Наперегонки с судьбой

Екатерина Оленева, 2019

Прошло двадцать лет. Дочь Чёрного Змей и Лейлы успела повзрослеть. Ей предстоит узнать, что она не круглая сирота, а дочь одного из могущественнейших тёмных магов и получить в наследство целый шифоньер со скелетами. Ну, или уж если точнее – подземный Лабиринт с чудовищами, самое страшное из которых её родной отец. Сумеет ли она разрушить семейное проклятие и как распорядится фамильным Тёмным даром?Вторая книга цикла "Магическое Сообщество".

Глава 2

Следуя за Розамундой, Александра проходила комнату за комнатой, расположенных анфиладой — то есть ряд за рядом, непосредственно примыкающий друг к другу. Её не оставляло чувство, будто она находится в где-то в музее, академии искусств или картинной галерее. Всё вокруг было таким красивым — залюбуешься, но жить здесь как-то не хотелось.

Даже дотронуться до чего-либо лишний раз было страшно. Вдруг разрушишь идиллию?

Из богато убранного зала, где, на чём не задержи взгляд, всё такое гладкое, ровное да блестящее, вверх поднималась широкая мраморная лестница. С потолка сияла алмазными гранями огромная хрустальная люстра. С обтянутых тканью стен за ними, пока они шли, следили портреты в золочёных рамах. Все, как один, с изображением надменных чопорных людей, обладателей узких лиц и светлых волос различных оттенков и длинны.

Александра с удовольствием рассмотрела бы их получше, будь у неё на это больше времени.

— В вашем роду все блондины? — поинтересовалась она у Розамунды.

— Наследство сильфов, давших ему начало, — улыбнулась та в ответ.

Александра не рискнула развивать тему. Кто такие сильфы она представляла смутно, но до сих пор жить ей это как-то не мешало. Проживет и дальше как-нибудь.

— Пойдём, подберём тебе из одежды что-нибудь более подходящее, чем эти ужасные брюки.

Чем даме не угодили джинсы — вопрос. Ну да, фирмач «китайский ряд», но в таких сейчас половина города ходит. И ничего.

Более подходящим, по мнению леди Розамунды, оказалось платье из учебника «История костюма».

Александра с каждой минутой все сильнее проникалась мыслью, что она всё-таки попала в реалити-шоу, сценарий которого явно писался после встречи сценариста с белочкой.

Прислуживала Александре тонкая сухонькая женщина средних лет, с лицом, замкнутым и холодным. Но дело своё она знала отлично. Без колдовства творила настоящую магию — внешность Александры преображалась на глазах.

Девушка едва узнавала себя в зеркале.

Лицо выглядело тоньше и благороднее в рамке из тёмных, как горячий шоколад, волос. Миндалевидные глаза под тяжёлыми веками казалось, хранят какую-то тайну. Они так и приковывали к себе внимание.

«А ведь я красива», — с удивлением подумала девушка, как будто видела себя впервые. — «Как же меняет людей одежда!».

В джинсах и футболке она выглядела обыкновенной, одной из многих — частью безликой толпы, безликая капелька. Но статусная одежда преображает.

— Так гораздо лучше, — одобрила перемены в её внешности Розамунда.

Её отражение выросло рядом с зеркальным двойником Александры. Женщины были почти одного роста, но цветотипы их внешности были прямо противоположны друг другу — светлая, прозрачная Розалинда и похожая на Белоснежку Лекса.

Выглядела миссис Майлз великолепно. Есть такие люди — словно годы для них не идут, а замирают на какой-то определённой границе. Тень прожитых лет отражается в глазах, но не оставляет на гладкой коже лица никаких следов.

— Ты не похожа на свою нежную мать, Лекса, — со вздохом уронила Розамунда. — Но такая же красавица.

Александре говорить о мёртвых родителях совсем не хотелось. Она предпочла сменить тему:

— Ваш сын сказал, что я больше никогда не вернусь назад? Это правда?

— Правда. Но не стоит из-за этого расстраиваться, моя дорогая. Тебя ждёт новая, рискну предположить, более интересная, чем раньше, жизнь. Твой отец признан вне закона, но было время, когда он вершил великие дела. Он — первый маг своего столетия. Имя Нахширонов широко известно в Магическом Сообществе, а ты его последний представитель.

— Нахширон — фамилия моей матери? — уточнила Александра. — Или моего отца?

— Обоих.

— Но… ваш сын сказал, что он был мужем моей мамы? А кем же тогда был мой отец? Её… любовником?

Видимо, на вопрос Александры не было приличного ответа. Лицо Розамунды вдруг сделалось надменным и чопорным.

— Мы поговорим об этом позже, если ты не возражаешь?

Входная дверь вновь распахнулась и Александра, не оборачиваясь, увидела в зеркале новое отражение, на этот раз мужское — бледное лицо с острыми чертами, чуть запавшими щеками и холодными, даже обжигающе-ледяными, глазами.

