Немчиновы. Часть 4. Я смогу!

Елена Александровна Кралькина, 2020

Виталий Петрович живет в России уже почти двадцать лет. Он счастлив с близкими, но жизнь есть жизнь, потери не обошли Немчиновых стороной. Зимой в Париже скоропостижно умер лучший друг Виталий Петровича – Огюст. Вечером Виталий Петрович поговорили с ним по скайпу, а утром говорить было уже не с кем. Не проходит дня, часа, чтобы старший Немчинов не ощутил пустоту на том месте, где всегда был Огюст. До недавнего времени Виталию Петровичу казалось, что он готов к своему уходу. Внезапная смерть друга заставила Виталия Петровича еще раз задуматься, закончил ли он все свои земные дела, задуматься, что еще он может сделать для своих близких.

Валя

Вроде бы все закончилось благополучно. Не знаю, за кого я больше боялась: за детей или за Вадима. Я грешна, злилась на Кольку, думала, что он мои жалобы на детей пропустил мимо ушей. Ан нет, целую операцию провернул. Манечка — чудо, Вадим вчера никак в толк не мог взять, что ей в ночном клубе понадобилось, да еще в таком непотребном виде. Оказывается, все было продумано и под контролем. И какой блестящий результат!

Для детей происшедшее — гром среди ясного неба. Не каждый человек в жизни сталкивается с таким ужасом. Люся с Соней прижались ко мне, сидят дрожат. Я изображаю из себя железную леди, а самой мне больше всего на свете хочется прижаться к Вадиму и пореветь вволю. Господи, как страшно!

Наконец все отправились спать. Дверь из нашей спальни в Люсенькину мы оставили открытой. Люся очень впечатлительная девочка. Перед сном я дала ей выпить валерьянки. А вот мы с Вадимом, пей не пей валерьянку, видимо, сегодня ночью заснуть не сможем. В голове бесконечно прокручивается сегодняшний день: приезд Мишки, речь Кольки, жуткая запись, смерть мальчишек и Клюева. В два часа ночи позвонил Колька. Нашли Генку с Олегом, изуродованных, но живых. Не успели мамлыкинские довести дело до конца. Колька — молоток, спас мальчишек, несмотря ни на что. Дети, видимо, тоже не спали, услышали телефонный звонок и прибежали узнать, что произошло. Конечно, все обрадовались, что Генка и Олег живы. Стали обсуждать, смогут ли ребята дальше жить в нашем городе, ведь уже завтра все будут знать, кто организовал изнасилование Анжелы. Люди от мальчишек шарахаться будут. Будут ли Генку с Олегом судить и не закончит ли Мамалыкин начатое? Соня с Сережей сначала активно обсуждали новость, а потом замолчали. Я поняла, что детям очень стыдно, и они хотят извиниться. Мы с Вадимом просто обняли нашу троицу, и я, наконец, заревела. Дети перепугались, стали меня утешать. Но слезы у меня лились и лились, я никак не могла остановиться. Соня с Люсей тоже заплакали.

— Николая на вас нет, сразу бы МЧС вызвал, потоп ликвидировать, — попробовал пошутить Вадим. — Нам с Сережей, что, тоже вам компанию составить?

— Мама, а правда, что икона «Утоли моя печали», которую ты так любишь, старинная, немчиновская? Правда, что она у тебя была, когда вы с папой познакомились? — начал меня отвлекать Сережка.

Вадим снял икону со стены и показал детям еле видные слова молитвы, которые когда-то написала их прапрабабушка. Ребята забрались к нам на постель и попросили рассказать им все-все-все. Выяснилось, что Мишка сегодня им уже многое рассказал. Мы с Вадимом, перебивая друг друга, стали рассказывать. Мы, конечно, сделали большую ошибку, что так долго держали многие вещи в секрете от детей. Вадим показал детям письмо Сержа, где он, предвидя свою гибель, просит брата позаботиться о Мишке. Мы с Вадимом давно считаем Мишку своим старшим сыном, и сегодня Мишка повел себя как настоящий старший брат, вразумил шалопаев. Интересно, что это он сегодня вдруг приехал? Чувствую, без Виталия Петровича тут не обошлось…

Дети узнали, что их образцово-показательная школа с бассейном, компьютерными классами, музеем и ботаническим садом существует фактически на деньги Юры и Вадима. А наш краеведческий музей, а картинная галерея, где основу экспозиции составляют картины старого графа? А на чьи деньги, интересно, пополняется коллекция современного искусства?

Почему-то нам всем остро захотелось есть, и мы пошли на кухню пить чай. Разговор постепенно перетек на то, как нам организовать нашу жизнь на следующий год. Соня с Сережей, мы очень надеемся, поступят в институт в Москве. Как нам расстаться с детьми, мы с Вадимом себе не представляем. Вероятно, мне придется оставить работу и ехать с детьми в Москву. Вадим может работать в любой точке земного шара.

Люся

Мы уже сто раз обсуждали, как будем жить на следующий год. Конечно, после того, что произошло, папа с мамой ни за что не отпустят Соньку с Сережкой в Москву одних. В Москве Мишка с Танькой, бабушка Зина с Дюшкой, но мама с папой все равно будут бояться за старших. Все бы это было ничего, но что делать мне? Остаться в Сосновске с дедушкой, дядей Юрой и тетей Наташей или ехать в Москву? Папа говорил, что в Москве есть специальная художественная школа, где учат рисовать. Вроде как рисование там главный предмет. Было бы здорово, если бы меня туда взяли, а то всякая география и физкультура меня сильно достали. С другой стороны, там же не бу

дет Глебки с Тохой, как же я без них? И главное, как же они без меня?

Все сидели и болтали, как всегда, а Сонька вдруг как заревет. До нее дошло, что она скоро уедет из Сосновска практически навсегда. Работать-то физиком в Сосновске негде. О чем только раньше, спрашивается, думала?