Ветерок от взмаха крыла бабочки

Елена Ёлкина, 2022

Каждое утро Татьяна не хотела просыпаться. Бесперспективная работа и нездоровые отношения в коллективе породили в душе девушки апатию к жизни. Лишь засыпая, она могла убежать от реальности и слепить из себя новую личность в другом, удивительном мире. В ярких и волнующих сновидениях Татьяна встретится со странными существами. Помогут ли они ей переосмыслить восприятие мира? Удастся ли ей принять действительность и получить долгожданное исцеление? Содержит нецензурную брань.

Часть 1. Ветерок от взмаха крыла бабочки

«Следи за своими мыслями, они становятся твоими словами. Следи за своими словами, они становятся твоими делами. Следи за своими делами, они становятся твоими привычками. Следи за своими привычками, они становятся твоим характером. Следи за своим характером, ибо он становится твоей судьбой».

Лао Цзы

Татьянин день

— Доброе утро, страна, — пробормотала сонная Танечка. Девушка сидела на кровати и пыталась сообразить, в какой день недели проснулась. — Блин, опять не выходной, — процедила она сквозь зубы и натянула на себя тёплое одеяло. Блинов этим утром вышла целая стопочка. Ими можно было плотно позавтракать, если бы они могли материализоваться.

Борьба сама с собой была обычным утренним ритуалом. На работу Танечка (точнее Татьяна Сергеевна Терновская) ходила в стиле гордой птицы-Ёжика: пока не пнёшь, не полетит. Не то чтобы она совсем не любила свою работу, просто работа не любила её.

Дорогу от дома до офиса Татьяна приравнивала к гонке по полосе с препятствиями: мало того что времени всегда катастрофически не хватало, так ещё и путь был несколько тернист. И количество, и качество этих терний изменялись в зависимости от времени года.

Старт давался легко. Только весной и осенью, в период оттепели, ступеньки у крыльца подъезда покрывались льдом, образуя ледяную горку. Вследствие чего жители дома периодически получали массаж тела разной степени тяжести.

Далее маршрут проходил по ровному участку тротуара. Но этот тротуар длился лишь несколько метров: до ближайшего угла дома, в котором проживала Танечка. Сразу за углом начиналась самая трудная часть пути, особенно в сезон затяжных дождей. По сути, это был пустырь, местами покрытый сочной травой. По ночам эта трава превращалась в музыкальный ковёр с музыкантами сверчками. Пение сверчков убаюкивало большую часть населения в смежных с ковром домах. Остальная часть не могла уснуть от пульсирующего шума насекомых. Днём трава таила в себе много опасностей. Стоило хоть немного задеть ближайшую травинку, как в небо взмывало гигантское облако мелкой мошкары и комаров.

Через пустырь тянулась узкая, но коварная тропа. В дождливое время года она превращалась в трассу для бобслея. Эта народная тропа действительно никогда не зарастала! В период затяжных дождей на ней образовывались лужи-ловушки, местами весьма глубокие.

«Ю-ху!» — уже кто-то несётся по гладкому тёмному сланцу.

«Ю-ху!» — пронёсся другой бобслеист, оставляя Танечку где-то далеко позади себя.

Однажды она увидела «Оп-ля». Это молодой человек упал на живот и проехал по мокрой земле совсем немного. Надо признать, что трасса была не совсем гладкой и ровной. Кое-где торчали из земли камни, а местами целые каменюки.

Хуже всего приходилось старикам, но они были мудрее своих потомков и обходили трассу по самой её кромке.

На работу в такую погоду Татьяна приходила не с пустыми руками (ногами). Она всегда заботливо приносила с собой прилипший комок грязи на обуви. Поэтому при её появлении из разных углов офиса доносилось ехидное: «Свинья везде грязь найдёт».

Зимой тропа расширялась и становилась похожей на конькобежный каток. Песочком тропинки уже давно никто не посыпал.

На работе обстановка тоже царила непростая. Непростыми казались и имена некоторых сослуживцев Татьяны Сергеевны. К начальнику, Букину Рудалю Альфафовичу, не каждый решался обратиться с каким-нибудь важным-неважным вопросом только потому, что имя у него сложное.

