Точка синхронности. Сборник стихов
Когда разум, опыт, чувства, эмоции, зрительные ассоциации, воспоминания, фантазии, сны, навыки и вдохновение совпадают в своих вибрациях и синхронизируются, наступает особое состояние. В этом состоянии рождаются стихи. И нужно записать их быстро, пока сознание не прошло точку синхронности… (Некоторые стихи были опубликованы в сборнике «Вселенная внутри». )
Оглавление
- 2019—2020
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Точка синхронности. Сборник стихов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
© Елена Кандалинская, 2020
ISBN 978-5-0051-7862-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
2019—2020
«У весны берега из цветущих берёз…»
У весны берега из цветущих берёз,
Нежно ветви склонивших к речному разливу,
У весны запах детства и радостных грёз,
Украшающих серые дни кропотливо.
То ведёт хороводы ночных мотыльков,
То засыплет внезапно луга разнотравьем,
Это первые грозы, последний мороз,
Это наши мечты между снами и явью.
У весны ручейки из прозрачной воды,
Уходящих снегов разноцветные льдинки,
Ощущение вдруг отступившей беды,
И бессонных ночей, и тоски-невидимки.
У весны поутру голубые глаза,
Отдающие в ночь золотистым закатом,
И с улыбкой смотрящие вниз небеса,
Одарившие первый цветок ароматом.
ЛЮБКА
«Убирайся, ведь ты не местная!» —
Лишь ленивый ей не сказал.
Нелюбимую, неуместную,
Утром старенький ждал вокзал.
Да какой там! Гнилая станция.
Громко вынырнув из глуши,
Словно страшная декорация,
Ранний поезд за ней спешит.
«Разоделась! Идет, как барыня!» —
Злобно фыркнули старики,
Не помогут ей с чемоданами
И никто не подаст руки.
Не обычная, не похожая
На людишек со стороны,
В этом городе как прохожая,
Виноватая без вины.
Усмехнётся «тарелка» — радио,
Но не вспомнит и через год,
Как одну сироту спровадили,
Чуждый к бедам её народ.
Навсегда уезжает, вроде бы,
Но не гложет её печаль,
В этом старом забытом городе
Видно, временный был причал.
Плыли годы послевоенные,
Каждый здесь выживал, как мог.
Никогда не считал мгновения
Тихий маленький городок.
Время все повороты сгладило.
Всё случается точно в срок.
И однажды запел по радио
Тонкий девичий голосок.
Кто услышит — встаёт, как вкопанный,
И к соседям бегом звонить,
Городок зашумел, взволнованный:
«Любка! Наша! Не может быть!»
И заполнилась почта письмами:
«Любка, Любушка, помоги,
Как без денег теперь нам выстоять?
Муж вернулся, да без ноги…»
«Любка! Знаю, ты не жестокая,
Но забыла ты нас совсем,
Тут у Светки нужда глубокая,
А у Светки-то деток семь!»
Отогрелись деревья стылые.
В тихий город пришла весна.
«Только как помогу вам, милые?
Вас так много, а я одна!
Я неправильная, не местная,
В вашем городе не прижилась,
Я всегда и ко всем по-честному,
А в ответ получала грязь.
Сирота, почему я выжила?
Как посмела не умереть?
И в бараке, разрухой выжженном,
Я сто раз призывала смерть.
Мне в ответ усмехались, цокая,
Только я не держала зла.
Видно, доля моя нелёгкая
Счастье всё-таки принесла.
От себя я вас всех избавила,
Излечилась моя душа,
Завернувшись, ушла, «как барыня»
В тот единственный мамин шарф.
На судьбу я свою не сетую,
Но от вас не желаю слов.
Только Любку забыть советую,
Нынче имя моё — Любовь.»
«Волками воют белые метели…»
Волками воют белые метели,
Зима опять нас радует не зря.
Леса уснули в ледяной постели
Под снежным покрывалом февраля.
Слепящий наст, как чистый лист бумаги.
Вальсируют снежинки на ветру,
Укутывая чёрные овраги,
Могильную скрывая пустоту.
А в небе облака, как белый творог,
В снегу увязнешь, выйдя за порог,
И смотрят вверх пушистые сугробы
Котятами с обочины дорог.
«Близких не выбирают…»
Близких не выбирают,
Кастинги — для кино.
Если вас забывают,
Значит, им всё равно.
