Имя дракона. Сказание о Тенебризе

Елена Аугуст

Перед вами вторая книга серии «Сказание о Тенебризе». Братьев Арго и Зоринго жрецы Богини растят тайно, для них это работа под прикрытием. В день, когда все должно было открыться, Арго сбегает из дома. Так ничего и не узнав о собственном прошлом, мальчик отправился в опасный путь.

Глава 1. Меч Судьбы

От старых времён осталось немного песен,

Мир старый видится темен и бессловесен.

Но пара историй хранится с тех древних лет,

О братьях-драконах, открывших нам Тьму И Свет.

Знаменосец Ира «Легенды Имаджиланда»

Выйдя в очередной раз с мешком, полным мусора, Арго решил сбежать. Когда станет известно, как страхи прошли в оранжерею, ему точно не поздоровится! Раньше за шалости его заставляли убирать в ненавистной оранжерее, но сейчас — даже подумать страшно, что будет!

Сколько Арго себя помнил, мать и отец твердили: без взрослых выходить из Лабиринта нельзя. Причин никто не объяснял.

Когда Арго и Зоринго были помладше, они давали волю фантазии. То придумывали, что родители приёмные, а сами они — похищенные наследники богатого придворного. В другой раз — будто бы отец или мать владели какой-то страшной дворцовой тайной, и потому всем пришлось скрываться в глухих и непроходимых лесах Лабиринта.

А когда братья подросли, узнали: в Иртиде блуждали беспризорные страхи в поисках новых хозяев и домов. Правда, Арго ни разу их не видел, ведь на прогулках в столице рядом всегда был защитник, учитель Шер.

Тем не менее мальчики выточили из дерева мечи и упражнялись, вызывая друг друга на бой. После победы над Зоринго Арго всякий раз воображал, что он настоящий герой и запросто разделается с любым страхом — пусть только попадётся!

Двенадцатилетний Арго был худощавым, с голубоватым ореолом, вьющимся тонкой дымкой вокруг его невысокой фигуры, с разными глазами — один фиолетовый, другой синий. Густые, жёсткие чёрные кудри при ходьбе взлетали вверх, оголяя загорелую до черноты шею. Впрочем, это могла быть и грязь — он никогда не беспокоился о внешности. Ему хватало провести утром пятернёй по волосам да подставить лицо небесному свету.

В отличие от спокойного и основательного Зоринго, обожавшего проводить свободное время с цветами в оранжерее, Арго мечтал о подвигах. Неуёмная сила, живущая в нём от рождения, бунтовала против всего, что казалось скучным, однообразным и серым.

Та же сила пробуждала Арго посреди ночи, не давала покоя и заставляла подолгу сидеть у окна, глядя в небо и мечтая улететь. А в прошлом году, в день рождения, Арго услышал далёкий голос, позвавший в путь. Тогда он впервые задумал одиночные вылазки в город. Но случай представился лишь несколько дней назад.

Мальчик поправил мешок, чувствуя, как заломило плечо от тяжести, и прибавил шагу. Надо было отнести садовый мусор к уличному камину, где отбросы сначала кинут в огонь, а потом золу от них закопают в землю.

Под окнами дома-дерева тянулась полукруглая веранда, плотно заросшая кустарниками. Позади, в глубине двора, возле полуразрушенной оранжереи стояли тележки для перевозки земли. В центре лужайки перед домом возвышался уличный камин для готовки ведовских снадобий и сжигания мусора.

За дом уходила тропинка. Она вела в Лабиринт леса, чьи драконовые деревья поражали воображение мощью и величием. Массивные гладкие чёрные стволы тянулись к небу, густые тёмно-зелёные кроны терялись в вышине. Сквозь них почти не проникал свет звёзд, лун и дневного светила — грианда. Все дорожки в Лабиринте были обманчивы. Сделаешь неверный шаг и выпадешь в незнакомом месте, в другом мире, иной вселенной!

Арго скинул мешок в траву у камина.

Сгибом локтя вытер пот с лица. Передохнув, оглядел знакомую с детства обстановку. Задумался: сбежать сейчас? Подождать, посмотреть, чем всё обернётся?

Мысли путались, желание уйти сменялось желанием остаться. А воспоминания о событиях ночи — дерзкая вылазка из Лабиринта, нападение страхов, а главное, жуткая тайна отца — заставляли сердце биться быстрее и леденили кровь. Отец совсем не тот, кем казался! Под его добродушной внешностью — опасное древнее существо!