Заместителя начальника, Охотника Игоря Петровича, тоже все старались обходить стороной, так как он действительно был охотником до всего: кто на сколько опоздал, кто о чём говорил и прочие подобные вещи очень интересовали его. А если у кого-то день рождения или юбилей какой-то случится, то жди его первым гостем за столом, ведь поесть за даром он любил охотнее всего.

Самой бесстрашной и деятельной женщиной коллектива считалась Крикунова Марзия Габдрахмановна. Попробуй ей скажи что-нибудь не так! Дураков мало! Во всяком деле она всегда первая. Никому работать спокойно не давала. Особенно тяжело сотрудникам приходилось, когда для Марзии Габдрахмановны не находилось ни какой работы. Тогда она кидалась на всех и вся, изображая бурную деятельность и закидывая несчастных сослуживцев своими указивками (так она самолично выражалась):

— Ложь сюда!

— Клади.

— Молчать всем! Слушать меня сюда! Все дураки, все идиоты! Всё СРОЧНО! СРОЧНО! Поняли меня? Умничать дома будете!

Такие диалоги приходилось слышать каждый день. Всё это очень раздражало и мешало эффективному протеканию рабочего процесса. От этих криков люди входили в такой ступор, что собственное имя вспомнить не могли. С такой напористой женщиной спорить было бесполезно, поэтому все дружно молчали в тряпочку и покорно выполняли её поручения. Вот так и жили они в своём уютном и милом коллективе.

Ещё работал в офисе парень Никита. Парень как парень. Тихий, спокойный и в чём-то даже гений. Тайком он поглядывал на Танечку, а для Танечки этот Никита никакого интереса не вызывал: есть — есть, нет — нет. Но кое-кто на этого незатейливого парнишку заглядывался. Им увлекалась модная дама Анжелика Алексеевна — инженер какой-то категории. Анжелика сама себе очень нравилась. Ей нравилось в себе всё, начиная от кончиков пальцев на ногах и до самой макушки на голове, и поэтому Анжелику сильно возмущал тот факт, что какой-то там тихоня совсем её не замечает.

Единственным добрым другом в этой среде Танечка считала Инну Маратовну — пожилую женщину с мягким характером и с большим жизненным опытом за плечами. Муж Инны Маратовны, Эдуард Валерьевич Шишманцев, находился в должности главного бухгалтера, поэтому она в первую очередь ценила в людях качества щедрости и бескорыстия.

В офисе повсюду стояли цветы — живые цветы в горшочках, любимые крошки Инны Маратовны. И зимой, и летом над цветами летали бабочки: маленькие бабочки, еле заметные глазу. Все почему-то думали, что это моль, но над цветами порхали именно бабочки, очень крохотные и почти бесцветные.

Даму Анжелику эти крошечные создания безумно нервировали и раздражали.

— Выкиньте на помойку этот ваш мусоросборник! — гневно кричала она каждый раз, проходя мимо цветов.

— Чем же вам помешали несчастные растения? — ответила не без горечи в голосе пожилая женщина.

— Весь подоконник загадили своими опавшими цветами. Растения надо сажать полезные, например, алоэ или петрушку какую.

— Позвольте, но цветы несут радость! — настаивала Инна Маратовна.

— Меня они только раздражают, лишают меня эстетического удовольствия и наносят моральную травму, — не уступала ей энергичная Анжелика.

— Лучше посмотрите на свой стол, громкоголосая вы наша Анжелика Алексеевна, — раздался голос Альберта Фаритовича, пенсионера, который не представлял свою жизнь без работы, — из пыли на вашем столе валенок сибирский можно скатать.

Вокруг раздался истерический смешок, и Анжелике Алексеевне пришлось взять паузу.

В офисе работали и молодые специалисты. Обычно молодняк от скуки не знал куда себя деть: кто-то спал на столе, кто-то зависал в телефоне и бесконечно листал ленту новостей, периодически отрываясь от своих дел на чашечку чая. Они даже ставили свой квас на хлебных корках. Вот тут уж точно водились дрозофилы, и не было от них никакого спасу. Впрочем, молодёжь в коллективе очень ценили. Им платили повышенную зарплату, объясняя это тем: «а вдруг они уйдут?..» М-да. Танечке платили зарплату ниже плинтуса, и это объяснялось так: «ну куда она уйдёт!..»