Конкурс на роль любимых —
Очень плохой сюжет!
Это проходит мимо
Верность, которой нет.
Чувства — не для торговли
И не для шантажа.
Если о вас злословят,
Значит, не дорожат.
Полутона бывают
Только на полотне.
Если вас обижают,
Что может быть точней?
Любят — не только в счастье,
Но и в любой беде,
Душу не рвут на части
И не хотят задеть.
Близок — кто вытрет слёзы,
Кто не толкает в грязь,
Кто при любом курьёзе
Вам не даёт упасть.
«Есть множество других, огромен мир…»
Есть множество других, огромен мир,
И в выборе никто не ограничен,
И в мышеловках так и манит сыр,
А то, что рядом, кажется привычным.
Мельканье лиц и образов в глазах,
Сулят знакомства новые победы,
И мир — один огромный кинозал,
Где звёзды просыпаются к обеду.
Есть множество моложе и стройней,
От возраста нам никуда не деться.
Но каждый день ты думаешь о ней,
Когда любовь дотронулась до сердца.
Любить глазами — старое клише,
И кажется оно безмерно диким.
Когда любовь рождается в душе —
Все прочие становятся безлики.
Я знаю, что от доброты
Не зацветут цветы на Марсе,
И от излишней суеты
Дурак не станет головастей,
Не перестанут убивать
Те, кто способен был на это,
И человечеству не стать
Последним, лучшим чудом света.
Но ты способен изменить
Реальность тех, кому ты нужен.
Не быть чудовищем внутри —
Важнее красоты снаружи.
Быть честным просто, без труда
Ни жертв, ни подвигов не надо,
И станет лучше навсегда
Мир для того, кто будет рядом.
«Он звонит вечерами и плачет мне в трубку…»
Он звонит вечерами и плачет мне в трубку,
Не сдержав набежавшей внезапной тоски.
Я была очень стройной, в коротенькой юбке…
Моё сердце когда-то разбилось в куски…
Я была очень юной, наивной, нелепой,
Часто верила в счастье, в хороших людей…
Он возник на пороге: «Как были мы слепы!
Вот, бутылка вина, не стесняйся, налей.
Хочешь ранить? Давай! Да получше прицелься!»
Он сказал, что женат. Девятнадцатый год.
Я хотела погибнуть, ложилась на рельсы…
Я ему обещаю: «И это пройдет!»
Та, которую ты позабыл так бездушно,
Утешает тебя, тихо шепчет: «Держись»,
Ты людей по пути раскидал, как игрушки,
А в итоге сломал настоящую жизнь.
Я, конечно, в беде не предам и не брошу,
Я годами привыкла хранить твой секрет.
Я смирилась. А ты? Что сейчас тебя гложет,
Неужели не жаль всех потерянных лет?
«Приняв себя, как аксиому…»
Приняв себя, как аксиому
И вдруг сорвавшись из пучин,
Она покинула твой омут
Без объяснения причин.
Медлительными были черти,
Иль слишком кислое вино,
А может быть, что ей до смерти
Осточертело это дно.
Ты заводь навещал не часто
И заставлял её скучать,
И был соблазн твоих пристрастий
Важнее, чем её печаль.
Шумит осока безучастно…
Ты не нашёл её нигде.
И разбежалось ваше счастье,
Скользя кругами по воде.
«Мне подарили изысканно тонкий оттиск…»
Мне подарили изысканно тонкий оттиск,
Контур души, отпечатавшейся в граните,
Мимо мелькали десятками одиночеств
Странные люди, и каждый так беззащитен…
Мимо неслись машины, не замечая,
Как для меня сейчас замирало время,
Как поднималась, сдаваясь и воскресая,
И возвращалась в строй наравне со всеми.
Воздух уже не серый, а разноцветный,
Ярко слепят глаза слюдяные блики,
Пульс возвращают обочины рикошетом,
Город проснулся, прекрасный и многоликий.
Это мой мир, тончайший и очень странный,
Между землёй и тяжёлыми небесами,
Это моей души отпечаток в камне,
Чудом вернувшейся старыми адресами.
«Воздух кладбища чист и прозрачен с утра…»
Воздух кладбища чист и прозрачен с утра,
Мне в привете кивнут маргаритки.
Очень жаль, что ушли вы однажды, куда
Не послать ни письма, ни открытки.
