Два цвета Вселенной

Елена Лазарева

Наконец-то настал тот миг, которого с нетерпением ждали романтики и фантасты долгожданный контакт с внеземной цивилизацией состоялся. Гости подарили землянам прекращение войн, решение экологических проблем, избавление от многих болезней. Общественность в восторге от спасителей, явившихся с небес. Тем более, посол инопланетян – само обаяние. Но есть небольшая группа людей, у которых это событие вызывает тревогу. Тем более, истинные цели чужаков, обладающих невиданными технологиями, неясны. Что скрывается за заявленными благими намерениями Возможно ли между представителями двух рас нечто большее, чем просто «контакт» Хватит ли мудрости лидерам землян и пришельцев объединиться, чтобы противостоять новым незваным гостям

«Если ночью ты устремишь свой взор ввысь, то увидишь чёрное небо и белые звёзды. У Вселенной только два цвета, всё остальное — лишь игра сознания…»

Ли’ан-Шу, Третий Пророк народа Шим-Мер

Часть I. Первый Сенатор

1. Игры в подкидного дурака

2049-й год.

— Только, ради всего святого, не задавайте дурацких вопросов!

Риккардо Гонсалес старательно напускал на себя важный вид, но у него это плохо получалось. Он то и дело разглядывал своё отражение в прозрачной двери нового здания Посольства цивилизации Шим-Мер, поправлял безупречно уложенные волосы, одергивал на себе одежду, и эти навязчивые жесты выдавали его тревогу.

— А можно всего один дурацкий вопрос? — Андрей дурашливо тряхнул тёмно-русыми кудрями.

— Валяй, — вздохнул Риккардо, чуя подвох.

— Этот твой инопланетный друг — он вообще парень или девушка? А то по фото как-то непонятно…

— Я ему в штаны не заглядывал, — рявкнул Гонсалес. — Мне достаточно того, что он спас мне жизнь.

— Зная тебя, уверен, что он уже не раз об этом пожалел.

Риккардо покраснел, как рак, и напряжённо засопел, а Лея сдержанно улыбнулась. В другой раз бы, наверное, рассмеялась, но сейчас ей было не до смеха. Интересно, почему посланник инопланетной цивилизации из числа всех многочисленных претендентов на роль контактёров выбрал именно их с Андреем? Было ли это случайное совпадение — из тех, что встречаются один раз на миллион, или же они где-то просчитались, недооценив противника? Виктор утверждал, что Посол Айли, мягко говоря, не блещет интеллектом. Но, во-первых, Виктор знал о нём только по восторженным интервью того же Рика. А, во-вторых, слабо верилось в то, что представитель цивилизации, куда более развитой, чем человечество, мог быть таким непроходимым идиотом, каким хотел его видеть Вик. Так почему же всё-таки именно они?..

Словно прочитав её мысли, Гонсалес проворчал:

— Взбрела же ему в голову блажь выбрать на роль контактёра такого придурка, как ты, Андре…

— Действительно, почему он не выбрал такого придурка, как ты? Тем более что вы уже знакомы, — в золотисто-карих глазах Андрея заплясали озорные искорки.

— Возможно, он не сделал этого именно потому, что мы знакомы. Это могло бы помешать контакту, — напыщенно изрёк Риккардо. Впрочем, в его голосе не было уверенности, и Андрей удовлетворённо усмехнулся.

«Нашел, чему радоваться, — подумала Лея. — Ну, сбил спесь с этого павлина, а надолго ли?» Она надеялась, что таинственный пришелец будет иметь более приятный характер, чем спасённый им Гонсалес.

«Вот ведь болваны… — думал Риккардо, глядя на своих спутников. — Этот славянин — совершеннейший дикарь. А Лея Сафар — самая уродливая бабёнка из всех, кого я знаю. Правда, для женщины у неё сносный характер… Но всё равно вкусы посла Айли вызывают недоумение».

Лея Сафар, в чьих жилах текла еврейская, арабская и Бог знает какая ещё кровь, имела от роду тридцать два года. Она была высокого для женщины роста, и её широкоплечая, широкобёдрая фигура излучала здоровье и силу. Черты были довольно правильны, но лишены той внутренней гармонии, которая придает особое очарование женским лицам. Большие чёрные глаза Леи не имели блеска. Тонкий нос с лёгкой горбинкой мог бы создать обманчивое впечатление о сильной и властной натуре, если бы не безжизненный взгляд. По характеру она была мягкой, почти безвольной, и даже смуглый румянец на щеках не добавлял жизни этой застывшей физиономии. Правда, иногда Леей Сафар овладевало совершенно необъяснимое упрямство, и тогда она проявляла недюжинную твёрдость — к сожалению, зачастую там, где это как раз было излишне. Передвигалась она неуклюжей походкой мальчишки-подростка, под стать которой были и жесты. Рик Гонсалес считал, что по-настоящему хороши в ней были только волосы — тёмно-каштановые с красноватым отливом, густые и пышные, но и это своё единственное украшение она беспощадно стягивала в тугой узел.

Что думал о внешности Леи Андрей, знал только Господь Бог. Хотя, вероятно, он вообще не думал об этом, поскольку воспринимал Лею Сафар как хорошего, надёжного товарища, не видя в ней женщину. Украинец Андрей Бойко был красив. Не вызывающей киношной красотой, которой отличался Гонсалес — она скорее отпугивала женщин, чем привлекала. В Андрее чувствовалось то мужское очарование, которое заставляет женские сердца биться чаще. Риккардо был невысоким, но мускулистым, на его оливково-смуглом лице с чертами античной статуи особенно ярко выделялись миндалевидные тёмно-карие глаза. Светлокожий, стройный и гибкий Андрей передвигался с грацией дикой кошки, а его золотистые глаза смотрели на мир с добродушной иронией. Оба парня были бы немало удивлены, узнав, что даже сердечко бедняги Леи невольно вздрагивало, когда рядом находился Андрей. Они с Риккардо были ровесниками. Обоим недавно исполнилось по тридцать пять. Рик был женат, Андрей — холост, но не обделен женским вниманием. Лея уже потеряла счёт подружкам украинца, которых он менял чаще, чем у нее рвались колготки.

— Ну, и где он застрял, этот инопланетный гость? — не унимался Андрей. Может, испугался нас и передумал вступать в контакт?

— Я думаю, что посол Айли задержался у господина Президента, — отрезал Рик, давая понять, что не настроен шутить.

— Может, он решил избавить род людской от этого позорища и поразил господина Президента какой-нибудь своей внеземной напастью? — мечтательно протянул Андрей.

— Хоть мы с тобой и друзья, но даже из твоих уст я не потерплю гадостей в адрес нашего законно избранного правителя.

— Наконец-то я впервые слышу от тебя две удачных шутки подряд: мы с тобой друзья и Стивен Джонсон — законно избранный правитель, — рассмеялся шутник.

— Жалкий клоун!.. — заорал было благим матом уставший держать марку Риккардо, как вдруг лицо его прояснилось и обрело подобострастное выражение. — Летят!

Почему-то в этот момент Лею охватил страх — до противного холодка по коже. Где-то в глубине сознания проскользнула мысль, что её жизнь сейчас круто изменится и никогда уже не будет прежней…

Он не был гигантом, какими их чаще всего изображали в фантастических фильмах. Чуть выше среднего роста, фигура не мужская, но и не женская — скорее, подростковая, только лишённая угловатости. Белоснежная мраморная кожа с тонкими голубоватыми прожилками, точёные черты древнеегипетской статуи, красиво посаженная на изящной шее голова, лишённая волос. Большие голубые глаза, хрустально-прозрачные, смотрели на мир спокойно и мягко, доброжелательно и вместе с тем немного грустно, затенённые довольно длинными ресницами, наличие которых при отсутствии волос удивило девушку. Ресницы были необычного серебристо-голубоватого оттенка, равно как и тонко очерченные брови. Весь облик посла отличался утончённостью фарфоровой статуэтки. «Разве враги такими бывают?» — растерянно подумала Лея, механически пожимая протянутую ей руку. Ладонь оказалась узкая, с длинными тонкими пальцами, тёплая и упругая на ощупь.

— Приятно познакомиться, — произнёс он мягким, приглушённым голосом с едва уловимым акцентом. Движения пришельца были грациозными, но в то же время их нельзя было назвать женственными. В его внешности сквозило что-то настораживающее, какая-то неуловимая обволакивающая сила, и это ещё больше испугало Лею.

— Мне тоже, — пролепетала она. Девушка впервые увидела шиммерианца, хотя работала в госпитале, который они открыли. Пришельцам удавалось руководить своими объектами, сведя свои контакты с земным персоналом к минимуму, допуская к себе лишь узкий круг избранных, а те умели держать язык за зубами.

В этот момент посол Айли заметил нервно переминающегося с ноги на ногу Гонсалеса.

— Риккардо, что ты здесь делаешь? Немедленно отправляйся домой. После всего, что ты пережил на войне, тебе вредно волноваться.

— Я… это… хотел пообщаться, — оторопело забормотал Рик.

— Я же сказал, отправляйся домой, — ласково, но твёрдо повторил Айли. — Твоя супруга меня не простит, если тебе станет хуже. Успеем ещё пообщаться. Не забудь передать привет Марии. И постарайся по дороге ни во что не ввязаться.

— Как скажешь, — подчинился Гонсалес и поплёлся прочь, даже не попрощавшись с Андреем и Леей. Вид у него при этом был пришибленный и огорчённый.

Лея с трудом подавила смешок — всю важность Риккардо словно рукой сняло.

— Ловко он отделался от Гонсалеса, — прыснул Андрей.

— Боюсь, мы его недооценили, — погрустнела Лея.

— Не раскисай, — подмигнул он ей, и обратился к Айли. — Скажи, как тебя угораздило спасти Рику жизнь?

— Не знаю, я это сделал ненамеренно, — совершенно серьёзно ответил тот.

Андрей расхохотался, а Лея почувствовала непреодолимое желание перейти с английского языка на русский, предусматривающий почтительную форму обращения «Вы». Она знала, что посол Айли владеет несколькими земными языками. Отчего-то в присутствии этого загадочного существа девушка чувствовала себя неловко.

— Скажите, мы ещё кого-то ждём? — спросила она по-русски.

— Сейчас сюда должны прибыть журналисты и представители общественных организаций. Мы с Президентом Джонсоном дадим пресс-конференцию, и я хочу, чтобы вы с Андреем на ней присутствовали. И, знаешь… Говори на том языке, на котором тебе удобнее. Ведь даже к Богу все обращаются на «ты». А я — не Бог, и даже не правитель, — губы инопланетного посла тронула легкая улыбка.

«С ним так просто общаться, как будто он читает твои мысли, — подумала Лея. — И вместе с тем в этой простоте заключается вся сложность… Ну и взгляд — словно пронизывает тебя насквозь… Но манеры при этом безупречны. Боюсь, Вик крупно ошибался, полагаясь на мнение Гонсалеса». Тревога в её сознании нарастала, приближаясь к панике. У молодой женщины возникло ощущение, что если кто-то здесь и останется в дураках, это будет отнюдь не посол Айли.

Она не любила быть в центре внимания, и потому избегала больших скоплений людей. В таких случаях Лея не могла избавиться от ощущения, что все взгляды обращены на неё, даже если она знала, что это не так. Например, журналистов интересовал посол Айли, а не его безвестные контактёры. Ещё бы — на Землю прибыл представитель внеземной цивилизации, которая остановила Третью мировую войну и помогла людям восстановить экологию планеты. До сих пор они опекали человечество, не вступая в близкий контакт с людьми, и вот настал исторический момент, которого так долго ждали фантасты и романтики — пришельцы в лице посла Айли отважились установить дипломатические отношения с землянами. Но, помимо оптимистов, возлагающих на этот контакт большие надежды, имелась горстка скептиков, которым не давал покоя вопрос: «Что нужно от нас этой могущественной цивилизации?» К их числу относила себя и Лея Сафар, свято верящая в непогрешимость простой истины — бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке…

Президент Единого правительства Земли Стивен Джонсон выглядел как живое воплощение женских грёз: высокий, стройный мулат с голубыми глазами. Он всегда был со вкусом одет и имел манеры кинозвезды. У Андрея Джонсон вызывал раздражение: «Напыщенный болван вроде Рика Гонсалеса». Виктор называл его «марионеткой» и «ставленником шиммерианцев», ведь именно при содействии пришельцев было сформировано Единое правительство Земли. Лея подозревала, что её друзья не совсем беспристрастны в своих оценках. Признанный сердцеед Андрей видел в Стивене Джонсоне конкурента, а Виктор не мог простить ему своего поражения на выборах. «Может, шиммерианцы вообще не при чём, а есть только неудовлетворённые политические и мужские амбиции?» — терзалась сомнениями Лея Сафар, которой с самого начала не нравилась затея Виктора. Но тут же одёргивала себя: а как же бесплатный сыр? Нет, определённо что-то было здесь нечисто.

Тем временем перед зданием шиммерианского посольства собралась толпа. Стивен Джонсон уже толкал очередную речь, сверкая белоснежными зубами, смакуя каждое слово и явно наслаждаясь звуками своего звучного голоса. Что ж, говорил он складно, да и выглядел импозантно. Но почему по губам посла Айли снова скользнула тень улыбки? Лея готова была отдать голову на отсечение, что ей не показалось. А Джонсон всё вещал о начале новой эпохи, о переломной роли контакта двух цивилизаций в судьбе человечества и прочей подобающей случаю ерунде…

— Похоже, Президент Джонсон задался целью ввергнуть всех в анабиоз, — чуть слышно прошептал Айли, обращаясь к Лее. И снова тон его был настолько серьёзен, что невозможно было разобрать, шутит посол или просто озвучивает свои мысли. Но Лее замечание показалось забавным, и она позволила себе слегка улыбнуться. Она пришла к выводу, что с этим странным типом всё же можно иметь дело. По крайней мере, он не хамил и не болтал глупостей, как Виктор с Андреем, не говоря уже о Риккардо.

Наконец, Джонсон, вдоволь налюбовавшись собой, предоставил слово послу Айли. Его мягкий голос с первых секунд словно заворожил публику — пришельца слушали с упоением, затаив дыхание.

— Мне трудно что-либо добавить к речи мистера Джонсона. Всё, что можно было сказать о значимости сегодняшнего дня, он уже сказал. И даже более того, — в толпе журналистов посыпались смешки. — Хочу только добавить, что мы готовы сотрудничать с землянами, особенно, в области медицины, генетики, биологии. Наша цивилизация прошла долгий путь развития и накопила достаточно знаний, поэтому нам есть, чем поделиться с людьми.

Раздались аплодисменты. Какой-то молоденький репортёр поднял руку.

— Господин посол, а как насчёт сотрудничества в области освоения космоса?

— Буду откровенным: пока я не вижу перспектив для совместной работы в этой области. Мы уже освоили космическое пространство в достаточной степени — без чьей-либо помощи, а человечеству рано об этом говорить, ведь ещё не побеждены многие опасные болезни. Думаю, совместными усилиями мы сможем решить эту проблему, и некоторые шаги в данном направлении уже сделаны. В ближайшее время мы намереваемся открыть на Земле совместный научно-исследовательский центр. Также нам уже удалось вернуть на планету некоторые исчезнувшие виды животных и растений — эта работа будет продолжена.

И снова слова Айли были встречены аплодисментами.

— А почему цивилизация Шим-Мер направила на Землю только одного посла? — поинтересовался другой журналист.

— Я мог бы, конечно, привезти с собой всех наших политических деятелей, но у вас ведь и своих хватает, — вновь послышался смех. — И, как свидетельствует исторический опыт, чем меньше политиков участвует в налаживании дипломатических отношений, тем лучше, в конечном счёте, будет для этих отношений. Уверен, никто не обидится, если мы восполним недостаток политиков нашими учёными.

Лея сосредоточенно слушала речь посла, стоя у него за спиной, и взгляд её становился всё грустнее.

— Он остроумен и обаятелен, в народе его полюбят, — шепнула она Андрею.

— Наверное, больше чем Стивена Джонсона, — усмехнулся он.

— Я серьёзно…

— Я тоже.

Лея нахмурилась. Её взгляд рассеянно скользил по толпе. Вот какой-то журналист направил на посла Айли свою камеру, и она спряталась за спину пришельца, чтобы не попасть в кадр. В этот момент девушка почувствовала сильный удар, и опомнилась уже лёжа на земле. Рядом сидел Андрей, потирая ушибленные места. Лея увидела прямо перед собой протянутую руку Айли, а за его плечом — полицейских, которые волокли какого-то человека.

— Давай, я помогу тебе подняться. Не ушиблась? — сочувственный взгляд небесно-голубых глаз проникал в душу, и Лея не знала, куда от него деваться.

— Что это было? — удивлённо спросила она.

— Какой-то человек в меня стрелял. Но он не знал, что ваше земное оружие не представляет для нас угрозы. Пули просто прошли бы сквозь моё тело, не причинив мне вреда. Но у меня за спиной стояли вы с Андреем. Пули могли вас задеть, и я вынужден был обойтись с вами не очень вежливо — прости.

— Ты спас мне жизнь, ещё и извиняешься, — истерически рассмеялась Лея. Айли швырнул её на землю так, что на какие-то доли секунды она от удара лишилась сознания. И теперь дивилась, откуда в таком хрупком теле столько силы…

— У тебя хорошая реакция, — отметил Андрей. — Значит, теперь я должен быть благодарен тебе за спасение жизни?

— Ты хоть сам-то понял, какую нелепость сейчас сказал? — с иронией взглянул шиммерианец. — Ты можешь испытывать чувство благодарности, а можешь его не испытывать. Но ты ничего мне не должен.

Андрей пристыженно умолк, что вызвало у Леи злорадное чувство. «Так тебе и надо! подумала она. — Привык считать себя самым умным… Вот и на тебя нашлась управа». С каждой минутой Айли нравился ей всё больше, хоть он и был врагом. Хотя, а почему, собственно, врагом? Что плохого он сделал лично ей? Напротив, только что спас жизнь, и было бы свинством с её стороны отплатить за это чёрной неблагодарностью. Лея представила себе, как выскажет Виктору всё, что о нём думает, какое у него при этом будет лицо, и от этих мыслей на душе у неё потеплело.

— Лея, пойдём со мной, — попросил её Айли. — Я хочу поговорить с человеком, который в меня стрелял.

Уверенной походкой он подошёл к полицейским.

— Вы можете дать мне возможность задать этому человеку один вопрос?

Полицейские в растерянности замялись, но вмешался Стивен Джонсон.

— Позвольте послу Айли поговорить с преступником. Но… Ума не приложу, зачем тебе это нужно?

— Считай, что это моя прихоть.

Пришелец подошёл к маленькому смуглолицему человечку, глаза которого горели ненавистью.

— Зачем ты это сделал? — участливо спросил у него Айли.

— Потому, что я вас всех ненавижу! — прошипел тот.

— Для столь сильного чувства должны быть основания.

— Эта проклятая война отняла у моей дочери зрение.

— Я тебе искренне сочувствую.

— Засунь себе в задницу своё сочувствие! Ведь это вы спровоцировали войну. Вы давно наблюдали за нами и выбирали удачный момент, чтобы помочь нам перебить друг друга, а самим захватить Землю.

— Занятная теория… Сам додумался, или кто-то подсказал? Если бы мы действительно хотели вас перебить, то просто не стали бы вмешиваться в эту войну. Но мы не могли спокойно наблюдать за тем, как вы уничтожаете друг друга…

В этот момент сквозь оцепление прорвалась заплаканная женщина, и бросилась в ноги послу Айли. Полицейские попытались её оттащить, но пришелец жестом их остановил и помог женщине подняться.

— Хелена, что ты здесь делаешь? — во взгляде незадачливого киллера отразились испуг и нескрываемая мука.

— Пощадите… — выдохнула она. — Это мой муж, Джейсон Чанг. С тех пор, как ослепла наша дочь, он слегка не в себе. Отчего-то вдруг возомнил, что во всём виноваты шиммерианцы.

— Должен же кто-то быть во всём виноват… — задумчиво произнёс Айли. — Стивен, я хочу, чтобы этого человека отпустили.

— Айли, ты меня удивляешь. Это же убийца!..

— Во-первых, он никого не убил — ты же видишь, всё обошлось. Во-вторых, этот человек — просто несчастный отец, чей рассудок помутился от горя. В-третьих, не исключено, что он не сам до этого додумался, а кто-то воспользовался его состоянием в своих целях. Если это так, то интересно было бы знать, кто именно? А, в-четвёртых… Не хотелось бы, чтобы дружба наших цивилизаций начиналась с чьей-то сломанной судьбы.

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Широкий жест — да, это прекрасно… — закивал Джонсон и направился к полицейским.

«Вот, болван», — подумала Лея, глядя ему вслед. Тем временем посол Айли принялся успокаивать убитую горем Хелену.

— Не волнуйся, сейчас ты сможешь забрать своего мужа. Береги его, во избежание неприятностей.

— Да я теперь глаз с него не спущу! — обрадовалась Хелена.

— А когда откроется наш центр, я жду тебя вместе с дочерью. Может быть, наши специалисты смогут вернуть ей зрение.

— Спасибо! — снова залилась слезами Хелена, только теперь уже от счастья. — Я буду за тебя молиться.

— Молитва — это очень ценно… — благодарно кивнул Айли. Его тотчас же обступила толпа журналистов и не отпускала ещё минут пятнадцать.

Лея предвидела, какими заголовками будут пестреть назавтра первые полосы газет. Что ж, как дипломат, Айли повёл себя в этой ситуации блестяще. А Виктору поделом. Надо же, он решил использовать этого свихнувшегося от горя Чанга… Но уж с ней-то этот номер больше не пройдёт, пусть даже и не надеется! Полная злой решимости, Лея уже не могла дождаться вечера. Наконец, Айли оставили в покое, он попрощался с Джонсоном и вернулся к своим контактёрам. Напоследок президент потрепал Андрея по плечу и сказал какую-то банальность вроде «Земля гордится вами, ребята». Даже Айли посмотрел на него с искренним недоумением, но когда Джонсон скрылся из виду, взгляд посла стал сосредоточенным…

— Почему-то мне кажется, что без Виктора Северина здесь не обошлось, — произнёс он, и Лея невольно вздрогнула.

— Что тебе известно о Викторе Северине? — вырвалось у Андрея.

— А тебе? — пришелец устремил на своего спутника внимательный взгляд, от которого Андрею стало не по себе, но он быстро овладел собой и понял, что теперь нужно хоть что-то сказать.

— Это человек, который проиграл президентские выборы, и теперь винит во всех своих бедах шиммерианцев, — равнодушно ответил он.

— Исчерпывающий ответ, — то ли с иронией, то ли всерьёз изрёк Айли и задумался.

— Хоть раз в жизни ты сказал правду, — поддела Андрея девушка.

Он недовольно поморщился. Видно, сам чувствовал, что счёт стремительно растёт, и не в их пользу. «Долго ещё он будет медитировать? — с раздражением подумал парень. — Да уж, попали мы в переплёт… А всё чёртова самонадеянность Виктора. Допустим, Рик не отличается великим умом, и это очевидно. Но следовало ли на основании его симпатии к Айли делать вывод, что посол — такой же идиот? Судя по всему, пришелец давно раскусил Гонсалеса, и не шибко его жалует. И что теперь?» Перспектива близкого общения с шиммерианцем Андрея не радовала. Он чувствовал в Айли опасного и осторожного противника, и не был уверен, что сможет его переиграть — даже на своей территории.

