Маракуйя

Елена Васильевна Бухмастова, 2021

Небольшая группа людей с порядковыми номерами вместо имен проживает счастливую жизнь в идеальном мире. У них есть абсолютно всё для беззаботной жизни. Единственное, что им необходимо делать изо дня в день – добывать представляющие опасность для жизни плоды маракуйи и выполнять ряд странных ритуалов. Каждый из них воспринимает такой образ жизни как нечто незыблемое и неподдающееся сомнению. Счастье – основное состояние, в котором они пребывают. Но в идеальный мир начали просачиваться боль и страдания. Уязвимый разум Пятой заполняется подозрениями. Она, сама того не ведая, запускает череду разрушительных действий, полностью переворачивающих жизнь кучки людей, ставших Семьёй. Её новое отношение к жизни обладает мощной энергией, сравнимой с энергией плодов маракуйи, рушащей всё на своем пути для рождения чего-то обновленного и улучшенного.

3.Испепеляющий плод

Я привыкла к твердому знанию того, что моему разуму нередко приходится сталкиваться с непрошенными гостями, которые стремятся занять его место. Думаю, такое же знание сидит в головах у всех членов Семьи. Ведь многие вещи мы делаем по просьбе внезапно появляющегося голоса в наших головах. Мы возрождаемся из Океана каждое утро, чтобы под конец рабочего дня истощить жизненные запасы энергии почти до нуля. Наши пробуждения и погружения контролируются. Вся наша жизнь состоит из труда, поклонению Звезде, общению с Семьей. Живем мы на ограниченной всякими привязанностями и обязанностями территории, но все равно считаем наш мир прекрасным! Все это приносит нам радость. Мы просто не умеем испытывать негативные эмоции. Все всегда в хорошем расположении духа. Вот я сейчас иду и радуюсь. То, что недавно произошло в зале, вызвало во мне лишь легкий испуг, сравнимым с кратковременным испугом, возникающим при внезапном падении чего-то из рук. Теперь мои ноги твердо держат меня и несут на плантацию. Но все-таки должна признать, что есть ощущение того, что на этот раз страх был немного иного рода. Думаю, в этом заключается моя основная отличительная черта. Я умею испытывать эмоции «иного рода». Мое лицо скупо на выражение привычных эмоций, таких, например, как радость. Этого никак не может понять Второй. Он говорит, что у меня, должно быть, есть какие-то нарушения в строении головы или умении выражать эмоции правильно. Шутник он, конечно, тот еще. В общем, я больше склоняюсь к мысли, что ему просто непонятно, почему такая внешне спокойная я предпочитаю больше общаться с беспокойным Девятнадцатым, а не с ним.

До плантации еще далеко. Наш путь до нее пролегает через Лес. Мы стараемся особо не портить пейзажи своей деятельностью. Поэтому наши тропы не бросаются в глаза. К тому же, местная растительность обладает высокой скоростью роста и регенерации. Что также помогает нам поддерживать первозданность окружающего мира.

Сегодняшняя песня Леса наполнена низкими глухими звуками с редкими вплетениями звонких высоких «попискиваний». Вдали слышится мелодия Одиннадцатого. Он вздумал подыграть Лесу в низком регистре. Его музыкальная связь с Лесом крепчает изо дня в день.

Впереди лесная стена начала редеть. Мы почти на месте.

— Временами я думаю, может Одиннадцатый на самом деле понимает Лес? С его-то музыкальным даром и способностью подстраиваться под настроение растений!

— Я в этом не сомневаюсь, Девятнадцатый. Почему ты сейчас задался этим вопросом?

— Не знаю, просто в голову пришло. Может предложить ему попробовать договориться с нашими подопечными?

— Ты сейчас про маракуйю говоришь? — Восьмой неожиданно выскочил из сине-зеленых кустов, отряхивая с плеч и головы мелкие розовые лепестки. — Думаю, с этим растением никому не дано договориться.

— Умеешь же ты неожиданно врываться в беседы! Еще целую цветочную полянку с собой принес! Пахнешь теперь сам как цветок. — Девятнадцатый тянулся носом в сторону Восьмого и комично закатывал глаза, будто испытывает невероятное наслаждение. — Восхитительный аромат!

