Суккуб для наследника

Екатерина Оленева, 2023

Она – Николь Джанси. Полукровка – наполовину человек, наполовину суккуб. Однажды демонический дар пробудится в ней, превратив в опасную, ненасытную тварь. Он – наследник богатого клана, порочен и избалован. Любит играть в жестокие игры, ломая свои игрушки. Любит нарушать правила, заходить за грани и – острые ощущения.Каждый знает, что, притворяясь жертвой, охотиться проще. Каждый мнит охотником себя.Чем же это закончится?

Глава 4. Дом Стрегонэ

Николь казалось, что она покинула свой дом, как минимум, полгода назад. Душу давила тяжесть и разрывала печаль. Смириться с осознанием того, что она нечисть, что принадлежит Тёмной Стороне, не хватало сил. Всё в ней восставало против этого.

Истёкшая ночь подтвердила худшие опасения — жить как человек Николь не сможет. А жить как нечисть не хочет. И не будет. Да, самоубийство — страшный грех. Мать всегда говорила, что боги карают за бегство из жизни так же сурово, как военный командир — дезертира. Жизнь — это бой. Пока он длится, не имеешь право сдаться. Ошибиться, не вывозить, сломаться, смириться, сопротивляться драться, идти вперёд, стоять на месте, но — не сдаваться.

Человеку не ведомо, зачем он пришёл в мир, но каждая человеческая жизнь — это нить в общем полотне-гобелене Вселенной. Никто не вправе выходить из игры раньше срока.

Самоубийца либо трус, либо богоборец. Ни тот, ни другой не войдут в Светлый Мир.

Николь не боялась жить. Ей нравилось жить. Но после случившегося морального права на этой у неё не было. Она — чудовище. Паразит, продлевающий собственную жизнь и умножающая свои силы за счёт других.

Что ж? Человеку придётся умереть, чтобы умер монстр. Такое случалось уже не раз. Вопрос к знатокам: спасёт она тем свою душу или — погубит?

Николь набрала полную ванну воды. Холодную — не любила, горячую не могла сейчас позволить, выбрала индифферентную.

Пока вода набиралась, Николь подошла к зеркалу. С той стороны отражения на неё смотрело ангельски-милое, сдобное личико беби-фэйс: вздёрнутый, короткий, хоть и прямой носик, пухлые губы, большие глаза, маленький подбородок и круглые, тронутые нежным румянцем, щёки. Ямочки, наивный взгляд. Образ дополняли нимбом окружающие лицо золотистые локоны. Кто, взглянув на это милое видение, воскрешающее в памяти синее небо и ромашковые, бескрайние поля, сияющие улыбки и летнее тепло, мог поверить в то, что за этой маской прячется чудовище?

Николь медленно сняла один за другим кольца. С каждым снятым кольцом образ менялся. Мягкость и плавность черт таяла. Лицо истончалось. Кожа из золотистой делалась фарфорово-белоснежной, лишённой намёка на румянец. Скулы приобретали чёткие выразительные очертания. Во взгляде читалась жадность. В волосах, огненно-рыжих, словно вспыхивали искры пламени.

Кто из них — настоящая она? Блондинка или огненноволосая красавица?

Вода в ванной набралась. Не желая, чтобы её нашли обнажённой, Николь облачилась в длинное светлое платье. Классический образ вечно плачущей невесты, поджидающей запозднившегося жениха на проклятых перекрёстках после полуночи. Убереги, господь, от такой судьбы, но чего другого ждать той, кто родилась проклятой? Возможно, после смерти ей придётся заниматься именно тем, от чего она пытается сбежать сейчас?

Хотелось бы верить, что мама будет с ней в этот тяжёлый момент. Что хоть кто-то болеет, переживает, одобряет или порицает. Но вокруг была лишь тишина и одиночество.

Судьбоносные решения в жизни некому принять, кроме нас самих.

Николь ещё раз прислушалась к себе: жертва то, что она собирается сделать — или трусость?

