Сердце из пшеницы и ромашек

Елена Котенко, 2023

Последнее беззаботное лето Лике предстоит встретить в глухой деревне, наслаждаясь тишиной, рассветами над пшеничным полем и новыми друзьями. В борьбе со скукой она решает помочь хмурому соседу с долгами по учебе, не ожидая, что найдет в нем родственную душу. Вместе они строят большую мечту, во имя которой придется перебороть монстров из прошлого и найти дорогу в светлое будущее. Но хватит ли одной мечты надолго?

Глава 3

Следующий день начался раньше, чем Лика того хотела: с утра отца вызвали на работу, поэтому и Аня, и парни, которые должны прийти работать после обеда, и Виктор — все осталось на нее. Поглядывая левой пяткой, чтобы её сестра не совершила феерическое падение в выгребную яму, Лика готовила обед. «Почему я не взяла его номер? Сказала бы прийти сюда, — мысленно простонала она. — Он сообразительный — может, поймёт неладное и сам зайдёт?»

И правда — ровно в десять утра в её калитку постучали.

— Открыто, заходи.

Через несколько минут Виктор — немного растрепанный и одетый во все чёрное — сел за их кухонный стол.

— Я рада, что ты не подумал, что я тебя бросила.

— Здесь все уже знают, что твой отец с утра уехал. Два и два сопоставить не трудно.

— Витя, привет! — воскликнула Аня, подбегая к нему. — Это тебе.

Виктор покрутил в руках карандаш, обернутый в тетрадный лист, который был раскрашен этим же карандашом.

— Какой красивый. Спасибо, у тебя хорошо получилось.

Аня разулыбалась и спряталась от счастья под стол.

— Вылазь, малышкинс. Тут плита работает, сейчас споткнусь и обожгу тебя.

— Мне жарко, Лика, я хочу купаться, — проныла она, повисая на руках на кухонном столе.

— Я максимум могу полить тебя из лейки.

— Хочу на речку! На озеро! В пру-уд!

— Хочешь, пойдём на речку, — предложил Виктор. — Только это будет вечером и если ты не будешь мешать сестре.

— Хорошо. А ты покатаешь меня на велосипеде?

— Да. Иди украшай другие карандаши.

Аня убежала, а Лика смерила Виктора оценивающим взглядом.

— Тебе сестра на лето не нужна?

Парень улыбнулся и раскрыл тетрадь.

— Так, сегодня разберём восьмое задание — легкотня, тебе понравится, — Лика вытерла руки об свою длинную светло-желтую юбку и села рядом с ним. Виктор подпер рукой щеку и стал слушать.

Лика входила в раж, когда объясняла знакомую тему. Ей хотелось поднести зажжённую спичку интереса к такому сухому полену, как Виктор, и заразить его огнём, увидеть, как в нем рождается понимание, а после — и его успехи. Парень же будто только это и улавливал, зачарованно следил, как Лика, чуть ли не давясь слюной, поясняла ему за какие-то несогласованные приложения.

–Такие дела. Распечатка перед тобой — решай, а у меня уже морковка горит, — Лика подскочила к сковородке, снимая её с огня.

Виктор послушно принялся за задания, изредка бросая взгляд на спину девушки, на которой иногда появлялись лопатки, точно спины дельфинов над водой. Лика готовила суп, которым собиралась кормить позже его же и всех, кто придёт копать грядки.

— Как успехи? Решил? — спросила Котикова, когда забросила все необходимое в кастрюлю, и присела на лавочку.

— Да.

Лика взялась проверять, а Виктор — наблюдать, как она, бегая глазами по строчкам, грызёт украшенный карандаш.

— Просто отлично! Ты большой молодец, — вынесла Лика, подчёркивая пару ошибок. — Ты сегодня пойдёшь писать?

–Цветку? Да.

— Почему «Цветку»?

— Чтобы она не догадалась, — подмигнул Виктор. — Маргарита же.

— Если хочешь, ещё одно задание разберём. Я бы тебе предложила попробовать решить весь вариант ЕГЭ, но без сочинения. Что скажешь? Раз уж время есть.