Арго сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Арго, ты скоро? — донёсся голос матери.

— Иду!

Так и не решив, как поступить, вернулся в оранжерею. Замер в проломе стены и встретил осуждающий взгляд брата.

— Вернулся? — в голосе Зоринго прозвучало удивление.

— А почему нет?

— Я думал, сбежишь!

— С какой стати? — упрямо фыркнул Арго.

С утра Зоринго убеждал признаться родителям. Арго ответил, что лучше уйдёт навсегда. Брату известна лишь малая часть: что Арго разбил окно в подполе оранжереи, когда вернулся из Иртиды. Эх… Как бы Зоринго поступил, узнай он всё?

Арго подошёл вплотную к брату.

— Не лезь не в своё дело, понял?

Тот резко обернулся, чуть не столкнувшись с Арго лбом. Спросил негодующе:

— А то что?

— Ты обещал молчать! Дал слово!

— Я тогда не знал всей правды, — Зоринго показал на уничтоженные цветы, сломанные ящики, треснувшие горшки и выбитые окна.

От оранжереи почти ничего не осталось. Магическая цветочная и древесная пыль до сих пор летала в воздухе. Арго подобрался, обдумывая ответ. Сердце щемило от тревоги.

— Ты и сейчас правду не знаешь, — прошептал он брату. — А если выдашь, я тебя никогда не прощу, мы станем врагами на всю жизнь!

— Вот даже как?

— О чём вы там шепчетесь? Снова ругаетесь? — спросила, выходя из соседней залы, мать Иль.

Она была невысокой, худенькой и очень молодой — с рыжими волосами и с таким же, как у братьев, голубоватым ореолом. Арго взглянул на неё мрачно. Он теперь не верил никому! Кто скрывается под прелестной внешностью матери — тоже иное существо, как в Лофтине?

Таких, как Лофтин, он видел в одной из книг в библиотеке дома. Древние создания — сильфы. Тонконогие, похожие на стрекозу, крылатые и беспечные духи воздуха. Обожали морочить голову и вносить путаницу в дела мира, да так, что потом концы с концами не сведёшь. Лесные сильфы, огненные саламандры, речные ундины и подземные карлики Нюгурда были сторонниками колдуньи Имаджи и дракона Сол Сеана, которые пытались когда-то свергнуть Треала — короля мира Треаланд.

Резкий толчок в бок вернул Арго в действительность.

— Мама спрашивает, о чём мы спорим, и я сказал, мы пытаемся понять, как прошли страхи к нам из Треаланда. Верно? — спросил Зоринго, не желая отдуваться за двоих.

Арго тут же сообразил увести разговор в сторону:

— А ещё о том, что мне в оранжерее неинтересно! Я не собираюсь быть садовником и лечить зелень от плесени, как некоторые!

— Ах да, точно, ты собираешься стать героем! — хмыкнул Зоринго в тон.

— Ну, не всем же проливать слёзы над цветочками и собирать навоз! — засмеялся Арго.

Зоринго растерялся, заморгал. А потом расправил плечи и сказал гордо:

— Небесное светило грианд тоже заглядывает в навозные ямы, но от этого не оскверняется!

Арго ответил язвительно:

— Но ты же не грианд!

— А ты пока не герой!

— Зависть покоя не даёт? — Арго чуть не сорвался на крик.

Как его бесила наивность брата! Как можно быть таким простофилей? Докладывать родителям о каждом шаге и слове?

— Это тебе зависть покоя не даёт! У меня было любимое дело, а кое-кто его испортил. Потому что этот кое-кто, — Зоринго перешёл на шёпот, — привёл за собой кое-кого, и они уничтожили всю мою работу!

Глаза брата увлажнились и потемнели, а такой же, как у Арго, голубоватый ореол вдруг покрылся тёмно-зелёными пятнами.

Арго чуть не задохнулся от внезапной догадки: «О драконы! Зоринго и не брат мне! Да настоящий брат никогда не отпустил бы меня одного в город! Пошёл бы со мной — страховать и защищать. А этот только и знает нудить, какой я эгоист, обманываю родителей… И как я раньше не понял?!»