«Дай знак мне, если ты существуешь, Господи», — горячо обратилась она к тому, в кого неизменно верила, как человеком, так и нечистью.

Никто не ответил.

— Я не буду служить Тьме, — упрямо прошептала она, делая шаг в ванную.

Удивительно, в этот момент она думала не о том, что, возможно, делает последние вздохи в жизни — её страшили острое лезвие и боль. Но любые нити рвать нелегко, что-то приходится и перерезать.

Николь погрузилась в воду, чувствуя твёрдую поверхность бортика под затылком. Страшно.

Главное идти вперёд и — не думать. Ни о чём не думать. Просто сделать то, что надо. То, что должна.

Лезвие легко вспарывает кожу, следуя синей линии вен, светящейся из-под кожи. Вот и всё. Алая, горячая кровь смешивается с прохладной водой и плывёт в ней экзотическим сгустком. Николь отстранённо наблюдает словно со стороны.

Ей представлялось, что она стоит на одном берегу этой кровавой реке, а на другой стороне её ждёт незнакомец в белом костюме. Он стоял, запустив руки в карманы и с улыбкой ждал.

— Прости, — ещё раз прошептала Николь. — Я правда не хотела. Искренне верила, что справлюсь.

Призрак проявлял привычное для призраков молчаливое безразличие.

«Скоро я узнаю, есть что-то на Той Стороне — или в смерти нас ждёт лишь пустота», — закрывая глаза, подумала Николь. — «Прости мама. Ты просила меня не выпускать эту тварь в мир. Я делаю, что могу».

Николь проваливалась куда-то вниз. Сознание затопило чернотой.

Потом она почувствовала, что плывёт в чёрной воде — вязкой, густой, как подогретой молоко. Плывёт, продвигаясь плавными, сильными движениями.

Впереди сиял яркий проём, подобный луне. Николь точно знала, что должна туда попасть туда. Ничего в своей жизни она не хотела так сильно! Достичь этой заветной сияющей черты, где ждала её мать, Творец и всё то светлое и счастливое, чего не было в жизни.

— Вернись, — проговорил мужской голос, тихий и глубокий.

Николь, не слушая, продолжала плыть.

— Вернись. Твоё время не пришло. Ты должна вернуться, пока не поздно.

— Не хочу убивать людей! — в отчаянье подумала Николь.

— Не убивай.

— Но я не могу!

— Не ищи лёгких путей — ищи правильный. Остановись. Ты просила знака свыше, вот он: вернись!

Сияющий проход отдалялся. Течением Николь несло назад.

Вскрикнув, она села, с удивлением созерцая, как кровь, которую только что видела расходящейся по воде, собирается, втягиваясь обратно в её вены, а раны затягиваются без следа.

На весь дом стоял дикий звон. Кто-то упрямо жал кнопку звонка. Тот надрывался визгливым треньканьем.

— Вот чёрт! — выругалась Николь, скользя по кафелю мокрыми ногами, срывая с вешалки махровый халат и оборачиваясь в него. — Да иду я! Иду!

Будто тот, кто стоял за дверью, мог её услышать?

Короткая пауза. Звонок заголосил снова. Кому-то не занимать навязчивости, настойчивости или упрямства!

Вернуть кольца на пальцы и спуститься вниз оказалось делом ещё пяти минут. Рывком Николь распахнула дверь и нос к носу столкнулась со смуглым стройным красавчиком. У него был острый подбородок и острый, как лезвие, взгляд.

— Ты оглохла? — надменно фыркнул красавчик Николь в лицо. — Какого чёрта так долго?

— Я не ждала гостей, — ошарашенно выдохнула она в ответ.

Парень оттолкнул дверь, отодвинул плечом хозяйку и нагло вторгся внутрь.

— Какого чёрта?! — возмутилась она. — Ты что себе позволяешь?

