Дом в конце сиреневой аллеи

Елена Андреевна Тюрина, 2021

Ведьмин дом на окраине посёлка – весьма сомнительное наследство. Жить в нём нет желания, продать довольно проблематично. А после того, как во дворе обнаружено чьё-то захоронение – и вовсе нереально. Остаётся одно – раскрыть тайну прошлого, которую хранит этот дом, узнать, что за драма разыгралась тут много лет назад. В тексте есть: – тайна происхождения; – судьба женщины; – семейные тайны; – герой врач; – измена; – старый загадочный дом и много цветущей сирени. Примечание: 15.04.2022 загружена отредактированная и дополненная версия книги!

Глава 3

Кутовая… У Сергея эта фамилия ассоциировалась с мягкостью, чем-то светлым, пушистым, как котёнок. Олька такой беззащитной казалась тогда! Светленькая, глазастая. А теперь Волошина. Звучит серьёзно, по-деловому. Будоражит, но в то же время немного настораживает. Этакая бизнес-вумен на шпильках. Когда увидел её, выходящую из красного Ниссана, именно об этом подумал. Правда, она была не на шпильках, а в более удобной обуви. Но всё же…

Вырваться на осмотр и оценку дома Ольга смогла только в августе. Оказалось, у неё есть машина, и она сама водит. Этого Орлов уж точно не ожидал. Ольга заехала за ним на работу, и они отправились в посёлок, где находилось его наследство. По правде говоря, продавать этот дом ему совершенно не горело. Он и не верил, что кто-то позарится на эту, в прямом смысле, деревенскую избу, находящуюся довольно далеко от города. Как данное строение было им получено — вообще отдельная история. Бабушка подсуетилась. Это был дом какой-то её знакомой. Та всю жизнь прожила сама, родственников у неё не было. Поэтому завещала дом его бабушке, а та, в свою очередь, оформила дарственную на единственного внука Сергея.

— Дело было так. Годах в пятидесятых, кажется, моя бабуля умудрилась каким-то образом познакомиться со странной женщиной. Та то ли лечила, то ли колдовала, — рассказывал Орлов по пути. — Ну, это по слухам. Когда она умерла, её недвижимость досталась бабушке. Никаких родственников та дама не имела, и никто на имущество не претендовал. Хоть мы там никогда и не жили, но у меня всегда было стойкое ощущение, что в этом доме меня что-то охраняет и защищает. В юности я там пару раз бывал. И вот решил дом с участком продать. Потому что ремонт не потянуть. Отпуск маленький. А там всё запущено ужасно. Нашёлся покупатель. За шестьсот пятьдесят тысяч рэ. Внёс аванс, целый год ездил по ушам и исчез, так ничего и не купив. Искал других покупателей. Те тоже радостно ездили, смотрели, потом отказывались от покупки. Снизил цену. Готов и за материнский капитал отдать. Опять тишина. Люди участок продают за двенадцать миллионов в тех же краях, меньший по площади. А я не могу за триста пятьдесят тысяч продать. Полтергейст какой-то. И вот что странно — постоянно преследует ощущение, что участок стоит дороже. Может, выдаю желаемое за действительное, конечно. Что делать, ума не приложу. Надо продавать, не надо? Сдать не получится. Он ремонта требует. Дешевле новый построить. Дом стоит прямо на берегу озера, на горочке, рядом с лесом. Место, как крепость, получается, без лишних глаз. И комфортно там очень. Что народ смущает? Непонятно. Жалко дом. Чувствую, что если продавать, то в правильные руки. У меня денежных поступлений не ожидается в ближайшем будущем, поэтому и не знаю, что делать. Приехал, сфотографировал, объявление дал. Даже переночевал в нём. Дом хоть и запущенный, а выспался я хорошо. Мне как-то стыдно стало, что всё до такого состояния дошло и однажды может просто развалиться. Больно от этой мысли. Злюсь на себя. Местный мужик хочет купить его дешевле, а я чувствую, что он не хозяин. Обмануть пытается. Ничего хорошего из этого не получится. Вот и мучаюсь, не знаю, как поступить.

— Ну, ты же и сам не горишь желанием его продавать, верно? — резонно заметила Ольга, выслушав его монолог. — Ещё и поэтому тоже не уходит. Тебе необходимо захотеть что-то с ним сделать, с этим домом. Захотеть продать, отремонтировать, снести. Продавать за бесценок, конечно, не вариант.