В голове зашумело, бешено заколотилось сердце. Руки и ноги зажгло изнутри, будто вместо крови по венам понеслась раскалённая лава. А потом из глубины тела донёсся протяжный звериный стон. Арго пришёл в ужас — не превращается ли он в иное существо, как Лофтин?

— Вы там не подеритесь! Нам и так проблем хватает! — встревоженно попросила мать, глядя то на братьев, то на Шера, собиравшего погибшие растения в мешок неподалёку от выхода.

У Шера был отменный слух, он разобрал слова Зоринго. И спросил прямо:

— Арго, ты выходил из Лабиринта?

— Почему чуть что, сразу я? Зоринго у вас прямо святой, как всегда!

Арго казалось — он сейчас умрёт на месте от боли. Что с ним творится? Не замечая охватившей его паники, Иль объяснила:

— Мы должны понять, как к нам проникли страхи! А пока вина за их вторжение лежит на твоём отце, и он не переживёт нового удара.

Не помня себя от боли, Арго вырвал из рук Шера мешок с мусором и выскочил на улицу. Пусть Зоринго сам объясняется, как хочет!

Пробежав немного и вдохнув свежего воздуха, он опомнился. Зверь внутри затих. Арго чувствовал себя самым разнесчастным на свете: тело болело, на глазах блестели слёзы.

Ну почему? Почему он такой невезучий?

* * *

Вызнав магическое слово, которым учитель Шер открывал переход из Лабиринта в Иртиду, он тайком вышел в столицу два дня назад. В тот первый раз осмелился лишь прогуляться по берегу реки, сбегавшей бурным потоком со скалы, на которой сверкал огнями дворец короля Треала Ан Дара Тена.

Поглядывая на сверкающие шпили и купола, мечтал — как вольготно жилось бы в Иртиде одному! Ох, как его достала размеренная и скучная жизнь в Лабиринте! Каждый день одно и то же: «Делай уроки, полей грядки, выполи сорняки, принеси воду, убери воду!»

То ли дело в столице: кафе, дискотеки, игральные автоматы. Всё сверкало огнями, звучало и манило к себе. А в последние дни там было особенно весело. Начался праздник: день рождения Зверя Мары — будущего хранителя мира Треаланд!

Вчера, расхрабрившись, Арго познакомился с городскими мальчишками. Катался с ними на сверкающих каруселях, а когда ребят позвали домой, спохватился и рванул в Центральный парк. К дереву с дуплом, где открывался вход в Лабиринт — и выводил прямо в оранжерею.

У дерева и начались неприятности. В свете фонаря на него упала тень гигантской птицы. Не успел Арго перевести дух, как птица обернулась рогатым чудовищем. Появились новые тени, они росли и меняли облик, пока не обрели вид дракона. Арго догадался: это страхи — именно они многолики, судя по рассказам Шера!

Дракон что-то шептал, махал крыльями и лапами — подзывал к себе. Арго в панике бросился в дупло, но страхи устремились за ним…

Вспоминая, Арго не заметил торчавшую из земли у тропинки мотыгу и зацепился за неё мешком. Рассердился и рванул изо всех сил. Мешок порвался, садовая плесень, труха и гниль рассыпались по земле.

Арго замер над кучей мусора. Голубоватый ореол вокруг его рук сгустился, потемнел. Ничего особенного, наверно — ведь яркость ореола зависит от чувств, а он сейчас готов был всё вокруг разнести от ярости!

«Что делать? — думал Арго. — Оставить так? Всё равно накажут, если поймают, так какая разница, за что? Или нет, лучше убрать. Зато никто не пойдёт меня искать, чтобы сделать выговор. Успею собрать вещи и забрать из копилки джиалы!»

Пришлось возвращаться за новым мешком. К счастью, у разломанной стены валялся ящик из-под цветов жизни, которым Шер разбил окна, впуская в оранжерею лучи грианда. Волшебный свет обрушился на страхи, но часть их всё же успела сбежать в Лабиринт.

«Туда им и дорога! Долго они не протянут, — подумал Арго. — Не зная тайных троп, страхи быстро сгинут в других мирах».

Он перенёс пустой ящик к веранде и тут заметил: в остатках земли что-то сверкнуло.