Взгляд его скользнул по телу Айли. Серебристая одежда инопланетянина — то ли костюм, то ли комбинезон — была довольно узкой, но не настолько, чтобы дать ответ на вопрос, который давно мучил Андрея: какого пола это странное существо? Фигура у него была скорее мужская, хотя слишком тонкая для земного мужчины, а идеально правильные черты лица — скорее женские. И даже голос какой-то неопределённый. «Принесло же тебя на мою голову», — мысленно выругался Андрей.

— Вот мы и познакомились, — с лёгкой улыбкой произнёс Айли, выйдя из оцепенения.

— Многообещающее начало, — улыбнулся в ответ Андрей. Им снова овладело привычное дурашливое настроение. — Надеюсь, тебе не придётся каждый день спасать наши жизни?

— Я пока ещё не настолько хорошо знаю людей, чтобы ответить на твой вопрос.

— Хм… У тебя оригинальное чувство юмора.

— Я не знаю такого чувства, — Лее показалось, что во взгляде пришельца промелькнула растерянность.

— Чувства юмора — это когда говорят забавные вещи, — пояснил Андрей.

— Я говорю правду. Ты находишь это забавным? — удивился Айли. Или сделал вид, что удивился.

Слушая этот диалог, Лея не знала, что и думать. В иные моменты ей казалось, что Айли просто играет с Андреем, как кошка с мышью. Да и в самом облике шиммерианца было что-то кошачье — некая пугающая мягкость, за которой могли скрываться острые коготки.

— Наверное, у вас возникли ко мне вопросы? На территории посольства есть красивый парк — предлагаю переместиться туда и продолжить наше общение.

«И попробуй отказаться от твоего предложения», — сердито подумал Андрей. Парк действительно был хорош. Айли провел их в уютную беседку, окруженную цветущими деревьями. Несколько минут они сидели молча. Похоже, посол вслушивался в пение птиц, и это доставляло ему эстетическое наслаждение. Его облик излучал умиротворение, а во взгляде светилась безмятежность. Лея отметила, что в присутствии посла Айли ею тоже начинает овладевать созерцательная расслабленность. Но на Андрея эта внеземная хворь, кажется, не действовала — он постоянно ёрзал на месте, чем выдавал своё нервозное состояние.

— Задавайте свои вопросы, — сказал Айли, устремляя на них внимательный взгляд, который мог бы показаться издевательским, если бы не мягкая доброжелательность, звучащая в голосе шиммерианца.

— Зачем тебе нужны контактёры? — сходу спросил Андрей, и Лею покоробила его бесцеремонность. «С этим существом надо тоньше», — подумала она, но Айли, судя по всему, ничуть не обиделся. Хотя, Бог знает, что в действительности у него на уме…

— Чтобы лучше понять людей, — невозмутимо ответил посол.

— Это так важно для представителей вашей расы?

— Мы же намереваемся сотрудничать с вами. Как это возможно осуществить, не зная друг друга?

— Но ведь вы, шиммерианцы, не предлагаете людям лучше вас понять?

— Я к вашим услугам, — с улыбкой развёл руками Айли.

Счёт продолжал расти в его пользу…

— А почему выбор пал именно на нас с Андреем? — спросила Лея. — Например, с Риком Гонсалесом вы познакомились гораздо раньше…

— Ты сейчас проявляешь чувство юмора? — склонил голову к правому плечу посол.

— Он сказал, что вашему контакту помешал именно фактор вашего знакомства, — вмешался Андрей.

— Что ж, удобное для всех объяснение — примем его в качестве официальной версии. Мы изучали базу данных, предоставленную нам Единым правительством Земли. Контактёры подбирались, исходя из индивидуальных показателей личностей. Выбирали из числа прошедших войну — ведь нам предстоит вместе работать над тем, чтобы подобное не повторилось. Видишь ли, контакт — очень тонкая вещь. Он не должен причинить вреда ни вам, ни мне.

— Отчего ты уверен, что мы не сможем причинить тебе вреда? — Лея почувствовала, что краснеет.

— Ни в чём и ни в ком нельзя быть уверенным до конца. Но, скажем так, я вам доверяю.

Это было сказано с такой теплотой, что Андрей испытал мучительное желание огреть пришельца по башке. Он знал, как зациклена на своих моральных принципах Лея, и уже был почти уверен в том, что они с Виктором её потеряли…

— В чём будет заключаться наша работа? — спросил Андрей.

— Вы с Леей должны сопровождать меня на различных мероприятиях, мы будем общаться, обмениваться информацией. Есть много вещей, которые мне пока ещё непонятны, и это может замедлить процесс установления отношений между нашими расами. Я — дипломат, а значит, не имею права на ошибку.

— Я могу отказаться? — Лея старалась не смотреть Айли в глаза, чтобы не попасть под магнетическое действие его взгляда.

— Почему? Я тебе неприятен? — их взгляды всё-таки встретились, и Лея поняла, что не сможет сказать неправду, хотя посол сейчас сам предложил ей путь к отступлению и теперь внимательно следил за её реакцией. Похоже, сложность в их общении заключалась в том же, в чём и лёгкость — в открытости и проницательности шиммерианца.

— Что ты, вовсе нет, — пожалуй, чересчур поспешно ответила она. — Просто я боюсь, что у меня не получится…

— Ты слишком низко себя ценишь. Я выбрал тебя из многих претендентов. Не хочешь же ты сказать, что сомневаешься в моей компетенции? — сейчас в голосе посла уже явственно звучали иронические нотки, а взгляд стал испытующим.

— Нисколько не сомневаюсь, — почти обречённо выдохнула Лея. Знал бы Айли, перед каким выборов он её только что поставил… Или он таки об этом знал?

— Давайте, я покажу вам здание посольства, и на этом сегодня закончим наше общение. Не хочу вас утомлять — ещё успею надоесть. Андрей, у меня сложилось впечатление, что ты ещё о чём-то хотел меня спросить.

— Пока ни о чём, — буркнул Андрей, теряясь в догадках, умеет ли Айли читать мысли. Господь их разберёт, этих чёртовых пришельцев…

Здание Посольства Шим-Мер, вероятно, было оформлено в соответствии со вкусами Айли — в мягких серебристо-голубоватых тонах. Оно отличалось изяществом линий и очертаниями напоминало полураскрытый бутон. Совсем недавно на этом месте была пустыня, созданная руками человека, а сейчас здесь вырос целый город — новая столица Земли, которую жители планеты называли нам своих языках Городом Будущего. Помимо посольства народа Шим-Мер здесь находились научно-исследовательский центр, о котором Айли упоминал в своём докладе, резиденция Единого правительства Земли и прочие объекты. Вокруг, благодаря усилиям шиммерианцев, образовалась лесная зона. Население города пока отличалось небольшой численностью — хоть люди и были благодарны пришельцам за возвращённый на Землю мир, не все чувствовали себя уютно в их присутствии. Но нашлись и такие, кто охотно селился в Городе Будущего и его окрестностях. Одним из этих поселенцев был и Виктор Северин, обитавший в коттедже, которому дал поэтическое название «Лесное убежище», но его желание жить бок о бок с шиммерианцами было обусловлено личными причинами.

Экскурсия по зданию посольства заняла минут пятнадцать. Лея не особенно внимательно слушала посла — ещё будет время здесь освоиться. Ей не давали покоя собственные мысли, и она ждала возможности их выплеснуть.

Когда они прощались, Айли на какие-то доли секунды дольше, чем положено, задержал её ладонь в своей и, внимательно посмотрев в глаза, почти беззвучно прошелестел:

— Ни о чём не беспокойся.

Уже на выходе из здания Лея вдруг задумалась: что означала эта фраза? Известно ли Айли о том, что она связана с Виктором, или посол просто отдал дань вежливости? Да и были ли что-либо сказано вообще — может, ей всё это почудилось?

— Какие будут соображения? — спросил Андрей, когда они отошли на безопасное расстояние от «вражеской территории».

— Вынуждена тебя огорчить — я выхожу из игры.

— Почему?

— Это было бы непорядочно с моей стороны. Да и с твоей тоже. Он спас наши жизни. И доверяет нам… — Лея поймала себя на мысли, что избегает называть посла по имени.

— Он — наш враг, понимаешь?

— Кто это сказал — Виктор? Если посол — его враг, то пусть сам с ним и воюет, — отрезала она. — Я приняла это решение, когда увидела Чанга. Со стороны Виктора было подло его использовать в своих низких целях.

— Помнится, совсем недавно эти цели казались тебе высокими… Слушай, а, может, ты влюбилась? — с подозрением посмотрел на девушку Андрей. — Втрескалась по уши с первого взгляда! Стоит этому червяку посмотреть на тебя своими глазищами, как ты мгновенно глупеешь.

— С учётом того, какие болваны меня окружают, немудрено было бы влюбиться в пришельца. Теперь, когда он спас мне жизнь, я уже не смогу шпионить в пользу Северина, и говорю тебе об этом открыто — во избежание дальнейших недоразумений. Более того, я буду защищать его от вас с Виктором. Прости…

«Дура набитая! — зло подумал Андрей, глядя вслед Лее Сафар. — Возомнила себя героиней… И Вик тоже хорош — настроил нас на общение со слабоумным. Свести бы его с послом Айли — это ещё вопрос, кто из них выглядел бы идиотом». Он был зол на Лею, Виктора, Айли и самого себя…

Лея была недовольна своим разговором с Андреем. Так бывало всегда — она мысленно представит себе диалог, тщательно продумает каждую реплику, а в итоге все оказывается совсем не так… Но ей ещё предстояло объясниться с Виктором, отчего на душе было неспокойно. С самого начала не надо было соглашаться участвовать во всём этом, но обратной дороги нет. Пожалуй, от Виктора всё-таки будет проще отделаться, чем от Айли. Лея поймала себя на мысли, что ей хочется продолжить общение с пришельцем. Он вызывал у неё интерес и, как минимум, был воспитан лучше, чем Вик с Андреем.

Но едва Лея набрала Виктора и услышала его грубоватый голос, как её решимость словно рукой сняло.

— Вик, я выхожу из игры, — на одном дыхании выпалила девушка.

— Что значит «выхожу из игры»? — гаркнул он.

— Не хочу утруждать себя объяснениями — Андрюша распишет тебе всё в подробностях.

— Да ты в своём уме, девочка? Другого шанса подобраться к ним так близко у нас может не быть…

— Вот и подбирайся к ним сам, а я воздержусь. Тем более, у тебя ещё есть Андрей.

— А ты, значит, теперь на их стороне?

— Я на своей собственной стороне. Почему я должна воевать против тех, о ком ничего не знаю?

— Погоди, ещё узнаешь, только уже будет поздно…

— Пусть так, зато моя совесть будет чиста.

— Какие высокие слова! Вот подохнешь вместе со своей чистой совестью — тогда узнаешь…

— Как же я узнаю, если подохну? — с издёвкой спросила Лея и пришла к выводу, что эта фраза прозвучала почти в духе посла Айли. Забавно. Правду говорят — с кем поведёшься… — И знай: я никогда не прощу тебе того, что ты натравил на них Джейсона.

Виктор отключился. Интуиция подсказывала Лее — он сейчас вне себя от ярости. Но девушка решила, что это уже её не касается.

Спустя пару часов, в уютной маленькой кофейне встретились двое мужчин. Один из них был Бойко. Второй — высокий, крупный человек с коротко остриженными волосами пшеничного оттенка. Кожу великана покрывал сильный загар, отчего на лице особенно ярко выделялись голубые глаза. Лоб и левую скулу пересекали тонкие шрамы. Римский нос и пухлые губы выдавали натуру властную и страстную. Судя по выразительной жестикуляции, это был очень эмоциональный человек. Он имел от роду сорок три года, и звали его Виктором Севериным.

— Вик, я же тебя предупреждал о возможных последствиях… — оправдывался Андрей. — Ты знаешь, какова Лея: она никогда не изменит своим принципам. У неё свои преставления о чести и благородстве.

— К чёрту благородство! Ты должен её переубедить, слышишь?

— Не имею ни малейшего желания. Да ради прекрасных глаз посла Айли она теперь готова перегрызть мне глотку!

— Он настолько красив? — удивился Виктор.

— Скажем так, не урод, и Лее этого хватило. К тому же, у него хорошие манеры, в отличие от некоторых.

— А ты не мог соблазнить её раньше? — спросил Вик, оставив без внимания выпад товарища. — Тогда она никуда бы от нас не делась.

— Интересно, а почему сам ты до сих пор этого не сделал?

Северин промолчал, потому что упрёк был справедливым. Он давно говорил, что Лее не хватает мужской ласки, и тот, кто сможет восполнить этот пробел, сделает девушку ручной. Однако всячески пытался препоручить эту почётную миссию Андрею. Как следствие, Лея Сафар теперь была для них потеряна.

— Что он собой представляет? — нарушил молчание Виктор.

— Нечто весьма подозрительное. Вроде бы, парень, но похож на девушку. Говорит, как будто тянет кота за хвост. Весь такой медлительный и томный, но так меня толкнул, что до сих пор плечо ноет. Думаю, вся его эфемерность — лишь маска, под которой скрывается хищник, сильный и расчётливый. Временами он отпускал такие реплики, что мне казалось, будто ему всё известно о нас с Леей. Но я в этом не уверен. С ним я вообще ни в чём не уверен — не могу даже сказать, шутит он или говорит всерьёз. Но то, что посол не дурак — это точно. В своей приветственной речи он умудрился поддеть Джонсона. Этот осёл ничего не понял, зато журналисты были в восторге.

— Зачем же тогда он водится с Риком?

— Боюсь, масштабы этой дружбы сильно преувеличены самим Гонсалесом, который на каждом углу трубит о том, что Айли спас ему жизнь. Видел бы ты, как ловко посол его сегодня отшил! Кстати, теперь мы с Леей тоже обязаны ему жизнью.

— Что там произошло? Я смотрел новости, но ничего не понял.

— Айли заметил Чанга, когда тот навёл на него оружие, и отбросил нас с Леей на землю. Сказал, что пули для него безвредны — прошли бы сквозь тело, а нас могли бы и задеть. Прямо не живое существо, а какой-то студень… Но выглядит он как мы — вполне материально.

— Не факт, что он сказал правду…

— Тем не менее, проверить это невозможно, а общественность на его стороне. Кстати, посол Айли велел отпустить Чанга, и теперь Джейсон тоже для нас потерян. А Хелена была готова лизать пятки спасителю мужа. Зато ты у неё стал врагом номер один. Вот и выходит, что мы кругом в дерьме, а наш инопланетный гость — в шоколаде.

— Что за чертовщина, а? — Виктор жалобно посмотрел на друга.

— Это называется не чертовщина, дорогой Вик, а политика. В которой ты, уж прости, ничего не смыслишь.

— Долго ещё ты будешь припоминать мне это поражение на выборах?

— Да при чём здесь твои выборы? Нам достался враг, которого голыми руками не возьмёшь. Бесполезно размахивать пистолетами, если бой ведётся на шахматной доске.

— Что будем делать? — Виктор порывисто сжал пальцами виски. При этом взгляд его выдавал сильнейшее волнение, да он сейчас и не скрывал своих эмоций.

— Ждать. Поглядим, что за фрукт этот Айли. У всех есть слабые места, и наша задача — нащупать это место.

— Пока мы будем выжидать и щупать, они захватят Землю!

— Ну, не захватили же до сих пор. Или, наоборот, уже захватили… Кстати, какого чёрта ты натравил на шиммерианца Джейсона? Кто тебя надоумил?

— Решил рискнуть — а вдруг бы вышло?

— Идиот! Ну, допустим, грохнул бы он посла. Чего бы ты добился? Шиммерианцы сделали б из Айли мученика, а общественность ополчилась против нас. В придачу ко всему, мы бы упустили возможность узнать, что они из себя представляют.

— Признаю, я погорячился.

— Погорячился он… Тебе бы хоть десятую долю тех мозгов, что есть у этого Айли!

— А с чего ты взял, что он мозгами думает? Мы же не знаем, как устроен их организм, — поддел друга Виктор. Но Андрей не оценил его юмор — сейчас ему было не до смеха…

А в это время на тёмной стороне Луны на засекреченной базе два шиммерианца по имени Нур и Орхис вели следующий диалог.

— Как ты думаешь, он и в этот раз не ошибётся в выборе женщины? — спросил Нур. Он был высокого роста, с застывшим тяжеловатым лицом. В его голосе и взгляде не было той мягкости, которая одновременно привлекала и настораживала Лею в после Айли.

— Он ещё ни разу не ошибался, — заверил его Орхис. Этот внешне напоминал Айли, только черты его лица были резче, а движения — живее.

— Да, у него талант налаживать контакты с туземками. Нестабильное существо, но пока нам не обойтись без его помощи.

— Не забывай, что хоть ты и Верховный Правитель, Айли пользуется большей популярностью в Сенате, — глаза Орхиса сверкнули недобрым огнём.

— Не торопи события — всему своё время. Пускай сначала он выполнит свою миссию, а потом мы от него избавимся.

— Каким образом? Ты же знаешь, что мы не сможем его уничтожить.

— Мы — нет, а люди — смогут. Нужно только дать им оружие…

Засыпая, Лея думала об Айли. Ей вдруг вспомнилась его фраза: «Ни о чём не беспокойся». И хотя здравый смысл пытался подсказать девушке сотни причин не доверять пришельцу, почему-то она верила ему больше, чем своим друзьям — теперь уже, наверное, бывшим…

Андрей Бойко долго не мог уснуть. Ему не давала покоя одна мысль: в этой игре в подкидного дурака в дураках остались они с Виктором. Так, может быть, прав не он, а Лея? Как там сказал Джонсон — «Земля гордится вами, ребята»? Но имелся ли повод для гордости — вот в чём вопрос…

А посол Айли в это время стоял у открытого окна, наслаждаясь видом цветущих деревьев и пением птиц. «Похоже, парень — посредственность, как, впрочем, большинство, — подумал он, восстанавливая в памяти события прошедшего дня. — Но отпускать его нельзя — он может привести нас к Северину. А ради этого стоит потерпеть посредственного контактёра. Впрочем, я могу ошибаться на его счёт. Подыщу ему занятие, чтобы под ногами не путался. А девочка — прелесть, хотя тот же Андрей смотрит на неё с пренебрежением. Я думал, земные мужчины умнее, чем они есть…»

2. Чёрная кошка в тёмной комнате

Андрей давно отправил бы Виктора Северина по маршруту «Гондурас-Жмеринка», если бы не одно обстоятельство. Имея от природы вспыльчивый, неуравновешенный нрав, несостоявшийся президент часто производил человека неумного, самодура. Но Андрей, прошедший вместе с ним войну, знал, что Вик обладает исключительной интуицией, которая в боевых условиях ещё ни разу его не подводила. Тем более, перед лицом опасности Северин вдруг обретал удивительное хладнокровие, которое повергало в шок всех, кто знал этого человека недостаточно близко. И если шиммерианцы вызвали у Виктора подозрение, значит, дело и впрямь было нечисто. Андрей мог бы допустить, что с годами Вик утратил форму, и хвалёная интуиция в этот раз его подвела, но пришельцы вызывали подозрение и у самого Бойко.

Особенно, посол Айли. Вроде бы, всем хорош — вежливый, общительный, но вместе с тем ненавязчивый, любознателен, не лишён чувства юмора. По сравнению с тем же Севериным — просто идеал разумного существа. Но не верил Андрей в то, что идеальные разумные существа могут иметь место в реальности. Значит, у посла Айли есть свой скелет в шкафу, и, возможно, не один. Знать бы только, где находится этот шкаф и какая нечисть в нём водится…

Уже почти месяц он работал контактёром посла. И пока ему нечего было поставить шиммерианцу в упрёк. В основном, того интересовали особенности характера и поведения различных людей, взаимоотношения между ними. Инопланетный гость пытался познать людей в общении с ними, и — Андрей вынужден был это признать — определённых успехов он в этом деле достиг. Например, неплохо научился читать по лицам человеческие эмоции и почти всегда отличал правду ото лжи. Однако мотивы человеческих поступков порой загоняли посла в тупик. Например, прочитав в газете о женщине, которая убила мужа на почве ревности, Айли пришёл в такую растерянность, что любо-дорого было смотреть. Андрей тихо злорадствовал — его забавляли бесплодные попытки несчастного посла дать этому событию логичную оценку.

— Почему она его убила? — недоумевал Айли.

— Она любила своего мужа и потому ревновала, — терпеливо пыталась посвятить его Лея в тонкости семейной жизни землян.

— Ревновала — это как? — жесты и выражение лица шиммерианца выдавали усиленную работу мысли.

— Понимаешь, она боялась, что он уйдёт к другой женщине.

— Ну, а зачем было убивать-то, если она его любила? Она была больна? — внезапно озарило посла.

— Вроде того, — с облегчением ухватилась за эту версию девушка.

— Так бы и написали. А то — «убийство на почве неразделённой любви»… Разве можно лишить кого-то жизни от избытка любви?

Андрей едва сдерживался, чтобы не расхохотаться — такой озадаченный и беспомощный вид был в тот момент у посла. Совсем как у ребёнка, который поймал пчелу и обнаружил, что эта любопытная жужжащая штуковина может больно ужалить.

— Вот, тормоз, — сказал он Лее, когда они остались одни.

— Почему сразу «тормоз»? Это нормальная реакция высокоразвитого разумного существа, осознающего абсурдность данной ситуации.

— Боже, ты уже начала рассуждать, как Айли, — рассмеялся Андрей. — Значит, по-твоему, я — недоразвитое разумное существо?

— Кто тебе сказал, что ты — разумное существо? — фыркнула Лея.

Андрей не сразу нашёлся, что ответить, и вынужден был молча проглотить обиду.

— Айли медлителен, как улитка. Может, это его предки? Хотел бы я увидеть его в бешенстве.

— Будь Айли действительно настолько медлительным, ты бы сейчас здесь не стоял, — окинула его презрительным взглядом Лея. — И я не думаю, что это хорошая мысль — приводить его в бешенство. Ведь чем сдержаннее характер, тем страшнее проявления гнева. Посмотри на своего дружка Северина. Заводится с полуоборота, но уже через минуту забывает, из-за чего сыр-бор загорелся. Айли трудно вывести из равновесия. Я иногда поражаюсь его выдержке. Окажись я на его месте, ты бы давно уже был уволен.

— Так подай ему такую идею — я буду только рад, — буркнул Андрей.

— Значит, всё-таки тебя мучит совесть? Ты с радостью вышел бы из игры, но так, чтобы тебя вывели. Тогда и овцы будут целы, и волки сыты.

«Вот, чёрт! Или, и впрямь, Айли так на неё повлиял, или мы изначально недооценили Лею», — оторопело подумал Андрей.

…Который день Верховный Правитель шиммерианцев Нур не знал покоя. Внутренний голос постоянно нашёптывал ему разные гадости. Уже почти час он вёл изматывающий диалог с самим собой.

« — Но если это была не та, от которой ты избавился, а её мать? Что тогда, Нур?

— Исключено… Она не сможет исполнить Пророчество, ведь её больше нет!

— Сегодня нет, а завтра — есть.

— Замолчи! Айли всерьёз увлечён этой девчонкой, Леей. Он непритязателен во вкусах, но сейчас нам это только на руку.

— Может, увлечён, а может, и нет. Ты ведь не можешь прочесть его мысли? Не можешь… Что, если он просто ломает комедию, а сам только и ждёт удобного момента? В случае чего, Сенат пойдёт за ним, а не за тобой.

— Нет, нет! Молчи!!!

— Бессмысленно сопротивляться Пророчеству. Ты же знаешь, они всегда сбываются.

— Я смогу. Я сильнее, слышишь?

— Многие так говорили. И где они теперь?

— Да замолчишь ты, в конце концов?!»