— Это бесполезно. Но если ты считаешь.

Лика принесла ему два варианта — пустой и прорешанный ею.

— Решай, сверяй, задавай вопросы обязательно. Даже самые глупые.

— Хорошо. Твой номер?

Котикова рассмеялась.

— Давай телефон — запишу.

Лика снова отвлеклась на суп, потом проведала Аню, которая послушно «украшала» карандаши в комнате, и вернулась к ученику.

— Расскажи мне что-нибудь, — вдруг попросил Виктор.

— Я тебя не буду отвлекать?

— Нет. Что-нибудь про себя. Какой твой любимый цвет?

— Самый любимый — синий, но ещё мне нравятся пастельные, как, например, эта желтая юбка. Мне нравятся розовые очки, чёрные галстуки, белые блузки. Цветочки всех расцветок, но особенно — фиолетовые. Мой любимый десерт — это шоколад. Шоколадный тортик с шоколадной начинкой под шоколадным ганашом с шоколадной крошкой. Я люблю печь сама, но здесь, правда, это не очень удобно. Ещё мне нравятся разные чаи и красивые заварники. И шляпки разные.

— А что тебе не нравится?

— Холод, пустой холодильник, грязь, большие ножи, открытый огонь. Я очень боюсь вида крови и не умею плавать…

— Правда?

— Да, — пожала плечами Лика. — Папа все время занят, а мама и сама не умела.

Виктор встретился с ней взглядом, словно спрашивая разрешение задать этот вопрос.

— Она умерла, — выражение лица Котиковой сказало ему, что в эту тему уходить не надо.

— Это и есть вся твоя семья?

— Ещё бабушка с дедушкой есть по папиной линии, но они живут заграницей. А у тебя кто есть? Какая у тебя вообще фамилия?

— Васнецов. У меня здесь почти вся семья: родители, двое бабушек с дедушками, старший брат — он работает на тракторе — и ещё один, он сейчас в армии.

— Надо же: у вас одни мальчики, у нас одни девчонки.

— Здесь в целом немного девочек: обычно в старших классах все уезжают в города, в колледжи и лицеи. А ты наоборот — сюда.

— Так получилось, — вздохнула Лика.

— Ты не хотела переезжать?

Котикова схватилась за тряпку и стала протирать столешницу, прячась от его взгляда.

— У меня… некоторые проблемы со здоровьем. И врач посоветовал мне и Ане полностью сменить обстановку, тёплый климат и свежий воздух. Тут папа вспомнил про прабабушкин дом.

— С сердцем? У моего дяди какая-то хроническая фигня, те же рекомендации.

— Почти — с нервной системой.

— Я уверен, здесь ты поправишься, — заявил он. — Никаких самолётов, никаких машин, магазинов, интернета и химии. Скука смертная!

— Чего же ты тогда не уедешь в город? Или в армию собираешься?

— Да так, — Виктор сделал вид, что очень заинтересовался пробником.

— А кем ты собираешься стать?

— Лика, ты как моя мать, — усмехнулся он.

— Да я просто спросила. Узнать о твоих увлечениях.

— А ты?

— Я хочу быть журналистом. Или редактором в издательстве. Это можно на журналистику, филологию, даже лингвистику, но мне не очень нравятся иностранные языки.

— Я бы посмотрел твоё интервью.

— Спасибо. Так, а ты?

— Мой дед работал на молочной ферме, мой папа, мои дяди и я буду, — сказал он как-то обречённо.

— Ты не горишь желанием, — заметила Лика. — Неужели не хочешь чего-то другого? Большего?

— Лика, я за пределами этой деревни был три раза в жизни, я мира не знаю, куда я могу пойти?

— Тогда тем более! Взять и выйти, посмотреть! Посмотреть на мосты в Питере, на соборы в Москве, на пальмы в Сочи, на море, в конце концов, на море!

— Я был на Чёрном, ничего интересного: солёное, грязное и холодное.

