Настоящая сказка

Елена Алексеевна Попова

Маша и Костя Архиповы — обычные брат с сестрой. Они ссорятся, отстаивают свои интересы и ни в чём не хотят уступать друг другу. Всё изменится с появлением в их жизни удивительного существа, который откроет им дверь в мир настоящей сказки. Мечта из мира снов становится реальностью. Старая легенда напомнит о том, что волшебному миру грозит исчезновение.Смогут ли ребята забыть про ссоры, объединиться перед лицом общего врага и спасти сказку?

Глава 9 Орешкин

Мама надела свой парадный сарафан, взяла в руки укрытый полотенцем пирог, постряпанный в мультиварке, которую так удачно привёз из города папа, и направилась к самому первому участку — к Орешкиным.

В работе Анна Николаевна занималась организацией выставок. Как известно, деятели искусства — люди эмоциональные и необычные, но мамин спокойный нрав тушил пожары недовольств и всплески эмоций юных художников и дизайнеров. «Уж если я с анаморфозами (техникой создания изображений, полностью увидеть которые можно, только взглянув на них под определённым углом, или с определённого места) справилась и с эксцентричными художниками, то и с Орешкиным проблем не будет», — думала мама, но всё-таки немного волновалась.

Степан Кузьмич Орешкин — сторож садового товарищества «Весна» — был человеком вспыльчивым и осторожным, как уже успела отметить Петровна. Казалось бы, два качества, которые очень сложно совместить. С одной стороны, вспыльчивость не даёт человеку мыслить ясно, лишние эмоции лишают инстинкта самосохранения и о какой осторожности тогда может идти речь?! Но, с другой стороны, часто именно осторожность и вызывала эту вспыльчивость — пока кричишь и ругаешься есть время отступить назад и осмотреться. В Орешкине (дедушке Ореха) эти черты отлично уживались. Как человек ответственный и хозяйственный, Степан Кузьмич любил порядок. Был работящим до тех пор, пока у него дело получалось. Но если ему что-то не удавалось, то весь процесс останавливался на неопределённый срок и редко уже мог дойти до своего логического завершения. Начнет сторож, скажем, крышу красить — сломается лестница. Пока будет заниматься ее починкой, вспомнит, что всё уже не то: и дерево непрочное, и краска плохая, и люди вокруг так себе. Баба Дуся — Евдокия Федоровна — его жена, молча слушает, как муж весь мир ругает почём зря, дождётся, когда тот закончит высказывать возмущение, успокоит, да и через день-два снова попросит Степана Кузьмича крышей заняться. Тот снова возьмётся, да опять что-то случится. Так они и делали дела — медленно, вспыльчиво и осторожно.

Анна Николаевна уже подходила к дому сторожа, когда ей навстречу выскочил мальчик. На вид встреченному прохожему было не больше лет, чем Косте.

— Добрый день! — поздоровалась Анна Николаевна.

— Здрасьте, забор покрасьте! Ты куда, тётя?

— Туда, — не обращая внимание на нахальство, ответила мама и прошла мимо.

— К деду не вовремя ты, он только с председателем поругался.

Мама продолжала идти:

— Ничего, помирятся.

— Под горячую руку попадёшь, как девчонка реветь будешь.

— Как тебя зовут? — остановилась мама и внимательно посмотрела на собеседника.

— Кричать будешь? Ногами топать? Давай, начинай, я никогда никому не нравлюсь.

— Как тебя зовут? — повторила спокойно Анна Николаевна.

— Орех.

— А имя у «Ореха» есть?

— Орех и Орех — меня так все зовут.

— Раз так, хорошо, мальчик по имени Орех. Так и буду тебя звать. Меня зовут Анна Николаевна и прошу впредь меня называть только так и никак иначе. Договорились? Один — один?

— В чём один — один?

— Тебе хорошо — один, и мне хорошо — один. Счёт равный. Честно?

— Честно, — опешил Орех.

— Тогда до свидания, Орех.

— До свидания… А, вообще-то, я Женя.

— Так Женя или Орех?

— Женя.

— Очень красивое имя.

— Правда?

— Да, Евгений. Так звали героя в романе Александра Сергеевича Пушкина.

— А этот, у Пушкина, парень-то хороший хоть был?

— Совершал ошибки, но все мы ошибаемся, все мы люди, главное — понимать и признавать, что ты сделал неправильно. Интересный персонаж.

— Персонаж, скажешь тоже. Скажете, — поправился Орех.

— Так Женя или Орех? — спросила мама.

— Женя, — уже уверенно ответил мальчик.

— Приятно познакомиться, Женя. Приходи в гости, двадцать пятый участок. Сегодня у нас там будет «Ярмарка ненужных вещей». Приноси свои ненужные вещи и среди чужих ненужных вещей найди нужную тебе.

— Приду, спасибо! — и Орех сам удивился, как легко и просто с его языка соскользнуло вежливое слово. Уж больно собеседница была интересная, и даже не начала ругаться и воспитывать, как все остальные. Ореху даже стыдно стало, что так вначале нагло разговаривал с новой знакомой. Вроде нахамил, а с тобой общаются и даже слова приятные говорят. Эти новые ощущения Жене понравились, и он задумался — всегда ли наглость второе счастье?!