В такие минуты ему хотелось покончить с собой, только бы не слышать этого язвительного голоса. Нур понимал, что никакого голоса нет — в нём просто говорит страх. Но это страх преследовал его день и ночь. «За всё нужно платить, — твердил он себе. — Ты знал, на что шёл. Но почему цена столь высока?..»

Он попытался помолиться, но молитва застревала в его душе, увязая в ненависти, переполнявшей всё естество Верховного Правителя. А без молитвы он не мог приступить к чистке Единого Сознания, которое давно уже не повиновалось ему. Склонив голову на судорожно переплетённые руки, Нур замер, почти раздавленный ощущением собственного бессилия…

Айли не хотел задерживаться на базе — просто взял нужные ему вещи и быстро направился в транспортный отсек в надежде, что по пути ему никто не встретится. И, как назло, в коридоре он столкнулся с Орхисом.

— Айли, я хочу работать на Земле, — сходу выпалил тот.

— И что?

— Нур мне не откажет, — самодовольно заявил Орхис, внимательно следя за выражением лица Айли. Но взгляд Первого Сенатора, отправленного Нуром на Землю в качестве посла, был безмятежен. Ни огорчения, ни ненависти — скорее, жалость, и это было самое обидное.

— Я рад за тебя. Надо же, ты до такой степени меня ненавидишь, что даже готов работать…

— Ты считаешь меня бездельником? К твоему сведению, я работаю.

— Где же? В лаборатории, в охране или, может, в транспортном отсеке?

— В Сенате.

— О, да, это сборище известных тружеников, — усмехнулся Айли. — Целыми днями валяются в анабиозе, просматривая сны из своих прошлых жизней. За исключением, пожалуй, Аммая, который курирует вопросы науки…

— Завидуешь? Что тебе мешает заниматься тем же?

— Предпочитаю жить настоящим, даже если оно не всегда приносит положительные эмоции.

— Ты ищешь отрицательных эмоций? — обрадовался Орхис. Подобные психологические забавы считались в шиммерианском обществе предосудительными. Хотя он знал, что некоторые шиммерианцы, изнывая от скуки вследствие скудости эмоциональной сферы, развлекают себя приёмом стимуляторов. Или энергообменом с менее развитыми существами — пропуская через своё сознание их эмоции.

— Даже не надейся, — спокойно, но строго, с потаённой грустью посмотрел на него Айли. — Оставь эту мысль — она может иметь для тебя пагубные последствия.

— Обо мне не беспокойся. Лучше позаботься о себе.

— Спасибо за добрый совет, я так и сделаю, — улыбнулся Айли, и в его доброжелательности Орхису почудилась самая изощрённая издёвка.

«Снова он меня переиграл… Но так будет не всегда. Знал бы ты, что тебя ждёт — посмотрел бы я тогда в твои глаза. И пусть поглотит меня тьма, если б я не увидел в них страха…», — подумал Орхис, провожая недобрым взглядом посла.

«Он в сговоре с Нуром — это очевидно, — думал Айли. — Конечно, они попытаются избавиться от меня на Земле, как это уже бывало раньше. Любимая игра Нура под названием «Убить Айли». Когда ему уже надоест этот театр?» Если бы мечта Орхиса сейчас сбылась и он имел возможность взглянуть в глаза Айли, то увидел бы в них только усталость и грусть. Тот, кто живёт у самого края пропасти, не боится смерти…

Пятнадцатилетняя Анита Чанг не решалась открыть глаза. Она смутно помнила, каким был мир до того, как её глаза утратили возможность его видеть. С тех пор девушка жила в окружении звуков. Когда Аните сообщили, что пришелец, в которого стрелял отец, проникся её судьбой и пообещал помощь, она старалась об этом не думать. Просто боялась поверить, а потом, в случае неудачи, жестоко разочароваться.

За время пребывания в научно-исследовательском центре шиммерианцев Анита несколько раз общалась с Айли. Мягкий голос пола действовал на неё успокаивающе. Сейчас они впервые посмотрят друг другу в глаза… Девушке было немного страшно — вдруг её спаситель будет иметь непривлекательную внешность, и она не сможет скрыть своих эмоций? Мысленно повторив слова запомнившейся с детства молитвы, Анита распахнула глаза и тотчас зажмурилась от яркого света.

— Погоди, я опущу штору, — услышала она знакомый шелестящий голос. — Слишком яркий свет может тебе сейчас только навредить. Но со временем твои глаза к нему привыкнут, и ты сможешь наслаждаться солнечным днём.

Анита снова открыла глаза. Их взгляды встретились. Большие голубые глаза кристальной чистоты смотрели на неё доброжелательно и с интересом. Да, пришелец выглядел довольно необычно, но ничего отталкивающего в его внешности не было. Рядом стояла её мать — заплаканная, немного постаревшая, но всё ещё красивая. Бедная, сколько ей пришлось пережить за эти годы… И…

— Папочка! — закричала девушка, бросаясь в объятия невысокого человека, который от волнения не мог вымолвить ни слова. — Папочка, я тебя вижу!

Джейсон крепко стиснул дочь, его челюсть беспомощно дрожала. Наконец, с трудом овладев собой, он произнёс:

— Посол Айли, я навеки твой должник.

— Ты ничего мне не должен, — улыбнулся пришелец.

— Ваши учёные вернули моей дочери зрение, и я снова могу радоваться жизни. Понимаешь? Все эти годы я жил в аду… Я не знаю других представителей вашего народа, но если все они похожи на тебя — вас послал на Землю сам Бог. Недавно я попытался отнять у тебя жизнь, в чём искренне раскаиваюсь. Знай — теперь я готов отдать за тебя свою.

— Сильное чувство… — задумчиво произнёс Айли. — Мне приятно, что ты считаешь меня достойным этого…

Лея заметила, что посол взволнован, хотя внешне ему удавалось сохранять спокойствие. Волнение выдавала только некая смущённая растерянность во взгляде.

— Пойдём, Лея, — незаметно поманил её он. — Сейчас мы здесь лишние.

Деликатность пришельца тронула Лею — увиденная сцена вызвала у неё слёзы. Но уйти незамеченными им не удалось.

— Айли! — окликнула посла Анита. — Ты ещё придёшь меня навестить?

— Конечно, приду. Береги свои родителей — они испытали сильное волнение. И обещай, что будешь выполнять все указания врачей.

— Обещаю, — серьёзно ответила девушка. — Я буду очень хорошей пациенткой и не подведу тебя.

В этот момент Лея почувствовала, что была права, когда отказалась работать на Северина. Если бы Виктор мог видеть, какой радостью светились лица Аниты и её родителей… Ведь, по сути, он — добрый человек. Но, к сожалению, упрямый. И часто попадает в неприятные ситуации именно из-за своего нежелания видеть вещи такими, какие они есть, а не какими ему хочется их видеть…

— Айли, что ваши учёные сделали с её глазами? — поинтересовалась девушка.

— Заменили их искусственными, — ответил шиммерианец таким тоном, как будто речь шла о рядовом событии.

— Искусственными?!

— Чему ты удивляешься? Кстати, ваша земная медицина была уже близка к тому, чтобы использовать подобные технологии, и если бы не война…

— Война… Да, она многого нас лишила…

— А ещё — то обстоятельство, что ваша медицина скорее была отраслью экономики, чем науки. Разве могли эффективно бороться с болезнями те, кто зарабатывал на их лечении? Им это было просто невыгодно. Поэтому все усилия большинства ваших медиков и фармацевтов были направлены на то, чтобы человечество оставалось как можно более зависимым от них. Я думаю, на Земле всегда имелись учёные, для которых наука была превыше всего. Но когда наука находится в рабстве у экономики, она не может полноценно выполнять свои функции.

— Слушай, а если у человека, допустим, нет ног — их можно заменить искусственными?

— Почему ты спрашиваешь? Это какой-то конкретный человек — из твоих знакомых?

— Не перестаю удивляться твоей проницательности. Да, я знаю одного такого человека.

— Пускай он обратится к нам. Возможно, наши учёные ему помогут.

— И он будет ходить?

— Лея, я был бы не прав, если бы пообещал тебе это прямо сейчас. Нужно, чтобы для начала его осмотрели врачи.

— Да, конечно, — согласилась Лея.

— В чём же дело? Почему я вижу грусть в твоих глазах? Мы готовы принять любого, кто нуждается в помощи.

«Правда, иногда эта помощь может сгубить пациента, если болезнь была ему дана, как сдерживающий фактор, — мысленно добавил Айли. — Иногда увечья являются для разумной особи залогом выживания. Но, наверное, человеку трудно будет понять и принять эту информацию. Свои ошибки мы искупаем страданием, а развитие оплачиваем преодолением… Если организм энергетически истощён — исцеление его убьёт. Но ведь у существа, наделённого разумом, а, значит, волей, всегда есть выбор, возможность выжить и двигаться вперёд… На всё воля Божья. И я не могу ей отказать…»

«Только он не готов обратиться к вам за помощью, — подумала девушка. — А всё этот трижды неладный Виктор…»

— Скажи, у тебя есть дети? — спросила Лея, чтобы перевести разговор на другую тему.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Просто любопытно стало. Ты всегда охотно с ними контактируешь, легко находишь общий язык…

— Да, есть, — вопреки обыкновению, коротко ответил Айли, но эта краткость не насторожила Лею.

— Много?

— Четверо… Нет, пятеро.

— Так четверо или пятеро? Ты, что, сам не помнишь, сколько их у тебя? — рассмеялась Лея.

— Четверо сейчас живы… Но изначально их было пятеро.

— Прости… — сникла Лея. — Я не хотела…

— Ничего страшного. Я был готов к тому, что рано или поздно ты задашь этот вопрос.

— Они здесь, с тобой?

— Нет.

— Со своей матерью?

— У них разные матери. Мои дети уже взрослые и живут своей жизнью. С тремя из них я не виделся очень давно.

— Разные матери… Значит, и у вас так бывает?

— Как? — не понял Айли.

— Когда мужчины и женщины расстаются…

— Всякое бывает… Жизнь непроста, Лея, и порой мы сами дополнительно её усложняем…

Пришелец сказал это таким тоном, что Лея поняла — она невольно задела чувствительную струну. Но Айли, как всегда, повёл себя тактично. Вот она и получила ответ на вопрос, который так интересовал Андрея. Только почему взгляд посла стал таким задумчивым, а в голосе зазвенела грусть? Неужели, и он познал несчастную любовь? Боль потери ему, точно, известна, если в живых остались четверо из пятерых детей. Интересно, есть ли вообще во Вселенной счастье?..

Тамару Чернову природа наделила редкой красотой. Её длинные ноги, тонкая талия и пышная грудь заставляли мужчин терять голову. А если к этому прибавить большие зелёные глаза, пухлые, чувственные губы и золотисто-русые кудри… До сих пор ещё ни одна особь мужского пола не смогла устоять перед этим великолепием. Исключением стал только посол Айли.

Девушка работала секретарём в Посольстве цивилизации Шим-Мер. Посол Айли ей понравился сразу. Он отличался от всех мужчин, с которыми была знакома Тамара. Она была просто очарована хорошими манерами пришельца, его мягким голосом, изяществом движений и спокойным взглядом больших голубых глаз. В нём хрупкость фарфоровой статуэтки сочеталась со скрытой силой, которую настоящая женщина чует за версту. Тамара была свято убеждена, что самое сексуальное в мужчине — это его ум, и поставила перед собой цель — во что бы то ни стало очаровать Айли.

На какие только ухищрения она не пускалась: юбки носила как можно короче, каблуки — как можно выше, почти каждый день меняла причёску, да всё без толку. «Тамара, принеси мне такой-то документ…», «Тамара, пожалуйста, найди Андрея…», «Спасибо за справочные материалы…» — вот и всё, что можно было услышать от Айли. Но она была не из тех девушек, которые легко сдаются, и ждала удобного момента, чтобы проявить инициативу. А уж он-то не устоит — в этом Тамара не сомневалась. Поговаривали, что посол неравнодушен к Лее Сафар, но у Тамары эти слухи вызывали только смех. Лея казалась ей совершенно неинтересной: какая-то неловкая, бесцветная, безвкусно одетая. И слишком серьёзная, а мужчинам нравятся весёлые и чувственные женщины, к каковым причисляла себя Тамара.

Однажды она надела потрясающее платье — тёмно-зелёное, шёлковое, с золотистой отделкой.

— Ты идёшь сегодня в театр? — поинтересовался Айли.

— Почему ты так решил? — удивилась Тамара.

— Я думал, у вас так принято одеваться для похода в театр или на банкет. Но банкетов у нас сегодня не предвидится…

— Я так оделась, чтобы тебе приятно было на тебя смотреть, — игриво улыбнулась девушка.

— Если хочешь, чтобы мне было приятно на тебя смотреть, сотри эту помаду — она слишком яркая и не гармонирует с твоим цветом лица.

Айли направился к себе в кабинет своей бесшумной кошачьей походкой, а Тамара словно окаменела. Она не знала, как ей быть: обидеться или чувствовать себя польщённой? Но, в конце концов, решила, что таким оригинальным способом посол решил проявить свой интерес к её персоне.

На следующий день соблазнительница явилась на работу в простом белом платье, со строгой причёской и минимумом косметики на лице. Но Айли был всецело погружён в свои дела и не заметил перемен в её внешности. Улучив момент, Тамара заглянула к нему в кабинет — под предлогом уточнения распорядка дня. Получив исчерпывающий ответ, она поинтересовалась:

— Сегодня тебе больше нравится, как я выгляжу?

— Почему это так тебя беспокоит? Главное, чтобы тебе самой нравилось, как ты выглядишь.

— Видишь ли, мне важно знать твоё мнение, потому что ты мне симпатичен… — Тамара придвинулась совсем близко к Айли, и её руки вдруг обвились вокруг шеи посла, а губы коснулись его губ. Они оказались мягкими, тёплыми, но страстного поцелуя не последовало. Пришелец осторожным, но твёрдым движением её отстранил. Он не знал, что такое поцелуй, но почувствовал, что действие, которое намеревалась совершить Чернова, носит интимный характер.

— Прости, Тамара, вынужден тебя огорчить — ты не в моём вкусе. Лучше попытай счастья с моим контактёром — при виде тебя Андрей резко глупеет.

Покраснев до корней волос, Тамара вылетела из кабинета посла в слезах. Она была настолько шокирована и огорчена, что чуть было не сбила с ног Андрея, который шёл по коридору навстречу. Парень удивлённо посмотрел ей вслед — он никогда не видел неприступную красавицу Тамару в таком состоянии. А она готова была провалиться сквозь землю — впервые мужчина открыто дал ей понять, что не хочет её. Да как он посмел?..

— Что это с Тамарой? — удивлённо спросил Андрей своего шефа, который имел озадаченный вид. — Признавайся, ты к ней приставал?

— Нет, это она ко мне приставала, — спокойно ответил Айли.

— Надеюсь, успешно? — в глазах Андрея, как это всегда бывало в такие моменты, заплясали озорные искорки. С тех пор, как Лея, услышав очередную двусмысленную шутку относительно пола шиммерианца, поведала Бойко, что ей стало известно об Айли, он начал внимательнее присматриваться к послу. Наличие пятерых детей, да ещё и от разных матерей, говорило о многом, и Андрей почуял в пришельце родственную душу.

— Я посоветовал ей переключиться на тебя.

— И кто ты после этого? — возмутился Андрей. — Да если бы ко мне приставала такая девушка, я от радости съел бы собственные ботинки.

— Можешь начинать выбирать рецепт их приготовления. Думаю, не пройдёт и недели, как она последует моему совету.

— Слушай, ну и где был твой хвалёный космический разум? А, может, у тебя проблемы со зрением?

— Со здоровьем у меня всё в порядке, в том числе и со зрением. Просто мне не нравятся такие женщины — чересчур доступные. Всё, что в них есть — лишь красивая оболочка. Такая женщина не может дать мужчине ничего, кроме собственного тела.

— А какие же нам нравятся? Несчастные дурнушки вроде Леи Сафар?

— Напрасно ты так о Лее… Она способна любить, всецело отдаваясь своим чувствам, а в этом и заключается подлинная красота женщины. То, что облагораживает её черты и наделяет их неизъяснимой прелестью. Ради такой женщины стоит облететь не одну галактику…

— Да мы романтики! Ну-ну… Если тебе так нравится Лея, почему ты тогда бездействуешь?

— А кто тебе сказал, что я бездействую? — Айли находился в привычном заторможенном состоянии, и его голос звучал, как обычно, вяло. Но в глазах пришельца Андрей вдруг увидел странный блеск. Так могут гореть глаза хищника, вышедшего на охоту. Однако парень считал, что в данном случае добыча не стоит затраченных усилий.

Лея нерешительно топталась на крыльце небольшого дома. Вдруг откуда-то сверху послышался голос:

— Так и будешь здесь торчать? Может, всё-таки войдёшь?

После непродолжительных раздумий она переступила порог дома и прошла по узкому коридору в полутёмную комнату, в которой уже бывала не раз. Комната была довольно просторной, но выглядела тесной из-за обилия компьютерной техники и всевозможного металлического хлама. Хозяин восседал за большим столом, уткнувшись в монитор — смуглый широкоплечий мужчина лет тридцати с длинными иссиня-чёрными волосами, которые были безжалостно стянуты на затылке чёрной лентой. У него были большие чёрные глаза — бархатистые, лишённые блеска, как и глаза Леи, и слишком изящные для таких мускулистых рук ладони.

— Привет, Амон-Ра! — улыбнулась она.

Вообще-то полное имя парня было Амин Рашид, но из-за того, что он был египтянином и увлекался древнеегипетской мифологией, к нему приклеилось прозвище Амон-Ра. Оно пришлось ему по вкусу, и теперь близкие друзья называли Амина именно так. Во внешности парня было что-то от древнего жреца: отрешённый взгляд, царственная осанка, размеренные движения…

— Привет, Лея, — улыбнувшись одними глазами, ответил он. Египтянин развернулся в своём кресле на колёсиках, и стало видно, что у него отсутствуют обе ноги — чуть ниже коленей. У Амина имелись протезы, но он редко ими пользовался. Из дома парень почти не выходил — еду ему привозили друзья. «Компьютер — вот мои ноги», — не без гордости повторял он. И ему было чем гордиться. Амон-Ра знал о компьютерах всё, что только можно было, как будто они доводились ему близкими родственниками. Чего нельзя сказать о людях — даже посол Айли обладал более обширными познаниями о представителях вида Homo sapiens. И если шиммерианец хотя бы предпринимал попытки понять людей — кстати, довольно успешные, то Амин даже не пытался этого делать. Люди не представляли для него интереса. «Потому, что мы не компьютеры, и нас нельзя разобрать», — шутил Андрей.

— С чем пожаловала? — поинтересовался Амин.

— Поговорить.

— Снова комп забарахлил? Говорил я тебе — избегай неизвестных носителей. Одно слово — женщины… Женщина и техника так же совместимы, как гороховой суп и апельсиновый джем.

— С моим компьютером всё в порядке, — рассмеялась Лея. — Речь пойдёт о тебе.

— Опустим преамбулу о моей гениальности и готовности всегда прийти на помощь друзьям и перейдём к твоему компьютеру. Так что с ним?

— Я же сказала, с ним всё в порядке.

— Странно… — Амин не допускал даже мысли, что у кого-то может возникнуть желание поговорить с ним на тему, не связанную с компьютерной техникой. — Ну, тогда говори…

Лея принялась рассказывать ему об Аните — сбивчиво и нескладно от волнения. Амон-Ра слушал её внимательно, и его лицо в тот момент не выдавало никаких эмоций, напоминая бронзовую маску. Дослушав до конца, он кратко произнёс:

— Нет.

— Но почему? — удивилась Лея.

— Ты, наверное, думаешь, что я жажду вернуться к полноценной жизни и всё такое? Лея, я вовсе не считаю себя в моём нынешнем состоянии ущербным. Вообще ноги нужны современному человеку в той же мере, что и хвост. Главное — наличие головы и некоторого количества серого вещества в ней. Ты же видишь, я даже протезами почти не пользуюсь, хотя они у меня очень удобные. В них просто нет нужды.

— Неужели, тебе не хочется элементарно увидеть мир? Когда ты в последний раз был за городом?

— Что я там забыл? К тому же, мне не хочется быть чем-то обязанным этим пришельцам. Я давно уже убедился: никто ничего не делает просто так. И неизвестно, что им понадобится в качестве платы за здоровые ноги.

— Господи… Амин, ты же не думаешь, в самом деле, что они потребуют твою душу?

— Как знать… — задумчиво повертел в руках какую-то металлическую штуковину парень.

— Но это же просто смешно!

— Нет, Лея, это страшно. Потому что неизвестно. Мы до сих пор не знаем, с чем они прибыли, что у них на уме. Скоро будет месяц, как ты общаешься с их послом. Что ты за это время узнала о нём?

— Я знаю, какими проектами он занимается. Мне стали известны некоторые обстоятельства его личной жизни…

— Да, я помню. Андрей перестал теряться в догадках относительно пола нашего дорогого гостя, — усмехнулся парень. — Естественно, у него же только одно на уме…

Амон-Ра недолюбливал Андрея — говорил, что тот состоит из полового органа, а всё остальное — рудименты. Андрей не оставался в долгу, называя Амина «деталью от компьютера» и «сиамским близнецом».

— Айли охотно отвечает на все мои вопросы, — продолжила Лея.

— Однако если я сейчас начну тебе задавать вопросы о нём, ты не сможешь ответить мне ни на один. Например, ты знаешь, чем он занимался до тех пор, как попал на Землю?

— Нет, но…

— А сколько шиммерианцев находится сейчас вблизи нашей планеты, где расположена их база, располагают ли они оружием и каким?

— Не знаю, — честно ответила Лея.

— Итого, мы знаем, что Айли — особь предположительно мужского пола (ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов, пока ты не убедился в этом лично), представляющая неустановленные интересы неизученной расы на Земле. Негусто… Прямо не посол, а какая-то неуловимая чёрная кошка в тёмной комнате. Я так понимаю, он тебе нравится?

— Что ты этим хочешь сказать? — покраснела Лея.

— Только то, что у тебя есть прекрасная возможность узнать о нём побольше. Такой возможности нет больше ни у кого из нас. Я где-то читал, что любовь затуманивает сознание женщины, но расширяет её подсознание. Если он в чём-то неискренен — ты сразу же это почувствуешь. То, перед чем окажется бессильным твой разум, может быть подвластно твоей интуиции, понимаешь?

— Ты предлагаешь мне… шпионить за ним? — нахмурилась Лея.

— Господь с тобой!.. Я просто предлагаю тебе подробнее изучить интересующий тебя объект. Если он окажется таким, каким ты его себе представляешь — великолепно. Если нет — тоже хорошо. Кто знает, может быть, после этого он тебе понравится ещё больше. Понимаешь, о чём я? — Лея молча кивнула. — Вот за это я тебя и уважаю. Другая на твоём месте могла бы обидеться и обругать меня «скотиной».

— Был момент, когда я хотела это сделать, — призналась Лея.

— Второе, за что я тебя ценю — твоя честность. Иди с Богом. Понимаю, что ты проявила обо мне заботу, как о друге, но в данный момент я в ней не нуждаюсь. Буду только рад, если права окажешься ты, а не Вик. Ведь если выяснится, что они имеют в отношении нас враждебные намерения, с учётом их технического превосходства нас сможет спасти только чудо…

Андрей сидел напротив Виктора и отчаянно боролся с желанием врезать другу по физиономии.

— Это ты во всём виноват, — бесновался Северин.

— Приехали… Я-то в чём?

— Видишь, они оказались дальновиднее нас. Теперь он получит Лею с потрохами. Зачем только она ему нужна?

— Может, просто понравилась? Что ты сразу шьёшь парню криминал?