Арго нагнулся, разглядывая находку: маленький слиток металла, расписанный непонятными знаками. Ему стало вдруг так жутко, что мороз пробежал по коже. Не тот ли перед ним слиток, что создал отец? Если это существо вообще можно называть отцом!

Его вновь захлестнули воспоминания прошедшей ночи.

Страхи и дракон проникли за Арго в оранжерею. Натянув капюшон, чтобы спрятать свет ореола, он нырнул под прилавок с цветами и сидел, чуть не рыдая от бессилия. Бежать было некуда — дверь на улицу закрыта снаружи, а путь к подвальному оконцу преграждали чудовища.

Но тут в оранжерею пришёл отец.

За секунды, пока Арго придумывал объяснение, как он оказался внутри, не открывая замко́в, с отцом произошло невероятное превращение!

Выцветшая туника, всегда прикрывавшая отцовские плечи, вдруг распахнулась за спиной, и Арго разглядел в ней светящиеся прозрачные крылья. Весёлое лицо отца сузилось, на щеках и лбу появились длинные щетинки. Глаза выросли до невероятных размеров и потемнели, а из копны седых волос протянулись два длинных, как антенны, усика. Ноги и руки изогнулись и утончились, как у стрекозы.

Арго замер от испуга, забыв, что надо дышать. Страхи, что до прихода отца шумели и переговаривались, затихли. В оранжерее стало очень тихо, лишь тихонько булькал лунопровод — оттуда струился лунный свет, насыщая землю и растения магией.

Не успел Арго прийти в себя, как отец принёс из каморки, где хранилась рабочая одежда, небольшой ящик, будто наспех сколоченный из старых досок. Поставил его на стол и вскрыл садовыми ножницами крышку. Заглянул внутрь и запел незнакомым глухим голосом, от которого у Арго мурашки поползли по спине:

Силы пяти лун, пробудитесь: всё предрешено,

Нити звёздные соединитесь, как заведено!

И Судьба, что была давно рождена,

Пусть будет заново переплетена.

И на первую нить нанизано быть Огню.

Вот петля, узелок — дом, семья, уют.

Тропы вьются, и птицы над ними не запоют.

Следом нить Ветров заполощется, засвистит.

В ней увижу то, что случится во тьме пути.

Вот петля, узелок — выступают следы беды…

От судьбы не уйти, но мы будем с тобой тверды.

Из крапивы и вереска вьётся Земная нить,

В ней прольётся дождём всё, что надобно сохранить.

А за ней протянулась струной и затрепетала

Нить иная, звенящая, тянутая из Металла.

Узелки мои, петли лунные,

Знаки слов на них — всюду рунные,

Чужие они, шальные,

Остры, как клинки стальные-е-е-е-е…

На последнем слове песни из ящика выплыл чёрный шар, распустился лепестками, открывая спрятанный внутри клубок пёстрых нитей. Отец подхватил одну из них и потянул на себя. Раздался скрежет, точно ударили огнивом по кремню, высекая искру. Воздух вокруг заколебался. Заискрились нити, сплетаясь в узоры полотна и создавая новую субстанцию — слиток металла цвета густого мёда, светящегося в темноте.

Стань вестью — чтобы собирать,

Дай силу — чтобы защищать,

Открой имя — чтобы укрывать,

Посвяти в тайну — чтобы испытать.

Напевая заклинание, отец поднял на ладонях слиток, и его лицо, озарённое свечением, вытянулось от изумления. Арго перепугался, что отец заметил его. Но тот смотрел куда-то поверх, вдаль по переходу. Тогда он тоже осторожно выглянул из укрытия и чуть в обморок не упал от ужаса.

В ярком свете слитка он увидел, что учинили страхи с зелёным миром!

Травы аллюзии и снов поблёкли, ростки фантазии полиняли, деревца воображения засохли, цветы жизни помертвели от страха. А выпившие из них соки чудища расползлись по потолку и стенам чёрными тучеобразными скоплениями.

Заметив, что их обнаружили, страхи подняли такой грохот, шум и треск — впору было оглохнуть! Среди засохших растений и в проходах оранжереи загарцевали монстры. Огромные зелёные многоножки поползли из ящиков с погибшими деревцами иллюзий. Медузами заполнились грядки с цветами ожидания, а среди трав обещаний зашипели варанозмеи. Кожа рептилий подрагивала, с шипением открывались пасти, обнажая острые язычки ледяного огня.