На веранде дома под номером один в кресле-качалке сидел Степан Кузьмич. Суровый сторож читал газету. Глаза в больших очках быстро скользили по строчкам, а брови были сдвинуты. Мама сразу вспомнила их первую встречу у ворот сада, и глубоко вздохнула перед тем, как начать штурмовать эту «крепость».

— Доброе утро, Степан Кузьмич! Меня зовут Анна Николаевна, можно просто Аня, двадцать пятый участок.

— Утро давно недоброе, — Орешкин отложил газету и поморщился. — Ну-с, и что надо двадцать пятому участку?

Суровый сторож спустил очки и теперь смотрел на маму поверх очков, как строгий учитель.

— Мы хотим познакомиться со всеми и заодно устроить «Ярмарку ненужных вещей».

— Что ещё за нонсенс? — брови Орешкина ещё больше сдвинулись, и тут мама заметила знакомые черты, которые она пять минут назад видела в мальчике Жене.

— Проще говоря, это когда люди берут ненужную вещь, приносят её в указанное место и меняются друг с другом. Вместе с этим знакомятся, узнают друг друга. Мы живём рядом и соседа не знаем.

— Как «барахолка» что ли?! Шпекулянция?! Запрещено! — отрезал Степан Кузьмич и поднял снова газету, намереваясь вернуться к чтению.

— Вы неправильно поняли, здесь никаких денег никто никому не платит. Вот у вас, к примеру, есть ненужный сапог…

— У меня два есть, — раздалось за газетой.

— Хорошо, есть у вас два ненужных сапога…

— Во даёт! — Орешкин опять опустил печатное издание. — Два почти не латанных сапога и мне не нужны! Понаедут городские, а потом вещи вдруг пропадают!

— Да не нужны мне ваши сапоги. Это же я для примера сказала.

— Что? На воре и шапка горит? На чужое заритесь, а ярмаркой прикрываетесь?

— Что вы такое говорите?! — мама покраснела, но пока не оставляла надежды достучаться до вредного Орешкина.

— Степан Кузьмич, миленький, ну, как же вы не поймёте? В этом нет ничего плохого, люди просто встретятся друг с другом…

Но сторож не дал Анне Николаевне договорить:

— Я ей уже «миленький» стал! Второй раз в жизни видит и «миленький», вот молодёжь нынче пошла!

— Да послушайте же! В какую бессмыслицу вы все превращаете. Я пришла просить вас разрешение провести ярмарку, пирог испекла и хотела вас и вашу семью на неё пригласить, а вы совсем меня не понимаете!

— Подкуп должностного лица при исполнении карается законом! — Орешкин упёр руки в бока.

Анна Николаевна теряла контроль над ситуацией и никак не могла понять, как простые объяснения могли так далеко зайти?! Она сдула прядь волос, выбившуюся из причёски:

— Значит ваш ответ «нет»?

— Нет!

— Не придёте?

— Не придём!

— Не разрешаете?

— Не разрешаю! — ответил радостный Орешкин, что смог довести Анну Николаевну.

— А я разрешаю! Обязательно придём! — из открытого окна показался молодой мужчина. — Что же ты, Степан Кузьмич, так себя ведёшь?

Потом он протянул руку маме, чтобы поздороваться, и сказал:

— Здравствуйте! Андрей Соколов, председатель «Весны». Поддерживаю вашу идею, и руками, и ногами за, расклеивайте объявления.

Широкоплечий, высокий, подтянутый Андрей на фоне сторожа казался просто великаном. Прямой взгляд серо-голубых глаз и открытая улыбка.

Анна Николаевна обрадовалась неожиданному спасению:

— Спасибо, Архипова Аня, двадцать пятый участок, мы новенькие.

— Слышал уже. Рад знакомству! Большая у вас семья?

— Муж, я, сын и дочка.

— Ребятишки — это очень хорошо! В следующий раз со всеми идеями лучше ко мне, участок тридцать семь. А тебе, Степан Кузьмич, в последний раз говорю, нужно менять проводку, иначе пожар будет.

— А я… Да что вы… Я ж как лучше… Я ж за порядок, — неумело оправдывался уже не такой строгий и беспощадный сторож.

— Все-все, — по-доброму похлопал его председатель по плечу, — отвоевался!

Андрей взял у Анны Николаевны листовку и протянул Степану Кузьмичу:

— Чтобы с Бабой Дусей и Женькой были, сам проверю! Пойдёмте.

Мама протянула пирог председателю:

— Возьмите пирог, а то я пекла Степану Кузьмичу…

— Ему вредно мучное и сладкое, правда, Кузьмич?

Сторож только развел руками.

Андрей и мама развернулись и зашагали прочь от домика сторожа.

— Спасибо за спасение, — тихо проговорила мама.

— Да ладно! Вот такой у нас Кузьмич, привыкайте. Вам спасибо за десерт! От такого не откажусь, очень люблю, а печь не умею. Идея с ярмаркой хорошая, ещё бы пришли все, а то коллектив у нас не очень дружный. Иногда на собрания загнать трудно, но думаю, что такое мероприятие должны посетить, ведь оно укрепит соседские отношения. Сосед — соседу друг!