— Ты в своём уме? — рассмеялся Виктор. — Понравилась — Лея? Не смеши мои уши — они сами, кого хочешь, насмешат.

— Ну, мы же не знаем, какие у них вкусы. Айли нёс какой-то бред о способности женщины любить…

— Вот именно, бред. Нет, за этим якобы мужским интересом кроется что-то другое… Но что?

— К чему гадать? Я сотню раз тебе говорил и скажу в сто первый — нужно подождать.

— Мы ждём уже месяц, но пока не продвинулись ни на шаг. Выяснили только то, что у посла Айли имеются дети — весьма ценный факт.

— Север, не кипятись. Обещаю, что буду хвататься за любую зацепку, — заверил Андрей.

— И, пожалуйста, будь поласковее с Леей, — примирительно попросил его Северин.

Посол Айли явно получал удовольствие от прогулки в парке. Лея украдкой за ним наблюдала. У шиммерианца был такой вид, как будто в шелесте листвы и пении птиц он различал знакомые слова.

— Ты любишь цветы? — спросила Лея, которую начало тяготить затянувшееся молчание. Вообще-то она не была многословной и компания Айли вполне её устраивала. Но когда посол вот так погружался в себя, она чувствовала себя лишней. «Витает в эмпиреях», — насмешливо говорил в таких случаях Бойко.

— Люблю, — Айли медленно повёл головой, выходя из сосредоточенно-созерцательного состояния. Его тонкие пальцы нежно обвились вокруг цветущей ветки. — Вот, посмотри… Ни одно творение рук разумного существа во Вселенной не сможет превзойти по красоте эту ветку. Она так свежа и ароматна… Пусть завтра лепестки цветов осыплются, но сегодня — её триумф, и мы можем наслаждаться красотой, сравниться с которой способна лишь красота любви. Совершенство нужно искать в природе. Всё остальное — вторично.

«Может, он немного сумасшедший, но по-хорошему сумасшедший, — подумала Лея. — Даже если бы земному мужчине пришли в голову подобные мысли, он бы постеснялся их озвучить…»

— Красота любви… Но ведь любовь — это не только красота, — нерешительно возразила она.

— Любовь — это и душевная работа, и боль… Но, скажи, что может быть слаще этой очищающей боли — если, однажды испытав, мы стремимся пережить её снова и снова?

«Ему это знакомо… Но откуда? Впрочем, чего это я, в самом деле? Кто сказал, что любить — привилегия человечества? Если бы я встретила его раньше — такого…» — слова Айли привели Лею в сильное волнение. Когда-то она и сама рассуждала подобным образом, но потом разуверилась во многом и во многих. А теперь, по прошествии долгих лет, ей встретился кто-то, кто озвучил её самые сокровенные мысли. Те, которые она гнала прочь из боязни вновь поддаться их очарованию…

— Ты меня понимаешь, — медленно произнёс Айли. Не вопросительно — скорее, утвердительно. — Я прочитал это на твоём лице. Но ты как будто этого стыдишься…

— Я не стыжусь, — поспешно возразила Лея. — Просто привыкла скрывать такие мысли — во избежание насмешек и плевков в душу. Ты — первый, с кем я могу вот так запросто об этом поговорить.

— Странно…

— Что — странно?

— Вроде бы, люди — общительные существа. Но вы говорите друг с другом о всякой ерунде, а о подлинно значимых вещах — почему-то считаете едва ли не постыдным.

— Это ты верно подметил, — согласилась Лея. — Я сама не раз об этом задумывалась… Слушай, а можно я тебе задам один вопрос? Только не обижайся.

— Какие могут быть обиды, Лея? Без вопросов мы не сможем узнать друг друга.

— Вы остановили войну. Помогли нам восстановить экологию, некоторые промышленные отрасли, но не все. Почему? — Лея всё ещё была под впечатлением от разговора с Амином. Это мучило её, но когда она решилась откровенно поговорить с Айли, одна пытка сменилась другой. Теперь девушка боялась, что обидела посла своим недоверием, и он, в свою очередь, тоже перестанет ей доверять.

— Мы вернули Земле главное — красоту, — рука шиммерианца изящно двигалась в такт его речи, а на лице лежала печать неземной одухотворённости, словно он знал гораздо больше, чем мог выразить словами. — А что касается науки, техники… Ведь это не всегда шло человечеству впрок. В конечном счёте, высшие достижения земной науки вы обратили против самих себя. На момент нашего вмешательства человечество пребывало в бедственном положении — из-за того, что вы разучились жить в гармонии с окружающим миром, природой и оказались в зависимости от благ цивилизации. Разумное существо не должно быть рабом своих творений, понимаешь?

— Понимаю…

— Посуди сама, есть ли нам смысл снова вкладывать в ваши руки оружие — чтобы вы развязали очередную войну? Многие недовольны тем, что мы отказываем землянам в открытии проектов, направленных на освоение космического пространства. Особенно часто нам вменяет это в вину Виктор Северин. Но можно ли выходить в космос, толком не научившись жить на своей планете?

В словах Айли Лея почувствовала горькую правду. Выходит, Виктор ошибается… Что ж, это неудивительно. Война — его стихия, и он ощущает себя в ней, как рыба в воде. В мирной жизни он просто не может найти себе места, вот и бесится. Часто люди ведут себя, как малые дети, которых нельзя оставлять без присмотра. Теперь за ними есть, кому присматривать. Это грустно, но справедливо.

Вынеся такой суровый вердикт человечеству, Лея расслабилась и смогла в полной мере насладиться танцем шмеля, привлечённого ароматом цветов. Рядом с Айли ей было легко и уютно. Так, как до сих пор не было ни с кем. Амин назвал его «чёрной кошкой в тёмной комнате». В конце концов, какое значение имеет окрас кошки, если она дарит тепло?

Айли украдкой следил за сменой эмоций на лице девушки. «Она знала любовь и боль, — подумал он. — Хотела мне доверять, но боялась. А теперь это страх отступил, и Лея чувствует облегчение. Определённо, она — та, кого я искал. Идеальный вариант — было бы грешно мечтать о большем…»

Виктор Северин развалился в том самом кресле, в котором недавно сидела Лея.

— Как ты думаешь, это увлечение Леи послом — серьёзно?

— Посуди сам, когда мы говорили о нём, её голос слегка дрожал, и она всячески пыталась отвести взгляд.

Виктор удивился — обычно Амон-Ра не проявлял особого интереса к окружающим, даже к тем, кто считал его своими друзьями. И вдруг такая проницательность…

— Если бы мне удалось уговорить Андрея взять её в оборот…

— Поздно — без него уже взяли. Я тебе так скажу: против Айли у Андрея нет никаких шансов. Лея — девушка неглупая, и у неё высокие требования к мужчинам. Андрей — болтун и бабник. На определённый тип женщин его дешёвые приёмчики действуют безотказно, но Лея не из этой категории. Посол во всех отношениях интереснее нашего записного донжуана. Она почувствовала в Айли неординарную личность и теперь не посмотрит в сторону Бойко, даже если он выпрыгнет из штанов.

— Я уже, грешным делом, думал, тебя только компьютеры интересуют. А ты иногда и в сторону людей поглядываешь, — улыбнулся Виктор.

— В данном случае меня заинтересовали не люди, а этот пришелец. Тонкая штучка — так просто его не раскусишь…

— Напрасно ты отказался от предложения Леи.

— Обойдусь как-нибудь без шиммерианских подачек, — поморщился парень.

— Находясь в их треклятом центре, ты бы имел возможность лично понаблюдать за всем изнутри. Возможно, тебе открылось бы то, чего не замечает или не хочет замечать наша бедная влюблённая Лея.

— Я подумаю, — коротко бросил Амин, но по взгляду египтянина стало ясно, что идея Виктора его заинтересовала.

— Сделал сегодня нагоняй Андрею за бездействие, — перевёл разговор на другую тему Виктор, чтобы Амин не подумал, будто его торопят с решением. — Месяц на исходе, а все результаты работы нашего героя сводятся к определению пола Айли, и то, не наверняка — со слов самого посла.

— Вик, не торопи Андрея. Не надо пороть горячку. Мы не можем себе позволить совершать ошибки. Я уже говорил Лее, правда, по другому поводу, что посол Айли — это чёрная кошка в тёмной комнате. Изящная маленькая кошка. Но она очень сильная, ловкая, хорошо видит в темноте, в отличие от нас, и у неё есть острые когти…

3. На линии огня

Андрею снился бой. Он снова бежал по обожжённой земле с автоматом наперевес, а где-то рядом рвались бомбы. «Витька, Север, ты где?» — хрипел он, задыхаясь в едком дыму. Пот, смешиваясь с кровью из раны на голове, стекал по лбу и заливал глаза, вызывая в них резь. И вдруг всё стихло. «Неужели, конец?» — подумал он и… проснулся. Рывком сел на постели, залпом опорожнил кружку холодной воды, стоявшую на тумбочке у изголовья. Лежащая рядом Тамара Чернова недовольно пошевелилась и перевернулась на другой бок. Этот сон преследовал его уже девятый год…

Четыре года назад закончилась война. Просто в один момент во всех точках земного шара вся военная техника оказалась парализованной. Как в последствии выяснилось, то были они… Но тогда об этом никто не знал — все были смертельно напуганы. Казалось, что наступил конец света. Это было даже страшнее, чем тот ад, в который жизнь землян превратила война…

Ему было всего шесть лет, когда она началась. Сначала в виде отдельных локальных конфликтов: Россия воевала на Кавказе, США — на Ближнем Востоке. Мусульманский мир отвечал терактами. Европа заняла выжидательную позицию. Китай жадно облизывался на дальневосточные владения России. Но так продолжалось с конца двадцатого века, поэтому никто не ждал грозы, хотя первые зарницы уже полыхали на горизонте.

А потом грянул гром — да так, что содрогнулась земля. И мир словно взорвался изнутри. США и Россия одновременно напали на Иран, обвиняя его в «пособничестве терроризму». Тотчас же подтянулись дружественные войска Израиля и стран Европы. И хотя войне всячески пытались придать характер религиозной, умные люди говорили, что религия здесь не при чём. «Идёт война за нефть, — говорил сосед Андрея, журналист на пенсии Николай Петрович. — Природные ресурсы — вот что нынче самое ценное. Американская промышленность испытывает все больший их дефицит. А в России нет промышленности, как таковой — только торговля этими самыми природными ресурсами». Андрею тогда было семнадцать лет…

Ему повезло родиться в нейтральной Украине, только он вовсе не считал это везением. Парень не пропускал ни одного выпуска новостей, жадно всматриваясь в кадры военной хроники. Его сердце рвалось туда, в самую гущу событий, а мать только испуганно крестилась: «Боже, що ж воно такэ робыться? Зовсим вже люды подурилы…» Он был старшим сыном в семье, где воспитывалось шестеро детей. Едва Андрей достиг совершеннолетия, он просто сбежал из дома — на войну.

Тогда Бойко было всё равно, на чьей стороне воевать. Сначала он нанялся к американцам, потом переметнулся к арабам. Парень на редкость быстро освоился — он оказался прирождённым солдатом. В мусульманской армии он познакомился с другим наёмником, Виктором, и тот уговорил его вновь перейти на сторону союзников. Андрей согласился — лишь бы платили. И потянулись месяцы, дни, годы — похожие друг на друга. Сплошная кровавая мясорубка, жестокая и бессмысленная. Но ему некогда было раздумывать о смысле жизни — нужно было воевать, чтобы остаться в живых. Один за другим погибали товарищи. Только они с Севером держались — возможно, потому, что не утруждали себя ненужными раздумьями.

А потом американцы сбросили атомную бомбу на Тегеран. Не все союзники одобрили это решение, но времени на то, чтобы выяснять отношения, не было. В ответ несколько иранских ракет полетело в сторону России, чем не преминул воспользоваться Китай, напав с востока. Вмешались США. Словно цепная реакция, вспыхнул ряд конфликтов в Африке, Латинской Америке и даже относительно благополучной Европе. Человечество упорно стремилось к своему концу. Андрей уже не замечал смены дня и ночи — он жил в какой-то тупой горячке, превратившись в совершенную военную машину без мыслей и чувств. А потом наступила эта тишина — как перед смертью…

Когда стало ясно, что война была остановлена вследствие вмешательства извне, Андрея охватил страх. Слишком твёрдым и уверенным было это вмешательство. Земная промышленность была разрушена войной, и человечество оказалось в полной зависимости от шиммерианцев. Правда, они не проявляли враждебности по отношению к людям, быстро помогли восстановить экологию планеты и многие отрасли промышленности и науки. Но всё это время они держали землян под пристальным контролем, избегая близкого общения с ними — словно отгораживаясь незримой стеной и вступая в контакт лишь с единицами, которых использовали в качестве посредников для выражения своей воли. Шиммерианцы поставили людям чёткое условие: они согласны помогать только при условии строгого соблюдения запрета на развитие военной и космической отраслей. И земляне вынуждены были согласиться.

Наибольшую тревогу у Андрея вызывало отстранённо-дружелюбное отношение пришельцев. Он лучше понял бы шиммерианцев, если бы они начали проводить опыты над людьми. Парня не покидало подозрение, что истинные намерения гостей вовсе не так честны, как они пытаются это представить. Но таких, как Бойко и Северин, были единицы…

С Леей, Амином, Джейсоном и Риккардо украинец познакомился в госпитале, который открыли шиммерианцы — Андрей оказался там вместе с Виктором. Бывший снайпер Лея Сафар работала в этом госпитале медсестрой. Сначала она воевала на стороне союзников — в израильских войсках, потом перешла к мусульманам, где встретила Амина Рашида. Поговаривали, что там была какая-то любовная история, но её подробностей Бойко не знал. И Лея, и Амин неохотно посвящали даже близких друзей в подробности своей личной жизни. Джейсон и Рик воевали в союзной армии. Андрей с Виктором тотчас же начали прощупывать почву на предмет поиска сторонников.

И первым, как ни странно, оказался Амин — его привлекала возможность проведения новых исследований, быть может даже изучения шиммерианских технологий. Потом Вик завербовал Джейсона, сыграв на его отцовских чувствах. Вскоре они втроём бежали из госпиталя — Амин даже не стал дожидаться, пока ему сделают операцию на ногах. Андрей остался — ему удалось привлечь на свою сторону Лею, используя личное обаяние. Гонсалес был безнадёжен — он постоянно пел дифирамбы Айли, который зачем-то собственноручно вынес этого идиота с поля боя. «Наверное, решил использовать в качестве подопытного кролика, но потом был всерьёз озадачен отсутствием у Рика мозгов», — шутил Виктор. После войны он занялся бизнесом — доход ему приносила сеть магазинов и кафе. Но даже статус довольно успешного среднего бизнесмена не усмирил его тягу к различного рода авантюрам.

Тем временем при активном содействии шиммерианцев было сформировано Единое правительство Земли. В целях соблюдения видимости демократии, были объявлены президентские выборы. И тогда Вик отважился на рискованный шаг — он решил в них поучаствовать. Естественно, безуспешно — победу одержал белозубый голливудский Стивен Джонсон, который был одним из первых людей, с кем шиммерианцы вступили в прямой контакт. Потерпев поражение, Северин ушёл в подполье. Он задался целью выяснить подлинные намерения шиммерианцев и открыть человечеству глаза на этих «друзей». На Земле, где уцелели всего полтора миллиардов человек, у него было не более двух тысяч сторонников…

Лея был удивлена, когда ей вдруг позвонил Амин и изъявил желание обратиться за помощью к шиммерианцам.

— Знаешь, мне двое суток не давало покоя твоё предложение. Я осел в четырёх стенах, приклеился к компьютеру — мне так хорошо и удобно. Но я ведь даже не знаю, как теперь выглядит мир…

— Амин, я так рада… — Лея почувствовала, что может не совладать с собой и расплакаться.

— Только не разводи сырость, ладно? Поговори со своим голубоглазым воздыхателем — когда мне можно будет подъехать в этот их научно-исследовательский центр.

Лея была счастлива — она получила возможность отплатить Амину добром за добро. Много лет назад, ещё будучи солдатом израильской армии, она влюбилась в красавца Давида. Лея Сафар по своей натуре была одиночкой. Сказывалось то, что в её жилах текла кровь двух враждующих народов. Мать Леи, Мириам, была израильтянкой, отец — Али Сафар — арабом. Ей родители были совсем юными, когда между ними вспыхнула любовь. Обе семьи воспротивились этим отношениям, и тогда влюблённые бежали из дома. Но они оказались не готовы к самостоятельной жизни. Бедность и бытовые проблемы подкосили их, и после рождения дочери молодые люди решили покончить с собой. Сначала они хотели забрать с собой и Лею, но ни у кого из них не поднялась рука убить собственного ребёнка…

У неё с детства не было друзей. Дети неохотно принимали Лею в свою компанию, дразнили её полукровкой, и она привыкла держаться особняком. Достигнув совершеннолетия, девушка оказалась на войне, но даже там, где стираются все условности, она не смогла обзавестись товарищами. Её жизнь протекала относительно спокойно, насколько это слово может быть применимо к военным будням, пока не появился Давид. Он казался идеальным воплощением мужской красоты и силы, и сердце Леи дрогнуло. Здравый смысл подсказывал ей, что ни к чему хорошему это не приведёт, но могла ли влюблённая женщина приказать своему сердцу?

Полгода Лея терзалась сомнениями, издалека наблюдая за своим любимым. За это время пелена спала с её глаз. Она поняла, что в характере Давида имеется много недостатков: парень был слишком легкомыслен и эгоистичен, но даже это не отрезвило её. И однажды, после особенно тяжёлого боя, когда они только чудом остались живы, Лея решилась признаться в своих чувствах…

Её словно прорвало. Она говорила легко и складно — любовь придала ей смелости и красноречия, и не замечала, как наливаются кровью глаза Давида.

— Арабская шлюха! — вдруг заорал он и с такой силой ударил Лею по лицу, что она отлетела к стене. — Да как ты посмела заговорить со мной о своей любви? Неужели ты могла подумать, будто я соблазнюсь твоими жалкими прелестями? Сейчас я тебе покажу, маленькая сучка, что такое ласки настоящего мужчины.

Он бил её руками, ногами, прикладом автомата. Она даже не защищалась — просто ошеломлённо смотрела на перекошенную от злобы физиономию того, за кого ещё минуту назад готова была отдать жизнь. Кровь стекала по её лицу, но она не чувствовала боли. А потом он рванул на ней форму, и в глазах померк свет…

Очнулась Лея в пустыне — Давид испугался, что убил её и, дабы избежать наказания, просто вывез бесчувственную девушку за территорию лагеря. Наверное, сказал своим, что она дезертировала. Такая версия всем показалась бы правдоподобной — только ленивый не попрекал Лею наличием в её жилах арабской крови. По иронии судьбы, именно арабы её и подобрали — полумёртвую от побоев и усталости после нескольких дней скитаний.

Придя в себя, Лея попыталась покончить с собой, но Амин Рашид её удержал.

— Знай, ни один мужчина на земле не стоит того, чтобы женщина, чья миссия на Земле — продолжать человеческий род, расставалась из-за него с жизнью.

Тогда Лея долго плакала на плече у парня — это выходила боль… Раньше она думала, что вообще не умеет плакать, и гордилась своим умением стойко сносить все тяготы жизни. Но в этот раз слёзы текли сами собой, и ей становилось легче.

Окончательно оправившись, она попросилась в боевой отряд. И в первом же бою выстрелом в голову убила своего обидчика. Это не принесло ей облегчения, но жизнь понемногу начала входить в привычное русло. Только теперь у Леи появился первый настоящий друг…

Ночи в пустыне холодны и неприветливы. Хороши в них лишь звёзды — они здесь кажутся ближе, чем в любой другой точке земного шара. Возможно, потому, что в пустыне человек чаще остаётся наедине с собой и своими мыслями. Одной такой ночью Амин показал Лее, каким нежным может быть мужчина. Она поняла его правильно и не просила о повторном уроке. Просто втайне надеялась, что однажды встретит того, кто сможет подарить ей подобную нежность — не в качестве лекарства, а просто потому, что она будет переполнять его сердце…

У посла Айли было неспокойно на душе. Эта планета пленила его своей красотой. Шиммерианец многое повидал на своём веку, но не встречал ничего прекраснее этих зелёных лесов, заснеженных гор, тех цветущих деревьев, которыми он каждую свободную минуту любовался из окон своего рабочего кабинета. Радость переполняла его при виде того, как с каждым днём к Земле возвращался её первозданный облик. И всё-таки Айли чувствовал: что-то должно здесь произойти. И хорошо, если сбудется Пророчество. А если?.. Что ж, значит, им суждено исчезнуть с лица Вселенной в исключительно красивом месте…

Дав Андрею поручение собрать информацию о детях, нуждающихся в срочном лечении, Айли, прихватив с собой Лею, отправился в научно-исследовательский центр. Передвигался он на лёгком летательном аппарате, в народе именуемом «стрекозой» — за внешнее сходство с этим насекомым. Это чудо шиммерианской инженерной мысли было очень удобно — в считанные минуты «стрекоза» могла доставить в любую точку земного шара. В ожидании своего транспорта они прогуливались в саду. Внезапно Айли остановился и внимательно посмотрел на Лею. По лицу шиммерианца она увидела, что его посетила какая-то мысль.

— Ты что-то хотел спросить?

— Не спросить, а сделать. Лея, если ты позволишь…

Девушка вопросительно посмотрела на посла и он, по-видимому, воспринял её молчание как знак согласия. Его руки потянулись к её шее, и Лея закрыла глаза. На душе было одновременно и страшновато, и сладостно. «Неужели, это случится сейчас?» — подумала она. Но Айли сделал вовсе не то, чего она ожидала. Его пальцы осторожно выдернули из волос Леи уродливую заколку, и они пышными волнами окутали её плечи. Несколько минут он стоял молча, любуясь солнечными искорками в волосах девушки, отливавших на изгибах червонным золотом. Было видно, что это зрелище доставляет ему неподдельное удовольствие. Лея почувствовала, что краснеет под взглядом посла. Но в груди разливалось приятное тепло…

— Так мне нравится гораздо больше, — удовлетворённо отметил Айли, и в этот момент ему сообщили, что их «стрекоза» готова к вылету.

Всю дорогу они просидели молча. Но Лее показалось, будто с того момента, как пальцы Айли коснулись её волос, между ними установилась какая-то незримая связь. И когда изящная серебристая «стрекоза» приземлилась перед зданием центра, вид у девушки был не напряжённо-озабоченный, как это бывало обычно, а расслабленно-мечтательный.

У входа они столкнулись с какой-то сердитой тёткой. Судя по объёмным сумкам, дама приходила кого-то навестить, но неудачно.

— Смотри, куда прёшься, урод! — прошипела она вслед Айли, который нечаянно задел её торбы.

Первым делом они заглянули к Аните. Юная пациентка пребывала в приподнятом настроении.

— Меня завтра выписывают! — радостно сообщила она. Её тёмные глаза словно светились изнутри. Лее нравилась эта девочка — она так живо и непосредственно выражала свои эмоции.

— Отличная новость, — взгляд Айли потеплел, как бывало, когда он общался с детьми и подростками.

— Да, — согласилась Анита, но почему-то грустно вздохнула.

— Ты чем-то огорчена? — удивился пришелец.

— Это значит, что мы с тобой больше никогда не увидимся? Только не подумай, что я влюбилась или собираюсь приставать к тебе со всякой ерундой. Просто… Ты — хороший! — выпалила девушка и отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слёзы.

— Только не надо плакать, а то я стану плохим, — притворно строго погрозил ей пальцем Айли. — Сейчас я возьму с тебя честное слово, что ты будешь навещать меня и Лею в посольстве.

