Мои волшебные истории – 2. Сборник Самоисполняющихся Сказок

Елена Евгеньевна Васильева

Сказка лечит, сказка учит, сказка меняет жизнь. И перед вами, уважаемые читатели, очередная доза информационного лекарства.

История большой любви

В сказке использованы старославянские имена:

Таислав — скромный.

Василько — царский.

Мстислав — мстительный, непримиримый.

Бурислав — несокрушимый, подобный буре.

Беломир — чистый в помыслах.

Судислав — справедливый.

Богданка — богами данная.

Велижана — великая жена.

Добра и Света тебе, мой сердечный друг!

Помнишь, оставили мы наших героев, когда два любящих сердца нашли своё счастье? И вот уже сшиты свадебные наряды, дворцовые залы украшены цветами, поставлены столы и приглашения разосланы. Казалось, ничто и никто не сможет омрачить грядущий праздничный день. И тут случилось невероятное. Но… Обо всем по порядку.

У жениха нашего — славного царевича — гусляра Таислава — было два брата: Василько — старший да средний — Мстислав. Чёрная зависть ядовитой змеёй вползла в их сердца:

— Что же это!? — начал Василько. — Всё ему да ему, тихоне нашему. И жена — красавица, и любовь народная, так ещё и царство отцово делить придётся с ним!

— Вот уж дудки! — вторил ему Мстислав. — Надо его и невесту извести, как их и не было. Царство на двоих лучше делится.

Сказано — сделано. За ужином подлили сонного зелья Ачине и Таиславу. Ночью связали царевича и на фрегат пиратский, что в порту стоял, забросили. Невесту же — красу ненаглядную — в клетку золоченую посадили да тайным агентам Змея продали, Горынычу на забаву.

Пришёл срок, и корабль пиратский с якоря снялся да в открытое море вышел. Обходя фрегат, капитан Буреслав в трюме наткнулся на связанного Таислава:

— Что за оказия!? — воскликнул он. — Кто таков? Какого роду-племени?

Рассказал тогда царевич пирату свою историю. А потом и капитан поведал о своей жизни

–…Вот так и попал я на твой корабль. А что с моей невестой, то мне неведомо, — закончил свой рассказ царевич Таислав.

— Когда-то и я был любимым сыном своих родителей, — вздохнул пират. — Жил с отцом, матушкой и сестрами в небольшой деревушке на берегу реки. Мирно жили, хлеб растили, рыбу ловили. Но налетел Змей Горыныч, хату спалил, отца погубил, а матушку и сестер в свое логово унёс. На ярмарке в соседнем селе я был, не сумел защитить родных… А ночью подошёл к берегу пиратский корабль. Вот я к ним и напросился. Ну, а со временем и сам капитаном стал. И с тех пор всё ищу Змея того треклятого, топлю корабли военные да невольников освобождаю. А вдруг и моим кто поможет?..

Капитан взглянул куда-то вдаль, а потом вдруг прямо в глаза царевичу посмотрел и говорит:

— Один я на всём белом свете. Так будь же ты братом мне названным! Будем вместе просторы водные бороздить. Весь мой корабль в твоём распоряжении. Только не заходи в каюту за железной дверью!

Так и повелось: пираты брали на абордаж военные суда, топили корабли торговцев «живым товаром», освобождали рабов. А вечерами Таислав брал в руки гусли и пел свои песни. От этих волшебных звуков раны заживали, а сердца очищались от кровавых битв, и пираты засыпали спокойным сном.

И вот однажды ночью Таиславу не спалось. Тайная комната манила и звала своей неизвестностью. Убедившись, что все спят крепким сном, взял он фонарь и подошёл к железной двери. На удивление ни замков, ни засовов на ней не было, и дверь легко открылась от прикосновения руки.

В небольшой каморке на высоких столбах стояли три золотые клетки, накрытые дорогой парчовой тканью. Юноша снял покрывало с одной. Там сидела странная большая птица с женским лицом — волшебная птица Алконост. Она запела своим чудесным голосом, рисуя перед Таиславом картины прекрасных далёких стран и миров. Очнувшись от этих звуков, царевич накрыл клетку.

В другой сидела огромная красивая птица с красным оперением, двумя клювами и короной на голове — птица Гамаюн — глашатай богов светлых, и поведала птица о счастье, которое обязательно случится в его жизни. Поблагодарил Таислав птицу и открыл последнюю клетку. До пояса женщина несравненной красоты, от пояса — птица — посланница тёмного мира — птица Сирин. Она открыла свои изумрудные глаза и запела. Пела Сирин о тишине и покое загробного мира, о тщетности земной, и её голос уводил все дальше и дальше из мира живых.