Я никак не отреагировала на внезапное появление брата и над происходящей на моих глазах сценой не посмеялась. Это слово «маракуйя» перетянуло все мое внимание на себя.

— И к тебе, Восьмой, привязалось это слово? Звучит оно странно…

— По мнению большинства, «маракуйя» — очень подходящее название. Третья здорово придумала так называть испепеляющий плод. — Восьмой встал в оборонительную позу для отражения словесной атаки, но тут же расслабился, увидев наше равнодушие.

— Я согласен с Пятой. «Маракуйя» — действительно странное слово. Чего уж там! Я никогда не привыкну к самому растению. Оно единственное в своем роде, ни на что не похожее. Все вокруг будто создано для нашей безопасности, а этот испепеляющий монстр — единственное создание, которое пытается усложнить нашу жизнь. Поэтому «испепеляющий плод» — слишком длинное, но полностью отражающее суть растения название.

— Маракуйя, испепеляющий плод — это всего лишь названия, которые приходят нам на ум при виде растения. Правда, лишь Третья убеждена, что ее вариант самый подходящий. Что это то самое название, которое возникло у нее в памяти, как воспоминание из прошлого. Звучит странно, но пусть она так думает, пусть к остальным это слово прилипает. Только основной вопрос остается открытым. Зачем Звезда требует, чтобы мы каждый день работали на плантации? Мы ведь даже не знаем, для чего ей этот плод нужен? Ладно, она говорила, что ей это нужно для поддержания энергии, но в таких количествах! Ей одной достаточно было бы пары плодов в день. — наверное, мое лицо сейчас выражало яркую обеспокоенность.

— Расслабься. Значит, ты просто не правильно считаешь. Вот из-за таких вопросов Второй включает режим «заботливая мать большого семейства» и бегает вокруг всех, чтобы убедиться, что твои подозрения не заразны и не передаются по воздуху. Поменьше думай о таких вещах, Пятая. — Восьмой пристально, но с широкой улыбкой посмотрел на меня. Резко развернулся по направлению к плантации и ускорил шаг. — Быстрее, ребята! Рабочий день давно уже начался, а наши корзины до сих пор пусты.

— Правда, Пятая, расслабься. Сегодня у тебя без того день не с той ноги начался. Я, конечно, тоже временами задаюсь вопросами в твоем стиле, но не придаю им большого значения. Мы рождены, чтобы жить и получать максимум удовольствия от жизни! Звезда нам в этом способствует. — Девятнадцатый положил руку мне на плечо и так пошел рядом со мной, весело насвистывая мелодию Леса.

Впереди начали проявляться очертания плантации маракуйи. Каждый день работаю здесь, а до сих пор это место удивляет меня. Плантация очень сильно отличается от окружающего ее Леса. Здесь нет буйства красок, пышности зелени. Самое главное отличие — здесь тихо. Нет в воздухе той расслабляющей лесной мелодии, лишь изредка слышатся отголоски особо громких звуков. И только Небу все равно, что под ним находится — оно и здесь такое же ясное, голубое с зеленоватым отливом.

Есть подозрение, что маракуйя отпугивает все живое от себя, конечно, за исключением Титанов и нас. Мы-то привязаны к этому месту по договоренности со Светилом. А вот что не так с Титанами? Я никак понять не могу, почему такие огромные и сильные с виду деревья терпят на себе паразитические лозы маракуйи. Эта тайна для всех пока остается нераскрытой. Титаны — самые крупные деревья в доступной нам округе. Они имеют широкие стволы, покрытые непробиваемой корой почти черного цвета. Мы пытались использовать кору этих деревьев в своих целях. Из нее получилась бы хорошая защита от испепеляющего плода, но сколько бы мы не пытались хотя бы подковырнуть небольшой кусочек коры — все тщетно. У Титанов огромные, с половину моего тела, листья темно-зеленого цвета с багровыми прожилками. Листья также нам не доступны для использования. Их даже невозможно оторвать от веток! И ни разу нам не встречался опавший лист. Также мы не знаем как размножаются Титаны. Эти деревья не цветут, не дают каких-то плодов. Может, конечно, они листвой или корой выделяют какие-нибудь очень мелкие, раздуваемые ветром семена, или вся их жизнь зарождается глубоко в почве в развитой корневой системе взрослых растений. Никто не может подтвердить наши догадки, даже Звезда отмалчивается. Растут эти деревья быстро. При обходе, бывает, проходишь пустое место, а на следующий день там уже обнаруживаешь ствол Титана высотой с тебя. Вроде еще сравнительно маленький, но уже такой же несокрушимый и поражающий воображение как его взрослый экземпляр. Если приложить ухо к стволу и прислушаться, можно услышать пульсирующий низкий глухой звук. У всех Титанов этот звук одинаковый и не меняется изо дня в день. В них столько силы и мощи, поэтому удивительно, что такие гиганты позволили оккупировать себя паразитической маракуйе.

