Данила-богатырь

Елена Лепилова, 2023

Весёлая сказочная история. Герои проведут тебя, дорогой читатель, через испытания и переживания. Неунывающие персонажи рассмешат и заставят немного попереживать. Рекомендуется детям и взрослым, верящим в чудеса.

Сказка ложь, да в ней намёк!

Добрым молодцам урок.

А.С. Пушкин

ГЛАВА I

Было это очень-очень давно, ещё в старые добрые времена. Шёл тогда 7529 год от сотворения мира.

Жил мужичок один по имени Данила, по батюшке, Петрович.

Жил себе Данила, не тужил. Жена — красавица, дети уже взрослые стали, работа любимая, хорошо оплачиваемая. В общем, как говорят, всё, как у людей.

Мужик был крепкий, килограммов 120-130, уж весил. Пельмешки покушать любил, съесть чебуреков хороших. Жареных, румяных беляшей, да, чарочку винца доброго пригубить — особенно ценил.

По характеру, сложный парень, но добрый. Всё в семью. Всё…

Много чего в жизни он пробовал: бизнесом занимался, строительством, дороги железные тоже обхаживал, так сказать искал себя. Ну вот, волею судеб, сам того не ведая, тихонечко, тихонечко, а судьбинушка забросила его в геологоразведку. Стал он, значит, землю по камушкам разбирать и в суть матушки — земли нашей проникать.

Работа эта ему очень нравилась, сам не понял, как втянулся. Ездил он по полям, по рекам, да по горам. Камни всякие собирал, пробы грунта, шагами горы распахивал, так сказать, территорию исследовал. Всё искал то, чего и сам не знал.

Так и шли дни, месяцы,… года полетели.

В один прекрасный день отправился Данил Петрович в новую командировку. Шеф направил. Хоть и возмущался Данила Петрович, что, мол, на носу Новый год, праздник, а деваться некуда, задание шефа — закон.

На дворе установилась зима. Горы, леса и поля накрылись мягким, тёплым, снежным одеялом. Реки сковало плотным панцирем льда.

Ранним, ранним утром, одевшись теплее, направился наш герой выполнять новое задание.

День добирался на самолёте. Второй везли его на болотоходе. На третий день должен был уже Данил Петрович до места добраться. Да не тут-то было. Все пошло не по плану: вот уже рукой подать, реку переплыть, невооружённым глазом видно, куда надо прибыть. Да только погода портится начала. Откуда ни возьмись, ветер штурмовой налетел, гром, молния среди ясного неба зимы проявились. Дождь ливанул такой силы, словно тропический.

Мужики, что сопровождали Данил Петровича, сразу запаниковали:"Нельзя, Данил Петрович на тот берег перебираться! Верная гибель. Нельзя!".

А там надо-то, только через реку на противоположные скалы забраться, чуть-чуть подняться в горы и взять образцы породы, что шеф велел.

Мужики выступают против дальнейшего движения. Стоят, папироски курят, и мысли свои каждый вслух производят:

— Нет! Не добраться…

— Конечно, дурно это всё. Кому сгибнуть хочется!?

— Данила Петрович, не обессудь, не пойдём мы. Потом ещё технику загубим. Не пойдём! Пусть что хочет, шеф с нами делает!

А Данила Петрович слушает, а сам думает: «Ну, не пойдём! Ну, не возьмём! Что же с нами шеф сделает? С зарплаты денег удержит, что на транспортировку бригады потрачено. Плюс, чего хуже, опять отправит в эту глушь таёжную. Да, не дай, Бог, летом, когда гнус таёжный до костей проедает…. Нет! Пусть, опасно, но не летом. Один пойду! А чего тут! На снегоходе в одиночку быстро на тот берег доберусь. В два шага обратно вернусь. Зато, к Новому году с семьёй буду. Ещё и премию, надеюсь, шеф выпишет. Детям подарочки дорогие куплю. Делов то тут, на копейки. А мужики? Что, мужики? Они ещё пороху от жизни не нюхали. Молодёжь, мать твою, нынче такая…»

— Мужики! Слушай сюда! — скомандовал Данил Петрович. — Я один пойду. Мне снегоход снарядите, сами лагерь здесь организуйте. К ночи я вернусь. Хорошо, если баньку таёжную сварганите. Есть приготовите. Переночуем. Отдохнём день. А, послезавтра за нами вертолёт пришлют. Без образцов я точно вернуться не могу.

Мужики слушали молча, даже обрадовались, что пикничок сообразить возможность организовалась. Только один из бригады, более взрослый мужчина, высказался:

— Петрович, не дури! Куда собрался!? Один, в ночь. Погода, вон какая не добрая. Ты подумай хорошенько. Я бы пошёл с тобой, да только кто связь с шефом держать будет? Он мне строго настрого приказал, берег не пересекать.

— Василич, все хорошо будет! Вот, ты старшим в лагере остаёшься, — парировал Данил. — Я туда и обратно. К ночи вернусь. Медлить нечего.

В это время в небе разорвалось ещё пару взрывов, примерно, в 4-х тонном тротиловом эквиваленте небесных аномалий. Прошло пару секунд, все замолчало. Небо вновь ставилось все чище и чище. Ветер утих. Даже дыхание людей, через силу двигало воздух, окружающих их, словно он замер или загустел, как густой гель, и не хотел двигаться ни вовнутрь лёгких, ни выходить из них.