Я наивно надеюсь, что слышат меня,
Вопреки всем догадкам расхожим.
Мы, читатели, бережно книги храня,
Много видим и многое сможем.
Мягко стелется в ночь многослойность дорог,
Вдаль свиваясь затейливой лентой
Свет космической станции, как светлячок,
Подмигнёт мне приветливо сверху.
Постепенно набросок в реальность проник,
Человечество всё воплотило
Из зачитанных мной фантастических книг,
Тех, которые в детстве любила.
Льётся длинным потоком неоновый свет
Вдоль домов из стекла и металла,
Я живу в этом мире, уже много лет,
О котором когда-то читала.
Вдохновение жгло ум священным огнём,
Видя образ поставленных целей,
Вы писали наш мир, точно зная о нём…
Жаль, увидеть его не успели!
«Хочешь жить лишь строкой в телефоне?..»
Хочешь жить лишь строкой в телефоне?
Живи.
Если я одиноко курю на балконе,
Значит, что-то сломалось внутри.
Хочешь только провалами памяти быть?
Право твоё.
Пятна на совести не отмыть.
Лживая исповедь. Время — ничьё.
Боль не становится правдой.
Грустный конец.
Как себя не оправдывай,
Твоя королева носит терновый венец.
«Я, словно Золушка под окнами дворца…»
Я, словно Золушка под окнами дворца,
Завидуя чужому карнавалу
Печалюсь, что я не с того конца
Всегда смотрела на нарядность бала.
И в ореоле восхищённых фраз,
На этот раз готова безупречно
Быть здесь всегда, сегодня и сейчас
На празднике. Своём и бесконечном.
«Вглядеться в космос лунной ночью длинной…»
Вглядеться в космос лунной ночью длинной,
И чувствовать… Не чувствуя границ,
Люблю Вселенную и, кажется, взаимно,
Я до мельчайших атомных частиц.
Как жить с такой душой, скажи на милость,
И как понять твой неопределённый жест?
Мне шепчут звёзды: «Так уж получилось»,
Мой робкий отклонившее протест.
Как жить, когда живёшь всегда на грани
Миров, эмоций, мыслей и стихий?
И каждое из новых состояний —
В стихах недостающие штрихи.
«Он забрал тебя окончательно…»
Он забрал тебя окончательно,
Объяснениям не подвластный,
Пропитавшийся основательно
Духом магии и контрастов,
В симбиозе воздушно-каменном,
Как бессмертных богов служитель,
Он поймает, как кинокамера,
Эпицентр любых событий.
Просто слушай сердцебиение,
И не спрашивай, что происходит,
Пусть поэтов ушедших тени,
Взявши за руку, к храму проводят,
Словно тайной морской жемчужницы
Неожиданно одарённый,
Ты влюбляешься в эти улицы,
Вдохновением окрылённый.
«Ты видишь искорку? Она — мечта моя…»
Ты видишь искорку? Она — мечта моя,
Кусочек незаполненной страницы,
От древнего священного огня
Дожившая до наших дней частица,
Нетленный уголок судьбы моей,
Но так и не нашедшей воплощенья
В мозаике из множества частей,
Мотив, не получивший завершенья.
Она лисою рыскала в лесах
И проникала вглубь в кротовьи норы,
И к людям шла, на крайний риск и страх,
Но ждали там пустые разговоры.
И каждое пристанище мечте
Лишь ненадолго радость приносило,
А ей невыносимо в тесноте,
Наружу рвётся скопленная сила.
Она искала, между синих скал
Металась, но опять не находила,
И вновь летит безумная мечта
Вдоль побережья Финского залива.
«Я помню двор, в который я бежала…»
Я помню двор, в который я бежала.
Всё впереди — мне слишком мало лет.
Вся жизнь моя мне не принадлежала
И я придумывала жизнь, которой нет.
Кружился лёгким пухом первый снег,
Поскрипывали старые качели,
А детство — будто временный ночлег,
И происходит всё на самом деле.
Внутри рождались первые стихи,
Как из костра взлетают сонмы искр,
Чиста душа, без взрослой шелухи,
И лёгкий ветер ночью свеж и быстр.
Менялись времена и города,
Но как бы сильно мы не повзрослели,
Я возвращаюсь мысленно туда,
Где вверх взмывали старые качели.
«В тёмно-серой тишине перил…»
В тёмно-серой тишине перил
Мрамор помнит быстрые шаги.