Лианы испепеляющего плода продолжают обвивать ствол и крону Титана до тех пор, пока практически полностью не покроют дерево. Нетронутой остается только верхушка дерева. Но если учесть, что Титаны растут очень быстро и достигают гигантских размеров, маракуйе есть где разгуляться. Она также быстро растет. Бывает, мы замечаем, как она прямо на наших глазах ползет по дереву, все плотнее и сильнее стягивая его в своих объятиях. Похоже, что вся корневая система маракуйи развивается под корой Титана. Эта лиана умудряется пробить насквозь кору дерева и крепко закрепиться там. Листья маракуйи светло-зеленого цвета размером с человеческую ладонь с заостренными фиолетовыми концами. Ее листва обладает интересным свойством — каждый лист как бы замирает в определенном положении на своем тонком стебле и становится настолько крепким, что может выдержать вес человека! Это свойство облегчает нам работу и усложняет ее одновременно. По своей сути маракуйя — очень противоречивое растение. Плоды ее устрашают, а во время цветения от нее глаз не отвести! Цветок еле умещается в двух ладонях. Он имеет сложную конструкцию — внешние лепестки широкие будто из кожи бело-фиолетового цвета, вся серединка заполнена длинными сине-фиолетовыми узкими лепестками, напоминающими трубочки. Из центра своеобразного бутона над лепестками возвышается зеленая трубка, разветвляющаяся на конце. Ее силуэт напоминает маленькое деревце внутри бутона. В кроне этого маленького деревца намечается шарик — будущий испепеляющий плод.

Цветы завораживают и манят. Их невероятный аромат дурманит. Но эффект дурмана проявляется лишь на близком расстоянии. По этой причине каждому из нас при приближении к цветам нужно обязательно натягивать на нос плотную повязку, чтобы уменьшить концентрацию вдыхаемых ароматов. Наверное, этот дурманящий запах играет защитную роль от потенциальных вредителей. Ведь источник такого аромата никак не хочется разрушать.

Цветок интересен нам просто из-за своей фантастической красоты, плод же несет практическую ценность. Красота маракуйи живет всего пару дней. Потом все лепестки опадают, остается только серединка, которая в течение десяти дней набухает, округляется. Степень созревания мы определяем по цвету кожицы и размеру. Плод становится размером с человеческий кулак или чуть больше и приобретает бордовый оттенок с фиолетовыми вкраплениями. Главное, не передержать плод на ветке, не допустить того, чтобы кожура лопнула, и сердцевина упала на землю. Иначе может случиться нечто непоправимое, и Звезда нами будет недовольна. Мы Ее любим и остерегаемся Ее праведного гнева. Мы целиком и полностью подвластны Ей.

Из-за огромного размера Титанов и своенравных листьев маракуйи иногда нам приходится возводить деревянные лестницы. Они получаются легкими и крепкими, что дает возможность, по мере необходимости, переносить их от дерева к дереву. Сегодня, надеюсь, можно будет обойтись без лестницы. Мы направляемся вглубь плантации. Вчера именно там были замечены подходящие для сбора плоды. Пока мы добровольцы-сборщики шли к намеченной цели, остальные разбежались по своим точкам и уже вовсю работали: отлаживали ирригационную систему, выкорчевывали единичные сорняки, которые все-таки посмели вторгнуться на территорию испепеляющего фрукта. Дозорные занимались тем, что осматривали лианы на наличие созревающих плодов. И так изо дня в день. Каждый из нас умеет делать любую работу на плантации, так как есть правило — не делать одну и ту же работу два дня подряд. Это очень здорово сказывается на нашей продуктивности. Мы не успеваем устать, работа не переходит в статус рутинной, такой режим не надоедает. Не помню, чтобы хотя бы раз испытывала физическую усталость в конце рабочего дня. Может только легкое моральное недоумение от происходящего.