— Конечно, буду! — обрадовалась Анита. — Ой, Лея, ты сегодня такая красивая… Мне прямо хочется тебя нарисовать. Кстати… Это — тебе.

Она протянула послу рисунок. Это был портрет самого Айли. Лея подивилась сходству — Аните удалось передать даже лёгкую грустинку во взгляде пришельца. Лея не раз задумывалась, было это следствием большого жизненного опыта или же перенесённых страданий…

— Очень похоже. Ты хорошо рисуешь, — похвалил Айли. — Значит, за тобой портрет Леи.

— Будет сделано, — шутливо отдала честь Анита. — Вас легко рисовать — вы оба такие красивые… Вот были бы у меня волосы как у Леи… Мои — просто какая-то обувная щётка, а не волосы.

Лея покраснела от смущения. Она вовсе не считала себя красавицей, и терпеть не могла комплиментов — они казались ей насквозь фальшивыми. Но из уст Аниты это прозвучало очень искренне и трогательно.

— Да, волосы Леи хороши, — согласился шиммерианец. — Но ты, когда вырастешь, тоже станешь настоящей красавицей. Если, конечно, останешься собой и не будешь стремиться походить на кого-то другого.

«Интересные у него представления о красоте», — подумала Лея. Анита ей казалась милой девочкой, но не более того. Себя же она давно причислила к дурнушкам. Но восхищённый взгляд Айли в парке… Нет, это не подделаешь. Может, она и впрямь себя не ценит?

В коридоре Айли задержал Лею.

— Можно я задам один вопрос? Наверное, он покажется тебе смешным…

— Обычно это я прошу разрешения задать вопрос. Помнишь, что ты мне отвечаешь в таких случаях?

— Помню, — улыбнулся Айли. — Скажи, так я по земным меркам красивый или всё же урод?

— Это так важно для тебя? — рассмеялась Лея, хотя забавный вопрос был задан, судя по всему, совершенно серьёзно.

— Нет, просто любопытно… — в глазах посла промелькнула растерянность. — Женщина, с которой мы столкнулись у входа, назвала меня уродом. А Анита сказала, что я красив…

— С твоей внешностью всё в порядке, хоть по земным меркам ты выглядишь несколько необычно, — успокоила его Лея. — Та тётка обругала тебя уродом просто со злости — у людей так бывает.

— Как ты иногда называешь Андрея дураком?

— Вроде того… — согласилась девушка и почувствовала, что снова краснеет, уже в третий раз за это утро.

— Пойдём к выходу, — велел Айли. — Нам нужно поторопиться — сейчас должен подъехать твой друг.

Амин Рашид был настроен скептически. Ему не верилось, что эти существа смогут пришить ему новые ноги. «Я же не компьютер, чтобы во мне можно было заменить испорченную деталь», — думал он. Парень довольно неуклюже передвигался на протезах — сказывалось отсутствие практики. Он мог бы приехать на коляске, но не хотел предстать перед инопланетным послом совсем уж беспомощным.

Когда Лея и Айли вышли ему навстречу, от его взгляда не ускользнула перемена во внешности девушки. «Да Лея просто красавица! — удивился он. — Похоже, эти ребята и впрямь способны творить чудеса». Амин отметил про себя, что не ошибся, сравнив Айли с кошкой. Движения пришельца были по-кошачьи грациозны. Но когда Айли взял протянутую ему в знак приветствия руку, ответное пожатие посла оказалось сильным и твёрдым.

— Ты правильно сделал, что обратился к нам, — кивнул шиммерианец.

— Вообще-то я не очень доверяю вашим учёным… Это Лея меня уговорила, — выпалил Амин Рашид и проследил за реакцией посла.

— Я ценю твою откровенность, — губы Айли тронула лёгкая улыбка. — Как тебя зовут?

— Амон-Ра.

— Интересное имя… Это, кажется, из мифологии одного земного народа? Если память мне не изменяет, Амон-Ра был богом Солнца у древних египтян?

— Вообще-то я — Амин Рашид, — уточнил парень. Лея удовлетворённо улыбнулась, отметив, что тон её друга был уже не столь вызывающим. — Но друзья называют меня Амоном-Ра. Я — египтянин, и меня интересует история моего народа.

— Значит, представившись так, ты отнёс меня к числу своих друзей? Я тронут, — в голосе Айли звучала теплота, но не та, которая появлялась при общении с детьми. Эту интонацию Лея окрестила «убийственной теплотой». В таком тоне посол часто общался с Андреем. Пока перевес был на стороне Айли. Но какого нечистого Амин себя так ведёт?..

— А твоё имя что-нибудь означает? — Амин попытался перевести разговор на другую тему, чтобы скрыть неловкость, вызванную репликой посла. «Вот ведь, зараза, загнал меня в угол… А, впрочем, дружок, ты сам себя туда загнал, и посол Айли не виноват в том, что ты — такой остолоп».

— Моё имя в переводе с древнего шиммерианского языка означает «рука Бога», — ответил Айли.

— Надеюсь, не карающая?

— Я тоже на это надеюсь… Но при определённых обстоятельствах любой из нас может стать карающей рукой Бога…

«Непрост ты, парень. Ох, непрост, — подумал Айли. — Но ты не умеешь скрывать своих мыслей и чувств, поэтому тебя можно читать, как открытую книгу». Амин же в этот момент понял, почему Лея с таким плохо скрываемым обожанием смотрела на Айли. «Что ж, он сможет сделать её счастливой, — подумал парень. — Если, конечно, захочет». А Лея, окутанная покрывалом роскошных волос, была похожа в этот момент на Мадонну с картины средневекового живописца. Впервые Амон-Ра видел свою подругу такой. И хоть она не привлекала его, как женщина, в этот момент в нём шевельнулась чисто мужская зависть, вызванная тем, что это не он был автором чудесной перемены в облике Леи.

— Только не подумай, что я очень огорчусь в случае неудачи, — заявил Амин. — Имея голову на плечах, я превосходно обхожусь без ног.

— Охотно верю. Мне в жизни встречались особи из числа существ, наделённых разумом, которые вполне могли бы обходиться и без головы.

— Я тоже таких знаю, — согласился Амон-Ра. — Один из них — твой контактёр Андрей Бойко.

— Хорошо, что шиммерианский персонал этого центра не знает земных языков, а то вместо того, чтобы удлинить тебе ноги, они укоротили бы твой язык, — сердито тряхнула огненной копной Лея, и это было ей очень к лицу.

— Это правда? — удивлённо посмотрел на Айли парень. Пришелец кивнул. — Но как же они лечат?

— Для этого им вовсе не нужно общаться с пациентами. Наши врачи полагаются не на слова пациента, а на данные диагностики, и она у нас совершенна.

В тоне пришельца Амину чудились снисходительная вежливость и дружелюбная издёвка. Парень понимал, что последнее сочетание звучит абсурдно, но иного определения этой интонации он дать не мог. «Погоди, мы ещё собьём с тебя спесь», — подумал он. Настрой у Амона-Ра был боевой.

— Значит, ваши лекари смогут пришить мне новые конечности?

— С высокой долей вероятности — да.

— А почему тогда они не могут нарастить шиммерианцам волосы? — с деланной наивностью поинтересовался Амин.

— Если некоторые земляне способны обходиться без ног и даже, как ты сам подтвердил, без головы, то отсутствие волос по сравнению с этим — сущий пустяк, — невозмутимо улыбнулся Айли.

— Дурак, — почти беззвучно прошептала Лея, метнув в сторону друга уничтожающий взгляд.

«Похоже, ты права, — подумал Амин. — Я — дурак, каких мало. Да уж, скользкий типчик — такого голыми руками не возьмёшь. Придётся пока изображать аборигена, подавленного мощью инопланетного разума — на войне все средства хороши». И в этот момент ощутил себя так, словно находился на линии огня…

«Он слишком горд и ставит себя выше своих собратьев. Верит в Бога, но поклоняется разуму. Способен проявлять великодушие, но всячески вытесняет из своей жизни любовь, считая, что она — не путь к самосовершенствованию, а помеха на этом пути. Такой человек подсознательно боится страданий и не может их принять. Не исключено, что исцеление не пойдёт ему на пользу. С другой стороны, ему многое дано. Здесь возможны два варианта — или он преодолеет свою гордыню, или она его убьёт…»

Передав Амина на попечение земного руководителя центра, профессора медицины Луизы Сальваторе (вторым руководителем был немногословный шиммерианец по имени Аммай), они отправились на торжественное открытие завода по производству экологически чистого детского питания. На обратном пути у них наконец-то появилась возможность пообщаться.

— Не обижайся на Амина, — извиняющимся тоном попросила Лея.

— Да за что мне на него обижаться? Парень волнуется, но не хочет, чтобы это было заметно со стороны. И я предполагаю, у него есть серьёзный повод для волнения.

— О чём ты? — встревожилась Лея.

— Поставь себя на его место — смогла бы ты сохранять невозмутимость в такой ситуации?

— Наверное, если бы у меня не было ног, и мне дали шанс вернуться к полноценной жизни, я бы вообще была на грани истерики.

— Ноги? При чём здесь ноги? — удивился Айли.

— Разве ты не это имел в виду, когда говорил, что у Амина есть повод для беспокойства?

— Лея, Лея… — покачал головой Айли, и во взгляде пришельца девушке почудился немой укор.

«Неужели, он обо всём знает? И, наверное, считает меня лгуньей… Но почему тогда, несмотря на это, всё-таки доверяет?» — Лея почувствовала себя неуютно. Ей вдруг подумалось, что Амин в этот раз слишком легко поддался на уговоры, что было ему несвойственно. Неужели, они с Виком что-то задумали? И ведь, в случае чего, она не сможет защитить от них Айли. Лея поймала себя на мысли, что с каждым днём он становится ей всё дороже. И как сейчас разобраться, кто друг, а кто — враг? Даже на войне всё обстояло гораздо проще — там чётко было обозначено, где «свои», а где — «чужие»…

В кабинете Айли царил привычный творческий хаос. К счастью, посол оказался не из числа фанатичных поклонников порядка — таких Лея терпеть не могла. Айли имел привычку разбрасывать бумаги — он никак не мог свыкнуться с этой земной формой ведения дел.

— Скажи, здесь можно что-нибудь найти? — вопрошал он, перерывая очередную кипу на своём рабочем столе. Периодически на свет Божий являлась какая-нибудь полуувядшая растительность — цветы, листья, которые Айли постоянно приносил с собой из парка.

— Я думаю, много чего, — улыбнулась Лея.

— Почему человечество не может вести свои дела более прогрессивным способом? Андрей, где данные, которые я просил подготовить?

— Где-то здесь, — глубокомысленно изрёк тот.

— А нельзя ли поточнее?

— Когда ты вошёл в кабинет, они лежал сверху. Хочешь, я Тамару позову — она в два счёта найдёт, лишь бы тебе угодить.

— Спасибо, я сам, — дёрнул плечом шиммерианец, как показалось Лее, с лёгким испугом. — Она же, вроде бы, на тебя переключилась.

— Но постоянно расспрашивает о тебе. Тамара большая — её на всех хватит.

В этот момент Айли нечаянно задел рукой кучу бумаг, которые он громоздил одну на другую, и они разлетелись по всему кабинету.

— Красиво… Как лепестки цветов, когда их обрывает ветер, — задумчиво произнёс посол, провожая их взглядом. Лея сдавленно прыснула, а Андрей украдкой покрутил пальцем у виска. Только псих вроде Айли мог усмотреть в этом зрелище что-то красивое.

Айли принялся собирать бумаги, и Лея бросилась ему на помощь. В какой-то миг они схватились за один документ, и их взгляды встретились. «Тьфу ты, прямо сцена из дешёвой мелодрамы», — поморщился Андрей. Эти двое уже начинали его порядком раздражать. Ладно ещё Айли корчит из себя Бог весть что. А, может, он такой и есть. Но Лея!.. В последнее время она ведёт себя ничуть не лучше. Андрей бросил на девушку недовольный взгляд, и вдруг замер. Лея стояла напротив окна, солнечные блики плясали в её распущенных волосах, и это была не та серенькая, неприметная Лея, к которой он привык. «Вот так пердимонокль, — озадаченно потёр переносицу он. — Похоже, у них с послом… того…»

Его раздумья были прерваны звуком чьих-то торопливых шагов. На пороге возник шиммерианец. Кроме Айли Андрей был знаком только с Аммаем — невысоким, худеньким существом с отсутствующим взглядом, которого не интересовало ничего, кроме науки. Однако это был не Аммай. Вошедший был ростом чуть выше Айли, ещё более худощавый, чертами лица отдалённо схожий с послом. Но его движения были резкими и порывистыми, а во взгляде светилась открытая неприязнь. Не обращая никакого внимания на контактёров, он подлетел к Айли и схватил его за руку. «Это что ещё за сцена ревности? — изумился Андрей, почти полюбив в этот момент сдержанного Айли. — Какое-то чудо в перьях… И, вдобавок ко всему, невоспитанное». Лея тоже обратила внимание на внешнее сходство пришельцев. «Родственник? Или просто совпадение?» — и почти физически ощутила исходящую от незваного гостя враждебность по отношению к Айли.

Тем временем в кабинете происходило нечто интересное. Незнакомец, соприкоснувшись тонкими пальцами правой руки с пальцами Айли, уставился ему прямо в глаза. Взгляд посла слегка затуманился, но через мгновение прояснился. Он кивнул и, в свою очередь, посмотрел на нервного пришельца. Через мгновение тот, сникнув, отпустил руку Айли. «Обмен информацией», — догадалась Лея. Визитёр устремился было к выходу, но Айли задержал его неожиданно властным жестом.

— Познакомьтесь, это Орхис. Лея, Андрей, — представил Айли своих контактёров. — Извините моего друга, он слишком много времени провёл в космосе и немного подзабыл элементарные правила общения.

Айли явно издевался над гостем и, похоже, это доставляло ему удовольствие. Взгляд Орхиса не предвещал ничего хорошего.

— Он только что продемонстрировал бессловесный метод передачи информации — позже я подробнее вам о нём расскажу, — продолжал бесстрастным тоном лектора посол. — По-видимому, счёл эту информацию личной. Мне же она таковой не представляется, поэтому позволю себе поделиться ею с вами. Отныне Орхис будет руководить одной из лабораторий нашего научно-исследовательского центра.

— Вообще-то я ещё и член Сената, — промурлыкал пришелец. Он старался, чтобы его голос звучал так же мягко, как у Айли, но сквозь ровный тон пробивались резкие нотки. Да и акцент, едва заметный у посла, у сенаторы был сильнее. — Думаю, данное слово больше всего подходит для обозначения нашего правящего органа в переводе на земные языки.

— Сенат — это такая бесполезная властная структура, вроде вашего Единого правительства Земли, — пояснил Айли, и Андрей еле сдержался, чтобы не рассмеяться. — Место трудоустройства тех наших граждан, чьи таланты лежат в области политики и плетения интриг.

— Честь имею представить вам главу этой бесполезной структуры, — Орхис со сладчайшей улыбкой указал на Айли. Тот молча поклонился.

— У тебя всё? — вежливо поинтересовался посол.

— Пока всё, — ответил Орхис, сделав упор на первом слове, и вышел.

— Неприятный тип, — Лею передёрнуло от воспоминания о том, как этот Орхис смотрел на Айли.

— Псих какой-то, — согласился Андрей. — Похоже, он тебя не жалует?

— Он никого не жалует, даже самого себя, — с горечью произнёс Айли. И Лея, которая пристально следила за шиммерианцем, вдруг увидела в его глазах такую боль, что едва сдержала слёзы. Но, спустя мгновение, взгляд посла обрёл прежнюю безмятежность.

«Между ними что-то происходит. Не просто вражда — возможно, какая-то давняя трагедия. Чует моё сердце — этот «член Сената» опасен», — Лея не могла избавиться от ощущения неприятного холодка в груди. Появление Орхиса встревожило её. И эта тревога была не за себя, даже не за человечество — за Айли…

«Она начинает чувствовать меня, — думал в это время посол. — Любовь пробуждает её внутреннее зрение. Бедный Орхис… Используя его в качестве оружия против меня, Нур почти наверняка знал, что достигнет цели. Ему незнакомо понятие порядочности. Но так просто я не дамся. Мы ещё поборемся. Нур прекрасно знает, что его власть держится лишь на страхе. Но на меня она не распространяется. В моём сознании нет страха. Главное, чтобы они не добрались до Леи…»

«Интересная картина вырисовывается… — задумался Андрей. — Отношения между представителями этой расы не столь уж безоблачны, несмотря на хвалёный уровень развития. Господин сенатор просто на части готов был растерзать нашего шефа. Узнать бы, что пробудило в нём такое странное для носителя высшего разума желание. Возможно, это и есть дверца от того шкафа, в котором Айли хранит свои скелеты…» Он решил во что бы то ни стало познакомиться поближе с этим Орхисом. Задачка предстояла непростая, судя по тому, как явно сенатор демонстрировал контактёрам посла своё пренебрежение.

Виктор Северин внимательно выслушал Андрея.

— Нужно будет сказать Амину, чтобы пригляделся к этому субъекту.

— Не знаю, насколько это реально — мне ведь неизвестно, какой лабораторией он собирается руководить. Но, похоже, мой шеф невысокого мнения о способностях Орхиса. Видел бы ты, как позеленел от злости этот тип, когда Айли сравнил их Сенат с нашим Единым правительством — умора, да и только.

— Интересно, из-за чего они собачатся?

— Может, кресло не поделили? Орхис говорил, что Айли в этой конторе вроде бы как главный. Но, я слышал, у них ещё есть какой-то Верховный Правитель. Пару раз Айли о нём упоминал. Джонсон куда-то приглашал моего шефа, а он сказал: «Я не смогу, мне нужно быть у Верховного Правителя». Хорошая отговорка… Наверное, это нечто вроде британской королевы, поскольку до сих пор он не фигурировал даже в официальной хронике — человечество знает только нашего томного посла. Может, оно и к лучшему — имели бы одной проблемой больше.

— Любопытно… Если Айли — такая важная шишка, то почему его отправили к нам? Может, он и с правителем не в ладах, а тот взял, да и услал его на Землю — с глаз долой? — предположил Виктор.

— Бог их разберёт… Тот же Айли временами — идиот идиотом. Сегодня рассыпал бумаги, а потом выдал: «Красиво, как лепестки, когда их сдувает ветер». В общем, что-то в этом роде. А иной раз такое выдаст — будто мысли твои читает. Причём, в такой момент, когда меньше всего этого ожидаешь. Но, знаешь, на диссидента он не похож. Слишком уверенно себя ведёт — как будто привык к беспрекословному подчинению. Если бы не его дурацкое поведение, я бы заподозрил, что он — бывший военный. Но для военного слишком изворотлив, да и повадки не те.

— А что Лея?

— Смотрит на него преданными собачьими глазами. Видел бы ты её сегодня — волосы распустила, даже на человека стала почти похожа.

— А он к ней как?

— Непонятно. Но предпочитает больше времени проводить с ней одной, чем с нами обоими. Сегодня загрузил меня бумажной работой, которую сам терпеть не может, и потащился с Леей в больницу. Возжелал лично познакомиться с Амином.

— Пока всё складывается неплохо. Надеюсь, Амин сумеет раздобыть хоть какой-нибудь компромат.

— Как ты думаешь, они, правда, приделают ему ноги?

— Посмотрим. Сам же говоришь, Бог их разберёт…

Амин общался с Анитой, которая лежала в соседней палате. Сейчас они сидели на скамейке в парке возле здания научно-исследовательского центра. Похоже, пришельцы питали особую любовь к зелёным насаждениям, и эта слабость была присуща не только послу Айли. Девушка увлечённо рассказывала о том, какой Айли хороший.

— Понимаешь, я поверила ему, потому что он ничего мне не обещал. Наши врачи много раз пытались мне помочь, уверяли, что всё будет в порядке, но зрение не возвращалось. Они довели моего отца почти до сумасшествия. Айли — другой. Он сказал мне, когда мы только познакомились: «Мы — не боги, девочка, но с Божьей помощью попытаемся что-то сделать». И у меня на душе стало так спокойно…

— Посол Айли верит в Бога? — удивился Амин.

— Кажется, да — иначе почему бы он так сказал? Ты не волнуйся, всё будет в порядке. Тут недавно одному парню восстановили руку. Работает — как там и была, даже шрамов не осталось. А меня уже выписывают!

— Я рад за тебя, — улыбнулся парень. — Ты теперь хорошо видишь?

— Очень, — улыбнулась Анита. Её миндалевидные чёрные глаза счастливо блестели. — Я счастлива, что они прилетели на Землю. Закончилась эта проклятая война. Ненавижу тех, кто её начал!

Сияющий взгляд девушки сменился гневным. Она даже стукнула в порыве чувств кулачком по скамейке. Амин с горечью подумал о том, что примерно так, как это девочка, рассуждает большинство землян. Но, глядя в эти блестящие чёрные глаза, он не мог осуждать Аниту.

— Ой, папочка идёт! — закричала Анита.

Амин оглянулся — к их скамейке быстрым шагом направлялся Джейсон. Он выглядел намного лучше, чем во время их последней встречи. Тогда Чанг выглядел полусумасшедшим — измождённый, задёрганный. Сейчас от прежней нервозности не осталось и следа. Желтовато-смуглое лицо Джейсона озаряла блаженная улыбка, и Амин почувствовал лёгкий укол совести. Он был категорически против того, чтобы Вик натравливал Чанга на пришельцев. Но разве Севера переубедишь, ежели ему что-то втемяшится в голову?

Подойдя поближе, Джейсон узнал Амина, и улыбка мгновенно сошла с его лица. Смуглое лицо побледнело, а маленькие чёрные глазки вспыхнули злостью. Амон-Ра словно увидел прежнего безумного Чанга и содрогнулся.

— Ты?

— Привет, Джейсон, — как можно приветливее улыбнулся Амин.

— Что ты здесь делаешь?

— Прохожу лечение, — парень указал на свои ноги.

— Неправда! — прошипел Чанг. — Виктор прислал тебя сюда, чтобы ты убил посла Айли.

— Что ты несёшь? Это же бред… — сделал удивлённое лицо Амин.

— Никакой не бред. Я помню, как Северин поступил со мной.

— Но я действительно прохожу здесь лечение. Меня Лея уговорила, а уж она-то не стала бы подвергать опасности жизнь своего драгоценного шефа.

— Лея… — голос Джейсона потеплел. — Она — хорошая девочка. А ты — подлый обманщик, Амин Рашид. Я так и скажу послу Айли.

— Говори, что хочешь, — пожал плечами парень.

— Анита, пойдём отсюда, — Джейсон потянул за руку дочь, с осуждением взглянув на Амина.

— Прости моего отца, — шепнула девушка. — За последнее время на него столько всего свалилось… Нервы у папы не очень, и даже радость может выбить его из колеи.

Амин молча кивнул.

— Долго ты ещё собираешься точить лясы с этим предателем? — прикрикнул на дочь Джейсон, и Анита, виновато улыбнувшись, засеменила за отцом.

Эта сцена обеспокоила Амина. Не хватало ещё, чтобы Чанг разболтался. Немного подумав, он достал из кармана мобильный телефон. Модель доисторическая, зато очень маленький. Амин собственноручно его усовершенствовал. Он набрал Виктора и вкратце пересказал ему, что произошло.

— Как это некстати… — простонал Виктор. — Впрочем, ладно, всё ещё поправимо.

Его тон не понравился Амину.

— Что ты задумал?

— Ничего, — поспешно возразил Северин. Пожалуй, слишком поспешно…

— Вик, умоляю, держи себя в руках. Только неоправданных жертв нам не хватало.

