Девочка, я о тебе мечтаю

Елена Безрукова

— Тебе придётся играть по моим правилам, если ты хочешь остаться в этом доме. — Что ты хочешь, чтобы я делала? — тихо спросила она, понимая, что в моей полной власти. — Поцелуй меня. — Ч-что? — расширила глаза девчонка и отпрянула от меня, врезавшись в стол бедром. Я последовал за Котёнком и поймал её в капкан, поставив по обе стороны от неё руки на столешницу буфета. — Целуй меня, сказал. Ты глухая, рыжая? Она осталась неподвижной. А я уже просто умирал от предвкушения, желал ощутить сладость и мягкость её губ, которые никто никогда не целовал. Я буду первым. — Умеешь? — Нет… — почти шёпотом ответила она, словно мышка, которую загнали в угол. — Щас научишься.

1.

РОМАН.

Громкая музыка разносилась по всему дому. Девчонки, напитки, бассейн — мы провожали последнее лето перед вступительными экзаменами и грядущим, самым важным учебным годом. Скоро мы разлетимся кто куда, а пока мы отрываемся и прожигаем нашу жизнь.

— Скучно как-то, — заявил Архип, перекатывая по барной стойке свой стакан.

— Нормальная туса, — пожал я плечами. — Чё тебе ещё надо?

— Драйва не хватает.

— Иди окуни в бассейн одну из подружек Инги — будет тебе драйв.

— О нет, они же верещать будут потом до ночи.

— Ну тогда предложения закончились.

— Зато есть предложение у меня, — вклинился между нами Самсонов.

— Какое? — поднял я брови вверх.

— Но Роману оно не понравится, — ответил главный балагур нашего, теперь уже одиннадцатого “А”, класса.

— Ты мне хочешь предложить поцеловать нашу рыжую заучку? — моё лицо приобрело выражение крайнего отвращения. — Даже не проси. Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт.

— Да нет, — заржал Семён. — Но тоже неплохо. В смысле поцеловать прилюдно заучку — надо запомнить.

— Вот чёрт, подал идею…

— Должно же это случиться хотя бы в наш последний учебный год. А то только ругаетесь всё.

— И не мечтай, — фыркнул я.

— Так ему есть кого целовать, — промурлыкала над моим ухом Инга, обвивая мою шею руками. — Зачем ему кто-то ещё?

— Уверена, что я этого хочу? — сжал я её руку на своей шее.

— А разве нет? — уселась она ко мне на колени и заглянула в глаза.

— Не уверен.

— А так?

Инга потянулась к моим губам. Инга — негласная королева школы и уверена, что любой парень готов на всё, лишь бы только она улыбнулась ему. Но она ошибается, думая, что особенная и для меня.

Для меня особенная та, кого я никогда не поцелую. И это не Инга. Но мне нравится, как она бегает за мной. Это забавно.

— Подожди, — увернулся я от её губ и заставил девушку встать с моих колен. — Тут Сеня предлагает какой-то прикол.

— Короче, сегодня снова проходят уличные гонки, — он поиграл бровями, намекая мне на вкусный куш, который я не раз уже имел возможность урвать для нашей банды.

Прав у меня нет, мне только семнадцать. А вот водить я умею с двенадцати лет, обожаю и понимаю механизм автомобиля. Поэтому участие в гонках было бы само собой разумеющееся, если бы они не проводились нелегально и не являлись бы столь опасными… Тем более накануне первого сентября.

— Я пас, — заявил я. — Отец меня убьёт, если узнает.

— Да ладно тебе, — продолжал подбивать меня Самсонов. — В первый раз, что ли… Там сегодня такой куш.

— Сколько?

— Больше двухсот тысяч!

— Ни хрена себе, — подавился я содержимым своего бокала. — Двести, блинская муха, кусков?!

— Ага. Погнали, Ромыч.

— Ты их всех как детей сделаешь.

— Гульнём потом.

— А папе не скажем!

— Ты же лучший, Питер!