— На другое. На Средиземное, на Финский залив, на море Лаптевых, на океан. Представь, что ты выходишь из отеля и перед тобой бегают вараны и лежат огромные, размером с подушку, черепахи!

Виктор задумался, пониже опустив голову.

— Чем ты увлекаешься? Что тебе интересно?

— Футбол, — усмехнулся Виктор. — Предлагаешь мне фантастическую карьеру?

— Ну может ещё что-то, — неловко уточнила Лика.

— Есть только два предмета, по которым я получил аттестацию за год, — помолчав, сказал он негромко.

— Даже не представляю какие? История и общество?

— Биология и химия.

Лика просияла.

— Так ты будущий врач!

— Мгм, самая удобная профессия для путешествий, — он показал ей большой палец. — А оплата — золотые горы!

— Да разные есть варианты, надо только хорошо постараться и поискать.

— Особенно здесь, в Черемуховой.

— Вот же перед тобой, — Лика чуть ли не ткнула его носом в пробник. — Набираешь триста баллов — и перед тобой вообще все города открыты: бюджет, общежитие, да что угодно.

Виктор рассмеялся.

— Ты, Котикова, юмористка. Где я, и где триста баллов?

— Возьми себя в руки, стремись и получишь, если не такие, то больше двухсот пятидесяти. Все возможно, не ставь на себе крест.

— Я просто объективно себя оцениваю.

— Если ты так будешь говорить, я не буду с тобой заниматься!

— Это называется манипуляцией, между прочим, — скрестил на груди руки Виктор.

— То есть, даже просто из вредности не будешь ничего пытаться сделать, да?

Виктор поджал губы.

— Где пытаться? Здесь? Где учитель биологии — это младший ветеринар на ферме? Где нас на химии учили делать самогон?

— Ну ты можешь, как я…

— Не могу! — не вытерпел Виктор, и Лика заметила, как у него слегка покраснели щеки. — Не все могут так, как ты!

Котикова опустила глаза вниз, теребя пальцами упаковку от перца. Действительно, вряд ли его большая семья потянула бы хорошую подготовку к ЕГЭ. Брат в армии, родители на молочной ферме, а он оставлен себе на попечение.

— Извини, я не хотел тебя смутить, — Виктор неловко коснулся пальцами её руки.

— Всё хорошо, — Лика решительно встала и отряхнула юбку. — Я научу тебя тому, что знаю сама. Но пока ты не захочешь что-то делать, тебя и трактор не сдвинет с места.

Она вышла из комнаты, оставив Васнецова наедине с мыслями и пробником.

— Лика, — шепнула Аня, которая, естественно, подслушивала их разговор. — Вы что, умудрились поругаться?

— Нет, малышкинс, мы просто разговаривали, — она пригладила тёмные волосы сестры.

Аня внешне пошла в мать: тёмные волосы, зеленоватые глаза и тонкие пальцы. Лику мучило их сходство. Она сама переняла славянскую внешность отца: русые волосы и серо-голубые глаза. Лика всегда чувствовала связь с ним больше, крепче, чем с матерью. Он никогда не кричал на них, всегда помогал, доверял и только подталкивал в начинаниях. Двойка? Это надо отметить. Горячую воду отключили? Самое время прокатиться в аквапарк. Дмитрий словно всегда чувствовал, в чем нуждались его дочери и давал именно это, а не то, что считал правильным сам, как делала их мать. Лика бывала на море, видела горы, гладила кроликов, гуляла до рассвета и съедала целую шоколадку за раз. В последний год, когда их встречи с отцом сократились до двух дней в неделю, Лика почувствовала себя брошенной и нелюбимой, но она — это ещё ладно. Аня, которая только росла, и росла совсем в другой атмосфере и других условиях, страдала больше от материнской нелюбви и приступов истерики.

— Как думаешь, ему понравится? — шепнула Аня, показывая сестре карандаши.

— Даже не сомневаюсь.

Девочка улыбнулась и с воплем «Ви-икто-ор» побежала на кухню. Лика потопталась на месте, не желая возвращаться обратно к Васнецову, но и не зная, чем себя занять. Спасение пришло неожиданно.