— Какие жертвы? Успокойся, тебе сейчас нельзя нервничать — скоро операция. Лучше понаблюдай за одним шиммерианцем, если представится удобный случай. Это некто Орхис. Его связывают с нашим дорогим послом отнюдь не приятельские отношения. Хотелось бы знать, в чём там дело.

— Хорошо, Вик. Но пообещай мне, что не совершишь никаких опрометчивых поступков.

— Обещаю, — заверил Виктор. А мысленно добавил: «Это не будет опрометчивым поступком. На войне не обойтись без крови. Кто виноват что этот придурок выскочил на линию огня?..»

Уже почти стемнело, когда Джейсон Чанг вышел на улицу, чтобы прогуляться со своей собачкой. На небе высыпали первые звёзды. Он смотрел на них, и радовался. Где-то там была родина спасителей его дочери. «Господи, благослови посла Айли», — шептал он. Джейсон твёрдо решил, что завтра должен поговорить с послом, чего бы ему это ни стоило. Амин опасен. Парень прошёл войну, он хитёр и беспощаден. Айли доверяет людям, он не заподозрит в Амоне-Ра диверсанта.

Погрузившись в свои мысли, Джейсон не расслышал шагов за спиной. В тот же миг огненная вспышка перерезала темноту. Раздался выстрел. Он даже не успел почувствовать боли. Рядом послышался звук отъезжающего автомобиля, а следом — чей-то испуганный крик. Кто-то склонился над лицом Чанга:

— Вы живы?

— Предупредите Айли… Это… Виктор… — с трудом выговорил он и умолк навсегда.

Душа Джейсона стремительно понеслась навстречу звёздам. Напуганная выстрелами собачонка во весь опор помчалась к дому, волоча за собой окровавленный поводок. Так пролилась первая кровь в войне, которую объявил пришельцам Виктор Северин. В его игре Джейсон Чанг оказался всего лишь пешкой. Но только был ли сам Виктор королём?..

Посол Айли закрыл глаза, как от сильной боли. «Что ты за человек, Виктор Северин? Что такое вообще — люди? Если судить по их литературе, им должны быть знакомы понятия о чести, морали. Чем тогда объяснить такую бессмысленную жестокость? Убить слабого, если не можешь подобраться к сильному? Нет, мне этого вовеки не понять… Но, с другой стороны, разве Нур не таков? Он сам говорил, что ему не присущи такие «эмоциональные атавизмы», как честь и мораль. Помнишь несчастную Дарру? О, ты не сможешь этого забыть до конца своих дней. Прости, Джейсон, я не смог тебя спасти. Я должен был предвидеть…»

4. Кошки-мышки

Нур не хотел никого видеть, но этому посетителю он не смел отказать. Мин-Элиех, Глас Господень… Пришёл воскрешать прошлое, от которого, и без того, не спасал даже анабиоз.

— Нур, не упорствуй, — с мягким укором произнёс священнослужитель. — Ты же сам страдаешь от своего упрямства.

— Мне неведомы страдания, — отрезал Верховный Правитель.

— Ну, уж мне-то ты можешь этого не рассказывать. Я же вижу тебя насквозь. Ты ненавидишь Айли, и эта ненависть сжигает тебя изнутри. Из-за этого ты не можешь контролировать Единое Сознание, которое словно отгородилось от тебя, защищаясь от зла, которое ты носишь в себе.

— Что такое Айли, чтобы его ненавидеть? — высокомерно возразил Нур.

— Наверное, ты прав, и то, что я назвал ненавистью — лишь страх. И всё же… Ты поступаешь неразумно, когда натравливаешь на него Орхиса. Однажды это обернётся против тебя. Не забывай, что твоя власть держится исключительно на страхе, и ты уязвим, ведь Айли тебя не боится.

— Грехом больше, грехом меньше… Ничего не говори, Мин-Элиех. Просто молись за меня.

— Твоё естество переполняет тьма, мой правитель. Я буду молиться, чтобы Господь послал тебе хоть немного света…

Света… Нуру вовсе не нужен был свет. Всего лишь немного покоя. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь Айли станет Первым Сенатором… Он участвовал в нескольких войнах, бросался в самое пекло, словно искал свою смерть, и — гляди — выжил. Выжил, чтобы теперь отравлять существование Верховному Правителю. Именно существование, ибо жизнью это перестало быть много веков назад…

— Ты хорошо знал Джейсона Чанга? — лейтенант полиции Ян Войцеховски старался, чтобы его голос звучал как можно почтительнее. Инопланетянин был безупречно вежлив, но почему-то один вид этого необычного существа вызывал у полицейского робость.

— Не очень, — голубые глаза посла Айли смотрели с грустью, но без тени страха. — Он стрелял в меня на пресс-конференции. Но я понял, что этот человек не в себе, и попросил, чтобы его отпустили. Его дочь потеряла зрение во время войны — наши врачи смогли его восстановить. Когда Анита после операции впервые открыла глаза и увидела своих близких, Джейсон сказал, что готов за меня умереть…

— Возможно, так оно и было, — вздохнул Ян. Пришелец вопросительно на него посмотрел. — У нас есть свидетель, некая Вероника Шагал. Это она обнаружила Чанга. Перед смертью он успел ей сказать: «Предупредите Айли. Это Виктор». Тебе о чём-то говорит это имя?

— О том, же, о чём и тебе. Виктор Северин…

— Ты что-нибудь знаешь о его местонахождении?

— Откуда? Мне известно только то, что после выборов он ушёл в подполье.

— Может, кто-то из твоего окружения с ним связан?

— Маловероятно…

«Он нас не выдал, — Лея больше всего боялась покраснеть от стыда. — Ведь Айли знает. Не может не знать… С другой стороны, он не соврал лейтенанту. Маловероятно — не означает «невозможно». Но Виктор… Господи, как он мог?»

— Могу я побеседовать с твоими контактёрами? — поинтересовался Ян.

— Если можно, в моём присутствии.

— Хорошо, — немного поколебавшись, согласился следователь. — Удобно будет, если я приду завтра?

— Как скажешь, — улыбнулся посол, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

— Спасибо, Айли, — прошептала Лея, когда Войцеховски покинул кабинет посла.

— За что, Лея? — посол посмотрел на неё скорее испытующе, чем удивлённо, но девушка выдержала этот взгляд.

— За то, что умеешь хранить чужие тайны, — спокойно ответила она.

«Молодец, девочка, — подумал Айли. — Тебе спасибо — за то, что не разочаровала. Всё-таки я в тебе не ошибся…»

— Айли, ты знаешь, как погиб Джейсон? — спросила Лея, которая не присутствовала с самого начала при беседе посла с лейтенантом, а пришла уже под конец.

— Его застрелили поздно вечером. В спину. Тот, кто этот сделал, как по мне, был последним трусом. Ему даже не хватило смелости посмотреть своей жертве в глаза.

Голос Айли звучал негромко, но отчётливо. В нём появились незнакомые Лее звонкие металлические нотки. Девушке показалось, что эта реплика была предназначена Андрею. И, словно в подтверждение её догадки, парень опустил глаза.

— Бедная Анита… — по щекам Леи заструились слёзы.

— Бедная её мать… Эта женщина любила своего мужа.

— Айли, к чему эта дешёвая комедия? — вдруг заорал Андрей.

— Почему ты кричишь? — всё тем же странным, каким-то пророческим голосом спросил Айли.

— Только не говори, что тебе действительно жаль Джейсона. Он ведь хотел тебя убить. Ты помог его семье только потому, что тебе доставляет удовольствие любоваться своим благородством. А сейчас ты изображаешь сожаление, поскольку так предписывают приличия.

— Если то, что ты сказал — проявление вашей человеческой логики, мне жаль людей…

— Засунь свою жалость, знаешь, куда? — Андрей поднялся и направился к выходу.

— Стой на месте, — приказал Айли, и было в его голосе нечто такое, что вынудило парня остановиться. — Я тебя не отпускал.

— Я хочу уволиться с почётной должности твоего придворного.

— А я не хочу тебя увольнять.

Два взгляда скрестились, как мечи. Один — безмятежный, как весеннее небо. Второй — как штормовое море. И Андрей уступил в этой безмолвной схватке… Ему, наверное, впервые в жизни, стало страшно. Когда Айли велел оставаться на месте, он и не думал подчиняться. Но какая-то незримая сила вдруг пригвоздила его ноги к полу. Андрей был не в силах даже пошевелиться. «Чёрт побери! — мысленно выругался он. — Этот пришелец играет со мной, словно кошка с мышью. То отпустит, то прижмёт… И Виктор тоже хорош… Почему я не остановил его? Джейсон… Это будет на моей совести…»

— Андрей, я отпускаю тебя… до завтра, — своим обычным голосом сказал Айли. — Сегодня был тяжёлый день. Смерть Джейсона стала ударом для всех нас. Тебе нужно отдохнуть, ведь завтра с вами будет беседовать лейтенант. Лея, если хочешь, тоже можешь идти домой.

— Я останусь.

«Я останусь с тобой. Айли, милый, что же ты столько всего на себя берёшь? Да, ты сильный, но рядом с тобой никого нет. Если бы я могла разделить с тобой эту ношу…»

«Лея, милая Лея… Уже одним своим состраданием ты делаешь для меня больше, чем кто бы то ни было. Но моя ноша — это только моя ноша, и я не вправе делить её с другими».

Андрей чувствовал себя совершенно разбитым. Нечеловеческая усталость валила его с ног. И в этот момент он в большей степени, чем посла Айли, ненавидел Виктора. «Где тебе тягаться с ним? Да он одной фразой способен уничтожить… Мы — всего лишь солдаты. Но наше оружие против него бессильно. Даже если я знаю, что прав, он вынуждает меня чувствовать себя виноватым. Как будто это сам дьявол во плоти. Мягкий, участливый дьявол. Но, кажется, сам Господь на его стороне…»

— Айли, мне нужно тебе сказать… — начала было Лея, но он решительно её прервал.

— Молчи, Лея, в этом нет нужды.

— Но я…

— Собирайся, поедем в больницу к твоему другу. Но сначала я хочу навестить Аниту с Хеленой. Ян дал мне их адрес.

В доме Джейсона было душно от слёз. Хелена постоянно прижимала к груди окровавленный поводок. При виде Айли с Леей взгляд её прояснился.

— Спасибо, что пришли. Сегодня вы — единственные гости в этом доме. И где же друзья моего мужа? Получается, всем на него наплевать, кроме вас двоих. Господи, за что они его? Это всё Виктор, будь он проклят!

— Не проклинай его, Хелена, — обнял женщину за плечи Айли. — Мне понятно твоё горе. Но ты лучше молись… Виктор — несчастный человек. Поверь, однажды настанет день, когда он позавидует твоему мужу.

— Я буду молиться о возмездии, — сказала Хелена. — Айли, могу я тебя кое о чём попросить?

— Проси, если в моих силах удовлетворить твою просьбу.

— Если вдруг моё сердце не выдержит… Анита…

— Хелена, ты должна жить. Ради своей дочери. Я позабочусь о том, чтобы вы ни в чём не нуждались.

Анита беззвучно плакала на груди у Леи. Айли подошёл и нежно погладил дочь Джейсона по голове. Его взгляд невольно задержался на Лее. В этот скорбный миг, с распущенными волосами и глазами, полными слёз, она была чудо как хороша…

Они вышли из дома Джейсона молча. Лея осторожно положила руку на плечо Айли, и он, вопреки опасениям девушки, её не сбросил.

— Ты как будто в чём-то себя винишь…

— Так оно и есть… Это всё из-за меня.

— С чего ты это взял?

— Ты же слышала, Джейсон, умирая, сказал: «Предупредите Айли». Он хотел предупредить меня об опасности, и его убрали.

— Ты уверен, что это сделал Виктор?

— Лея, умирающие не врут. За редкими исключениями, но Джейсон — не тот случай. Я должен был всё это предвидеть…

— Но ты же не можешь предвидеть абсолютно всё!

— Не могу, — согласился Айли.

— Что ты теперь собираешься делать?

— Я буду с этим жить. Просто жить, как живу со многим. Гадкое это чувство — знать, что по твоей вине кто-то лишился жизни…

Лея молча кивнула. В эту минуту она испытывала похожие чувства. Девушке казалось, что в произошедшем есть доля и её вины.

«Айли, прости меня, слышишь? Я не могу, не хочу больше тебе лгать. Даже если Виктор прав, и вы имеете в отношении нас враждебные намерения, мы этого заслуживаем…»

«Лея, мне не за что тебя прощать. Я сам живу между правдой и ложью. Мне бы теперь разобраться в самом себе… Когда я общаюсь с тобой, мне начинает казаться, что я ошибся в людях, думая о них хуже, чем они есть. Но как объяснить то, что произошло вчера? Этому нет и не может быть оправдания, равно как и той лишенной всякого смысла войне. Но ведь когда-то мы и сами были такими…»

«Только бы не дрогнуть», — думал Амин, теряя остатки уверенности под взглядом Айли. Посол смотрел даже не на него, а куда-то мимо. Но почему на душе так отчаянно скребли кошки?

— Ты знаешь, что вчера погиб отец Аниты?

— Вся больница об этом говорит. А почему ты спрашиваешь?

— Мне сказали, вы с ней вчера общались. Это большая потеря для неё. Анита очень любила отца…

«Знает и пытается меня расколоть? Или говорит правду? Вот, хитрющий котяра. Но до чего же мне сейчас мерзко… Виктор… Он ведь мне обещал! Однако я тоже хорош — нашёл, кому поверить. Надо было предупредить Джейсона. Но теперь уже поздно об этом думать — его больше нет. Айли, что ты смотришь на меня, как присяжный Страшного Суда? Давай, выноси свой приговор или уходи!..»

— Джейсона убили выстрелом в спину, — неумолимо продолжал Айли.

— А чего ты хочешь от меня? — почти закричал Амин.

— И этот в крик… До чего же у вас, людей, слабые нервы.

— Что значит «и этот»? А кто был первым?

— Мой контактёр, Андрей. Известие о смерти Джейсона так на него подействовало, что он закатил форменную истерику, и мне пришлось отправить его домой. Почему-то гибель людей в мирное время особенно шокирует тех, кто убивал их на войне.

— Айли, давай начистоту. Ты хочешь получить от меня какую-то информацию?

— Например? — спокойный, немного удивлённый взгляд, полудетский наклон головы, вероятно, были частью умелой игры, но всё это выглядело весьма натурально.

— Где находится Виктор Северин, — утомлённый игрой на чужом поле, Амон-Ра решил пойти ва-банк.

— Пусть над этим вопросом ломает голову полиция. Если Северин мне понадобится — я его найду без чьей-либо помощи. А ты ни о чём не хочешь спросить?

— Вертится у меня в голове один вопрос, но вряд ли ты сможешь на него ответить.

— А вдруг? Возьму на себя смелость попытаться дать тебе ответ. И он будет: жить. Я говорил с Луизой. Через два дня назначена операция. Готовься — тебе нужно быть в хорошей форме, чтобы выздоровление не затянулось. Я пообещал Лее, что с её другом будет всё в порядке. Ты уж меня не подведи.

«Взять бы и умереть прямо сейчас. Какой же я слабак… На войне угробил столько народу, что со счёта сбился, а здесь расклеился. Пусть завоёвывают нас к чёртовой матери. Не могу я побеждать такой ценой…»

«Что ты знаешь о цене, парень? И, в конце концов, насколько я понял, люди не шибко дорожат жизнями своих собратьев. Но ты, и впрямь, слабак. Все вы сильны, когда у вас в руках оружие, и отступать больше некуда. Храбрецы поневоле. А в мирной жизни вы просто не можете найти себе места. Нет, дорогой мой, ответ на вопрос «Что делать?» для тебя может быть только один…»

В коридоре им встретился Орхис. Вид у шиммерианца был озабоченный.

— А ты что здесь делаешь? — удивился он при виде Айли.

— Навещал одного человека.

— Это теперь входит в твои обязанности?

— В мои обязанности входит много чего. Да и в твои тоже. Но я знаю точно, какого пункта там нет: приставать ко мне с расспросами. А вот я к тебе — могу. Кстати, как продвигаются дела в твоей лаборатории?

— С чего бы это вдруг ты так ею заинтересовался?

— Имею право знать, чем занимаются мои подчинённые. На следующей неделе я загляну к тебе с проверкой. Вдруг ты занимаешься выведением вредных микроорганизмов…

— Ты не посмеешь… — прошипел Орхис, и от возмущения его большие голубые глаза ещё больше расширились.

— Хочешь спросить об этом у Сената? Хладнокровнее, мой друг, хладнокровнее, — погладил его по плечу Айли.

— Думаешь, это сойдёт тебе с рук?

— Уверен. Не сердись — ты же сам напросился на эту работу и общение со мной.

На прощание пришельцы обменялись взглядами: Орхис смотрел так, словно хотел испепелить посла на месте, Айли был сама доброжелательность и участие.

— Вы всегда обмениваетесь колкостями при встрече? — поинтересовалась Лея. Она укрепилась в мысли, что здесь имела место не профессиональная конкуренция и даже не банальная личная неприязнь, а нечто большее. И это нечто причиняло послу боль…

— У нас такой стиль общения. Орхис, в сущности, неплохой. Просто одержим желанием сделать карьеру. Он видит себя Первым Сенатором, но на пути к осуществлению этой мечты стоит одно препятствие — я.

— Неплохой, говоришь? А мне показалось, будто он тебя терпеть не может.

— А я и не стремлюсь к тому, чтобы все меня любили. Не волнуйся, Лея. Орхис — вовсе не тот, кого мне следует опасаться.

— Помнишь, когда он ворвался в твой кабинет, то схватил тебя за руку. Ты тогда ещё сказал, что это бессловесный метод передачи информации, и обещал об этом рассказать.

— Попробую объяснить. В шиммерианском обществе есть такое понятие как Единое Сознание. На тонком уровне мы все энергетически связаны друг с другом. Единое Сознание — это информационное пространство, которое объединяет участки Личного Сознания каждого члена общности, а также отпечатки Личного Сознания прошлых поколений. Так вот, шиммерианцы чувствуют эту энергетическую связь. Используя энергетические каналы на кончиках наших пальцев и один из чувствительных центров головного мозга, мы имеем возможность подключаться друг к другу и к Единому Сознанию, чтобы получать и передавать информацию. И в любую минуту, даже находясь на чужой отдалённой планете, мы можем услышать друг друга. Раньше мы шли по тому же пути, что и вы — совершенствовали наши технологии. Развивали в себе способности, направленные на овладение всё новыми и новыми устройствами, пользуясь лишь ничтожной долей нашего потенциала. Но когда поняли, что этот путь ведёт в никуда, начали совершенствоваться сами. Ведь техническое развитие стимулируется войнами и никак иначе… Теперь большая часть наших возможностей заключается в нас самих. Мы не зависим от различных технических приспособлений и даже от ресурсов планеты. Например, те передатчики, которые я использую для связи с людьми, мне не нужны для того, чтобы связываться со своими собратьями…

— Здорово это… Значит, вы никогда не бываете одиноки?

— В общем-то, нет.

— И ты?

— Я… Наверное, я иногда испытываю нечто вроде одиночества, но это скорее в силу обстоятельств моей жизни и особенностей характера.

Лея не стала допытываться, какие обстоятельства имел в виду Айли. И хотя посол говорил об Орхисе в добродушно-ироничном тоне, на душе у неё было неспокойно. Особенно встревожила её фраза: «Орхис — вовсе не тот, кого мне следует опасаться». Значит, есть кто-то, ещё в большей степени желающий зла Айли? А в том, что Орхис желает послу зла, Лея даже не сомневалась. Она доверяла своей женской интуиции, хотя лишь недавно обнаружила у себя наличие этого свойства.

Тамара Чернова имела вид растерянный и подавленный. Ну почему мужчины так упрямы? Неужели даже посол — такой же, как все? Но в нём, вроде бы, нет ничего от самодовольного самца, который не терпит рядом с собой соперников. К тому же, он сам от неё отказался… Тамара не могла допустить и мысли, что в своих поступках особь мужского пола может руководствоваться не только ревностью. Завидев Айли, она бросилась ему навстречу.

— Ты уволил Андрея?

— С чего ты это взяла? — с недоумением взглянул на неё пришелец.

— Я слышала, как он кричал у тебя в кабинете. А потом вдруг пулей выскочил на улицу, даже не попрощавшись…

— Андрея сильно взволновала смерть Джейсона Чанга, и я предоставил ему на сегодня выходной. Нервы у него не очень… Наверное, это следствие войны.

— Кстати, о Чанге. Там тебя какая-то девушка ждёт — она сказала, что это связано с Джейсоном.

У входа в кабинет действительно стояла девушка — хрупкая брюнетка с маленьким личиком, на котором выделялись огромные карие глаза. Из тех, которых нельзя назвать красавицами, но что-то располагающее в них есть.

— Вероника Шагал? — спросил Айли, пропуская женщин вперёд.

— Откуда ты знаешь моё имя? — удивилась девушка.

— Мне назвал его Ян Войцеховски, лейтенант полиции. Это ты нашла Джейсона?

— Да, я. Умирая, он просил предупредить тебя об опасности, и сказал, что его убил некий Виктор.

— Ян рассказывал мне об этом.

— Я знаю, кто его убил — это Виктор Северин.

— Почему ты так решила? Разве на Земле мало мужчин с этим именем?

— Хочешь, я помогу тебе найти Северина? Мне известно, где он скрывается.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Я — его бывшая жена.

В этот момент на лицо гостьи упал солнечный свет, и Лея поняла, что она не так уж молода, как показалось изначально. Скорее всего, ей было около сорока, а может даже немного за сорок. Просто Вероника хорошо сохранилась. Её стройной фигуре и цвету лица могли бы позавидовать даже молоденькие девочки. И только взгляд таил в себе усталость, присущую людям, многое повидавшим на своём веку. Вероника с интересом разглядывала пришельца — до сих пор она видела их лишь по телевизору. Посол показался ей обаятельным. «Так вот она какая — неземная красота…» — подумала женщина, скользнув взглядом по точёным чертам Айли и встретившись с его удивительными глазами, которые притягивали, как магнит, и, казалось, видели собеседника насквозь. И если Амину шиммерианец напомнил кошку, Вероника сравнила его со змеёй — гибкий, грациозный хищник с магнетическим взглядом.

— Зачем ты мне об этом рассказываешь? — невозмутимо спросил Айли.

— Разве ты не хочешь его найти?

— Не испытываю в этом потребности.

— И не имеешь намерений отомстить за Джейсона?

— Я — не Бог и даже не судья, чтобы карать преступника. А ты, похоже, хотела бы доставить неприятности своему бывшему мужу?

— Ты даже не представляешь себе, как я этого хочу! — мелкие черты лица Вероники исказила злоба, и она стала похожа на маленького хищного зверька.

— Чем же он так досадил тебе?

— Он отобрал у меня дочь и воспитал её в ненависти ко мне.

Айли вдруг изменился в лице. Теперь его взгляд выражал искреннее сочувствие.

— Мне очень жаль, Вероника. Это больно…

— Тебе знакома эта боль? — удивилась женщина. — Я слышу её в твоём голосе…

— Наверное, все разумные существа во Вселенной одинаковы… — уклончиво ответил Айли.

— Понимаешь, он даже не даёт мне возможности поговорить с Анной. Я… Прости, я хотела тебя использовать… В общем, думала, что ты найдёшь Виктора и поможешь мне встретиться с дочерью.

— Вероника, буду с тобой откровенен. Я не стану сейчас искать Виктора — просто ещё не время. Но если жизнь сведёт нас и у меня будет возможность пообщаться с твоей дочерью, я постараюсь убедить её найти тебя.