Конечно же, существовали в их непростом коллективе молодые люди, которые действительно хорошо работали, но работы, в целом, было мало в том смысле, что на всех её просто не хватало.

Дни за днями проходили по одному и тому же сценарию. Жизнь пролетала мимо и не приносила никакого морального удовлетворения.

В одно будничное утро Татьяна, как обычно, сидела на кровати. Один глаз ей всё же удалось приоткрыть. Второй глаз никак не хотел просыпаться. От этого девушке хотелось спать всё сильнее. Блинов в это утро она ещё не испекла.

Внезапно перед открытым глазом пролетела маленькая бабочка.

«Наверное, это из офиса», — подумала Танечка.

Бабочка немного покружила над головой, подлетела к лицу весьма близко и сделала взмах крылом, как бы веером. От дуновения ветерка Танюша упала обратно в кровать, закрыла глаза и погрузилась в глубокий, крепкий сон.

Тусклый город

Открыв глаза, Татьяна твёрдо для себя решила, что надо всё же встать, собраться с силами и пойти на работу, но в голове у неё ощущалась некая тяжесть и пустота одновременно.

«Что это? Почему всё серое вокруг? Неужели опять дождь с утра зарядит?» — с этими мыслями девушка побрела в ванную комнату. Перед глазами стояла пелена, будто кто напустил облако дыма.

Ванная комната тоже показалась какой-то странной. Краны выглядели старыми, покрытыми ржавчиной.

«Всё же было нормально, недавно меняли», — вихрем пронеслось в голове.

Сонная рука медленно потянулась к ржавому барашку. Раздался скрип, и из крана прямо в ванну полетели сухие дохлые мухи.

«Что за бред? — опять мелькнуло в голове. — Надо смыть».

И рука опять ухватилась за ржавый барашек.

— Что за?! — вырвалось вслух у ошарашенной Татьяны, так как из крана посыпалось ещё большее количество дохлых мух и мошек.

«Блин, я хочу умыться, надо смыть это водой», — ворох тревожных мыслей путал сознание.

На автомате рука снова повернула ручку крана, но вместо прохладной воды вылетела целая тьма мёртвых мух, мошек и даже одна оса. Среди мух было несколько особенно жирных.

— Фу, блин!

С перепутанными мыслями и смешанными чувствами Танечка поспешила на улицу. За пределами дома шёл не просто дождь, а самый настоящий ливень. Струи дождя казались тёмно-жёлтыми, и девушка поспешила под навес, стоявший рядом. К тому же было ужасно холодно.

Навес оказался непростым. Его пол располагался под небольшим углом. Возле навеса стоял ряд лодок. По ним хлестали сильные струи дождя. Под самим навесом находилась только одна лодка, и Тане захотелось в ней спрятаться от холодного ветра. Девушка на столько продрогла, что не могла разогнуться! (К этому времени всё её тело оказалось скрюченным и продрогшим насквозь.)

Она сделала несколько шагов по направлению к лодке, но навстречу выскочил очень сердитый мужчина и заорал во всё горло:

— Что ты тут делаешь, воровка? Лодку мою украсть хочешь?

— Нет, мне просто очень холодно, я хотела только погреться, — поспешила оправдать себя перепуганная Танечка.

— Надо бежать на остановку! — вдруг кто-то крикнул ей сзади и с силой потащил за собой.

Старая, металлическая остановка, местами с покорёженными стенками уже служила прибежищем для нескольких путников. Они переминались с ноги на ногу. Сильный ветер зачерпывал поток воды, нёсшийся лавиной с небес, и щедро обдавал ледяной волной всех стоящих под железной крышей. К счастью, сразу подошёл автобус, и все запрыгнули в него.