Уверенно миновав половину прихожей, навязчивый гость притормозил, обернулся и окинул Николь надменным взглядом:

— Я Фэйро Стрегонэ, — заявил он так, будто это должно было всё объяснить.

— Да мне плевать, кто ты. Я тебе входить не позволяла!

Николь кожей чувствовала давление, исходящее с его стороны — гнев, презрение, досада, желание поставить её на место.

Парень сцепил руки за спиной, словно бы боялся не сдержаться и распустить их.

Приблизившись, он навис над девушкой. Благо, рост позволял — макушка Николь была приблизительно на уровне его широких плеч. Выразительно окинул её взглядом, вновь презрительно скривил губы.

Вода ещё текла с Николь. Под халатом мокрая ткань противно липла к телу. Мокрые пряди волос липли к лицу и к шее, а у босых ног собиралась лужица.

Взгляд непрошенного визитёра задержался на этом мокром пятне и Николь почувствовала себя так, словно ненароком описалась — стыдно, мокро, мерзко.

Затянув пояс на халате, она с вызовом взглянула в полуночно-синие, мрачные глаза, словно требуя объяснений.

— Мать попросила забрать тебя, — произнёс он медленно. — Я полагал ты меня ждёшь.

Стрегонэ? Ну, конечно!..

— Вы — сын Джастины?

— Для тебя — сеньоры Джастины, — поправили её жёстко. — Собирайся. Я не рассчитывал на то, что придётся долго ждать.

— Переживёшь.

— Что ты сказала?..

— Сказала — переживёшь. Ещё раз — как тебя зовут?..

Привалившись плечом к стене, он расплылся в неприятной, жёсткой улыбке:

— Фэйро.

— Сеньора, — Николь нарочито подчеркнула это слова, — Сеньора Джастина сказала, что её сына зовут Дианджело.

— И? — дёрнул бровью он. — Что с того?

— Фэйро — не Дианджело. Это же очевидно!

— Догадаться, что у моей матери не один сын — не судьба? — закатил он глаза. — Слушай, у меня, в отличие от тебя, не так много свободного времени. Может быть, начнёшь уже собираться?

Николь хотела начать спор с возражениями, но потом мысленно махнула рукой. Зачем? Зачем тратить время? Она в самом деле согласилась с условиями Джастины Стрегонэ, так что и правда лучше поторопиться.

Жаль, что у неё контракт на старшего брата. Младший чертовски привлекателен.

Непрошенный гость тем временем без приглашения плюхнутся в кресло:

— Будет идеально, если соберёшься за пару часов, — съязвил он.

— Прям военная дисциплина! — хмыкнула Николь в ответ.

— Бери по минимуму, самое необходимое. Униформу и всё остальное дадут на месте, — холодно инструктировал он её.

Вскоре они уже сидели внутри автомобиля — Фэйр Стрегонэ за «штурвалом», а Николь — прямо за ним, на заднем сидении.

Машина была большая и роскошная, как и полагается машине богачей. Сиденья — из натуральной кожи, аромат кожи и дорогого парфюма, тонированные стёкла, большой салон. То ли позолоченные, то ли латунные детали там, где у простых людей простой металл.

Николь не говорила ни слова. Её «царственный» спутник тоже молчал, но она замечала, как, время от времени, он посматривает на неё через зеркало заднего вида.

— Раньше матушка не занималась благотворительностью, — сузил он глаза. — Мы никогда прежде не впускали в дом случайных людей.

— Отличная традиция, — одобрительно покивала головой Николь.

— Чем тебе удалось зацепить её до такой степени, что матушка решила оказать тебе покровительство?

— Да ничем. Я её до вчерашнего дня в глаза не видела. Признаться, её появление удивило меня безмерно. И, говоря на чистоту, не слишком порадовало.

— Часто в твою сраную лавчонку миллионеры-то заходят? Думаешь, я тебе поверю?

— Мне плевать, поверишь или нет. Тебя я тоже вижу впервые. Мнение незнакомцев для меня не в приоритете.