— Ну, с Богом, Петрович! С Богом! Только одень мой тулупчик. Он счастливый! Ещё от пра-пра-пра-деда мне достался. Много раз моих дедов в самых сложных случаях спасал. И вот этот кушак подвяжи. Он самый, что ни на есть оберег от нечисти всякой. Не спорь! Одевай и иди! С Богом!

— Как скажешь, Василич, — не смог поспорить Данила, — давай свой тулуп.

Нарядился Данила, уселся верхом на коня современного — снегоход «Yamaha Viking 540», повернул ручку газа и что есть мощи в Ямахе, двинул на ту сторону реки к заветным скалам.

От мотора в лицо задувал горячий воздух, спину разогревала натуральная шкура овчины, Данила все пуще зажимал рукоятку газа и тянул на себя, желая как можно быстрее добраться до нужной точки забора грунта. Думал только об одном: чтобы быстрее вернуться к любимой жене и детям домой, обрадовав их шикарными подарками: жене — духи, о которых она давно мечтает, дочке, ноутбук, как будущему архитектору, сыну, вернее внучке, дочке сына новорождённой, классного коня-качалку. Он не видел ничего впереди, только мечты, и радости, сложившиеся в его голове здесь и сейчас.

Осталось пару-тройку метров до желанного берега, как откуда ни возьмись, земля задрожала, словно из-под ног ушла. Лёд под снегоходом, словно хрусталь тонюсенький, хруст, бзыньк, чпок и лопнул. Данила опомниться не успел, как в ледяную воду погружаться начал. Медленно, медленно, будто заторможённая плёнка кинофильма прокучивалась. Время, словно на паузу поставили.

Картина цепенящая, да только ледяная вода вмиг Данилу отрезвила. Стал он руками, что есть мощи махать, головой направо налево крутить, а вот закричать не получалось. В горле все съёжилось, язык, как камень стал, сдвинуть не под силу.

Машет руками, головой вертит, а на языке, без звука, как мантра слово зазвучало: «Тату! Тату! Та-ту!….». Бесконечное количество раз произносилось это слово, как заклинание какое.

Вода в реке закипела, дыбом встала. Лёд, как пенку с супа по берегам разбросало. Данила ещё пуще руками машет, головой крутит, «Та-ту» произносит.

Повернул голову вправо, там вода чёрная бурлит, повернул голову влево…

Ё-моё! Из-под воды бурлящей смотрит на него огромный глас зелено-коричневый! Огромный, размером с самого Данила Петровича! А то и больше может.

Сердце в пятки сбежало. От этого руки ещё быстрее машут, ноги велосипед скоростной накручивают. А Данила с большей силой «Та-ту! Та-ту!» выкрикивать начал.

Все вокруг зашевелилось, казалось, что даже камни ожили. Данила Петрович, что есть мочи, из последних сил к берегу добрался, как уж пополз. Одно желание было — от глаза этого спрятаться подальше.

А в это время, откуда ни возьмись, с самой скалы, словно родившись, на берег спрыгнуло существо. На мужичка маленького росточка смахивал, да только, это с первого беглого взора. Присмотревшись, можно было увидеть, что это вовсе ни мужичок, а диво — дивное, телом человеческим с лохматой собачьей головой, спрыгнуло на берег к самой воде, да давай руками махать, зверя водяного к себе привлекать:

— Эй! Эй! Эй! — кричал он, — а ну, ка иди сюда! Иди сюда, кому говорю! Ути, ути, ути! Кыс, кыс, кыс! — подбирал позывные. — Ко мне! Ко мне, ящерица безмозглая!

Внимание привлёк, глаз отозвался, голова, на который этот глаз был, зашевелилась и в сторону крика двинулась. Вода при этом еще пуще забурлила, дыбом встала. В черных волнах рыбки серебристые, как на картинке замерли, словно тоже испугались. Глаза выпучили и не шевелятся.

Над водой вырастала огромная голова дракона, шея длинная, локтей 30 точно будет. Тело черно-зелёное бугристое. Упаси, Боже, с таким существом во сне встретиться! Точно не проснёшься. Дубу дашь.

Дракон чуть двинулся вперёд, а наш собако-человек или человеко-собака, Бог его знает, сам за камень прячется. Данила в это время ужом, ужом, да с виду скрылся. Дракон лапу из-под воды выдвигает, ещё пуще воду столбом поднимает. Пальцем костлявым камень двигает, когтём играючи, человека-собаку из схрона достаёт.

А Данила, себя не помня, меж камней протискиваясь, полз и полз. Вверх на скалы, прочь от берега, прочь от нечисти, прочь…

Долго ли, скоро ли, времени не замечая, провалился Данила в темноту и полетел вниз головою. Только в ушах свистело, и тулуп развивался, как ковёр-самолёт. Мысль никакая родиться не успела, как, хруст! Зацепился наш герой кушаком за острый камень и подвис между небом и землёй, во тьме кромешной, хоть глаз выколи. «Ух!» — самопроизвольно вышел звук, и Данила без сознанья, как мышь летучая, вверх ногами повис.

Где он? Жив ли? — не поймёшь.