— Э-эй, археологи! У кого здесь сорняки не прополоты?

— Ярик! — взвизгнула Аня, хлопнула входная дверь.

Лика, не глянув в сторону поднявшегося Виктора, вышла к гостям. Во дворе стояли трое парней и девушка. Аня уже расселась на руках у Роси — загорелого, темненького парня выше Лики на голову. Рядом с ним стоял веснушчатый Паша, нагруженный всякими граблями и лопатами и улыбающийся ей во все тридцать два. Остальных Котикова не знала, но шустрая Аня быстро решила эту проблему.

— Это Лика, моя сестра, — объявила она всем. — А это Ярослав, Паша, Игорь и Даша. У неё туфли от Джимми Чу!

Бедная Даша аж покраснела от такого представления.

— Привет, — поздоровалась Лика. — Вы проходите.

— Папы сегодня нет, так что она за главного, вы слушайтесь её, — погрозила пальцем Аня.

— Есть, мэм, — шутливо отдал честь Рося и замаршировал в сад, высоко поднимая ноги.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась Даша и полезла обниматься к Лике. Девушка немного опешила. — Наконец-то ты разбавишь эту скучную мужскую компанию, а то я во всех голосованиях проигрываю, и мы либо играем в футбол, либо смотрим его!

— Тоска, — признала Лика, стараясь мило улыбаться. Внезапные объятия ей немного не понравились, но девушка старалась не показывать виду.

— Извини, если смутила, но я так рада!

— Мы все рады прекрасной компании, — улыбнулся Игорь — солнечный блондинчик. — Ты не любишь гулять, наверное? За две недели ни разу тебя не увидели.

— Я учусь, к тому же с переездом дел много.

— А вы сюда надолго? Или только на лето?

— Где-то на год.

— Правда? Пашка, слышал? Вот у кого мы будем списывать!

— Да-да. Показывай, что копать-то. Стоим, лясы точим, а жара к нам подбирается.

Лика образно очертила им участок, показала, где дорожки лежат.

— Вы лучше цветочки перед домом, а при входе — ёлки или можжевельники — так вид с улицы закроете, да и тенек будет с этой стороны, — глянув профессиональным глазом, вынес Паша. — Если что, у мамы Виктора такой роскошный самшит, можете попросить росточки.

— Мама их осенью рассаживает.

–И ты здесь? А как же гранит науки? — хлопнул его по плечу Рося.

— Одно другому не мешает, — отозвался он, мазнув взглядом по Лике.

Парни принялись за работу, Аня — командовать ими, а Лика с Дашей — расчищать место в беседке для обеда.

— Как тебе наша деревня? — спросил у неё Игорь, собирая поломанные ветки в кучу.

— Деревенская. Непривычно, но выглядит мило.

— Это потому, что ты ещё ничего не видела! Тут такая речка течёт — парное молоко, а на полях пикники классно устраивать. Пойдёшь вечером с нами купаться?

— Посмотрим вечером.

— Она боится, мы плавать не умеем, — спалила контору Аня.

— Да она неглубокая, не переживай. Да и мы, если что, научим, — подмигнул им Рося.

— Ты-то? А кого в прошлом году доставали из-под моста? — хмыкнул Виктор.

— Я тогда был молодым и глупым. А сейчас я уже преисполнился в своём познании. Ты сам-то пойдёшь?

— Как Цветок скажет.

— И не надоело же ей с тобой? Неужели она не хочет на лето куда-нибудь свалить?

— Я бы предложил поездку на тот свет.

— Витя! — возмутилась Даша.

— Не называй меня так, — буркнул тот.

— Нет, сейчас ты ведёшь себя как самый настоящий дед Витя, а не Виктóр!

— А он умеет вести себя по-другому? — удивилась Лика.

Виктор ошарашено глянул на нее и налег на лопату под смех друзей. Такой большой компанией парни реактивно шли по участку, и, когда часы пробили три, оставались неочищенными и невскопанными лишь самые дальние углы.