А вот дракона, напугавшего его в парке, Арго не увидел. Должно быть, чудище где-то схоронилось, — решил он.

Он сжался в комок и забился ещё глубже, упираясь спиной в стену, когда существо, бывшее отцом, вскинуло руку, молниеносным движением очертило в воздухе какой-то знак, сыпануло из него светом в сторону страхов и рявкнуло:

— Сингеле, ингеле, виль, сой! Брысь, погань!

Шаровой молнией прокатился свет заклятия вдоль зала, фейерверком брызнул на страхи, и погасли жуткие глазищи — просветлел потолок, пропуская свет лун.

Чуть позже Арго кое-как, на четвереньках, почти ничего не видя и не слыша с перепуга, прошёл на нижний этаж, а оттуда выбрался наружу.

* * *

Арго встряхнулся, отгоняя страшные видения. Потянулся, собираясь хорошенько разглядеть слиток. Но едва он коснулся прохладной поверхности пальцами, как между ними проскочила маленькая молния.

Он с тихим воплем отдёрнул руку, осмотрел ладонь. Ожога не было.

— Ты чего, засранец, дерёшься? — прошипел Арго.

Внезапно длинные, покрытые землёй чёрные нити, похожие на корни цветка, вцепились в его руки. Переплетаясь, точно паутина, поднялись выше, к плечу.

— Ну что ты прилип ко мне, заклятый? — задыхаясь от ужаса, Арго сдирал с себя скользящие ростки. — Фу! Отстань! Какая мерзость!

«Это мои к-о-р-н-и… ты оторвал меня от земли, теперь са-а-ам станешь моей землёй!» — услышал он у себя в голове.

Арго оторопело плюхнулся в траву — решил, что у него галлюцинации. Пробормотал:

— Так вы что, и говорить умеете?

И получил в ответ:

«Заговоришь тут, когда опору из-под ног выбьют!»

Блеск металла и выгравированные на нём знаки сжигали страх. В груди что-то трепыхнулось и заурчало. Арго воспрянул духом — будто получил от корней чудодейственную силу. Слиток сразу ослабил хватку. Корни повисли, извиваясь змеями.

Арго положил его на тропинку, стряхнул с рук остатки земли и вытер ладони о комбинезон. Прошептал:

— Простите! Я не знал, что вы живой!

«А какой я должен быть? Неживой, что ли?»

Арго был совершенно сбит с толку. Попытался припомнить хоть что-то о говорящих металлах из лекций учителя Шера — но на уроках он больше мечтал о сражениях и победах, чем слушал.

— А вы, вообще-то, кто? — сообразил он спросить.

«Я тот, кто будет рождён в свете молний и грома и поможет победить Зверя Мары!»

— Зверя Мары?!

«Что, испугался?»

— Ничего я не испугался. Просто удивился!

«Да я же слышу по голосу, что испугался. Меня не проведёшь!»

— Ерунда! Чего мне бояться? Зверь Мары — будущий хранитель нашего мира! Все ждут его прихода! И я собирался уйти в город, чтобы посмотреть на его рождение!

Арго покраснел от собственной лжи: он думал сбежать из Лабиринта совсем по другой причине. А слиток продолжал:

«А ведомо ли тебе, что Зверь — хранитель Мёртвого мира? У него голова змея, тело огнезверя, крылья птицы, хвост дракона…»

— Откуда вы знаете, как он выглядит? — изумился Арго. — Зверя никто и никогда не видел, он же ещё не родился!

«Знаю, и всё тут. Какая разница, откуда? А также скажу: когда Зверь пробудится, погибнет Имаджиланд!»

— Что погибнет?

«Имаджиланд! Так называется наш мир — неужели ты и этого не знаешь?!»

— Я знаю, как называется наш мир! — Арго совсем запутался. — Он называется Треаланд!

«Что ты сказал? — воскликнул слиток. — О боги, и стоило мне просыпаться через пять тысяч лет, чтобы услышать такое?»

Арго схватился за голову — он совсем ничего не понимал. Неужели слитку столько лет? Но откуда он взялся у отца? Пять тысяч! Ничего себе!