Там, где человек когда-то жил,
Нынче обитают сквозняки…
Задрожали стрелки на часах,
Скрипнул по-предательски паркет,
Я не верю людям и глазам,
В то, что никого здесь больше нет.
Я вошла, дыханье затая,
Подмигнула лампочка в ответ.
Отзовись, не бойся, я своя,
И никто не знает наш секрет.
То ли дверь толкнуло ветерком,
То ли голос, слышимый лишь мне…
Ты расскажешь обо всём. Потом.
Мне явившись утром в полусне.
«Я не злая, я просто однажды не выдержу фальши…»
Я не злая, я просто однажды не выдержу фальши,
Слишком много её открывалось в знакомых словах.
Слишком больно, чтоб думать о каждом, негодовавшем,
Что опять его лесть и притворство разрушены в прах.
Я не сильная. Опыт берёт подороже банкиров,
Скомкав душу, как фантик бумажный беспечной рукой.
И так тесно внутри, что не хватит и целого мира,
Чтобы вычерпать ужас, однажды прожитый тобой.
Номинально присутствовать — это бессовестно мало!
Раз не можешь быть рядом, то мимо пройди и не тронь.
Я не злая, я просто уже бесконечно устала
Оловянным солдатиком стойко бросаться в огонь.
«А ну-ка, села, спину прямо!..»
«А ну-ка, села, спину прямо!
Внимательно смотри в тетрадь!»
А я вертелась, я упряма,
Я так хотела рисовать…
А я хотела снова лето,
На даче дедушкиной, вплавь…
Наплаваться, и до рассвета
Под старой лампой рисовать.
Я рисовала тихий берег,
И радужных речных стрекоз,
Под окнами осенний скверик,
Замёрзшие пруды в мороз.
Рисую, как смеётся мама
И шьёт мне платье для принцесс,
Как вместе с папой я упрямо
Шагаю за морошкой в лес.
Меня сломала дисциплина,
Затем увлёк семейный быт,
И я забросила картины,
И быт, конечно, победит…
Я, как и прежде, любопытна,
Но время мне не удержать,
И до сих пор мне так обидно,
Что разучилась рисовать.
«Их переписка — словно титры…»
Их переписка — словно титры
К кино, которое не снимут,
Их души так синхронно гибли,
Но руки больше не обнимут.
Банально. Смерть их разлучила,
Как в худшей из возможных сказок,
Их участь — жизнь для нелюбимых,
В любви не клявшихся ни разу.
И вот она, судьбы развилка.
У каждого свои мотивы.
Увы, за женщинами в ссылку
Еще не ездили мужчины.
Предательской змеёй верёвка
Сдавила чемодан под днищем,
Злой шуткой, паузой неловкой:
«Прочна! Хоть вешайся, дружище.»
Сомнение сдавило горло,
Осело в сердце чёрной жабой…
Пропахло августом подворье…
«Я так и сделаю, пожалуй!»
«Издание в потрёпанной обложке…»
Издание в потрёпанной обложке,
Забытое когда-то впопыхах,
Надеюсь, что вот-вот, ещё немножко,
И снова утону в твоих стихах.
Я помню пожелтевшие страницы,
На пальцах лёгкий запах миндаля…
Усну опять и может, мне приснится
То место, где смогу узнать тебя!
Найди меня! Среди унылых строчек,
Под блеском глянца, дай мне только знак!
Пройдя по лабиринтам червоточин,
Не заблудившись в прожитых мирах,
Почувствую листов шероховатость,
Забудусь, позабыв про суету…
В потоке изменённых обстоятельств
Тебя я обязательно найду!
«Как манит космос! Столько лет подряд…»
Как манит космос! Столько лет подряд,
Твои мечты лелея понемножку.
А утром шепчет не политый сад,
Об ноги трётся ласковая кошка.
Ты возвращаешься. К поливке и котам,
До сумерек свой телескоп забросив,
Как возвращается к знакомым уголкам
Уставший путешественник по звёздам.
Ты тянешься, сквозь быт и сквозь дела,
Ты здесь и там, всегда наполовину,
И говоришь, что ты не так смела,
Чтоб ради космоса привычный мир покинуть.
И кто-то так нуждается в тебе,
Не отпуская далеко от дома…
А звёзды приближаются во сне
Под равномерный грохот космодрома.