На сей раз он не хмыкает — кривит губы.

Затем молча лезет в карман и небрежно достаёт оттуда стодолларовую банкноту:

— Скажи, почему моя мать наняла тебя на работу и можешь это взять.

Взгляд синих глаз тяжёлый. В нём читается оскорбительное пренебрежение, словно перед ним сидит выползший на чистую скатерть таракан.

Это злит Николь.

Пока она молчит, в длинных пальцах, гибких, словно у хорошего фокусника, уже зажато две стодолларовые купюры:

— Я хочу знать правду. Этого хватит?

— Хочу десять раз по столько, — издевательски смеётся Николь.

— Твоя правда столько стоит? — невозмутимо и ровно звучит его голос.

— Нет.

— Не люблю переплачивать.

— Возможно, эта черта — проявление бережливости, но не исключено, что вы просто жаден.

— Возьми деньги и ответь на вопрос.

— Или — что?

— Тебе правда интересно? — в спокойном тихом голосе явственно звучит угроза.

— С первого взгляда, возможно, это незаметно, но девушка я очень совестливая. Я не привыкла брать незаработанных денег.

— Что на счёт моего вопроса? — гнул он свою линию.

— Я сама удивилась предложению вашей матушки, высказанному приблизительно в вашей же манере общения. «С завтрашнего дня работаешь у меня. Отказа не приму». И вот — я еду.

— Звучит странно.

— Ваша матушка, возможно, как и вы, считает, что решать дано только ей, а все остальные должны восхищённо аплодировать.

— Работать в нашем доме — это великая честь. Тебе следует проявить благодарность за предоставленный шанс.

— Это ваше чисто субъективное мнение. А как по мне, так в мою жизнь ворвались странные люди и хотят причинить мне добро. А мне оно надо? И ещё — положите уже ваши деньги обратно. У меня на бумагу аллергия. И следите, пожалуйста, за дорогой! Мы так, чего доброго, врежемся!

— Тебя не учили проявлять почтение?

— Меня вообще в прислуги не готовили. С равными равным достаточно вежливости.

Парень собирался ответить, но не успел. Его смартфон проснулся и что-то запел в стиле тяжёлого рока. Нажав кнопку вызова, он приложил мобильник к уху, зажимая его плечом.

— Да? — рыкнул он низким голосом.

Манера вождения Фэйро Стрегонэ заставляла нервничать. Они то и дело резко забирали в сторону, обходя другие машины и снова встраиваясь в поток автомобилей в стиле «потеснись, грязь, навоз ползёт». То ускорялись, то подсекали, то тормозили, то вылетали на встречную полосу.

А тут он ещё побеседовать решил.

Кажется, новости были плохими. Парень сделался темнее тучи.

— Что значит: «Нигде нет»? Придурок! Тебе за что платят?! Ты должен был следить за ним! — заорал Стрегонэ в трубку.

На том конце связи кто-то поспешно, взволнованно оправдывался.

— Да мне насрать! — рявкнул в ответ парень. — Делай, что хочешь! Хоть землю носом рой, но, если через час не сядешь ему на хвост, я тебе лично яйца отрежу и сожрать заставлю. И это не фигура речи, идиота кусок!

Неразборчивый фон в трубке загудел сильнее, словно рой потревоженных пчёл.

А лицо Фэйро теперь не выглядело тёмным — напротив, побелело, как мел.

— Ищи, — коротко прорычал он. — Приеду через час.

Бросив смартфон на соседнее сидень, Стрегонэ ударил по рулю обеими руками.

— Чёрт! — рявкнул он. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!!!

Руль жалобно скрипнул. Машину повело влево, вынося на соседнюю полосу. Сзади отчаянно засигналили, визжа тормозами.

У Николь сердце ушло в пятки, и она заорала с испугу:

— Угробить нас решил?!

Фэйро успел удачно вырулить:

— Закрой пасть! — грубо велел он ей.