— Ликочка, — жалобно протянула Аня, которой надоело путаться под ногами парней. — Мы есть-то будем, или ты все приготовленное сама съешь?

Так был объявлен перерыв. Хозяйка представила гостям суп и жареную картошку с грибами — работяги быстро все смели. Котикова терзала кусочек хлеба и боковым зрением поглядывала на Виктора, который очень странно ел: раскидал грибы с картошкой по разным сторонам тарелки и употреблял каждое по отдельности, грибы — с интересом, а картошку скорее на автомате. Лика подумала, что здесь, в деревне, они, верно, едят картошку, как обычные люди хлеб — всегда и везде.

— Потрясающий обед! — заявил Рося и хитро улыбнулся. — За такой стол я обязан отблагодарить хозяйку поцелуем.

Лика не успела придумать, что ответить, когда Аня ловко забралась на стул и спросила:

— Тебе в какую щеку удобнее: правую или левую?

Ярослав не стал скупиться и чмокнул её в обе.

— К сожалению, у нас к чаю только варенье, и, по-моему, оно старовато.

— Я сейчас сбегаю в магазин, — Паша схватил кепку со стола.

— Я с тобой! — Аня уцепилась за его руку.

Все смотрели, как Лика разливала по кружкам — старым, фарфоровым, с золотым орнаментом — душистый чай. Вокруг пели птички, а какая-то пчелка заинтересованно кружилась над их головами. Виктор косился на руки Лики, которые аккуратно обрывали веточку мяты и опускали каждому в чашку листики, а Даша смотрела, как парни таращатся на новую соседку. Она невольно сравнивала себя с ней и, естественно, в голове во всем проигрывала, однако Даша увидела, как тепло улыбнулась Котикова, когда протягивала ей чашку, и подумала, что они все же смогут стать друзьями. Вряд ли её, городскую, заинтересует кто-то из деревенских парней. А даже если и так — какова вероятность, что из четверых она выберет именно его?

Аня заявилась в калитку с ноги, довольная, неся коробку маленьких пирожных.

— А почему они погрызенные? — поинтересовалась Лика.

— Мы по дороге встретили мышку, — не моргнув глазом, ответила малая. — Поделились.

— Подтверждаю, — серьёзно кивнул Паша.

Пирожные оказались старыми, заветревшимися и невкусными, но подростки топили его в чае, и все за разговором становилось сносным. Парни отправились доделывать работу, девушки — помыть посуду. Одна Аня, наевшись, зазевалась, и Лика отошла уложить её спать.

— Надолго её вырубает? — поинтересовалась Даша.

— Час-полтора. Столько носиться-то — никому сил не хватит.

— Смотрю, она от Роси не отлипает.

— Ей нравятся большие компании и много внимания.

— Парни от тебя, к слову, тоже.

Лика тяжело вздохнула, не зная, что ответить.

— Мне не хотелось бы их обижать…

— Тебе никто не приглянулся?

— Я их слишком мало знаю, — уклончиво ответила Лика

— Хочешь, я расскажу тебе про них?

— Что именно?

Даша хитро улыбнулась и села на лавочку.

— Рося — это вечный кипишь, вожак стаи. Он играет за нападающего всегда, он и в жизнь такой — все в лоб. Паша — это наглость. Подколки, шутки, намёки, искусственная грубость и безразличие. Но он верный, как пёс, и всегда поможет. Игорек — наш цветочек, эпицентр доброты и нежности, но и робости. С ним всегда просто, он умеет слушать и слышать, поддержит и обнимет. Виктор — гордец. Никогда ничего не стерпит, молчать не будет, себе в укор не пойдёт. Ему что взбредет в голову, что он посчитает правильным — так за тем и будет идти, снося все на пути. Вспыльчивый, не покажет слабости. Он голкипер — мечи ловит намертво.

«Как будто я домашнее животное себе выбираю, — мелькнула в голове у Лики. — Сама буду общаться — сама и пойму, кто какой. Вдруг все не так, как кажется…»

— Интересный набор, — отозвалась Котикова.

— Да… есть из чего выбрать.

— А тебе кто нравится?