— Я же говорил! Я же предупреждал! — Буреслав вытолкнул полуживого юношу за дверь, накинув при этом покрывало на клетку. — Никому еще не удавалось очнуться от чар её голоса. Твое счастье, что я дозор проверял. Был бы ты теперь в мире мёртвых.

— Благодарю тебя за мое спасение, брат мой! — отвечает ему царевич. — Рассказала мне птица Гамаюн, где мне искать невесту мою, и пообещала жизнь долгую да счастливую. Пора мне, брат мой названый, в путь отправляться, невесту мою выручать.

— Что ж, будь по-твоему! Вот тебе клубочек с нитью путеводной, доведёт он тебя до жилища Ведуньи древней, что живет на границе стихий. А уж она подскажет, как со Змеем сладить.

Тепло распрощались братья, пообещав друг другу обязательно встретиться вновь, и каждый пошёл своей дорогой.

Долго ли, коротко шёл царевич, он и не заметил. И вот, наконец-то, петляя меж скал, овраги и ручейки перепрыгивая, привёл клубочек Таислава к жилищу Ведуньи. Стояло оно на самом краю утеса высокого. О подножье скалы с грохотом разбивались волны бескрайнего океана.

Навстречу ему вышли две девушки в белоснежных сарафанах, расшитых обережными символами. Их светлые длинные волосы заплетены в косу, а на головах венки из полевых цветов и трав.

Помнишь ли ты, друг мой любезный, как по указу царя Судислава сёстры Ачины были отправлены к Ведунье набраться уму-разуму? Так вот они!

Как же изменились девушки! Вместо заносчивости, тщеславия и гордыни их лица светились нежностью, любовью и милосердием.

— Здравия тебе, добрый человек! За какой надобностью пожаловал? — спросила старшая из девиц.

Рассказал тогда Таислав свою историю, ничего не скрывая.

— Мудрая Ведунья на лугу дальнем травы целебные собирает и нескоро будет. Но не печалься! Срок нашего обучения подходит к концу. Матушка во многие тайны нас посвятила, так что помочь тебе сможем, ведь Ачина — сестра наша.

— Сладить-то со Змеем просто, — продолжила средняя. — Только вот незадача: Змей души своих невольниц зернами гордыни, зависти и злобы засеивает, и Ачина лишь внешне та же, а внутри — жена Змея.

— Нет!!! Не может того быть! — закричал юноша. — Нашу любовь не может победить никакой Змей! Мне бы только увидеть её, к сердцу прижать да щёчки её румяные поцеловать, и никто нас не разлучит!

Сестры недоверчиво покачали головами, но спорить не стали.

— Будь по твоему! Клубочек путеводный доведет тебя до Змея. И вот тебе наши дары, — сказала старшая сестра. — Очки Истины. Как только почувствуешь, что семена в душе Ачины дают всходы, надень на неё их.

— Вот тебе Меч-саморуб, — сказала средняя сестра. — Только им ты сможешь одолеть Змея. И Рубашка, обережными узорами расшитая. Она тебя от ран и смерти спасёт, но не снимай её и береги пуще глаз.

Поблагодарил царевич сестёр да в дорогу отправился. Сколько был он в пути, то нам неведомо, только оказался он у логова Змея Горыныча.

Жестокой была битва. Уж Змей и хвостом Таислава бил, и огнём жарил, и когтями царапал, но Рубашка верно служила. Изловчился царевич и срубил все головы Змею разом, а тело разрубил на мелкие кусочки. Вот только видит он, что где капля крови упала, там крошечные змеёныши появляются. Стал он их тогда сапогами давить. Всех убил и только занёс ногу над последним, выбежала Ачина и кинулась царевичу на шею:

— Любый мой! Как же долго я тебя ждала! Все-то глазоньки проплакала. Пощади этого малыша, не омрачай этот счастливый день. Вернёмся же скорее домой, обрадуем родителей. А его с собой возьмём.

Ничего не заподозрил Таислав, обнял свою ненаглядную, взял змеёныша, да в обратный путь они отправились.

Ох, и быстро же растет Горынычев отпрыск! Пока царевич с Ачиной до дому добирались, он ростом стал, как папаша его.

— Смотри, как он на отца своего похож! — восхищалась девушка. — Только добрый и ласковый, как котёнок, да огнём не плюётся.

И опять Таислав ничего подозрительного не узрел.

А во дворце встретили их, как героев. Тут же и свадьбу сыграли. Царевичу казалось, что вот оно счастье, обещанное птицей Гамаюн, да не тут-то было: Горынычевы семена в душе Ачины ростки стали давать. А змееныш-то и есть Змей — муж и повелитель. Вот и стали они думать, как царевича на тот свет отправить да на трон сесть. И придумали.

Конец ознакомительного фрагмента.