— Что ж, спасибо и на том, — улыбнулась Вероника, но улыбка получилась грустной. Она тихонько выскользнула из кабинета. У Леи вырвался вздох — она всегда втайне завидовала миниатюрным женщинам. Девушке казалось, что сама она занимает слишком много места.

Айли подошёл к окну и принялся разглядывать деревья. Их вид успокаивал его. Знала бы эта женщина, какую рану она разбередила в его душе…

— Айли… — Лея подошла бесшумно, как кошка. Похоже, она подсознательно переняла эту манеру у шиммерианца. — Тебе знакомо то, о чём говорила Вероника? Прости, если я вмешиваюсь не в своё дело. Просто я в последнее время чувствую, как вокруг тебя словно сгущается тень. И ты тоже это чувствуешь, что-то тревожит тебя. Если бы я могла хоть чем-то тебе помочь…

— Ты уже мне помогаешь, Лея.

— Этого мало…

— Прости, я не могу разделить с тобой ту боль, которую ношу в себе. Не потому, что не доверяю. Здесь другое. Не обижайся, Лея, — огорчённый вид девушки тронул посла. — Обещаю, что если когда-нибудь мои тайны перестанут быть опасными для тех, кем я дорожу, ты узнаешь обо мне всё.

«Он мною дорожит!» — радостно подумала девушка. И хотя ей хотелось плакать оттого, что рядом страдал тот, кто был ей небезразличен (теперь Лея уже могла в этом признаться самой себе), и она не могла ничего сделать, чтобы облегчить эти страдания, вместе с горечью её сердце переполняло счастье.

Виктора мучили угрызения совести, хоть он не признался бы в этом даже под дулом автомата. Он провёл бессонную ночь, и теперь его раздражало всё вокруг. С утра он поругался с продавцом в кондитерском отделе, но ни эта невольная разрядка, ни вкус превосходных шоколадных конфет не принесли ему облегчения.

Он и сам давно понял, что убийство Джейсона было ошибкой. Но этого умалишенного уже не вернёшь, а общее дело не должно страдать из-за того, что кто-то не согласен с действиями лидера. Когда он позвонил Андрею, тот попросту его послал.

— Вик, если ты не хочешь, чтобы наша дружба прямо сейчас переросла во вражду, лучше проваливай к чёртовой бабушке — там тебя уже заждались.

— Андрей, у меня не было другого выхода. Он пригрозил сдать нас Айли.

— А то Айли не в курсе. Шиммерианец давно нас раскусил, и теперь играет, как кошка с мышью — я сегодня в прямом смысле ощутил это на собственной шкуре. Правда, не пойму, зачем ему это нужно.

— Может, он получает от этого оргазм.

— Думаю, у него для этих целей есть объекты поинтереснее. Вик, я понимаю, тебе сейчас хреново. Но и мне так тошно, что впору бы взять и удавиться. Ты бы хоть помог Хелене, что ли.

— Им и без нас помогут. Сегодня там были Айли с Леей.

— Откуда ты знаешь?

— Наши ребята следили за домом.

— А самим было слабо заглянуть?

— Не уверен, что нас бы там встретили с распростёртыми объятьями.

«Так вот почему Айли отправил меня домой… Интересно, где ещё он успел побывать? Наверняка, навестил Амина. Собирает свежую кровь…»

— Вик, давай на этом закончим наш разговор. Пойми, я не хочу, чтобы мы поссорились.

— Осуждаешь? — заорал в трубку Северин, но в ответ услышал лишь гудки…

А небо над головой было ослепительно синее. Солнце било по глазам, вокруг кипела мирная жизнь, и казалось, в такой день даже смерть отдыхает. И в этот миг Виктор вдруг с особенной остротой ощутил, что ему не хватает… войны. Там он чувствовал себя полезным. Там не нужно было думать. И правила игры были установлены пусть жестокие, зато понятные. Не то, что эти кошки-мышки. А рука помимо воли уже тянулась к телефону…

— Амон-Ра, тебе удалось что-нибудь выяснить?

— Только то, что ты — редкостная свинья, Вик. И не нужно ничего говорить в своё оправдание. Я тоже свинья. Мне не следовало рассказывать тебе о Джейсоне. Он был абсолютно безобидным, просто слишком эмоциональным. Посуди сам, что изменилось бы, если б он доложил Айли обо мне? Не больно-то он боится нас, этот пришелец. Слышал бы ты, как он со мной разговаривал…

— Да что ж такое творится! — не выдержал Виктор. — Можно подумать, этот Айли — родной брат самого чёрта… Вы с Андреем просто превратились в жалкие тряпки! Скажи ещё, что нужно сложить лапки и покорно ждать, покуда они нас изведут, как клопов.

— Знаешь, сегодня мне приходила в голову такая мысль.

— Идиоты! В вас нет ни грамма патриотизма!

— Зачем он мне? Это не вернёт Аните её отца…

— Господи… Пора мне уже, наверное, самому познакомиться с этим послом.

— Удачи. Я буду за тебя молиться.

— Не смеши меня. Я видел его в новостях: соплёй перешибёшь, а взгляд — как у блаженного.

— Я и не думал тебя смешить. Боюсь, скоро всем нам станет не до смеха…

И снова в трубке раздались гудки. Виктор почувствовал, как в нём нарастает злость. И вдруг его осенило… Дочь Северина, Анна, двадцати трёх лет от роду, работала на телевидении. С недавних пор они скрывали своё родство, и девушка носила девичью фамилию бабушки — Астахова.

— Анюта, дело есть, — сходу начал он, но услышал недовольный голосок дочери.

— Хоть бы поздоровался для начала, ненормальный, и поинтересовался, могу ли я говорить.

— Сможешь, если узнаешь, по какому поводу я звоню.

— Ты хочешь пригласить посла Айли на дружеский ужин в ресторан? Так он вроде бы не нуждается в еде.

— Пускай с ним тамбовские волки ужинают… Я хочу вызвать его на дебаты.

— Гениально, — в голосе девушки звучала нескрываемая ирония.

— Думаешь, он откажется?

— А какой резон ему вступать с тобой в дебаты? Недавно он был у нас в студии. Наш шеф от него просто в восторге, а девчонки вообще потеряли головы — теперь у каждой на рабочем месте висит фото посла. Стивен Джонсон у него чуть ли не на побегушках. И при этом Айли — сама скромность и обаяние. Чего ты добьёшься, вызвав его на дебаты? Только лишний раз опозоришься. Мало тебе выборов?

— Что ж это за существо такое, которого все так боятся? Я просто сгораю от любопытства — хочется увидеть его своими глазами.

— На этой неделе он снова должен быть у нас — обещал принять участие в ток-шоу, посвящённом проблемам экологии. Если хочешь, я могу посадить тебя в зале. Только, умоляю, без глупостей. Не дай Бог, я лишусь из-за тебя работы — не обижайся. Шиммерианцы тогда покажутся тебе сущими ангелами.

— Меня устраивает твоё предложение.

— Смотри, я тебя предупредила.

— Обещаю, что не буду пытаться протащить с собой бомбу или разобранный автомат.

Дочь была единственным человеком, кого Виктор опасался всерьёз. Характером она удалась в отца — такая же решительная и категоричная. Только, пожалуй, немного спокойнее, но и это было относительно. Виктор легко вспыхивал и быстро остывал. Анна же подолгу копила обиду и выплескивала её в самый неожиданный момент.

Жизнь потихоньку налаживалась. Ничего, скоро Андрей с Амином перебесятся. В них говорят молодость и какие-то надуманные понятия о том, как нужно поступать с людьми. «И всё-таки, что ты будешь делать дальше? — предательски нашёптывал ему внутренний голос. — Начнёшь убивать каждого, в ком почувствуешь угрозу? Так недолго и в маньяка превратиться. Нет, Вик, так дело не пойдёт. Хватить размахивать шашкой — пора включать мозги. Второй такой ошибки тебе не простят свои же». И он решил, что для успокоения души должен сегодня напиться вдрызг…

Айли собрался с силами, как бывало всегда перед встречами с Нуром. А ведь эти встречи неизбежны. Самое нелепое, что в своём стремлении причинить ему боль Нур стал заложником собственной игры. И из неё уже не выйти — ни одному, ни другому. Но если однажды она завершится, победитель будет одновременно и проигравшим, в чём Айли отдавал себе отчёт.

Верховный Правитель выглядел усталым.

— Как прошло сегодняшнее заседание Сената?

— Как обычно. Ответственные за реализацию программ отчитались о проделанной работе. Пока всё осуществляется без сбоев, в срок. Кстати, я хочу на следующей неделе провести проверку в научно-исследовательском центре. В частности, меня интересует новая лаборатория, которой руководит Орхис. Тебе есть, что мне сказать по этому поводу?

— Ничего, — брезгливо поджал губы Нур.

— Возможно, он проводит какие-то исследования, о которых я не знаю? Мне ни к чему сейчас лишние проблемы. Кое-кто из людей уже относится к нам с подозрением.

— Если обнаружишь что-нибудь подозрительное — можешь его отстранить, это в твоих полномочиях. А как у тебя дела?

— Не торопи события. Это не тут случай, когда вопрос времени важнее конечного результата. Я покривлю душой, если скажу, что мне сейчас легко. И ты это знаешь, как никто другой.

— В последнее время ты слишком часто закрываешься от нас.

— Не чаще, чем обычно, — Айли внутренне напрягся, предчувствуя, что игра началась.

— Так было и с той девушкой, Даррой. Она практически вырвала тебя из общества, и если бы не трагическое происшествие, ты бы деградировал до состояния наших далёких предков, — Верховный Правитель с притворным сочувствием посмотрел на своего собеседника.

— Если то же «трагическое происшествие» повторится и с Леей, Орхис узнает правду о своих родителях и сестре, — Первому Сенатору стоило больших усилий сохранить невозмутимость.

— Вот как ты заговорил… Ты превращаешься в достойного противника, Айли.

— Зато ты, Нур, перестаёшь им быть.

— Хорошо. Считай, что сегодняшнюю партию ты выиграл. Вызови Мин-Элиеха — я чувствую себя совершенно обессиленным.

Нет, Айли вовсе не испытывал радости по поводу того, что последнее слово сегодня осталось за ним. Да, ему удалось припереть Нура к стенке. Но как долго ещё будет продолжаться эта мучительная дуэль? Проще было бы, как в древности, сойтись в Поединке не на жизнь, а на смерть. Но развитые существа лишены тех привилегий, которыми пользовались их далёкие предки… Теоретически Поединок, конечно, возможен… Но сейчас Первый Сенатор считал себя не вправе рисковать жизнью.

Айли было жаль Нура. Жалость… Одно из немногих чувств, доступных ему в полной мере. Эта девочка, Лея… Временами ему казалось, что вот-вот — и она пробудит в нём ту древнюю силу, которая станет залогом выживания их расы. «Я — последний, кто на это способен, — твердил он себе. — Нужно на время забыть обо всём — о Нуре и даже об Орхисе. У меня должно получиться… Неважно, какой ценой — это вопрос давно уже обесценился. Господи, если на то будет воля твоя, помоги мне!»

— Мин-Элиех, тебя ждёт Верховный Правитель, — окликнул Айли священника, который уже стоял в коридоре.

— Он снова подверг тебя этой пытке? — в глазах священнослужителя отразилась тревога.

— Не осуждай его, Мин-Элиех. Ты же знаешь, он в этом не виноват.

— Но у каждого из нас есть воля и выбор.

— Только не тогда, когда приближаются последние времена.

— Ты думаешь?.. — священник пристально вглядывался в черты Первого Сенатора, словно ища в них ответ на некий вопрос.

— Я сказал, приближаются. Мин-Элиех, я знаю, как много сейчас от меня зависит. И постараюсь не подвести. Но ты же знаешь, я — только орудие. Спасительная соломинка или карающий меч? Этого мне знать не дано.

— Иди с миром. Ты — мой лучший ученик…

Лее снился прекрасный сон: будто они с Айли прогуливаются в его любимом парке, держась за руки. Вот они останавливаются у одного дерева, окутанного белоснежной пеной цветов, и их губы оказываются совсем близко… Девушка уже ощущала на себе их жар, а руки посла умело и уверенно скользили по её телу. Лея пошевелилась во сне и открыла глаза. В этот момент её спальня заполнилась слепящим светом. Огненная фигура, напоминающая очертаниями человеческую, метнувшись к стене, растворилась в воздухе. Комнату снова окутала густая темнота, и только слабый уличный свет пробивался сквозь слегка колышущиеся занавески.

«Айли! Это он! Он был здесь, — осенило Лею. — Или, может, мне это лишь приснилось?» Но перед глазами девушки всё ещё стояли яркие пятна — как после резкой вспышки, а занавески подозрительно колыхались, словно на ветру. Если это действительно был Айли, то зачем он приходил сюда тайком? В глубине души Лея знала ответ на этот вопрос, но боялась его озвучить. Боялась поверить…

Айли мчался навстречу прохладным потокам воздуха. Он наслаждался лёгкостью своего энергетического тела, сбросив маску, которую вынужден был носить на Земле, как ранее на других планетах — даже на Шим-Мере. В принципе, это не составляло труда — он уже сроднился с этим обликом. Но в этот момент ему, как никогда, хотелось побыть собой, предстать перед Богом бесплотным существом, почти обнажённой душой. «Желание любить — ещё не любовь, — подумал Айли. — Но первый шаг уже сделан…»

«Айли меня не боится… Кажется, так сказал Мин-Элиех? Я мог бы его убить и без помощи людей, о чём вовсе не обязательно знать Орхису. Он многое взял от своей матери и легко может из союзника превратиться во врага. Но если я уничтожу Айли — для моего народа это будет означать конец. А если оставлю в живых — то для меня самого. Но разве я не этого хочу — чтобы жалкий народец, по инерции именующий себя великим, обрёл участь, которой заслуживает? Думай, Верховный Правитель, тебе дано право выбора. И не так уж много времени на то, чтобы его осуществить…»

«Пророчество скоро сбудется. Готовься, Мин-Элиех. Возможно, тебе придётся умереть, чтобы направить Руку Бога. Из всех нас только у Айли достаточно энергии… Он один способен испытать чувство, которое наши предки называли любовью. Я не ошибся, когда дал это имя ребёнку, рождённому среди звёзд. Айли прав — Нур не виноват. Если он таков — значит, на то была Божья воля, и я не смею его осуждать. Во Вселенной — только два цвета, их сочетание — и есть Жизнь».

Риккардо Гонсалес нервно топтался возле стола шикарной длинноногой девицы с капризным и высокомерным лицом.

— Почему ты отказываешься доложить обо мне послу Айли?

— Вот, придурок. Сказано же тебе — его сейчас нет на месте.

— Ты говоришь правду? — недоверчиво покосился на неё Рик.

— Если бы посол был у себя, я бы лично отвела тебя к нему, чтобы только избавиться от твоего общества.

— Я не уйду отсюда, пока не дождусь его.

— Пожалуйста. Только не мельтеши у меня перед глазами — мешаешь работать. Если я своевременно не сдам Айли эти отчёты, он растерзает меня, а я — тебя.

— Так уж и растерзает? — хмыкнул Гонсалес.

«Плохо ты его знаешь», — подумала Тамара, вспомнив, с каким лицом недавно выскочил из кабинета посла Андрей.

Риккардо совсем извёлся, когда наконец-то появился Айли в сопровождении своих контактёров. Он ринулся к послу.

— Здравствуй, Риккардо, — довольно сдержанно поприветствовал его пришелец. — Как твоё здоровье?

— Отлично! Знаешь, я полон сил и хотел бы послужить обществу.

— Могу предложить тебе работу в службе безопасности посольства.

— Когда мне приступить к выполнению моих обязанностей? — обрадовался Рик.

— Погоди, сначала нужно составить для тебя должностную инструкцию. А пока ты свободен. Приходи завтра, я введу тебя в курс дела.

— Есть! — холёное лицо Гонсалеса расплылось в улыбке.

Андрей приуныл — этот тип его раздражал одним своим присутствием.

— Айли, неужели тебе будет приятно каждый день любоваться этой мерзкой рожей? Рик — просто эталон идиотизма.

— Андрей, остынь. Ты не находишь, что целесообразнее будет держать такого, как ты изволил выразиться, образцового идиота под контролем, чем позволить ему разгуливать по редакциям и давать нелепые интервью?

— Снимаю шляпу! — картинно поклонился Андрей. — Только, боюсь, мне придётся соскрести жалкие остатки моего терпения, чтобы не прибить Гонсалеса.

— Уж постарайся — буду тебе весьма признателен.

Об убийстве Джейсона они больше не вспоминали. Ян Войцеховски, несмотря на обещание побеседовать с контактёрами посла, так и не объявился. Судя по тому, что Айли сделал звонок Стивену Джонсону, без вмешательства посла не обошлось. Это настораживало, но мозг Андрея отказывался анализировать ситуацию. Бывший солдат не привык так много думать. Однако, судя по всему, сегодня посол Айли был настроен позволить своим мышам вздохнуть свободно…

5. Бомба замедленного действия

— Айли, ты уверен, что мы нужны тебе на этом ток-шоу? — ныл Андрей.

— Без вас мне просто не обойтись, — невинно распахнул глаза шиммерианец.

— Ну зачем тебе свита? Ты, и так, кого угодно заговоришь. «Акулы пера» от одного твоего взгляда превращаются в беспомощных младенцев и несут какую-то чушь.

— Вот ваши с Леей приветливые лица и будут воздействовать на них успокаивающе.

— Ой, уморил, — рассмеялся Андрей. Посол сдержанно улыбнулся. Лея отметила, что до сих пор ни разу не видела Айли смеющимся. Но, похоже, чувство юмора всё-таки было присуще пришельцу, хоть сам он и утверждал обратное.

В самый разгар веселья в кабинет влетела заплаканная Тамара.

— Айли, спаси меня! — бросилась она к послу.

— От кого? — изумился тот.

— От нашего нового охранника. Он велел мне отправляться домой — переодеваться.

— Зачем?

— Сказал, что на мне надета слишком короткая юбка, и это может привлечь в посольство какого-нибудь маньяка, — разрыдалась Тамара.

— Видишь, Риккардо заботится о твоей безопасности, — сказал Айли, и в этот момент он был сама доброжелательность и забота. — Скажи ему, что я разрешил тебе оставаться на рабочем месте. Но на будущее учти пожелания охранника. Этот человек был на войне — не нужно его нервировать.

— Хорошо… — шмыгнула носом девушка и поплелась на своё рабочее место.

Теперь не только Андрей покатывался со смеху — не смогла сдержаться и Лея. Она смеялась так, что на глазах выступили слёзы.

— Видишь, Андрей, даже Гонсалес может приносить пользу, — заметил Айли.

«Что-то мы сегодня много смеёмся. Ох, не к добру это», — подумал Андрей. Ему так не хотелось ехать на это дурацкое ток-шоу, что он решил сочинить себе какую-нибудь головную боль. Но только надумал об этом заговорить, как наткнулся на укоризненный взгляд Айли. «Чтоб тебя…» — огорчился парень и покорно побрёл за шиммерианцем.

— Глядя на тебя, можно подумать, будто ты был на войне и привык, чтобы твои приказы выполнялись беспрекословно, — проворчал Андрей.

— Я там был, — спокойно подтвердил Айли.

— И как — успешно?

— А ты как думаешь, если я сейчас стою перед тобой?

«Приехали… А ещё и позиционируют себя как мирная раса».

— Это были оборонительные войны, — уточнил посол, снова будто бы прочитав его мысли.

Посол Айли умел говорить. Он был в меру краток, но ответы давал исчерпывающие, приправлял свою речь остроумными замечаниями, сохраняя при этом серьёзные интонации и выражение лица, что только усиливало эффект. Андрей отложил на потом размышления о военном прошлом Айли и откровенно скучал, от нечего делать разглядывая публику. Восхищённые лица, счастливые глаза… «Как у идиотов на прогулке», — подумал парень. Внезапно взгляд Андрея споткнулся о совершенно иное лицо, и у него похолодело внутри. В третьем ряду прямо напротив него сидел… Виктор! Северин понял, что его заметили, и подмигнул приятелю. Андрей легонько толкнул Лею в бок, указав ей на Виктора. В глазах девушки отразился страх.

— Сиди тихо, — беззвучно шепнул ей Андрей. — Он не тронет Айли.

В этот момент ведущая передала слово залу. Прозвучало несколько банальных вопросов — по лицу Айли было видно, что это шоу уже порядком наскучило даже ему. Как вдруг со своего места поднялся Виктор.

— У меня будет несколько вопросов. Проводят ли шиммерианцы опыты над людьми?

— Если можно назвать опытами наши экспериментальные операции по восстановлению людям зрения, слуха, повреждённых конечностей — тогда да.

В зале послышался смех.

— Что хотят шиммерианцы от человечества взамен?

— Сегодня уже ни для кого не будет откровением, что мы не одни во Вселенной. Мы имеем достоверные сведения о наличии приблизительно полутора сотен разумных рас, находящихся на различной стадии развития. Рано или поздно контакты практически неизбежны. Но контакты такого уровня — это уже политика. А там, где начинается политика, заканчивается спокойная жизнь. И нам хотелось бы видеть человечество дружественной расой.

— Почему шиммерианцы препятствуют освоению человечеством космического пространства?

— Я бы не сказал, что мы этому препятствуем. Но в настоящее время инфраструктура Земли разрушена войной. И нам видится более разумным в первую очередь восстановить жизненно важные отрасли. Лично я считаю преступлением запускать космические корабли, когда не во всех уголках земного шара побеждён голод, опасные болезни.

— Посол Айли, я тебе не верю. Я, Виктор Северин, убеждён, что ваша раса прибыла на Землю с целью истребления человечества и завладения ресурсами Земли. И рано или поздно я смогу это доказать.

— Ресурсы Земли не представляют для нас интереса. На нашем уровне основной ценностью являются не деньги, а энергия. Но мы давно уже не используем для её получения примитивные технические методы, контактируя с энергией напрямую.

— Хорошо, пусть вас не интересуют наши полезные ископаемые. Но тогда остаётся территория Земли, поэтому ты всё равно лжёшь. Пользуясь случаем, хочу публично заявить о том, что объявляю вам войну!

— Вот и причина того, что ты и проиграл выборы. Стивен Джонсон предложил человечеству мир, а ты — новую войну.

Виктор бросил в проход между рядами дымовую шашку и бросился к выходу. Двое охранников, которые следили за порядком в зале, устремились было за ним, но Айли остановил их.

— Пусть бежит. Когда я знакомился с образцами земной литературы, мне встретился хороший образ человека, который сражался с ветряными мельницами. Мне кажется, это тот же случай.

В зале снова раздался смех. Андрей чувствовал себя не в своей тарелке. «Ловко же он манипулирует общественным сознанием… Быстро разобрался, что основной массе людей кусок хлеба дороже свободы. Интересно, он притащил нас сюда, зная о том, что Виктор будет в зале, или это просто совпадение? И выяснить бы, чем этот красавчик занимался на войне. Воевать-то можно по-разному…»

Лея испытывала гордость за своего шефа, которому восторженно рукоплескала публика. Она считала, что Виктор сам напросился на щелчок по носу, и получил по заслугам.

— Анька, это же бомба! — восторженно кричал директор канала Сергей Гроссман.

— Да уж… — вздохнула девушка.

— Ничего ты не понимаешь! Да наши рейтинги теперь подскочат до небес!

— Лишь бы не взлетели на воздух… — скептически вздохнула девушка. — Бомбы — они, знаешь ли, иногда взрываются.