— М-м… Ну чёрт с вами! — вскочил я на ноги.

Гонки я обожаю, но, слава богу, пока ещё ни разу не попадался на них. Участвую не столь часто, но иногда весьма успешно.

— Погнали!

1.2.

Нас встретили на поле для гонок, а точнее, это был заброшенный аэродром, фырканье мощных моторов и смех парней и девушек. Здесь мы были едва ли не самыми молодыми гостями и гонщиками — в основном собирались уже студенты.

— О, Питер подвалил, — тут же протянул мне руку Миха, отвечающий за ставки. — Ты сегодня на трибуне тухнешь или гоняешь?

— Гоняю, — ответил я и крепко пожал его руку в ответ.

— Вау, круто! — оценил Миха. — Чья тачка?

— Архипа, как и всегда.

— Да-да, моя, — навалился на меня мой друг и соратник с первого класса.

Архипу есть восемнадцать, он старше нас на год. Его родители жили за границей и забирали его с собой, и первый учебный год он пропустил, а затем оказался с нами в классе, когда предки Арха приняли решение вернуть свои кости обратно на родные просторы. Ему принадлежала отличная мощная спортивная иномарка, на которой мы уже и успели сорвать несколько кушей на ставках.

— Поедешь с Питером? — спросил Миха уже друга.

— Естественно, шеф.

— Тогда ставка от тебя не принимается.

— Эй, почему? — возмутился Архип. — Раньше ж можно было.

— Правила изменились, — развёл руками Миха. — Ты заинтересованная сторона, и тачка твоя.

— Козлы, — обиделся Арх.

— Сам бородатый, понял? — отбрил его парень. — А вас, дамы и господа, попрошу вложиться в общий банк. Кто готов поставить на победу Питера?

Ребята сделали свои ставки, и мы принялись готовиться к заезду. Поставили машину на исходную точку.

— А поцелуй на удачу? — залезла ко мне в окно Инга.

— Сегодня нет.

— Почему? — надула губы девчонка. — Ты же всегда меня целовал перед заездом.

— Время идёт, всё меняется.

— Чего?

— Ничего, — ответил я и нажал на кнопку стеклоподъемника, отрезая бубнёж блондинки от нас под ржач друга.

— Чего ты с ней сегодня так? — спросил он.

— Да бесит, — нахмурился я, сжимая руль. — Надоела уже.

— Красотка — и надоела?

— Дело не в красоте же, — ответил я. — Да и красота бывает разная.

— Хрена се, — уставился на меня Арх. — Это ты чего сегодня такой нудный-то?

— Подумать захотелось для разнообразия.

— Понял, — кивнул Архип. — А я думал, томик Ницше начал читать по ночам.

— Пока не так всё плохо.

— А, ну ясно-ясно… Вон, сигналы дают! — кивнул в сторону линии Архип.

Мы тут же сосредоточились и отбросили в сторону шутки. Сейчас надо выложиться на трассе по полной, объехать круг вокруг аэродрома и вернуться на исходную точку первым. Деньги из кубышки меня мало интересуют, а вот драйв от быстрой езды и победы — это очень вкусно для меня…

Поцелуй на удачу бы пригодился… Только не от Инги. Перед глазами на миг появилась она — опять улыбается, лучится вся, словно маленький рыжий котёнок… Улыбается, только не мне.

Сморгнул, прогоняя непрошеный морок. Но всё равно — пожелай мне удачи, Рыжая!

Девушка с флагом на старте дала отмашку, и машины сорвались с места.

Под визг шин мы помчались по прямой, с первых секунд умудрившись вырваться вперёд.

— Машина — зверь, — восхищенно высказался я, вдавливая педаль газа в пол. — Держись, прокачу с ветерком.

Автомобиль летел по трассе с такой скоростью, что захватывало дух. Именно этот животный страх, смешанный с кайфом от быстрой езды, я обожаю, за ним я гонюсь, иногда приезжая сюда, чтобы показать всем, что я молод, но я не проигрываю. Никогда.