— Новости дурные? — попробовала съехидничать Николь.

Вместо ответа, Стрегонж ударил по газам. Машина, взревев как зверь, стала ракетой, проносясь мимо других машин, играя в «шашечки». Ветер свистел в приоткрытых окнах, разметав волосы.

Спидометр показывал 100 миль в час.

«Он — псих!», — подумала Николь, зажмурившись.

Молния два раза в одно дерево не бьёт — смерть два раза на дню не приходит. К тому же, она существо сверхъестественное. Выживет.

Но может быть больно! А боль не пирожное с фруктовыми сливками и не ванильно-амбровые духи. Она её не любит!

Вскоре оживлённая трасса осталась позади. Они на миг притормозили у шлагбаума. В голове и ушах Николь шумело, пальцы рук покалывало. Какая-то неправильная у неё реакция. Глупо бояться смерть после того, как два часа назад пытался покончить с жизнью — но, что есть, то есть.

— Никогда не перечь мне. — тихо произнёс парень. — Поняла.

— Поняла, — покорно кивнула Николь.

А потом, усмехнувшись, добавила:

— Если только не захочу прокатиться с ветерком.

Он с ненавистью посмотрел:

— Не поняла, значит?

— Да поняла я, поняла. «Никогда не перечить», — что же тут не понятного? Ладно. Как скажешь. Не буду.

— Правильный ответ. Ещё — матери ты ничего не рассказывать. Спросит, скажешь, без приключений доехали. Это тоже — понятно?

— Да

— Хорошо.

Они вновь двигаются с места. Вскоре, деревьев становится меньше, а бетона — больше и вот впереди белеем шикарный особняк, окружённый ландшафтным садом.

Они вошли в дом через внутренний дворик. Внимание Николь привлекла красивая ваза, стоящая на круглом столике. В нейй красовался красивый букет из экзотических цветов и зелени.

Джастина, в стильном брючном костюме поспешила им навстречу. С виду — довольная и счастливая.

— Наконец-то! Я уже начала волноваться, — она нежно поцеловала сына в щёку. — Как доехали?

— Благополучно, матушка. С ветерком, — хмыкнул он, покосившись на Николь. — Пробок практически не было. Путешествие было даже приятным. Правда? — обернулся он к Николь.

И та, заулыбалась и закивала китайским болванчиком.

— А где Дианджело? Вы не заехали за ним?

— Как видишь, мама, нет.

— Мы же договорились, что ты привезёшь его?

В голосе Джастины отчётливо зазвучали нотки недовольства и обеспокоенности.

— Я планировал возвратиться в город. Ну, и к брату заскачу.

— Не понимаю, к чему крутиться лишний раз? Я надеялась, что мы поужинаем все вместе, как нормальная семья. Хотела познакомить вас с Николь.

— Новая служанка не такая важная птица, чтобы менять из-за неё планы.

— Николь — не служанка.

На этом заявлении с удивлением посмотрел не только Фэйро, но и сама Николь. Что ещё новенького?

— Я хочу сказать, не просто служанка. Она моя личная протеже. И я была бы просто счастлива, если хотя бы кто-то из моих детей, пусть изредка, считался с моими желаниями.

— Прости, мама, но как я мог заранее знать о твоих желаниях?

— Я хочу, чтобы и к Николь ты отнёсся со всем уважением. Я кое-чем обязана её покойной матери. Прошу тебя, сынок, помоги девушке здесь освоиться.

— Я?..

— Будь вежливым и хорошим.

— Разве я бываю невежливым или не хорошим?

— Со мной или Антанеллой — нет, но…

— Сделаю, что смогу, — раздражённо отмахнулся он. — А сейчас, если не возражаешь, мне нужно уйти, мам…

Джастина последовала за сыном. Мать и сын вышли на улицу, но Николь прекрасно слышала, о чём они говорили.

— Твой брат сколько я не звоню — не отвечает, — обеспокоенно жаловалась Джастина.