Восьмой натянул на нижнюю половину лица маску и рванул вперед. Мы с Девятнадцатым не изменили скорости хода, но тоже натянули маски на всякий случай и продолжили движение к намеченному Титану, разглядывая по сторонам цветущие побеги маракуйи. Через мгновение впереди заметили непонятное свечение, становящееся ярче при приближении к нему.

— Это странно! Будьте осторожнее! Сразу наденьте затемнители! Здесь творится что-то невообразимое! — Восьмой надрывно кричал где-то впереди. По его голосу можно было понять, что там нас ждет необычная картина.

— Пятая, я побегу вперед, разведаю обстановку. Ты иди позади с отставанием. Вдруг придется звать на помощь… Да нет, не бери в голову. Но все равно иди последней.

— Хорошо, только не тяни. Сразу кричи, вдруг там что-то действительно опасное. Ты же знаешь, Восьмой не умеет оценивать ситуацию. Для него все как игра.

Девятнадцатый надел затемнители и побежал на голос Восьмого в самый очаг все нарастающего холодного свечения.

«Шшш… Они… ют. Шшш… Эксперимент… Шшш…» — резкая боль в висках и снова знакомые шипение и голос! Я скорее надела затемнители и рванула прямо в объятия сомнительного свечения. Приближаюсь. Мне становится жарко. На открытых участках лица и запястьях началось легкое покалывание. Обычно такое покалывание начинается у сборщиков урожая под конец рабочего дня. Вдали я заметила темные силуэты.

— Девятнадцатый! Восьмой! Это вы?! Что происходит?! — мне хотелось срочно прекратить происходящее, что-то делать, но необычное ощущение под ногами меня заставило остановиться. Земляная поверхность здесь всегда была ровная — ни единой трещинки или возвышенности. А сейчас все было испещрено глубокими трещинами. Земля будто ссохлась или наоборот ее будто пытались растянуть. Как же такое изменение могло случиться всего за одну ночь? Мысли в голове путались. Впервые почувствовала, как что-то тяжело и очень быстро бьется у меня в груди.

— Пятая, уходи! Предупреди остальных! Пусть никто сюда даже не думает соваться! — голос Девятнадцатого, несмотря на содержание его речи, придал мне уверенности. Вместо того, чтобы спасаться, я добежала до них. Восьмой был без сознания. Девятнадцатый нес его на себе. Да еще и корзину для сбора маракуйи.

— Оставь корзину здесь! Мы сделаем новую. Давай я тебе помогу нести Восьмого.

— Восьмой успел закинуть несколько плодов в нее. Звезда будет очень недовольна, если сегодня мы не принесем ей ни одного плода. Раз уж ты меня не послушала, бери корзину и направляй меня к выходу из этого сияния. Похоже, я начал слепнуть.

Я перекинула корзину через плечо, взяла Девятнадцатого за пояс, на котором висел резачок, и повела нас в обратную сторону. Через несколько мгновений мы вышли из зоны устрашающего сияния. Внезапно я почувствовала, что мне стало тяжело тянуть Девятнадцатого за пояс.

— Что случилось? Мы вышли из опасной зоны, но останавливаться еще рано. Вас нужно немедленно довести до Океана. — говоря эти слова, я ощутила неприятную усталость во всем теле. И жжение на лице явно стало сильнее.

— Пятая, я не чувствую своих ног. — Девятнадцатый начал падать в мою сторону. Я успела подхватить его за плечи, но у меня лишь получилось замедлить падение. Веса двух братьев, которые намного крупнее меня, все-таки мне не удалось выдержать.

Вот я уже лежу на сине-зеленом травяном ковре и всматриваюсь в кроны деревьев. Сил, чтобы освободиться из-под неожиданного груза, просто не нашлось ни на одно телодвижение. Перед глазами начала возникать непонятная пелена. Отголоски мелодии Леса стремительно угасали. Вес Девятнадцатого и Восьмого с каждым мгновением таял. Либо они пришли в себя и поднялись на ноги, либо мое тело потеряло чувствительность. Держать веки открытыми больше не было сил и смысла. Я закрыла глаза.

«Шшш… Нельзя… Шшш… Нельзя… Нельзя спать… Шшш…»