«Нас август томно в осень провожал…»
Нас август томно в осень провожал.
Напутствовали вслед мосты и реки.
У осени особая душа,
Её частичка — в каждом человеке.
Морозом яблоки закованы в садах,
Их аромат наполнит воздух смыслом,
Заставит нас поверить в чудеса,
Рождая поэтические мысли..
Сентябрьский сюжет уже доснят,
Он был единственный, такой не повторится.
И листья облетевшие лежат
Раскинутыми крыльями жар-птицы.
«Я услышала зов и в ночи прихожу…»
Я услышала зов и в ночи прихожу,
И никто не страдает.
И морозной крупой на холодном ветру
Снег следы заметает.
Послевкусие — шарм дорогого вина,
Нынче нам по карману,
Остаётся желание, страсть, глубина,
Исцеляются раны.
У зеркал в полутьме задуваю свечу,
Мой сценарий исполнен,
Снова всё, снова так, как сама захочу.
Демон неугомонен.
Только в жёлтых глазах фамильяра огонь
Немигающий с печки.
Ты — дыханье моё, я — дыханье твоё,
Мы свободны. И вечны.
«Эхом шаг отзовётся, как прерванный пульс…»
Эхом шаг отзовётся, как прерванный пульс,
Не скрывая мотивы,
Вот, я здесь, с точкой времени пересекусь,
И мы всё ещё живы!
У гранитной плиты снова нет суеты,
Нет подделанной скорби,
Только кто-то неведомый скромно цветы
Положил в изголовье.
Жизнь сломала война, словно тоненький прут,
А второй — не бывает.
Постою здесь одна, и мне тихо кивнут
Те, кто здесь обитает.
«На сцене, как на жизненном пути…»
На сцене, как на жизненном пути,
Оттачивая почерк и повадки,
Давно уже привыкшая идти,
Себя опустошая без остатка,
Теориями очень тонких струн
Свой разум пронизав, как редкий бисер,
Подчёркивая кровью каждый пункт
В который раз обрушившейся жизни,
Она давно отчаялась понять,
Где лица, где невозмутимость масок,
Она не может больше позволять
Интригам отдаваться понапрасну.
Она давно спокойна и мудра,
Здесь бесполезны лесть и комплименты,
Душа её — как чёрная дыра,
Кидай, кидай в неё аплодисменты!
«Во всём привыкшему гореть…»
Во всём привыкшему гореть,
Холодным быть не получается,
И от предчувствий цепенеть,
И ждать, что всё всегда кончается.
К тому, что только тлело в нас,
Лежа за рамками приличия,
Я привыкала каждый раз,
Держась на грани безразличия.
И я училась забывать
Без страха и без сожаления,
И не прощая, отрицать
Свои ошибки и сомнения,
Глаза в глаза. Без суеты,
Приняв в себе происходящее…
Здесь только я. И только ты.
Здесь только мы. И настоящее.
«Я хочу сохранить теплоту…»
Я хочу сохранить теплоту,
Обернув её коконом, спрятать.
Теплотой изнутри прорасту,
Испаряя осеннюю слякоть.
Я хочу сохранить красоту.
Лепестки, тихо с яблонь упавшие,
Я успею поймать на лету,
Облачив их в надежды вчерашние.
И хранятся оттенки миров,
Многоцветные и многослойные,
Где-то в хитросплетениях снов,
Словно ульи гудят беспокойные,
Укрывая собой чистоту
Тихих речек и снега белейшего,
И весенних лесов пестроту,
И дыхание лета ушедшего.
«Между веток опавших крон…»
Между веток опавших крон —
Витражи из кусочков неба,
Как привет из других времён,
Перепутавший быль и небыль,
В каждой капельке дождевой
Отражение зазеркалья,
В стаях птичьих над головой
Потеряется дождь хрустальный.
А вокруг — красота и тишь,
Ранним солнцем восток расцвечен,
И уже не идешь, летишь
Восходящему дню навстречу!
«Я грущу. Это так не ново…»
Я грущу. Это так не ново.
Не в строку. Не оригинально.
Я накину мешок холщовый,
Ветки станут моей вуалью,
Я сложила на полку перья,
И метла запылилась, очень!
Я тихонечко скрипну дверью,
За которой я скроюсь в полночь.
Я пройдусь босиком по лесу,
Я туман над рекой рассею,
Под его колдовской завесой
Ключ лежит, что давно потерян.
