Я боюсь глубины. или Письма к себе

Елена Крамаренко

Книга похожа на дневниковые записи. Но это не дневник. Автор словно сам задает вопросы и сам же на них отвечает. Они о том, что есть в жизни многих людей. Родители, дети, работа, дом… Но у всех они свои. И каждый по-своему отвечает на эти «вечные» вопросы.

1. Вступление или Гештальт должен быть закрыт!

Гештальт должен быть закрыт. Это правило психологии. И оно незыблемо. И вечно. Оно живет столько, сколько лет человечеству.

Я шла и повторяла про себя: «А.В., А.В., А.В.» Сколько еще мне нужно А.В., чтобы закончить этот бег по кругу? А.В., А.В., А.В. снова и снова. Из раза в раз. АВ, АВ, АВ уже без точек, уже не разберешь, что это инициалы. И уже не отдельно, а через запятую. Просто, как считалка. Как в детстве во дворе… А.В., А.В., А.В.

И только сейчас, только спустя 20 лет. Мои глаза открылись и я увидела то, что было сверху, на поверхности. Но я не видела. Я просто не смотрела. Не смотрела внутрь себя. Только вперед! «Вижу цель, не вижу преграды,» — это вначале. Это первый А.В.

Потом под ноги. А то постоянно спотыкалась на ровном месте. «Знала бы где упаду, постелила бы соломку! Эх, действительно, знала бы»… — это уже второй А.В.! С разницей в 20 лет. Пришел, увидел, победил.

А.В., А.В., А.В… А третий? Уже этот год. Как было сказано: «Второе пришествие». Мое второе в одну и ту же фирму. Откуда ушла, туда и вернулась. Ровно 3 года! Три долгих года. Они были такие долгие! Это был мой срок. Срок, который я отбывала? Мое наказание? Моя школа? Или мое счастье? Все это время я думала, что счастье. Я не видела ничего. Я была слепа, как новорожденный котенок.

Первого предала я, второй — меня. А третий? Тому уже смогла сказать, что я не его секретарь, чтобы напоминать каждое утро, что ему необходимо сделать сегодня. И смогла также безапелляционно заявить, что человек, который до 11 вечера сидит на работе, просто не умеет организовывать свое рабочее время… А на попытки вызвать у меня чувство вины и закрыть мне рот, я спокойно и уверенно произнесла, что я не называла его идиотом, а: «Вы это сами себе придумали!»

И самое удивительное. Я после уже не могла понять реакцию моих коллег — женщин на все эти мои слова. Они смотрели на меня так, словно я повторила подвиг Геракла и убила Циклопа! Что я сделала? Я сказала, то что думала, что первое пришло в голову, что накипело! Хотя… Я была спокойна и уверена в каждом слове, которое я сказала третьему А. В. Так что же накипело? И какой подвиг? Я просто вернула себе себя саму. Ту, которая всегда слишком.

Вначале слишком громко смеялась. Потом слишком громко говорила. А в конце слишком много задавала вопросов. Вернее уже не много, а всего один. Но звучал он слишком дико.

После каждого лозунга третьего А.В. я просто спрашивала: «И что?»

— На улице весна.

— И что?

— Мы не выполняем сроки по контракту.

— И что?

— Надо прийти в субботу поработать. Всем. Без исключения.

— Я пришла. И что?

Я только сейчас вспомнила слова кого-то великого, что история повторяется. Вроде сначала как трагедия, а потом уже наоборот, как фарс.

Первый раз никто ничего не понял просто. Что это было? Почему? Зачем? И главное, почему я?

Первое мое незыблемое утверждение: «Такого не может быть никогда!» — летит в тартарары. Может. Есть. Со мной.

Удивление. Недоумение. Ступор. Мозг отказывается в это верить: «Этого не может быть. Тебе показалось. Ты не права». И снова: «Такого не может быть!» Но вновь: «Может. Есть. Со мной».

И только в третий раз уже понимаешь, что с этим надо что-то делать.

Ты уходишь. Вернее уползаешь. Забираешься в норку. И понимаешь, что надо как-то жить… Уже с этим: «Что это может быть со мной!»

Второй раз тебя слушают. И не просто слушают, а очень внимательно. И задают, и задают вопросы. И выбирают среди множества претендентов. Тебя цитируют, тобой восхищаются, тебе разрешают делать все, что ты хочешь. И ты делаешь. И то. И это. И даже то, что тут до тебя вообще не делал никто… А тебе в ответ: «А что тут такого? У тебя вот тут грамматическая ошибка. А вот тут мне тоже не нравится! И тут! И здесь! Не идеально! Не стараешься!» И весь приговор. Ты стараешься его обжаловать. Приводишь доказательства, споришь, анализируешь. Ты же юрист. «Ну и какой из тебя профессионал? Что ты можешь? А выше головы прыгнуть? Нет? Ну о чем тогда говорить?»

Снова качели. И снова я попадаю. Снова в капкан. Не так говорю. Не так делаю. Да и сама я вообще никто и звать меня «никак».

Качели. Детская игра. Но уже у взрослой у меня от них болит голова. И я останавливаюсь. Спрыгиваю с них. И говорю: «Нет. Спасибо. Дальше без меня! Я в такие игры больше не играю!»

Гештальт должен быть закрыт. Я повторяю это снова и снова.

А.В., А.В., А. В. Благодарю всех Вас. За школу. За урок, который я поняла только с третьего раза.

Благодарю за то, что Вы были в моей жизни. Не просто были, а оставили свой след.

Первый А. В. — мой первый мужчина, отец моей дочери.

Второй А. В. — мой первый ученик и первый соперник.

Третий А. В. — мой первый…

Вы все меня спасли в свое время. Я так думала, что спасли. От одиночества, от болезни, от депрессии.

Но Вы же, как я раньше тоже думала, туда же меня снова и загнали. В одиночество. В болезнь. В депрессию.

Только сейчас поняла, кем стал для меня третий А. В. Мой первый отказ от жизненного сценария. Я просто остановилась. В полушаге. В миллиметре от повторения. Почему вдруг? Зачем? Что остановило?

Фальшь? Натянутость? А может это просто море не дало соврать себе? Море и стена древнего города. Этого города уже нет. От него через столетия осталась эта стена и другие развалины. А может это дух этого места? Места героев и рабов. Именно так. Или. Или. Я просто остановилась, чтобы понять кто я? И выбрать. То, что мне нужно. Что я хочу. И ты, мой третий А. В. Ты тоже выбирал. И ты выбрал. Но уже не меня. Спасибо тебе за это.

Не знала, что за это можно благодарить. Не знала, что это буду делать я.

Это может быть со мной!

Урок пройден. Гештальт завершен.