Сломанный

Елена Гусарева (2024)

Разрешить себе быть счастливым и любимым, несмотря на свои недостатки и несовершенства, порой непростая задача. Герой этой истории борется с внутренними демонами, преодолевая конфликты и сомнения. Шаг за шагом он учится понимать себя, смиряется с прошлым и обретает внутренний покой.

2

— Всеволод, вы предпочитаете встречи онлайн?

На экране возникла молодая женщина, почти ровесница, в беспроводных наушниках на фоне краснокирпичной стены какого-то новомодного лофта. Модная стрижка с синими прядями в чёлке, живой весёлый взгляд за круглыми стёклышками очков (наверняка, надела для солидности). Почему-то я ожидал увидеть кого-то более похожего на врача. Что может знать о жизни эта тусовщица? Поговорить с психологом уже не казалось хорошей идеей.

— Да, мне так проще, — протянул я, соображая, как бы теперь слиться. — И можно Сева, меня никто не зовёт Всеволодом.

— Да, конечно, Сева. Как вам удобно. Можете обращаться ко мне Вероника.

— Вообще я не уверен, что всё это нужно. Так что… не знаю.

— Давайте попробуем. Вы ведь зачем-то позвонили.

— Ну да… Просто… Мне несколько человек советовали, но это фигня.

— Кто например?

— Девушки в основном, — усмехнулся я невесело. — У меня с ними проблемы.

— Так, понятно. Можете рассказать поподробнее?

— Вообще, я не в том смысле. Вы, наверное, подумали, что у меня какие-то проблемы в физическом плане. С этим всё в порядке.

— А в чем тогда проблемы?

Она казалась участливой и не очень навязчивой, готовой слушать. И я решился попробовать.

— В том, что они мне надоедают! — выпалил я. — Сначала всё классно, весело, эмоции, чувства, всё-такое… А потом бац! И пустота. И вроде бы ничего не случилось, просто всё куда-то улетучивается. Я не знаю, почему так происходит. И главное, что я не хочу никого обижать, и мне плохо, но я ничего не могу с собой поделать. Сейчас я опять расстался с девушкой. Мы были вместе немногим больше года. И вот оно снова случилось… Я по ней скучаю, и мне жаль, что мы расстались, потому что, на самом деле она классная, очень красивая. И главное, что всё это уже было несколько раз в моей жизни. Какой-то долбаный сценарий! И дело, похоже, во мне.

— Хорошо, что вы позвонили и готовы работать, разбираться в себе. Вы не против, если я задам несколько вопросов, чтобы получше понять суть проблемы?

— А где ваш блокнот? — я вспомнил, что всё психологи в кино сидят с блокнотами и постоянно что-то записывают.

Психолог улыбнулась, и я заметил синюю жвачку у неё за щекой:

— У меня хорошая память. — Она дотронулась виска указательным пальцем. — Если понадобится, я сделаю заметку в телефоне позже. Давайте продолжим. Мне нужно лучше понять ситуацию. Проблема в том, что вы изменяете своим девушкам?

— Да нет! Дело вообще не в этом. У нас с Лизой всё было классно, и в плане секса тоже. Просто мне некомфортно, что она постоянно рядом. Мы везде вместе. Она даже переехала ко мне. И всё как-то… слишком много заботы и внимания.

— То есть вас раздражает близость и то, что она о вас заботится?

Я кивнул.

— Не то, чтобы мне это совсем не нравилось. Просто в какой-то момент… мне сложно описать. Вначале всё легко, без напрягов, а потом начинается рутина: вместе поужинать, вместе кино посмотреть, познакомиться с её мамой, забрать её кроссовки из химчистки, убрать носки в корзину для грязного белья, купить по дороге домой молоко и всякое такое.

— Скажите, Сева, а как было в вашей семье? У вас не принято было заботиться друг о друге и проводить время вместе?

— Блин! Так я и думал, что будет всё вот это! — не сдержался я.

Идея с психологом — полная лажа!

— Для вас это неприятная тема? — спросила Вероника.

— А точно нельзя обойтись без разбора моей семьи? Может, есть какие-то таблетки…

— Я не психиатр, не выписываю рецепты. Я разговариваю.

— Не уверен, что мне это нужно. Давайте, закончим.

На невозмутимом лице Вероники мелькнуло огорчение. Наверное, ей просто нравится ковыряться в чужом грязном белье, а тут такой облом.

— Мне, на самом деле, пора на работу, — смягчился я, чтобы не расставаться на плохой ноте. — Давайте отложим, времени впритык для таких разговоров.

— Хорошо. Пишите, как будете готовы поговорить. И не обязательно о родителях.

Я кивнул и поскорее отключился.

Почему всё должно сводиться к семье и детским травмам? Я сто лет не вспоминал о родных, ещё дольше не видел, да там уже и встречаться-то не с кем, кроме, сводного брата. У меня своя жизнь, спокойная и независимая — на этом жирная точка.