— Мне? Они все мои. Но ты скажи, кого захочешь украсть — я подумаю.

Лика решила сохранить молчание.

–С ума сойти! Где ты такие взяла?

Котикова обернулась и заметила Дашу со своими серёжками — бижутерия из Zara, ничего особенного, но в глазах девушки светился восторг.

— В городе купила. Если хочешь, папа может как-нибудь свозить нас прогуляться по магазинам.

— Хочу! А кем твой папа работает?

— Директором, — уклончиво ответила Лика.

— Вот это батя.

— Мы закончили. Иди смотри, — раздался голос Виктора со двора, когда солнце уже тянулось вниз.

Лика не узнала свой участок — оказывается, он большой и очень перспективный. Парни разгребли заросли и пропололи землю в местах, где будут будущие грядки и клумбы. Уставшие, грязные, раздетые по пояс, они прятались в тени дома и пили воду из-под крана.

— Всё отлично, спасибо большое, — улыбнулась Котикова и протянула им деньги.

— С вами приятно иметь дело, — подмигнул ей Рося и запихнул купюры в карман. — Ну что, на речку?

— Прямо сейчас?

— А чего ждать? Или кто-то против?

— Мне нужно дождаться, пока Аня проснётся. Я не могу её оставить.

— Мне нужно к Цветку заскочить, — отозвался Виктор. — Вы идите, а я потом зайду за ними и приду. Вы там же, на лебедином?

— Да. Хорошо. Тогда не прощаемся, — Рося крепко пожал ей ладонь и удалился со своей свитой.

— Я проверила твой пробник, — сказала Лика, рассматривая ползучего по бетону жука-оленя. Она ждала, пока Виктор спросит её, проявит интерес к своим результатам, но он молчал, долго мыл руки, натягивал майку на поджарое тело.

— Всё плохо? — наконец, озвучил он, остановив на ней свой коронный взгляд.

— Нет. Больше половины правильно.

— Насколько больше?

— На один, — улыбнулась Лика. — Это правда неплохо.

— Мне нужно написать два теста Цветку. Если зайду через полчаса, будете готовы?

— Я — да. Аня, надеюсь, тоже.

— Хорошо.

Виктор подхватил свои вещи, забрал забытый секатор, не глядя на нее, и лишь у ворот остановился.

— Мы завтра продолжим? — тихо поинтересовался он.

— Да.

Он кивнул, толкнул калитку и глянул на неё сквозь резной забор.

— У тебя очень вкусные грибы получаются.

Не сказав больше ни слова, Виктор ушёл. Лика со вздохом потерла лицо и зашла в дом.

— Какой же ты сложный…

***

Виктор задержался минут на десять, но Лика этого даже не заметила: Аня то ли недоспала, то ли переспала и капризничала по любому поводу. И солнце не свети, и птицы не пойте, и папа приди. Когда Виктор, наконец, появился, он застал рыдающую Аню и уставшую Лику.

— Эй, что у тебя произошло, крутышка? — спросил он.

— Она меня обижает, — крикнула Аня.

— Чем?

— В кефире недостаточно пузырьков, — ответила Лика, помешивая трубочкой напиток. — И полотенце мокрое.

— А мы смотри как сейчас сделаем, — Виктор посадил Аню себе на колени и стал кулинарить: перелил кефир в пиалу и накрошил туда печенье, бросил сверху ягод. — Теперь это целое блюдо, смотри какое вкусное!

Девочка, нахмурив брови, повозила ложкой, но все же попробовала — и ей даже понравилось. Лика вздохнула и натянула сестре на голову панамку.

— Я не хочу-у… — открыла рот Аня и все понеслось по новой.

Девочка согласилась пойти к реке только на руках у Виктора. Она болтала ножками, сидя у него на шее, и грызла карамельного петушка, роняя сладкие крошки Васнецову на голову. Тот, на удивление, стойко все сносил. Он провел их вниз по деревне, через дырку в заборе — в рощу, где жители за годы вытоптали удобную тропинку.

Конец ознакомительного фрагмента.