— Давай, Ромыч! — подбадривал Архип, понимая, что у нас сегодня есть шанс забрать всю кубышку. — Жми ещё.

Вдруг, уже почти перед финишем, машины стали поворачивать кто куда. Я стал стремительно сбрасывать скорость, пытаясь понять, что случилось. Слишком поздно до нас дошло, что впереди мигалки полицейских машин…

— Чёрт, — ударил я по рулю, пока ставший бледным Архип смотрел на приближающихся мужчин в форме. — Твою бабушку, а… Так шли хорошо.

— Ну вот и пришли, — ответил он. — Нас кто-то сдал. Полная зад…

— Выходим из машины, — постучал по стеклу дубинкой полицейский.

Кто ехал после нас, успели уехать с нелегальных гонок, с трибун просто разбежались кто куда. Нам с Архипом и ещё паре ребят повезло куда меньше.

— Руки на капот, — приказали нам, и мы выполнили приказ, понимая, что нарываться бессмысленно, — только по почкам дубинкой ещё получим. Лучше дождаться возможности позвонить отцу. Он всё разрулит, хоть и будет орать, как бешеный крокодил.

Они осмотрели наши карманы, заставили дыхнуть в трубочку.

— Ну хоть не пьяные. Поехали в отделение. Будем выяснять.

1.3.

— Значит, прав у тебя нет? — спросил меня полицейский, когда нас с Архипом уже запихали в отделение.

— Нет.

— А чья машина? Твоя? — перевёл капитан взгляд на Архипа.

— Да, — ответил он.

— А ты знаешь, что за предоставление транспортного средства лицу без прав попадаешь на штраф? Помимо штрафа за участие в нелегальных уличных заездах. И товарищу твоему тоже штрафы. В школу сообщим — вы ведь выпускники. Что же вы так, сынки? Скоро первое сентября, а вы гоняете…

— Можно позвонить отцу? — спросил я.

Телефоны у нас отняли, и, чтобы связаться с отцом, мне предстояло воспользоваться стационарным телефоном.

— Ну на, — протянул полицейский мне телефон. — Позвони.

Я забрал трубку радиотелефона из его рук и набрал номер мобильного. Приложил к уху телефон и стал слушать длинные гудки. Никто не брал трубку.

— Чёрт… — проворчал я, набирая номер отца ещё раз. — Наверное, занят.

Но и на второй звонок тоже никто не ответил. Мне пришлось отдать трубку Архипу, который дозвонился своему отцу и обрисовал ситуацию, попросил сообщить и моему отцу, что мы находимся в КПЗ.

— Ну, а пока проходим, — открыл дверь камеры с решётками капитан. — Отдыхаем.

Мы вошли внутрь, переглянулись. Несмотря на буйную молодость, в камеру предварительного заключения мы оба угодили впервые. Грязь и бедность так и кричали из каждого серого угла железной коробки. Внутри находились только жёсткая лавка и приспособление для справления нужды. От нечего делать и оглядывая лавку с омерзением, мы всё же сели на неё — не стоять же, в самом деле.

— Добро пожаловать, заключенный Питерский, — пихнул меня в бок Архип и нервно засмеялся.

— Да тьфу на тебя, — отмахнулся я. — Не дай бог тут просидеть всю ночь. Бр-р!

— Отец скоро приедет, — ответил Арх. — И твоему сообщил, наверное.

— Хорошо бы, — хмыкнул я. — А то ещё привезут каких-нибудь бомжей… Это мы пока тут вдвоём.

И я почти угадал — скучать вдвоём нам долго не пришлось. Вскоре клетка пополнилась тремя девчонками в коротких юбках и ярких нарядах.

— Ну, капитан, — канючила одна из них, просунув лицо сквозь прутья решётки. Возраст её определить было сложно — где-то между пятнадцатью и тридцатью. — Ты почему девочек обижаешь, а?