Уже через мгновение Танечка провожала взглядом отъезжающий вдаль автобус. Она осталась одна на вымощенной плиткой площади. Девушка осмотрелась и поняла, что оказалась в каком-то городе. Город казался знакомым. Всё вокруг выглядело серым, но в какой-то жёлтой дымке. Дымка эта выглядела, как туман или как липкая взвесь. Вокруг людей было мало, и они странно выглядели. Одеждой им служили жуткие лохмотья. У Танечки даже промелькнула мысль, что находится в городе нищих. Девушка рывками стала осматриваться по сторонам. Вдали от себя она заметила тусклые очертания набережной. Дома располагались знакомым образом. Она подумала, что даже знает, где находится кафе, в котором раньше частенько бывала. Мимо проехал трамвай, загудели провода. И в этот момент Татьяна поняла, в каком месте оказалась. Это был большой областной город, в котором прошла её студенческая жизнь. Да, это тот самый город, но он выглядел как-то совершенно по-другому. Голова у Танечки немного закружилась.

«Бред, это просто бред какой-то, — подумала она, — надо позвонить на работу. Что за ерунда такая?»

Вдруг девушка поняла, что при ней нет никаких денег, ни телефона, ни документов. Стояла она посреди города в ночной сорочке с накинутой поверх неё серо-коричневой кофтой. В эту минуту ужас полностью накрыл Татьяну с головой.

«Как?» — подумала она.

Танечка стала трясти головой, пытаясь понять, какая метаморфоза с ней приключилась. Но долго думать ей не пришлось, так как перед собой она увидела лицо незнакомой старухи. Бабуля пристально смотрела в глаза и при этом повторяла за Таней все перемещения её тела. Старушка одной рукой держалась за маленького и сморщенного старичка. Этот старик тоже смотрел на бедную девушку. Другая рука старухи-пенсионерки была приставлена к губам, как будто что-то хотела сказать.

Танечка тут же перестала трясти головой и тоже уставилась на старуху. Старая женщина немного смутилась и стала делать вид, что любуется красотами города. При этом старухин подбородок взлетел предельно высоко вверх, а глаза предельно глубоко вниз. Таню от этой сцены передёрнуло.

Отойдя от этой парочки пенсионеров, девушка стала искать человека, который бы согласился ей помочь. Но никого подходящего не находила. Зато увидела ларёк с газетами. Внутри ларька сидела на вид доброжелательная женщина лет пятидесяти. Сам ларёк освещался тусклым светом жёлтой лампы. Танечка подошла поближе и попыталась завести разговор.

— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, вы не смогли бы мне помочь? Мне нужно позвонить.

Хозяйка ларька в это время что-то тщательно вытирала, то ли стакан, то ли стеклянную банку. Она услышала вопрос, и её брови мгновенно взметнулись вверх, а затем опустились. На смену бровям в движение пришли губы, щедро окрашенные красной помадой: они расплылись в широкой улыбке. За улыбкой последовал ответ.

— Неподалёку есть телефонная будка. — Женщина произнесла это приветливым тоном, при этом её голос напоминал мурлыканье кота.

«Какой-то чеширский кот», — подумала Танечка, а вслух произнесла:

— Будка? Разве такие ещё остались?

— Остались, остались, — улыбаясь, произнесла женщина-продавец и быстро закивала головой.

Девушка огляделась по сторонам. Неподалёку от трамвайных путей стояло старинное здание. Рядом с ним действительно находилась телефонная будка. Танечка сделала несколько шагов по направлению к ней, как вдруг опять увидела парочку пенсионеров. Старички о чём-то перешёптывались друг с другом и пристально смотрели на неё.

— Вот же-шь! — возмутилась Танечка и снова подбежала к киоску.

— Скажите, вы двоих этих видите? — обратилась она к продавщице.

— Конечно вижу, — любезно ответила она.

— А то у меня такое чувство, что за мной следят!

— Конечно следят, — послышался спокойный ответ из окна.

— Как следят, зачем следят? — спросила Татьяна, опешившая от такого ответа.

— Так положено. Здесь все за всеми следят, — последовал спокойный ответ. При этом продавщица пожала плечами и расплылась в чеширской улыбке, дескать, как можно такого не понимать.

Татьяне стало совсем дурно. Было не многолюдно. Она осмотрелась и заметила, что горожане ходили друг за другом по пятам. Они следили за каждым движением своей цели. Кто-то кому-то звонил по сотовому телефону, не сводя глаз с объекта наблюдений. Кто-то делал записи в свой потрёпанный блокнотик. Неудивительно, что здесь не видно красивых и статных людей. Те, которые здесь находились, выглядели сморщенными сухими крючками в старых лохмотьях. Лица в глубоких морщинах, губы сухие, глаза глубоко посажены с холодным сверлящим взглядом. Недаром в этом городе был такой тяжёлый воздух.