Тем ключом отворив засовы,
Я в твои попаду объятья,
Тихим вальсом завоют совы
Под аккорды своих собратьев,
Лунный свет темноту развеет,
Ты забудешь откуда, кто ты,
Мягко свечи тела согреют,
Покрывая их позолотой.
«Он сказал, я как солнце вешнее…»
Он сказал, я как солнце вешнее
И ночами так часто снюсь,
Что во мне красота нездешняя
И лицо украшает грусть,
Он спросил, из каких неведомых
И прекрасных пришла земель?
Я сказала — не знаю этого
И не помню своих корней.
Только сны сохранили, видимо,
Сад оливковый, старый дом,
Серым камнем дорожки выстланы,
Звезды светятся серебром,
Скалы с розовыми закатами,
Солнцем выжженная земля…
Он спросил: «Что ж античные статуи
Так напомнили мне тебя?»
«В пересечении лесных дорог и судеб…»
В пересечении лесных дорог и судеб,
Качаясь в такт в болотистой глуши,
Поёт в ночи большой шаманский бубен.
О том, что было, есть и будет, прокричит,
Раскатистый, как гром небесных сфер,
Неумолимый, будто Провиденье,
В размах, в строку, и в рифму, и в размер,
Он призывает духов вдохновенья.
И древних ритмов слушается лес,
И отступают прочь враги и звери.
Вибрацией коснувшийся небес,
В потусторонний мир открывший двери.
В нём простота заснеженной тиши,
И в волнах бурный отклик океана,
Аккорды неизведанной души
В раздумья погружённого шамана.
«Над городом солнце и лёгкий мороз…»
Над городом солнце и лёгкий мороз,
Резвятся румяные дети,
На мраморе — веточки срезанных роз,
Играет снежинками ветер,
Тирады с трибун ветеранам. И флаг
Развевается. Город не сломлен,
В промёрзших могилах поверженный враг
Навеки надёжно схоронен.
Стоять на морозе совсем не легко,
Коленки промёрзли в колготках…
«Давай не стесняйся, достань бутерброд!
Мы знаем, что голод — не тётка!»
Я вмиг обернулась: «Да кто ж ты такой?»
Но площадь исчезла и звуки…
Стоят только серые тени толпой
И тянут костлявые руки.
Я в лица вгляделась, а в них теплота.
Как кадры из странных видений —
Вокруг лишь туман, лишь мороз, пустота.
Одна. И толпа привидений!
«Какая худая, замёрзла, поди, —
Сказала старушка в платочке, —
Ты, милая, лучше погрейся, иди,
Прошу, береги себя, дочка!»
И серые тени ко мне подошли,
«Постойте же, кто вы такие?»
«Мы — люди. Обычные люди Земли,
Но больше, увы, не живые.
И мы не для славы, не ради имён,
Не гимнов и лозунгов ради,
Мы ради будущих, лучших времён,
Погибшие здесь, в Ленинграде.»
Они говорили опять и опять,
Какие-то страшные фразы,
А я не смогла половины понять,
Войны не увидев ни разу.
И мне на прощание руки пожав,
Они растворились в тумане…
Я снова на площади. Лозунги. Флаг.
Пакет с бутербродом в кармане…
А счастье-то — бабушкин тёплый пирог
И мирное небо над домом!
Мне кто-то неведомый будто помог
На жизнь посмотреть по-иному.
«Мне снился лунной ночью старый дом…»
Мне снился лунной ночью старый дом.
Просел паркет под взглядом тусклых окон.
Я, кажется, промокнув под дождём,
Укрылась в нём, стоявшем одиноко.
Вся мебель в тёмно-жёлтых лоскутках,
На окнах запылённые портьеры
И серая лепнина потолка
Лишь дополняла мрачность интерьера.
Был мрачен у хозяев даже чай
И фолиантов пыльные страницы,
Но лучик света, будто невзначай,
Скользнув в окно, позолотил их лица…
Меня тут осенило! И рывком
Вскочив и распахнув на окнах шторы,
Я свет впустила в этот дивный дом…
И красота старинного фарфора,
И кресел нежно-палевый окрас,
И блеск свечой натёртого паркета,
И благородной мебели каркас,
Обрисовал поток дневного света.
Дом оживал, с ним оживала я,
Улавливая мысли без подсказок,
И воскресали из небытия
Оттенки всех давно забытых красок!