Её подружки мерзко загоготали, поддерживая свою соратницу.

— Уймись, Лоткова, — ответил капитан. — Девочкой ты была в двенадцать, а сейчас на тебе клейма негде ставить.

— Фу, как грубо… — сморщилась девушка, а её товарки опять захихикали.

— Как есть, Лоткова. Ты когда бросишь своё ремесло? Тогда и мы тебя закрывать перестанем.

— Как бросить-то? — спросила она совсем по-взрослому. — А жрать на что?

— Лоткова, — покачал головой полицейский. — Ну устроилась бы в магазин, на кассу. Трудилась бы честно, как другие девушки. Ничего же, живут как-то.

— Да дуры они, — надменно заявила девица. — Бесплатно делают то, что за деньги делаю я, а потом бутерброд с икоркой кушаю.

— Ну вот и сиди тогда, — отвернулся от неё капитан. — До выяснения обстоятельств.

Лоткова вздохнула и одарила своим вниманием нас. Окинула нас с Архипом оценивающим взглядом. Отметила стоимость шмоток на нас и возраст.

— Привет, мальчики, — улыбнулась она нам, и мы не сговариваясь переглянулись с Архипом. — Девочки, сегодня есть с кем поболтать. Какие красивые мальчики… Конфетки.

Они уселись по обе стороны от нас, едва ли не прижимаясь к нам и источая тошнотворный запах слишком сладких дешевых духов.

— Давайте знакомиться.

— А ну отвалили, — отпихнул я Лоткову, которая села рядом со мной.

— А что так невежливо? — изогнула бровь она. — Я просто познакомиться хочу.

Она прильнула к моему плечу. Я одним движением схватил её за белобрысый хвост и стряхнул с себя и с лавки.

— Ай! Ай! — заверещала девка, цепляясь за свои волосы. — Придурок, больно! Отпусти!!

Я, сведя брови вместе, глянул в её лицо.

— Отвали от меня, дрянь. Ещё раз сядешь рядом — я за себя не отвечаю и, что ты «девочка», не посмотрю.

— Капитан! Капитан! Убивают! — орала она.

Я выпустил её хвост и сел в свободный угол клетки, не желая возвращаться на лавку к бешеным тёткам.

— Что там у вас происходит, чёрт возьми? — спешил уже к нам полицейский.

— Он… Он меня за хвост таскал по камере и угрожал избить! — указала Лоткова пальцем в мою сторону.

— Не бреши! — отозвался я. — Я не так сказал.

— Угомонись, Питерский! — одёрнул меня капитан. — А то оставлю тут на неделю и уже с бомжами.

Девушки отсели от нас подальше, опасаясь, что и Архип может быть таким же агрессивным, как я. Ненавижу, когда меня касаются посторонние люди, да ещё и без моего на то желания! Руки бы оторвал…

В камере наступила тишина. Девушки переговаривались между собой, но нас уже не трогали. Когда в отделение вошёл отец Архипа, мы оба подскочили на ноги.

— Пап! — позвал его Арх через решётку.

Тот лишь кинул на нас короткий взгляд и направился к капитану, чтобы побеседовать по поводу нас.

Мужчины о чём-то говорили, отец Архипа кивал головой, потом протянул ему свою визитку, после чего полицейский вместе с ним направился в нашу сторону. Капитан достал ключи и открыл замок клетки.

— Ветров, на выход.

Архип вышел и, опустив голову, подошёл к раздувающему от гнева ноздри отцу. Кажется, Олегу Петровичу придётся отдать довольно круглую сумму, чтобы дела, которые мы натворили, замяли — он политик, ему не нужны пятна на репутации.

Я пошёл было следом за Архипом, но капитан остановил меня и прямо перед моим носом закрыл дверь обратно.

— Про тебя, Питерский, речи не шло. Ты остаёшься.

— Олег Петрович, — позвал я отца Архипа. — Извините, вы сказали папе про меня?

— Сказал, — кивнул тот.

