Инктобер. Месяц перемен

Елена Борода (2023)

Варя учится в девятом математическом классе и мечтает стать художником. Она — серая мышка, которую ни одноклассники, ни собственные родители почти не замечают. Гоша — бывший студент. На первом курсе университета он умудрился завалить учёбу, рассориться с братом и ввязаться в сомнительный бизнес. Варя и Гоша не знакомы. Кажется, они живут в разных вселенных и лишь издали наблюдают друг за другом. Не договариваясь, юноша и девушка решают участвовать в инктобере — челлендже для художников, когда каждый день на протяжении октября нужно рисовать ассоциации по списку слов, опубликованному организаторами. Только чёрная тушь, белый лист бумаги и твоя фантазия. Но для Вари и Гоши инктобер — это вызов самим себе. Сможет ли Варя поверить в свои силы и доказать всем, что желание стать художником — не минутная блажь? Выдержит ли Гоша месяц в заточении наедине с самим собой? И кому из них удастся начать новый месяц — ноябрь — с чистого листа? Елена Борода — писатель, филолог, литературный критик, лауреат Международной премии им. В. П. Крапивина, финалист премии «Книгуру» — не в первый раз обращается к исследованию внутреннего мира подростков. Её повесть «Zoom. Карантинная история», вышедшая в 2022 году в «КомпасГиде», не оставила равнодушными как современных подростков, так и специалистов по детскому чтению.

3 октября

Наверное

— Ты что так поздно?

Мама повязала передник, руки в муке. Но всё-таки вышла встретить Варю.

— В школе задержали, — вяло отозвалась Варя.

— Давай быстро мой руки и за стол.

Варя отправилась в ванную, оставив рюкзак на полу в прихожей.

Мама затеяла что-то печь, такое не часто бывает. Но Варя пришла такая усталая, что ей не до печенья и вообще не до еды.

В конце четверти итоговая контрольная по алгебре. С каждым годом эти проклятые контрольные всё сложнее. Варя очень старается, но всё равно болтается в отстающих. Она не тянет алгебру, это ясно и ей самой, и преподавателям, и, кажется, даже маме. Её каждый год хотят перевести в другой класс, обыкновенный. И каждый год папа приходит в школу, выясняет отношения, а потом дома страшно ругает Варю.

Лучше бы папа этого не делал. Он вовсе не крутой и не влиятельный, чтобы перед ним заискивали и за счастье считали угодить. Варин папа просто… Сам он называет это умением добиваться своей цели и считает, что Варя должна брать с него пример.

Но в школе его считают скандалистом и не хотят связываться. Зато смотрят на Варю такими глазами…

Варе из-за этого очень стыдно. Она пытается быть незаметной. Потому что быть популярной или даже просто симпатичной у неё не получается.

Она плеснула водой в лицо и уставилась в зеркало. Оттянула к вискам уголки глаз. Так красивее. Отпустила пальцы, и снова — глаза навыкате, нос каплей, волосы мышиного цвета. Зато длинные, до пояса. Чего хорошего? Варя с удовольствием избавилась бы от этого богатства. Но разве ей разрешат?

В дверь ванной постучали. Варя очнулась, только сейчас сообразив, что слишком долго моет руки.

На столе стояло блюдо с горой оладий. Варя есть по-прежнему не очень хотела, но за оладушком потянулась.

— Это на завтрак, — мама легонько стукнула её по руке. — На ночь такое нельзя. Вот твой ужин.

Чашка с солёным творогом, отварная куриная грудка и чай.

Варя села и покорно принялась за творог.

— Ты что, обиделась? — не оборачиваясь, спросила мама.

Она закладывала новую порцию оладий на сковородку.

Рот у Вари забился творогом, она не успела ответить.

— Я для тебя стараюсь. Кто за весом следить будет?

Ну да, Варя толстая. Не так чтоб безобразно, но лишнего съесть себе не позволишь. Она, пожалуй, и утром оладьи не станет. Тем более остывшие они уже не то.

— А папа где? — спросила она.

Могла бы не спрашивать. Но ей хотелось показать маме, что она не обижается.

— Папа придёт поздно. У него работы невпроворот.

Последнее время папа действительно работал много. Варя даже спать ложилась, его не дождавшись.

Но сегодня рано лечь спать не получится. Уроки, а потом незавершённое дело. Третий день инктября — «Наверное».

Варя колупнула курицу. Грудка безвкусная и жёсткая, самое ужасное мясо, к тому же страшно надоело есть одно и то же. Она отодвинула тарелку и встала из-за стола.

— Спокойной ночи!

Мама говорит это заранее, целуя Варю. Это значит, что до утра к ней в комнату больше никто не заглянет.

Ну и хорошо.

«Наверное».

Странная у них планировка в квартире. Кухня большая, можно хоть в футбол гонять, а Варина спальня крохотная. Настоящая каморка — четыре шага поперёк. И окно выходит на соседний дом — невзрачную, старую, плотно населённую пятиэтажку, расположенную так близко, что, кажется, можно рукой достать. Вроде бы её хотели снести ещё до того, как вырос Варин дом. Но вовремя не снесли, дом построили, и теперь они терпят это вынужденное соседство.

Уроки подождут, Варя всё равно сейчас ничего не соображает. Она уселась за письменный стол, погасив в комнате свет и оставив только настольную лампу. Погрызла карандаш. Конечно, сегодняшний сюжет, как и все остальные, будет воплощён при помощи гелевой ручки. Но первые самые общие наброски она всегда делала карандашом.

Окна в соседнем доме были как карты для игры в имаджинариум — такие, с безуминкой. Или как листки адвент-календаря. Варя изучала их по очереди, и они по очереди переставали для неё существовать. А всё потому, что обитатели квартир в большинстве своём вели скучную и неправильную жизнь. Ели, встречались, ругались, пачкали и мыли посуду и с трудом терпели друг друга.

Одно окно всегда оставалось тёмным. В этой квартире никто никогда не жил.

Наверное.

Окно почти напротив, если бы там что-то происходило, можно было бы отлично рассмотреть. Конечно, тёмный прямоугольник, с наступлением вечера становившийся ещё темнее, казался самым таинственным.

Варя решила, что «Наверное» — это и есть закрытое окно, бездонный колодец, неизвестное будущее, в котором ни проблеска, ни ориентира. И ни единой живой души.

Четыре протяжных штриха, обозначающих границы, — и вот уже внутри копошатся то ли звери, то ли люди, то ли птицы. Ни один силуэт не завершён, они плавно перетекают друг в друга, каждый из них становится продолжением и предтечей. Всё неясно. Всё в волнах. Ничего не точно. Всё — только наверное.

Для такого и карандаш не нужен. Чёрные линии ложились на бумагу, пока ручка не выдохлась.

Только тогда Варя подняла голову.

В окне напротив горел свет.