Поступок отца огорчил Анну. Она разделяла его убеждение, что с шиммерианцами дело нечисто. Но ей претили те грубые методы борьбы, которые избрал Виктор. «Войну он объявил… Напугал ежа голой задницей! Айли настолько не воспринимает его всерьёз, что даже демонстративно остановил охрану. Если бы посол задался целью — давно раздавил бы моего отца, как букашку. Но, наверное, считает, что Виктор Северин не стоит таких усилий…» В чём-то это пришелец даже был симпатичен Анне. Противник, который достоин уважения…

— Что это было? — как можно равнодушнее поинтересовался Андрей.

— Ты сам всё видел… — глаза Айли смотрели устало и немного грустно.

— Ты огорчён? — Лея была удивлена, ведь обычно пришелец старался скрывать свои эмоции.

— Нет, это другое. Я пытаюсь понять этого человека…

— Где уж тебе его понять, — усмехнулся Андрей. — Виктор — из тех людей, кому свобода дороже всяких пряников. Да он больше беспокоится о судьбе человечества, чем о своей собственной!

— Ты находишь это разумным? Но разве может позаботиться о человечестве тот, кто не может разобраться в самом себе?

— Почему ты думаешь, что Виктор не разобрался в самом себе?

— Его действия необдуманны и эмоциональны. Он ведёт себя как животное, угодившее в западню. Мечется, но от этого только ещё больше запутывается. Мне симпатичен этот человек — он говорит то, что думает. Только вот мысли его весьма хаотичны…

— Ты знал о том, что Виктор будет в зале? — напрямую спросил Андрей, устав гадать о мотивах поступков Айли.

— Нет… — покачал головой посол. — Но чего-то подобного я ожидал. Рано или поздно он захотел бы на меня посмотреть, хотя бы потому, что врага надо знать в лицо. Не удивлюсь, если теперь он попытается встретиться со мной наедине.

Последние слова пришельца испугали Лею. Умом она понимала, что Виктор не сможет причинить послу вред. Да и Айли был не столь уж беззащитен, как казалось на первый взгляд. Он никогда не имел при себе оружия, но девушка помнила, с какой силой шиммерианец толкнул их на той злополучной пресс-конференции. И военный опыт имеет — сам признался. С такими данными он запросто мог сделать из Виктора отбивную. Но почему-то Лея не хотела этой их встречи…

— Сейчас ты попробуешь встать, — бесстрастно сказала Амину Луиза. Казалось, эта женщина напрочь лишена эмоций. Даже заторможенный Айли выглядел на её фоне более живым.

— Мне страшно, — признался парень, сгорая от стыда. Он заставил себя спустить с кровати ноги, на которые не решался даже взглянуть. Но вставать он боялся.

— Что это ещё за глупости? — презрительно фыркнула доктор Сальваторе.

— Давай, я помогу тебе встать, — посол Айли протянул парню руку.

«Такой лапкой не удержишь и кошку», — Амин снисходительно покосился на изящную ладонь. И тут же вспомнил о том, каким неожиданно сильным оказалось пожатие посла при первой их встрече. Но было уже поздно — в этот момент пришелец стремительным рывком поставил его на ноги. Амон-Ра не успел ни удивиться, ни испугаться. Движение было резким и, вместе с тем, осторожным. Шиммерианец подстраховал его, обхватив второй рукой за талию, и со стороны это выглядело довольно забавно. Но, кажется, посол не задумывался о том, что его поступки могут быть истолкованы двусмысленно.

— Прости, — виновато улыбнулся Айли. — Я видел, что ты в нерешительности, и осмелился помочь.

От забытого ощущения твёрдой почвы под ногами у Амина закружилась голова. Тем не менее, он стоял на полу, и довольно крепко. Рука Айли всё ещё поддерживала его — лёгкая, но сильная, и это прикосновение словно обжигало парня.

— Отпускай, — Амин выдавил из себя приветливую улыбку. С его стороны было бы непорядочно демонстрировать сейчас истинное отношение к пришельцу.

Парень осторожно пошевелил пальцами на ногах и сделал первый шаг. Он ощущал себя так, словно его ноги всегда были на месте. Амин почувствовал, что на глаза наворачиваются слёзы, а сдерживаться не было сил.

— Пойдёмте, ему сейчас нужно побыть одному, — сказал Айли, легонько подталкивая женщин к выходу.

— Ты излишне сентиментален, — неодобрительно взглянула на посла Луиза.

— Сентиментальность — это такой душевный настрой, когда проявления окружающей действительности воздействуют, прежде всего, на чувства, а не на разум? Не уверен, что это плохо, но не нахожу в себе данного качества, — возразил Айли.

Этот пришелец откровенно не нравился Луизе. По её мнению, он говорил много лишних вещей. Другое дело Аммай — этот если и открывает рот, то исключительно по делу. Зато девчонка, кажется, в восторге от посла. Неудивительно будет, если между ними случится «любовь». Это слово Луиза произносила с сарказмом. Не верила она в существование такого чувства, считая его выдумкой поэтов, писателей и прочих «романтиков». Последнее слово доктор Сальваторе использовала для обозначения совершенно бесполезных для общества людей.

— Я, наверное, сейчас разревусь, — сказала Лея, когда неприветливая докторша оставила их.

— Не вижу в этом ничего предосудительного. Иногда мне кажется, что моя жизнь была бы легче, если бы я умел плакать.

— А ты не умеешь?

— В процессе эволюции мы многое приобрели, но кое-что и утратили… В том числе и способность так ярко выражать свои эмоции, как это делаете вы. Начнём с того, что теперь это невозможно физически. Но имеют место и психологический фактор.

— Но это, наверное, тяжело — так жить?

— Мои далёкие предки очень много воевали. Из-за этого шиммерианцы оказались на грани вымирания и начали искать способы регуляции уровня агрессии. Мы научились её блокировать. Например, я не смогу в своём обычном состоянии лишить жизни разумное существо. Но в случае войны эти блокировки временно снимаются. А потом военные воспоминания стираются — для нашего же блага.

— И твои воспоминания?

— Лея… — покачал головой Айли. — Придётся доверить тебе одну из своих тайн — я их сохранил. Но это не сделало меня более агрессивным. Наоборот, благодаря этим воспоминаниям я лучше понимаю людей, чем другие представители нашей расы. Когда ты принимаешь своё прошлое таким, какое оно есть, это облегчает твоё будущее. Не нужно его стыдиться или пытаться подкорректировать — прошлое уже не изменишь. Это касается и отдельной особи, и расы или народа в целом. Поэтому я не хотел лишаться этих воспоминаний. Возможно, без них мне жилось бы в какой-то степени проще, но это лишь на первый взгляд. Всё относительно… По большому счёту, в масштабах Вселенной нет ни прошлого, ни будущего — это лишь условности нашего сознания, облегчающие нам бытие на данном уровне. Искусственно созданные рамки, не позволяющие сорваться в пропасть, когда мы ещё не готовы к полёту…

— И никто из шиммерианцев не знает о твоём поступке? — спросила Лея, опустив рассуждения Айли о прошлом и будущем. «Это слишком сложно для моего понимания, а, значит, не стоит забивать себе голову ненужной информацией», — рассудила она.

— Только Верховный Правитель. Отчасти поэтому он и назначил меня послом нашего народа на Земле.

— А как же ваше Единое Сознание? Ведь любой шиммерианец может заглянуть в твою память и узнать правду.

— Видишь ли… Если есть правила, всегда есть и исключения из них. Я — одно из таких исключений. В моём сознании есть уголки, куда не может заглянуть никто. Да я и сам стараюсь заглядывать туда пореже…

Лея понимала, что Айли не может быть идеальным, ибо маловероятно, чтобы идеальные разумные существа наличествовали в природе. Она давно обнаружила в характере посла некоторые недостатки. Так, иногда он бывал слишком язвительным, несмотря на хорошие манеры и присущую ему тактичность. На его рабочем столе постоянно царил беспорядок, что импонировало Лее, но ужасно раздражало всех остальных, а нелюбимую бумажную работу Айли без зазрения совести перекладывал на плечи Тамары или Андрея. Посол не терпел возражений и всегда находил способ настоять на своём. Но девушка готова была принять его таким, каков он есть. Даже с этими потаёнными уголками сознания, в которые она, превозмогая пресловутое женское любопытство, не стала бы заглядывать для их с Айли общего блага.

Девушка ценила откровенность Айли и его доверие. Напрасно Андрей считает его скрытным. Лея поняла, что пришелец готов отвечать на самые щекотливые вопросы — при условии, что их задают. Но он очень редко говорит о том, о чём его не спрашивают.

— Скажи, а чем ты занимаешься по вечерам? — спросила она после некоторых колебаний.

— Гуляю в парке… Размышляю… Совершенствуюсь в знании земных языков, изучаю вашу культуру, историю.

— Может, внесём разнообразие в твою культурную программу?

— Что ты предлагаешь? Заминировать посольство, взять в заложники Рика Гонсалеса? — с уморительно серьёзным видом поинтересовался Айли.

— Думаю, не стоит, — рассмеялась Лея. Она заметила, что в последнее время Айли всё чаще намеренно шутил. Наверное, сказывалось общение с Андреем. Если бы ещё это влияние не было односторонним, и Андрей начал чаще говорить умные вещи… — Этот ненормальный испортит нам весь отдых. Давай лучше слетаем куда-нибудь за город, полюбуемся закатом.

— Звучит заманчиво. Не вижу причин отказываться.

— Тогда с тебя транспорт.

— С этим проблем не будет, — заверил девушку Айли. — А с тебя — живописный пейзаж.

— Ну, с этим тем более не будет проблем, — улыбнулась Лея, которая давно уже исследовала все окраины.

Оставшись в одиночестве, Амин всё-таки не сдержал слёз. В этот момент он был одновременно и благодарен Айли, который тактично увёл женщин, и ненавидел посла за то, что тот стал невольным свидетелем его слабости. Парень оказался в сложном положении — шиммерианцы вернули ему возможность ходить, но от этого он не перестал считать их врагами. И посол Айли с каждым днём вызывал в нём все большее подозрение. «Я скоро сойду с ума от этих проклятых мыслей! — думал Амон-Ра. — И ведь понимаю, что, возможно, Виктор ничем не лучше Айли. Север нашёл в моём лице идиота, который готов отдать жизнь за идею. Второй такой же идиот — Андрей. Я хорошо его знаю, ему сейчас не легче. А Виктор всё никак не наиграется в солдатики, забывая о том, что они — живые. Я теперь уже почти уверен, что Земле угрожает опасность. Только никому, кроме нас, до этого нет дела. Поистине, дураки вращают мир! Умные для этого слишком осторожны…»

Сначала он обиделся на Андрея за то, что тот не навестил его вместе с Айли, но потом понял, что так вышло даже лучше. Ведь они оба сейчас были обязаны шиммерианцами — один здоровьем, другой — жизнью. После того, как Андрей увидел бы своего друга стоящим на ногах, ему стало бы морально ещё тяжелее шпионить за Айли. От него самого пока было мало толку — за время своего пребывания в научно-исследовательском центре Амин не смог добыть никакой мало-мальски полезной информации. Единственным шиммерианцем, с которым он познакомился помимо Айли, был Аммай. Но этого, похоже, не интересовало ничего, кроме науки, и общаться с ним могла только Луиза. Если, конечно, можно назвать общением односложные ответы и многозначительные взгляды. «Вот уж, воистину, братья по разуму», — злился при виде них Амон-Ра.

Айли договорился встретиться с Леей в парке. В ожидании девушки он медленно прогуливался по аллее, провожая взглядом лепестки, которые ветер сыпал к его ногам. Вечер был чудесный — тёплый, мягкий, и соловьи заливались, не умолкая. Вдруг Айли услышал шаги за спиной. Ещё не обернувшись, он уже знал, кто это.

— Виктор, чего ты крадёшься? — громко спросил он, не оборачиваясь и продолжая медленно брести по дорожке. Северин вынужден был обогнать посла.

— Хочу с тобой поговорить.

— Не могу сказать, что горю ответным желанием, но я согласен. Ты вызываешь у меня любопытство. Будем говорить на ходу или присядем на скамейку?

— Присядем, — согласился Виктор, чтобы лучше видеть лицо собеседника.

Несколько минут они молча изучали друг друга. «Он воевал. Отважен до безумия, склонен действовать в порыве страсти. Неглуп, вопреки бытующему мнению. Имеет обострённое чувство справедливости», — мысленно отметил Айли. «Чёрт его знает, что он такое… Умён, язык недурно подвешен, железная выдержка. Не могу сказать, что этот шиммерианец вызывает во мне отвращение. Привык, чтобы ему беспрекословно подчинялись. И… гадом буду, если он не воевал. Я таких за версту чую…» — думал Виктор.

— Задавай свои вопросы, — нарушил молчание Айли.

— У меня не вопрос, а предложение. Улетай домой. Ты помог двоим очень близким мне людям, и я не хочу быть неблагодарным.

«Только двоим… Значит, Лея в это число не входит», — подумал посол, а вслух спросил:

— А если я откажусь?

— Тогда рано или поздно мне придётся тебя убить. А мне этого не хотелось бы. Раньше я думал, что тебя ненавижу. Сейчас, когда мы смотрим друг другу в глаза, я понял, что конкретно к тебе не испытываю ненависти. Я допускаю, что ты не такой, как другие шиммерианцы.

— А ты знаешь других? — иронично поинтересовался посол.

— Я знаю, что вы прилетели сюда отнюдь не с добрыми намерениями, и буду бороться с вами, пока живу. Это вы во всём виноваты!

— Конечно, — иронично улыбнулся Айли. — Мы развязали Третью мировую войну, мы направили земную науку на губительный для человечества путь, мы пичкали вашу молодежь наркотиками… И ваших чиновников, наверное, сделали продажными тоже мы. Безусловно, проще обвинить в своих бедах кого-то — правительство, шиммерианцев… Но если ты пожелаешь быть честным, в первую очередь, по отношению к себе, то вынужден будешь признать, что никто не причинил человечеству больше зла, чем оно само себе. Я ценю твою откровенность, Виктор. Но вынужден тебя огорчить — я остаюсь на Земле.

— Значит, враги? — пристально посмотрел на него Виктор.

— Я не считаю тебя своим врагом, а ты можешь относиться ко мне как угодно — это твоё право. Думаю, на этом мы закончим наш разговор.

— Погоди. Ответь мне ещё на один вопрос. Если, конечно, захочешь… Ты воевал?

— Да. Я недавно говорил об этом Андрею.

— При чём здесь твой контактёр? — притворно удивился Виктор.

— Позволь мне дать тебе дружеский совет, ведь заклятые враги, каковым ты считаешь меня — это даже больше, чем друзья. Никогда не делай того, что у тебя не получается.

— О чём ты?

— В данном случае — о лжи.

Айли поднялся со скамейки и пошёл по дорожке, не оглядываясь.

«Он одновременно и похож, и непохож на людей, — подумал Виктор. — И это лишь один из них. Каковы же остальные? Хватит ли нам сил, чтобы им противостоять? Но даже если нет — мы не имеем права отступать. Одно могу сказать точно — он смог вызвать у меня уважение, а это мало кому удавалось…»

Лея выглядела прекрасно — густые волосы разметались по плечам, а вместо привычных чёрных брюк и мешковатого кожаного пиджака на ней были узкие джинсы и яркая кофточка. Вид у девушки был встревоженный.

— Я только что столкнулась с Виктором Севериным. Он опустил лицо, но я его узнала. И он меня, кажется, тоже.

— Да, он только что был здесь. Мы говорили… — подтвердил Айли.

— О чём, если не секрет?

— Конкретно — ни о чём. Просил меня покинуть Землю.

— А ты?

— Естественно, отказался. Не прерывать же мне работу из-за угроз фанатика. Но этот человек мне понравился. В нём есть сила, смелость. Есть даже ум, хоть это и не бросается в глаза.

— Айли, будь осторожнее, — взмолилась Лея. — Если Виктор задастся целью — он ни за что не отступится.

— Значит, в этом мы с ним похожи. Лея, не беспокойся обо мне, я в состоянии себя защитить.

«Скорее уж, я имею основания беспокоиться о тебе», — подумал посол.

— Летим? — улыбнулся он притихшей Лее, когда они дошли до любимой беседки Айли, возле которой стояла «стрекоза».

— Научишь меня управлять это штукой?

— Хорошо. Только сначала — обещанный живописный пейзаж.

Виктор уныло посмотрел на дисплей телефона. Четырнадцать пропущенных звонков, и все — от дочери. Наконец, он решился перезвонить.

— Что, знает кошка, чьё мясо съела? — насмешливо спросила Анна.

— Сразу убьёшь или потом?

— Живи пока. Серёгу твой спектакль привёл в дикий восторг. Он сказал, что это бомба!

— Как ты сказала? — насторожился Виктор.

— Бомба, — удивлённо повторила Анна. — В смысле, классно. Боже, какой ты дремучий…

«Бомба! — осенило Северина. — Вот что нам нужно! Если их не берут пули, нужно попробовать пустить в ход взрывчатку. Мне жаль тебя, Айли, но ты не оставил мне выбора. Я ведь тебя предупреждал…»

— Анька, ты — гений! — радостно воскликнул он.

— Ещё бы! А где тебя, кстати, носило?

— Не поверишь, но я встречался с послом Айли.

— И как?

— Поговорили. Своеобразный тип…

— Ну, это ты ещё мягко высказался. Наш Гроссман боится его, как чёрт ладана.

— В данном случае Гроссман прав…

Поболтав с дочерью ещё пару минут о разных пустяках, Виктор набрал Андрея.

— Как ты? — поинтересовался он.

— Так себе, — честно признался Бойко.

— А я знаю, какое оружие нам следует применить против Айли… — начал было Андрей.

— Достал ты уже меня со своим Айли. И он тоже меня достал! Но ты — больше, — заявил Андрей и отключился.

Но Виктор жаждал поделиться с кем-нибудь своей блестящей идеей и набрал Амина.

— Как дела, пациент?

— Ничего, уже хожу, — невесело ответил Амин.

— А чего не в духе?

— Да паршиво мне… Не могу я с ним общаться, Вик. Он со мной по-хорошему, а у меня камень за пазухой.

— Я сегодня встречался с Айли. Понимаю тебя. Это такой враг, которого хотелось бы видеть своим другом. Но мы по разные стороны баррикад. Придётся его устранить. Может, тогда шиммерианцы испугаются и уберутся домой.

— Как ты собираешься его устранять? Пули господина посла не берут — наверное, даже серебряные, — невесело пошутил египтянин.

— Зато должна взять бомба.

— Исключено. Снаружи все шиммерианские объекты окружены защитным полем. Твоя бомба взорвётся над ним, и никто не пострадает.

— Её нужно будет взорвать внутри.

— Хочешь использовать меня в качестве смертника? — насторожился Амин. — Не выйдет, я в такие игры не играю.

— Всего лишь в качестве курьера, — успокоил его Виктор. — Пока ты поправляешься, я продумаю детали операции.

Может, Амон-Ра и не одобрил его идею, но открыто возражать против неё не стал. Однако одна мысль всё-таки не давала Северину покоя, и он снова набрал Андрея.

— Хочешь, чтобы я приехал и набил тебе морду? — рявкнул тот.

— Погоди, мне нужно задать тебе всего один вопрос. Что ты знаешь о военном прошлом Айли?

— Только то, что оно у него есть. Айли говорил о каких-то освободительных войнах. Возможно, Лея знает больше. Это она у него контактёр, а я — что-то вроде секретаря.

— Ты всё ещё сердишься на меня из-за Джейсона?

— Сержусь? Да я готов тебе голову оторвать!

— Ладно, понял. Позвони, когда остынешь, и звук моего голоса перестанет будить в тебе зверя.

Закат был хорош… Нежно-розовые тона, в которые было окрашено небо, сгущались к горизонту до густого кроваво-алого цвета. Айли и Лея сидели на берегу реки. Вода казалась огненной — это было величественное и немного пугающее зрелище. Вокруг царила торжественная тишина.

— Красиво… — мечтательно произнёс Айли. Он бережно взял руку Леи в свою, и она не стала возражать. Уже больше часа они сидели молча, и девушке не хотелось уходить. У неё возникло такое ощущение, как будто за этот час безмолвия было сказано больше, чем за всё время их знакомства.

Лее хотелось, чтобы Айли сейчас поцеловал её. Но она понимала, что не стоит торопить события, и просто наслаждалась его присутствием. «Он ничего мне не должен. Не всегда нам дано владеть желаемым… Да и как им можно владеть? В конце концов, того, что я имею, уже достаточно для счастья…»

«Лея, милая Лея… Ты можешь гораздо больше, чем тебе кажется. Если бы твой огонь помог вспыхнуть и мне, но пока горит только это закатное небо…» — подумал он и осторожно провёл ладонью по волосам девушки.

— Как ты думаешь, Мин-Элиех, он ещё долго будет возиться? — недовольно поморщился Нур.

— Этого не можем знать ни ты, ни я.

— Но есть ли у нас время? Пока он развлекается с туземками, я просто схожу с ума…

— Благодаря этим развлечениям, у нас ещё есть надежда.

— А вдруг это не та планета? Мы уже ошибались трижды.

— Но в этом нет вины Айли, мой правитель.

— В этот раз именно он настаивал на том, чтобы мы летели на Землю. Другого шанса уже не будет.

— Я думаю, нам стоит ему доверять. Айли хорошо знает женщин.

— Ещё бы, ему их не знать, — помрачнел Нур.

Этот спектакль они разыгрывали не в первый раз. Мин-Элиех помнил о том, как Верховный Правитель на заседании Сената настаивал: народ Шим-Мер должен достойно уйти. Но Айли сумел убедить сенаторов в том, что нужно использовать последний шанс и лететь на Землю. Священник не верил, в искренность беспокойства Нура о том, чтобы Айли выполнил свою миссию. Более того — он опасался, что Верховный Правитель попытается убрать Первого Сенатора, дерзнувшего пойти против его воли, да ещё и повести за собой остальных.

— Подумать только, они любуются закатом!

— Было время, когда и нам подобные зрелища доставляли удовольствие… — задумчиво промолвил священник.

Они стояли и думали — каждый о своём. Нур — о том, что не сбылось и уже никогда не сбудется. Мин-Элиех — о том, что могло сбыться уже очень скоро…

— Айли, ты в таких случаях вешай на спину табличку: «Ушёл в себя, вернусь нескоро», — ворчал Андрей. Его раздражала привычка посла резко бросать все дела, подходить к окну и молча смотреть на деревья. — Ты, наверное, уже дыры там проглядел.

— Прости. Как-то мне сегодня неспокойно…

— А выглядишь спокойным, как танк.

— По-твоему, боевая машина — это образец спокойствия? — Айли растерянно перебирал пальцами листья на веточке, которую по обыкновению притащил с утренней прогулки.

— Шутишь — значит, здоров. А то я уже было забеспокоился, не заболел ли ты.

— Ценю твою заботу. Не думал, что тебя так тревожит моё здоровье. Но повода для беспокойства у тебя нет — я совершенно здоров. Просто нехорошее предчувствие.

— Не думал, что ты такой мнительный… — покачал головой парень.

— Андрей, я не мнительный. Всё дело в том, что мои предчувствия часто оправдываются.

— Наверное, Гонсалес снова доведёт до истерики Тамару.

— Рик скоро меня самого доведёт до истерики, но всё-таки лучше держать его под контролем.

— Не представляю тебя в состоянии истерики, — рассмеялся Андрей.

— Я тоже, — признался Айли. — Но вчера он сделал мне замечание: «Ты всё время ходишь на работу в одной и той же одежде, а это неприлично».

— Надеюсь, ты послал его подальше?

— Да, в библиотеку. Потребовал подобрать мне самые содержательные статьи о последней войне. И побольше.

Конец ознакомительного фрагмента.