— Да, верно. Не горю желанием продавать, — согласился Сергей. — Потому что это место не предназначено для того, чтобы там кто-то пьянствовал и непристойно себя вёл. Отсюда и нежелание отдавать местному товарищу. И верно то, что дом без хозяина погибает. Чувствую, что моя задача — сохранить это место. Когда покупатели приезжали смотреть, тоска жуткая нападала. Понимал, что не то всё это. Ложь от людей исходит и грязь какая-то, а вранья не должно быть. Должно быть всё правильно и отпустить я должен легко, чтобы мне самому спокойно было.

— Интересно, — мягко улыбнулась Ольга, глядя на дорогу. — Обычно женщины так заморачиваются.

— А знаешь, сейчас я подумал, что не зря тебя встретил. Не зря на эту встречу выпускников пошёл, хоть и не хотел. Это точно хороший знак, значит, всё правильно.

Ольга промолчала. Не стала говорить, что у неё те же ощущения. Она ведь и сама могла не попасть на встречу с одноклассниками. А попала. И дом этот ехала смотреть без всякой надежды его продать. То есть, понимая, что агентство ничего не заработает, и она только время теряет. Но так приятно ей было в этой поездке рядом с ним. Что называется, спокойно на сердце. И душа лежала ко всему происходящему. И к самому Сергею, и к совершенно не известной бабке его, и к этому ещё не знакомому ей дому.

Постепенно разговор сошёл на нет. Сергея накрыла сонливость, какая всегда бывает после дежурства. Стало как-то особенно хорошо-хорошо, всё поплыло у него перед глазами, потом на них тяжело упали веки и он задремал. Прошло какое-то время, и его растолкала Ольга.

— Серёж, мы приехали в посёлок. Куда дальше? Где именно дом?

Орлов и сам плохо знал дорогу. Тем более что за то время, которое он здесь не был, посёлок изменился. Брошенных домов и заросших участков стало больше. Немного поплутали, и наконец нашли. Самый последний в конце улицы. Стоит отдельно от остальных изб. Двор сильно зарос, пахло какими-то цветами. Сергей понятия не имел, что цветёт в это время года. Жаль, не май. Он знал, что в мае здесь распускается роскошная сирень.

— Вот и дом, — заметил он, выходя из автомобиля.

Ольга тоже вышла. Молча осмотрелась, тронула калитку. Та поддалась. Молодая женщина прошла по дорожке.

Место это было тихое, красивое. От полуразвалившихся ворот и до самого крыльца по обеим сторонам аллеи густо росли кусты сирени. Дорожка, усыпанная щебёнкой вперемешку с золой, сохранилась довольно хорошо. Камешки приятно шуршали, когда на них наступали.

— Тут настолько сирень разрослась, его толком не видно в зарослях, — заметил Орлов.

Действительно, кусты сирени словно защищали старый дом от чего-то, ограждали его от всего мира. Берегли его тайну… А одна стена здания была густо увита девичьим виноградом. Это делало его похожим на дом из старой сказки.

Таких по округе полно — брошенных, полуразвалившихся. Хозяева — кто перебрался в город, кто умер. Теперь здесь был шахтёрский посёлок. А когда-то небольшая деревенька. Многие дома ещё с тех пор стояли. Особенно те, что по окраинам. Ближе к центру немало новых возвели.

— После смерти ведьмы в доме нашли разные колдовские атрибуты, старинные фото, иконы в чёрном мешке. Говорят, там ещё много старых икон спрятано. Дорогущие, наверное, — раздался за спиной голос.

Ольга вздрогнула и оглянулась.

Из-за калитки во двор заглядывал мужичок неопрятного вида.

— Ведьмы? — переспросил Сергей.

— Ну да, так говорят. Правда, мне ещё в детстве батя рассказывал, что она не ведьма была, а наоборот, очень верующая. Точнее, не чёрная ведьма, а знахарка. Лечила. В церковь часто ходила. Вроде как там её и похоронили потом, на кладбище церковном. Ходили слухи, что гроб на самом деле пустой был. И что тело её так и не нашли. А вы вообще кто? Жить тут будете или так, любопытные?

— Любопытные, — подтвердил Орлов.

— Да чушь это всё, — продолжал незнакомец. — Все эти слухи. Она просто фашистам в войну помогала. Вот люди и навыдумывали про неё сказок, чтоб посильнее очернить.