Как жаль, что он плохо слушал уроки Шера! Всё, что Арго знал о мире — рассказы Зоринго и детей-беспризорников, которых встречал в городе. Ни родители, ни учитель, ни даже Одэль и её муж Трумм — друзья семьи, никогда не говорили таких ужасных вещей о Звере Мары! И никто из них не называл Треаланд, мир, которым правит король Треал — как сказал слиток? Имаджиланд?

— Если вы сказали правду про Зверя Мары, — промолвил Арго после раздумий, — то наверняка найдётся другой Зверь, чтобы победить его?

«Да, такой Зверь найдётся, — согласился слиток, — зовётся он „Ты сам“».

— Издеваетесь?

«Вовсе нет! „Ты сам“ — повседневное имя, на которое Зверь откликается».

— Да кто вы такой, интересно, чтобы я вам верил? — Арго принял слова слитка за насмешку.

«Гм… верно, пока никто!» — вздохнул тот, и грани его замерцали.

— А напредсказывали-то — ой-ой-ой!

Арго пытался представить Зверя, способного погубить мир. Не получилось. Перед глазами стояла морда дракона страха. Вот кто по-настоящему опасен! И вообще, какое ему дело до всего мира, когда он себя защитить не может? Вот бы Зверя Мары найти и приручить, а потом натравить на дракона, если тот снова заявится!

«Я вижу, ты принадлежишь клану Тьмы», — заявил вдруг слиток.

— Клану Тьмы? — опешил Арго. — Ничего себе, с какой стати! Нет, я вырос здесь, в Лабиринте, и принадлежу клану воды!

«Ты уверен?»

— Конечно, здесь живёт моя семья, — он замялся, не желая признаваться слитку в ночных открытиях.

Кто знает, какую тайну волшебная вещица несёт в себе? А если выдаст отцу?

«Тебе не скрыть мысли, — заметил слиток и успокоил: — Не бойся. Я никогда не принадлежал Лофтину. У меня был другой хозяин… вернее — два. Так что говори без утайки. Разговор останется между нами».

— Ладно! — кивнул Арго. — В Лабиринте живём я, мой брат Зоринго и наши родители: Иль и Лофтин. А ещё есть учитель — Шер. Он приходит к нам каждый день из Иртиды учить уму-разуму. В столице Шер снимает комнату в таверне у Одэль и Трумма.

«Странно…» — протянул слиток.

— Что странно?

«Я думал, ты из клана Тьмы, потому что явственно вижу фиолетовое облако за твоей спиной».

— Какое облако? — Арго оглянулся. — Нет там ничего!

* * *

Слова слитка вернули мысли о драконе и ночном происшествии. После колдовства отца страхи исчезли. Позже Арго выбрался из оранжереи через подвальное окно, правда, нечаянно разбил при этом стекло.

Уже подбегал к дому, когда услышал за спиной негромкий свист, точно чей-то зов. Оглянулся и обмер — фиолетовые струйки тумана, просочившись сквозь торчащие из рамы осколки, слились в того самого дракона страха!

Арго бегом заскочил в прихожую, захлопнул дверь и запер её на ключ. Отдышавшись, на цыпочках поднялся к себе и едва не вскрикнул: на коврике у кровати развалился дракон! Он влетел через окно, которое Иль всегда открывала, чтобы проветрить комнату.

А потом дракон до утра распевал ломающимся, как у подростка, писклявым голосом песни о своих победах. Всю ночь Арго кутался в одеяло и дрожал, и слушал вопли дракона. Вспоминал обе вылазки в город и от всего сердца сожалел, что нарушил обещание — никогда и ни за что не выходить в Иртиду одному!

Утром, когда они с Зоринго завтракали на веранде, брат сказал:

— Признайся во всём родителям! Я уверен, отец уже знает о разбитом стекле!

— Отвяжись! — попросил Арго, зыркнув на Лофтина, маячившего в проёме окна третьего этажа.

Отец был чем-то расстроен: обычно бледное лицо его раскраснелось. «Ещё немного, и удар хватит», — струхнул Арго.

Опустил взгляд в тарелку, опасаясь выдать себя.

А Зоринго, как назло, не унимался:

— Отец тебе всегда всё прощает. Признайся!

От входа на веранду раздался издевательский смешок. Арго глянул туда и густо покраснел. Опершись крыльями на поручни, в тени дерева-дома веселился дракон — его собственный страх, почему-то невидимый для других.