Уже через минуту Танечка набирала рабочий номер в телефонной будке. «Сладкая парочка», конечно же, крутилась рядом. К счастью, на том конце провода быстро взяли трубку.

— Игорь Петрович, я не понимаю, что происходит, и сегодня никак не смогу попасть на работу. Я в другом городе и у меня нет денег, — затараторила в трубку Татьяна.

— Всё в порядке, — послышался ответ, — вы в командировке. Скоро к вам на смену направится Никита, а пока он занят. Поищите себе жильё.

Только это и успела услышать ошарашенная девушка, как разговор резко прервался.

«Что же делать?» — пронеслась отчаянная мысль в голове.

Мимо проходил задумчивый прохожий.

— Извините, — обратилась она к нему, — не подскажете, как уехать из города?

— А из города уехать невозможно, — прозвучал ехидный ответ, — да и города вовсе нет.

Это окончательно добило несчастную Таню. Измученная девушка прижалась к стене здания, которого нет, и не знала, что дальше делать.

Глубоко выдохнув остатки пустоты из своих лёгких, она побрела вдоль стены. Буквально в двух метрах от будки находилась столовая. Как и везде, стены здания выглядели невзрачными с облетевшей краской, вывеска у общепита слегка покосилась. Дверь в столовую плотно не закрывалась, так как набухла от излишней влаги. Когда-то она явно была чёрного цвета, теперь же было непонятно, это краска такая серая или это грязь прилипла к ней.

Из столовой периодически выходили и заходили парами люди с низко опущенной головой. Танечка тоже решила зайти перекусить, ведь она ещё ничего с утра не ела. В столовую вела лестница, спускавшаяся вниз. Внутри помещение сильно напоминало пивнушку. За высокими круглыми столами стояли посетители с хмурыми лицами. Внутри, как и снаружи, висела жёлтая пелена. С первого взгляда можно было подумать, что люди мирно беседуют. Татьяна присмотрелась и поняла, что каждый посетитель бормотал сам себе что-то под нос.

Танечка подошла к свободному столику, усыпанному крошками, какими-то объедками и надкусанными ломтями хлеба. Среди крошек стоял грязный гранёный стакан. Брезгливо осмотревшись по сторонам, она подумала, что официантов в этом заведении нет и навряд ли кто-нибудь приберёт этот столик. Татьяна немного отошла в сторону от грязного стола и наблюдала. Каждые пять-десять минут посетители сменяли друг друга. Они ничего не покупали, и никто ничего не продавал. Недоеденные хлебные корки лежали, как муляжи. Подошёл человек к столу, поговорил сам с собою и айда обратно на улицу. Пришлось и ей уйти из этого странного места.

«Люди с атрофированными вкусовыми сосочками к жизни! — промелькнуло в голове. — Звучит почти как слоган рекламы».

День клонился к вечеру, и где-то надо было передохнуть. По дороге брёл грустный гражданин в потрёпанной вязаной шапочке.

— Не подскажете, где здесь снимают квартиры? — обратилась к нему девушка.

— А живи, где найдёшь, — был ответ.

Татьяна пожала плечами и побрела дальше вдоль фасада здания. Скоро стена закончилась, образуя проём. В проёме виднелась лестница, ведущая наверх. «Пойду-ка я наверх», — подумала она.

На уровне второго этажа располагалась какая-то квартира. Танюша ткнула в дверь пальцем, она и открылась. Внутри не было никого. Обстановка квартиры не сильно отличалась от местной столовой. На полу валялись всякие тряпки, вязаные вещи, шерстяные дырявые пледы с гигантскими тёмными пятнами непонятного происхождения. У стенки стояла кровать. Тоже грязная, серая, и подушка лежала такая же. Рядом с кроватью находилось такое оконце: деревянные рамы с облетевшей краской, мутные стёкла и паутина по углам.

«Вот же жесть! — пронеслось ветром в голове. — Надо поискать другое жильё».

Конец ознакомительного фрагмента.