Здесь чуда нет, скажу начистоту.
О вкусах бесполезны разговоры,
Но если хочешь видеть красоту,
Её не скроют никакие шоры.
«Здесь дождь бежит по венам вместо крови…»
Здесь дождь бежит по венам вместо крови,
И можно, не стесняясь, быть собой,
Здесь воздух вдохновением наполнен,
Здесь суета, дарящая покой.
Эклектика безумства и порядка,
Пересечение и симбиоз времён,
И кто здесь оказался, без остатка,
Безмерно в эти улицы влюблён.
Здесь каждое движенье не случайно,
Здесь древность обретает новизну,
И каждый двор — хранитель старой тайны,
И каждый дом у времени в плену.
«Город очень красив…»
Город очень красив.
Город неотразим.
И судьбой, и людьми этот город любим.
Город будто живой.
Он для каждого — свой.
Город точно звено между миром и мной.
Город счастья и бед,
Город чьих-то побед,
Для кого-то он — «город, которого нет»…
Но я вижу, что здесь
Он, конечно же, есть
И его красоту не измерить, не счесть,
Ненавидеть, любить,
Или боготворить…
Город больше не сможет тебя отпустить.
«Как отличить, куда проложен путь…»
Как отличить, куда проложен путь,
Где не теряют дар в угоду фарсу,
И где не заставляют присягнуть
Чужому кошельку или коварству?
Как отделить, в смешении причин,
Призвание к эстетике от чванства,
В многообразии обложек и картин —
Искусство от простого графоманства?
Простить тот мир, в котором столько лжи
И где в толпе теряются таланты,
И где опустошают стеллажи,
Не отличив от стёкол бриллианты?
Принять тот мир, в котором столько бед,
Где режиссёром, на руку нечистым
Штампуются, как фантики конфет,
«Писатели», «поэты» и «артисты»?
«Старинные стены с лепниной поблёклой…»
Старинные стены с лепниной поблёклой,
Чарующий запах земли,
И солнце смотрело в витражные стёкла,
И яблони буйно цвели.
Звенит тишина ароматного сада,
И птицы затихли вдали.
Я слишком наивна, мне много ли надо?
Жужжат деловито шмели…
Исчезнет то время. Ночная прохлада
Лесные сковала ручьи,
Но снова вернётся весна, как награда,
Чтоб яблони вновь зацвели.
Пройдут времена. И разрушатся стены,
И старенький дом не спасти,
Но самое важное в целой Вселенной,
Чтоб яблоки снова росли!
Минуло полвека. Разбитые окна
Встречают меня, как свои.
И вот он, ответ, отражённый в осколках —
Что яблони вновь зацвели!
«Простынью тучи повисли на проводе…»
Простынью тучи повисли на проводе,
Длинные капли, как долгие проводы,
В радугах спят разноцветные обручи,
Долги в метро серебристые поручни,
Тянется ливнями воздух тягучий,
Ряд новостроек, как эхо созвучий,
И долгие мысли под небом глубоким
Рождают ночами длинные строки.
«Не спешите копаться в себе…»
Не спешите копаться в себе,
И совсем не искать виноватых,
Если кто-то по вашей судьбе,
Не снимая сапог, нагловато,
Вдруг прошёлся и походя, враз,
Видя в вас лишь одну оболочку,
Не стесняясь поступков и фраз,
Метко бил в уязвимые точки!
Не спешите себя обвинять,
У предательства, сплетен, доносов,
Есть участник, опять и опять
Вам вставляющий палки в колёса.
Лучше чаще хвалите себя
За порядочность, верность и честность.
Быть с другими, себя не любя —
Как шагнуть с высоты в неизвестность.
Вы — прекрасной судьбы ювелир,
Вы — огромного мира частица,
Ваши помыслы — ваш балансир,
И Вселенная — ваши границы.
«Тот маленький демон в моей голове…»
Тот маленький демон в моей голове,
Который не скажет напрасно,
Он шепчет мне часто, всегда и везде,
Что всякая форма — прекрасна.
Тот маленький демон, что пишет стихи
И мне преподносит внезапно,
Он рифмы сплетает из разных стихий,
Диктуя их в ритм, поэтапно,
Он тот, кто срывая кривые очки,
Весь мир превращает в раскраску,
Его наставленья точны и легки,
А я предаю их огласке.