— И где он? — спросил я в недоумении.

Отец что — не полетел меня вызволять из КПЗ?

— А он сказал, Рома, чтобы ты посидел здесь и подумал над своим поведением. Так что… Извини, помочь ничем не могу. А ты, — подтолкнул к выходу сына Олег. — На выход. Дома будет серьёзный разговор, кусок лоботряса… Вырастил на свою голову.

Они ушли, а я сел обратно в угол камеры. Шумно выдохнул. Значит, папочка решил меня поучить уму-разуму… Прекрасно, просто прекрасно.

Отличный последний день лета, чёрт побери!

1.4.

КАТЯ.

Завтра наступит первое сентября. У многих школьников, таких как я, скоро начнётся новый учебный год. Учебный год в элитной гимназии в классе, в котором меня так и не приняли.

Вздохнула, глядя, как детвора за окном гоняет мяч на площадке. Счастливые… А у меня детство закончилось: интенсивная учёба, подготовка к экзаменам, сами экзамены, получение аттестата и поступление в вуз мечты.

— Катюш, мы пельмени-то лепить будем? — тронула меня за плечо бабушка, возвращая из раздумий в нашу тесную кухоньку.

— Да, бабуль… — ответила я. — Уже иду в магазин. Мясо только нужно?

— Я написала тебе список, в коридоре положила вместе с деньгами. Много не бери — больно дорогая свинина стала, а мы и так все наши пенсии потратили на тетрадки и учебники.

— Прости, бабуль, — прижалась котёнком я к ней. Мягкая, добрая, родная — вся моя семья. — Зря я, наверное, в эту гимназию так рвалась. У них и учебники дорогущие, и форма ещё…

Бабушка получает пенсию по возрасту, а я — по потере кормильца. Родители погибли, когда мне было десять. И сборы в гимназию для всех её учеников — пыль под ногами и мизер, в то время как мы с бабушкой копили всё лето. Я подрабатывала, а она вязала на заказ, когда глаза не так сильно болели — так и зарабатывали мне на форму для гимназистки.

— И ничего не зря, — погладила меня по голове бабушка. — Ты заслужила это место. Как и шанс на лучшее будущее, чем могла бы дать тебе твоя старушка. Я горжусь тобой, Катенька.

— Спасибо, бабуль. И никакая ты не старушка у меня! Ты ещё знаешь какая!

— Ну, какая? — добродушно рассмеялась она.

— Ого-го!

— Ой, да ну тебя, Кать! — отмахнулась бабушка, при этом даже не скрывая искренней и тёплой улыбки. — Иди уже в магазин. И не забудь ничего из списка. Надеюсь, там хватит…

В небольшом супермаркете у дома я собрала в корзину всё, что написала бабушка. Только насчёт молока сомневалась — влезает ли оно в бюджет? Прикинув в голове, что вроде бы на него хватает, я положила самый недорогой вариант молока в упаковке-пакете в корзину и пошла на кассу.

— О, Романова, — услышала я за спиной и обернулась. — Приветик!

На кассу за мной встал одноклассник Дима. Корзины в его руках не было, он держал лишь бутылку с газировкой.

— Привет, Дим, — улыбнулась я ему, выкладывая продукты на ленту. — Ты здесь какими судьбами? Ты же живешь не в нашем квартале.

— Я к другу в гости иду. Он как раз тут и живет.

— А, понятно.

— С вас восемьсот тридцать четыре рубля, — обратилась ко мне кассир, закончив укладывать продукты в мой пакет.

— Чёрт, — буркнула я себе под нос, понимая, что мне не хватает денег — бабушка дала мне только восемьсот рублей…

— Э-м-м… А можно молоко убрать? — смущённо улыбнулась я. — Мне не хватает.

— Убираем молоко? — уточнила кассир.

— Подождите, — вклинился в диалог Дима. — Сколько не хватает там?

— Тридцать четыре рубля, — ответила кассир.