Людской фантазии присуще всё преувеличивать, приукрашать. Даже самое простое, обыденное. Например, раздуть целую историю из нелепых поселковых сплетен. Дом, где когда-то жила обычная старушка, — это скучно. А жилище ведьмы — это же кладезь слухов и страшилок! Много брошенных домов уже разрушилось… Её до сих пор стоит — чем не странность?

Самым необычным объектом во дворе была старая пустующая голубятня. Несмотря на упадок и забвение, здесь не чувствовалось уныния. Даже присутствовала некая атмосферность, колорит, свой сложившийся характер.

Видя, что приезжие не стремятся поддержать разговор, мужчина сел на велосипед, попрощался и уехал.

Сергей же поднялся на крыльцо и взялся за ручку двери.

— Вот не понимаю, почему люди верят в «бабок», порчу, цыганское колдовство? — заметил он. — Если верить, то всё это само притягивается. А на самом деле ничего такого нет. Иначе, почему бы тут все продолжали жить? Ну вот логично же — ведьма жила, место проклятое… Так чего вы все отсюда не уехали?

— А люди, возможно, так специально говорят. И ту женщину, которая тут жила, осудили несправедливо, — сказала Ольга. — Может, не стоит верить людской молве? Да и как в двадцать первом веке воспринимать всерьёз весь этот бред? Человечество расщепило атом, раскрыло ДНК, люди летают в космос, создают роботов. Да много чего ещё… Но всё равно находятся те, кто верит в вещи, противоречащие науке. А хотя, знаешь… Может, так нежелательных покупателей отпугивают. Это распространённая схема — наговорить о доме или квартире гадостей. Соседи, бывает, подобное практикуют. Рассказывают, что там кто-то когда-то умер, или проклятье на доме, или ещё что-нибудь придумают.

Орлов потянул на себя дверь, и она с негромким скрипом отворилась. Внутри было темно и тихо. Вскоре глаза привыкли, и стало возможно различить приоткрытую дверь. Через неё попали на бывшую кухню. Старинная печь в углу, какая-то посуда. Прошли в другую комнату, бывшую жилую. На столе — остановившиеся часы. Последовали дальше… В одной из комнат оказалось много старых книг. В частности, различные медицинские издания 20-40-х годов XX века. И ещё поэтические сборники. Сергей полистал книгу о первобытной поэзии. Внутри имелись даже старорусские и скандинавские заклинания. Ольга всё фотографировала на свой Никон. К слову, в доме оказалось немало интересных ракурсов для фото. Время здесь как будто остановилось.

Вокруг, внутри и снаружи, находилось множество предметов деревенского быта. Было очевидно, что дом постепенно погибает. Он имел четыре небольшие комнаты. Обходили их гости в смятённых чувствах. Кое-где сквозь щели между досками, которыми были забиты окна, пробивался солнечный свет. В одном из шкафов нашли коробку с бумагами. Там было и несколько пожелтевших фотографий. Ольга лишь мельком на них взглянула. Они лежали в аккуратной коробочке вперемешку с открытками, какими-то записками, медицинскими справками. На одном снимке были изображены мужчина и женщина в одежде начала прошлого века. На другом — женщина в платке. Не молодая и не старая, какого-то неопределённого возраста. Лицо благородное и взгляд уставший. Сколько таких одиноких женщин осталось после войны… Доживали свой век в полуопустевших деревнях, никому не интересные, никем не замеченные. Оставлявшие после себя вот такие покосившиеся дома и заброшенные могильные холмики на местных погостах.

Больше ничего важного на глаза не попалось. Ни икон, ни драгоценностей. Либо всё было хорошенько припрятано, либо, скорее всего, это просто легенды.

— Место с очень доброй энергетикой, — сказала Ольга. — Я бы такой дом не продавала. Так и вижу рыжего кота, сидящего на окошке. Может, не надо отказываться от такого места?

— Намекаешь на то, что никаких шансов его продать нет? — пошутил Сергей.

— Нет. Просто я смотрю на дом и это место, и мне хорошо. Какое-то спокойствие, уют, тепло. Был бы мой — никому не отдала бы такое сокровище! У меня такое же ощущение было, когда мы с мужем нашу квартиру смотреть ездили.

На слове «муж» Ольга едва заметно запнулась. А Сергей чуть поджал губы.

— Стали на пороге, — продолжала тем временем молодая женщина. — А там гадюшник, грязища. Ещё и хозяйка мерзкая. А вошла и поняла — моё. Вычищу, вымою, отремонтирую, красота будет! И здесь ощущение, что моё. Это и смущает. Потому что не моё, надо продать. Хоть бери и себе покупай. Чутьё меня ни разу не подводило. Радует, что с энергетикой порядок. Значит, не в этом дело, что никто не покупает.