Тот маленький демон в моей голове
Меня охраняет от фальши,
И если кого уличит в плутовстве,
Его отгоняет подальше.
Мой маленький демон, он учит меня,
Что личности неразделимы,
Рассудок и тело соединя,
Слагает из них пантомимы.
«Пронзительно кричит ночная птица…»
Пронзительно кричит ночная птица.
И входит ночь, накидывая шаль,
Колышется прозрачная вуаль
И скрипнет напоследок половица.
Уснуть. Скорей. Откроется портал
И распахнутся двери измерений
В миры невероятных сновидений,
Воображение откроет все врата.
Уснуть. И все преграды превозмочь,
И все потерянные образы вернутся,
Когда захочешь снова окунуться
В ту первозданную космическую ночь.
«Тихо спят поутру в обрамлении трещин кирпичики…»
Тихо спят поутру в обрамлении трещин кирпичики,
Их печаль не отменит рождение нового дня,
Их неровности помнят меня, как девчонку с косичками,
Очень бережно в памяти строчку следов сохраня.
Этот плюшевый мох тишиною пророс необычною,
Пропитался мечтами из детских фантазий давно,
Он уводит меня из жестокого мира привычного,
Эти камни и трещины точно со мной заодно.
Тихо спят поутру все приятные воспоминания,
Оставляя лишь образы, тонкий обманчивый флёр,
Растворяются в соснах неясных фигур очертания,
И иголки сливаются в воздухе в новый узор.
«Наступает момент, и ты просто безумно устала…»
Наступает момент, и ты просто безумно устала,
От волнений и слёз, от бессмысленных долгих тревог,
А от жизни осталось всего так бессовестно мало,
И так манит в ночи паутина пустынных дорог.
Наступает момент, и теряется страх безвозвратно,
Вкусно дышится, если осталось так мало дышать.
Ты бросаешь весь мир и однажды вернёшься обратно,
В старый город, в котором твоя воплотилась душа.
Ты позволишь себе перемены. Пакуй чемоданы!
Их и не так уж и много, ведь смысл совсем не в вещах,
И обнимет тебя этот город мостов и тумана,
И развеет печаль, словно пыль в оживлённых дворах.
«В прибрежном парке дремлет пустота…»
В прибрежном парке дремлет пустота,
Безвременье, застывшее под ветром,
И плавными изгибами моста
Проложен путь в безоблачное лето,
Здесь тропами исхоженный до дыр,
Протоптанный мечтателями к речке,
Понятный для немногих, странный мир,
Всходящим солнцем поутру подсвечен.
Здесь россыпь звёзд, как самоцветов горсть,
Бросает блики на вечерний берег,
И каждый человек — всего лишь гость,
И каждый шаг здесь вечностью отмерен.
«Услышать зов, метущийся в лесах…»
Услышать зов, метущийся в лесах…
Бесовских свадеб вихри на тропинке,
Плетущейся, как ведьмина коса.
На плечи шаль, и посох, по-старинке,
В уютном доме теплится камин.
Уснуть, под равномерный треск поленьев,
И волнами, как платья балерин,
Колышутся полуденные тени.
Я просыпаюсь. Ниточкой огня
В старинном зеркале отобразятся свечи.
Мне улыбнётся отражение меня
И скажет, что сегодня — лучший вечер.
«Когда внутри живёт холодный страх…»
Когда внутри живёт холодный страх,
Когда душа устала от сомнений,
Когда вопросов больше, чем решений,
Слеза дрожит, как ласточка в руках,
Я заново влюбляюсь в города,
В их запахи, простор широких улиц,
Бесчисленной толпы гудящий улей,
В разрезавшие небо провода.
Я заново влюбляюсь в берега…
Здесь ничего. И всё одновременно,
Залив — хранитель тайны сокровенной,
Воспетой ветром Балтики в лесах.
«Узор из чёрно-белых фотографий…»
Узор из чёрно-белых фотографий
В альбомах, будто в старых сундуках,
Хранилище времён и биографий,
Сокровище, застрявшее в веках,
Кусочки жизни, вырванные вдруг,
И сохранённые в бумаге необычной,
Теплеют от прикосновений рук
И смотрят на меня уже привычно.
Кусочки жизни там, где жизни нет,
Панно из не цветных изображений,
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- 2019—2020
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Точка синхронности. Сборник стихов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