— Да не нужно, — посмотрела я на Диму. — Я отменю молоко, и все, это не самое важное из списка.

— Оставьте молоко, — сказал парень и положил сверху моих денег купюру в сто рублей.

Кассир забрала все деньги и выдала сдачу, на которую Дима уже оплатил свой напиток.

— Спасибо большое, — поблагодарила я его, ощущая, как на щеки опустился жар стыда. — Я тебе в школу деньги принесу…

— Да не надо мне ничего, — отмахнулся Дима от меня и взял мой пакет. — Давай я лучше помогу тебе донести продукты.

— Да я сама донесу, спасибо. Тебя же друг ждёт!

— Ничего. Подождёт, — уверенно ответил Дима и двинулся к выходу из магазина вместе с моим пакетом.

— Как лето провела? — спросил меня парень, когда мы пошли по тротуару в сторону моего дома.

— Вожатой в лагерь ездила, — ответила я. — На море.

— Ого, крутяк! — восхитился он. — И чё, на море была, кормили, дискачи всякие, ещё и денег дали?

— Конечно дали, — ответила я. — Это же работа.

— Классно!

— А кроме моря и дискачей ещё: ранние подъемы каждый день, ответственность за детей, хоть я и была при воспитателях обязательно, занятия с ними до ночи практически.

— А вот это уже менее классно… — протянул Дима.

— А ты как хотел? Думал, там курорт?

— Как тебя вообще взяли-то? Тебе же семнадцать.

— Ну и что, вожатой можно, — сказала я. — Тем более там ещё бабушка подсуетилась — она же в прошлом воспитатель у меня.

— Понятно. Всё лето работала так?

— Да. Три смены по три недели.

— Ну и сколько заработала?

— Неплохо, — улыбнулась я.

На самом деле платили там не так уж и много, а у меня так и вообще была ставка неполная. Едва хватило этих денег на покупку обычной формы и формы для физкультуры. Но говорить об этом Диме, я не стала. Хотя он как раз едва ли не единственный относится ко мне по-человечески в нашем классе. Пережить бы ещё один год и забыть об этой гимназии как страшный сон…

— Ну вот и пришли, — повернулась я к нему, когда мы остановились возле моего подъезда. — Спасибо тебе большое за помощь, Дим. А деньги я принесу обязательно.

— Я же сказал — мне ничего не надо, Кать, — ответил парень. — Можешь поблагодарить иначе, — лукаво улыбнулся Дима. — И будем в расчёте.

— Как? — захлопала я ресницами.

— А сходи со мной в кино.

— В кино? — переспросила я.

— Ну да, — сказал он и заправил мне за ухо прядь медных волос. — Ты за лето изменилась. Стала такая красивая…

Я смутилась и опустила глаза. Парни раньше мало обращали на меня внимание — рыжая, с веснушками, с копной ярко-медных волос. Одежды модной у меня нет, да и красивой фигурой я не отличалась. Раньше… Но за это лето моё тело действительно изменилось — бёдра стали более округлыми, талия — тоньше. Даже бабушка отметила, что я теперь выглядела более женственной и взрослой… Однако представить, что меня пригласил в кино именно одноклассник, было невозможно.

— Я пока не знаю, — ответила я. — Нужно к школе готовиться. Ведь скоро учебный год.

— Чего к ней готовиться? — изогнул бровь Дима. — Ты портфель купила?

— Да, — кивнула я, не понимая пока, куда он клонит.

— Форму купила?

–…Да.

— Тетрадь с ручкой купила?

— Ну, купила. И чего?

— Всё, Романова, — развёл руками парень. — Ты в полной боевой готовности! Поэтому — погнали завтра в кино.

— Ну-у…

— Зайду завтра за тобой. В пять вечера.

— Ладно, — пожала я плечами. Почему бы в самом деле не развеяться перед тяжёлым учебным годом и не провести приятно последние летние дни?

— Тогда до завтра, — подмигнул он мне и протянул пакет. — Это твоё.