— Что в этом нового?..

— Ничего, — вздох. — Просто я надеялась, что он может быть с тобой. Или — у тебя на квартире. Просто скажи мне, — скороговоркой затараторила она, словно боясь, что её вот-вот прервут, — если это так. Я не буду расстраиваться. Он опять под кайфом, да? Не скрывай от меня правды, я пойму, почему ты пытаешься его покрывать. Он у тебя — я права?

— Да, мам. Он со мной. Как всегда, невменяемый после ночного загула. К сожалению, всё лечение в очередном центре — коту под хвост.

— Он не исправим.

— Боюсь, что так. Пока не сдохнет, будет отравлять нам жизнь.

— Не говори так о своём брате!

— Молчу ли я об этом, говорю ли — результат один.

— Нам просто необходимо, чтобы завтра он был во вменяемом состоянии! Твой дядя заявился в город…

— Райль?

— У тебя — что? Есть другой дядя?!

— Вообще-то, есть. Твой брат, Карлос.

— Райль собирается оспорить завещание вашего отца и самому занять кресло совета директоров.

— Тебе не приходило в голову, что, учитывая обстоятельства, так было бы лучше для нас для всех, мам?

— Что ты несёшь?! Ты себя слышишь?! Хочешь, чтобы Райль пустил нас по миру?! Только дай ему шанс!

— Энджело пустит нас по миру в разы быстрее и куда с худшими последствиями.

— Тебе прекрасно известно, что твой брат не интересуется компанией.

— Да. Всем управляет твой брат. И он нарочно выбрал Энжа, потому что мной у него крутить так не получилось бы!

— Твоего брата наследником выбрал твой отец, а не Карлос. Не понимаю, за что ты так его невзлюбил? Мы всем ему обязаны. Чтобы стало с нами без его поддержки?

— Да уж выкрутились бы как-нибудь. Будь моя воля, я избавился бы от обоих своих добрых любящих и горячо любимых, дядюшек.

— И занял бы кресло директора сам?

— Я бы справился. Уверен.

— Но, так или иначе, пока тебе нет двадцати одного года и твоя главная задача — учёба. А делами должен заправлять твой старший брат.

— Ключевое слово «должен». Но он и собой-то управлять не может. Где ему?.. Мне осточертело бегать вокруг него на цирлах, маменька. Он меня достал.

— Знаю, — обречённо выдохнула Джастина. — Он всех достал. Но он мой сын, твой брат. И завтра на Совете директоров он должен был трезвым.

— Нам повезёт, если он вообще там будет.

— Нужно постараться, чтобы был.

— Я постараюсь. Постараюсь отмыть его, вытащив из очередной дыры, от очередного дерьма и притащить к вам чистеньким. Но не рассчитывай на слишком многое. Я не волшебник.

— Фэйро, ты не представляешь, как я тебе благодарна! Я ценю всё, что ты делаешь для семьи.

— Мне надо идти.

— Сынок! Ты ведь позвонишь?..

— Не волнуйся, как только проспится — заставлю его позвонить. Люблю тебя.

— И я тебя.

Догадавшись, что разговор закончен и Джастина сейчас вернётся, Николь поспешно села в кресло, схватила первый попавшийся глянцевый журнал и притворилась, что погружена в светские, а не в семейные сплетни.

Сложить два к двум было несложно. Похоже, эта заноза в заднице, ради которого её сюда приволокли, в очередной раз заставил болеть головы всего семейства. Мать предполагает, что старший сынок пока обретается у младшего, младший его покрывает, но на деле этот Дианджело куда-то запропастился.

И чего этим богатеньким спокойно не живётся? Вот ведь кажется, весь мир у тебя на ладони: самые интересные путешествие, доступ к любым знаниям, просто жизнь без забот и хлопот среди красивых людей и вещей — так ведь нет! Несёт их бес туда, куда обычным людям даром не надо.