Тело чудища колыхалось от приступов смеха. Попыхивая огнём, страх хихикал:

— Ну и мозгоклюй у тебя братец! Он всегда такой зануда? А хочешь, я его съем? Или нет… начну, пожалуй, с тебя!

Арго закрыл уши руками, чтобы не слышать глумливый смех.

— Ты чего уши затыкаешь? — обиделся Зоринго. Подскочил, перегнулся через стол. Схватил Арго за плечи и встряхнул: — Хоть раз в жизни признайся сам! Не будь трусом!

— Сам ты трус!

А потом ему пришлось тащиться за драконом в оранжерею, чтобы помочь чудищу выйти из Лабиринта. Тут-то и догадался Зоринго, что дело неладно — ведь Арго не заманить в цветочный сад и сотней джиалов!

Пока он, кряхтя, забирался в подпол, Зоринго открыл замо́к и вошёл в оранжерею через дверь. Обнаружив там чудищ страхов, он не растерялся и побежал за подмогой — привёл отца и мать. Все вместе они расправились со страхами, но Арго почему-то был уверен: сто́ит сгуститься тьме, и дракон вернётся.

* * *

Голос слитка вывел его из раздумий:

«Мне кажется, это облако — твоя личная Тьма, просто ты не готов её встретить, и потому не видишь».

— Но вы же увидели! — Арго снова с недоверием оглядел себя.

«Естественно! Во мне тоже есть Тьма, только я давно её принял. А сейчас я задам тебе вопрос, ради которого заговорил с тобой. Скажи, мечтаешь ли ты о подвигах? Хотел бы ты стать героем?»

— А кто об этом не мечтает? — удивился Арго.

«Кхм… — закашлялся слиток, — уверяю, немногие мечтают. Я помогу тебе, если ты окажешься тем, кого я ждал. Только запомни, нельзя рассказывать о нашем разговоре никому, даже под страхом смерти. Ты принимаешь условие?»

— Да.

«Тогда повторяй за мной:

Вейра — Богиня Воображения,

Драге — Обитель её творения,

Да призову я из тьмы забвения

Шесть разных сутей вашего гения!

Крылья ветров, языки огней,

Тайная сила воды и камней.

С ними — семя древа Желания,

С ними — соль земли Мироздания.

Тьма Треала Ан Дара Тена —

Отзовись!

Свет Де Ааге Сол Сеана —

Проявись!

О, двуликий меч Судьбы,

Явись!»

И в тот же миг содрогнулось мировое древо Желаний вселенной Драконьего пути, обронило во вселенную семена — драконов Иллюминатов! Вздохнула земля под ногами Арго, а в небе сверкнула молния. Тонкий конец её впился в слиток на ладони мальчика, и каждое слово заклинания отозвалось в его сердце.

В них рокотало море, шумели ветра, звенели клинки, опалённые жаром битвы. Может, и вправду услышали песню тьма и свет. Кто знает?

И в тот же миг вздрогнула земля под ногами Арго, а в небе сверкнула молния. Тонкий конец её впился в слиток, и каждое слово заклинания отозвалось у Арго в сердце.

В них рокотало море, шумели ветра, звенели клинки, опалённые жаром битвы. И возникло перед глазами Арго видение: могучее Дерево Мира, чьи ветви сплетались в купол неба, а корни уходили глубоко в землю, содрогнулось и уронило во Вселенную семена. И каждое из них было крошечным драконом.

Пока Арго пел, слиток менялся. Сначала он напоминал бесформенное нечто, сходное с осколком льда, сверкающее и леденящее ладони. Потом одна часть вытянулась, заострилась и превратилась в клинок, а другая — в эфес и рукоятку, обтянутую кожей. Блеснул металл, на обеих сторонах лезвия проявились тайные письмена, те самые, что были на слитке.

Красота меча поразила Арго. В висках застучало от гордости за себя. Казалось, вся кровь прилила к голове. Ему стало жарко от мысли о своей необыкновенной силе. Он великий воин, опасный и грозный, сродни самому Треалу Ан Дара Тену — правителю мира! Потому и смог создать меч.

Ах, что за это был за меч! Мечта!

Тут ему страсть как захотелось с кем-нибудь сразиться. И Арго помчался по площадке, отражая выпады невидимого противника и лавируя между уличным камином и горшками для цветов.

— Стой! — раздался за спиной голос отца.