— Я думал, может, только мне тут хорошо, — вдруг заметил Сергей. — Может, дом сам себе хозяев выбирает? Видимо, знает, кого ждёт. А мне уже пора привыкнуть к тому, что на некоторые вещи я повлиять никак не могу. Они происходят только тогда, когда им положено, независимо от моих желаний.

— Не поняла, — Ольга снова оглянулась на него и посмотрела внимательно.

Но Сергей не стал развивать эту тему.

— Место действительно хорошее, с сильной энергетикой, — снова заговорила женщина. — Не могу сказать, что от дома веет теплом, но он однозначно притягивает. Конечно, если реально смотреть на вещи, то удалённость от города, отсутствие коммуникаций и хороших дорог — это минус. Не так много найдётся желающих отдыхать без благ цивилизации. Даже в таком замечательном месте. Покупатель должен быть богатый, тот, кто может себе позволить такое чистое и красивое место вдали от людей. Для души. Ну, и это должен быть ценитель, конечно! Красота-то какая! Лично я, если бы это был мой дом и у меня имелись бы на это средства, сделала бы тут шале в старорусском стиле. Бревенчатую баньку. Красиво, уютно, хорошо!

«Мыслит расчётливо, истинная бизнес-леди», — подумал Орлов. Значит, первое впечатление не обмануло. Как-то неприятно защемило внутри. Ему не нравились такие дамы, казались холодными, недобрыми и себе на уме. Неужели та тихая ясноглазая Олька в стерву превратилась?

— Знаешь, какой сон мне однажды приснился? — задумчиво глядя мимо неё, проговорил Орлов. — Снился этот дом. Лето. Тишина. И там, в тенёчке у сарайчика сидит женщина. Сидит, не хочет дом отдавать! Не моя бабушка. А какая-то другая женщина. В длинном сером платье и косынке. Я тогда подумал — вот в этом основная причина, что дом не продается!

— Интересно, — заметила Ольга. — Может, прежняя хозяйка? Не знаешь, кто она?

— Нет, понятия не имею. Был бы этот участок поближе к городу, я б, может, и не продавал его. А так он — как моё больное место. Весной тут сирень густо цветёт. Приходят, ломают. Да и в дом лазают. Ещё немного, и от него мало что останется. Такое ощущение, что меня этот дом держит. А я не хочу тут жить. Да и не могу. Может, совсем дёшево нужно отдавать? И всё равно кажется, что его никто не купит. Я уже даже думал, может, церкви его подарить?

— Во-первых, успокойся. Нет причин так переживать, — рассудительно произнесла Ольга. — Во-вторых, кроме всего прочего, сейчас рынок подобной недвижимости, в которую, безусловно, ещё очень хорошо вложиться надо, — в стагнации. Сложно продаваемо, прямо скажем. В-третьих, дом особенный — должен попасть в нужные руки, принять нового хозяина. Ты не пробовал здесь пожить какое-то время? Познакомиться с домом, прислушаться к нему. Нередко бывает, что совсем пропадает желание продавать. Дом открывает человеку все свои секреты, идёт на контакт. Понимаю, что странно звучит. И что-то в этом есть мистическое. Но я не раз такое слышала от клиентов. Тут чувствуется сильная энергетика. Дом одновременно притягивает и пугает. Не могу понять, чем. Ты, когда мне фото прислал, и я на него посмотрела, ещё тогда почувствовала какое-то магическое притяжение. Место, как в русских сказках. Хозяин тут нужен добрый, тёплый, трудолюбивый. Можно с таким вариантом продать, чтоб постепенно люди выплачивали, но жили и заботились о доме.

Обсуждая всё это, вышли на улицу. Ольга делала какие-то пометки в блокноте. Когда собрались уезжать, сели в машину, она завела автомобиль. Но вместо гула двигателя раздался противный звук, словно железкой скребут о стекло. Молодая женщина попыталась завести мотор ещё раз. Та же история. Ольга беспомощно посмотрела на Сергея.

— Что-то с коробкой переключения скоростей, — растерянно проговорила она. — Первая включается, а дальше никак…

— Смотреть нужно, — нахмурился Орлов. — Я, если честно, в этом не силён. Может, поискать тут кого-то, кто разбирается?