— Лиссандр Майлз, к вашим услугам, — представился мужчина.

— Ваш муж? — уточнила Александра у Розамунды.

Та коротко кивнула.

— И отец мистера Дэйва?

Снова кивок в ответ.

— Новая особенность вашего рода? Или все маги выглядят ровесниками собственным детям? — усмехнулась девушка.

Лиссандр едва заметно пожал плечами:

— Это не редкость в нашем мире. Маги стареют в несколько раз медленнее людей и живут в три, а то и четыре раза дольше. Дорогая Лекса, окажите мне услугу, повернитесь, пожалуйста, ко мне лицом, — улыбнулся он, не разжимая губ. — Не очень удобно разговаривать, обмениваясь взглядами через зеркало.

Александра покорно повернулась и недовольно нахмурилась, когда Лиссандр Майлз неожиданно схватил её за подбородок, приближая её лицо к своему.

— У нас впереди очень много работы, — с издёвкой протянул он. — Придётся тесно сотрудничать, ведь нужно как-то навёрстывать упущенное. Всего за три месяца необходимо подготовить тебя к принятию Магического Сообщества и подготовить к обучению в Академии Магии. И на всё про всё у нас не больше месяца, а этого, сама понимаешь, мало. И прими как данность — с прошлым миром контактов больше не будет. Считай, что ты умерла и попала в новую жизнь.

Александра решила для себя, что этот человек ей не нравится. Первое впечатление было не в его пользу, а от первого впечатления о людях она отказывалась крайне редко.

— Нам с Дэйвом придётся отлучиться на время, встретиться кое с кем. Обедайте, не дожидаясь нас, — Лиссандр легко коснулся лба жены мимолётным поцелуем и исчез за дверью так же быстро и внезапно, как и появился.

— Я знаю, иногда он может казаться жёстким, порою даже жестоким, но Лиссандр всегда заботится о своей семье, — как бы извиняясь за поведение мужа вздохнула Розамунда.

— Конечно, — кивнула Александра.

Про себя подумав: «Только я не его семья».

Розамунда переминалась с ноги на ногу:

— Лекса? — нерешительно начала она, — ты пока многого не понимаешь. Конечно, для тебя мы сейчас похожи на монстров, но… у нас нет выбора. Нет и не было. Приходится вмешиваться….

— Почему же «приходится»? Вы могли бы оставить всё, как есть?

— Не могли. На то есть свои причины.

— Даже так? — саркастично фыркнула Александра. — Причина, да не одна?

— Самое важное то, что, как ни искусно наложены Печати на твой Дар, если вовремя их не снять, последствия могут быть очень тяжёлыми. Печать же может сорваться в любой миг и… словом, мы заботимся не только о себе, но и о тебе.

— И что со мной будет, если Печать сломается? Что случится?

— Откровенно говоря, не знаю, — вздохнула Розамунда. — Каждый Дар индивидуален, он проявляет себя по-разному, имеет свои особенности. Но бесконтрольное пробуждение Силы всегда опасно как для самого мага, так и для его окружающих. Полагаю, Кэрри из романа Стивена Кинга отличный тому пример? Может быть и наоборот, Печать срастётся так плотно, что Дар уже не удастся разбудить никогда.

— Вот уж действительно — ужас-ужас! — насмешливо фыркнула Александра.

— Ты отрицаешь то, о чём понятия не имеешь. Это… это, как если бы дальтоник отрицал дар различать цвета только потому, что привык видеть мир чёрно-белым. Ты не понимаешь, что неполноценна, потому что до сих пор ни разу ещё не колдовала.

— Теперь меня ещё и неполноценной обозвали! Чем дальше в лес, тем толще партизане.

— Кто?..

— Не важно, — отмахнулась Александра. — А как они станут снимать эту самую Печать?

— При помощи ритуала, конечно же. Как только решат, какой лучше использовать, так сразу же всё станет на место. Лиссандр, скорее всего, именно этим сейчас и занят. Я же говорю — всё, что он делает, делается ради семьи.

— Вам виднее, — с кислым видом кивнула Александра.

Розамунда, сообразив, что лучше сменить тему, улыбнулась:

— Пойдём, перед ужином я хочу познакомить тебя с моим сыном.

— С кем? С вашим сыном? Ещё раз, что ли? Вы, вроде как уже познакомились?

— С моим младшим сыном. Вы почти ровесники. Разве что он на пару месяцев младше?

Дом Майлзов походил на запутанный лабиринт. Александра уже на четвёртом или пятом повороте стала сомневаться в своих умениях нормально ориентироваться в пространстве.

Без проводника она тут канет в бездну, пропадёт без возврата и «никто не найдёт где могилка моя».

Поворот. Ступеньки наверх. Ещё поворот — на этот раз налево. Площадка, увешанная странными гобеленами, фигуры на них словно движутся, но это всего лишь эффект от сквозняка.

Ещё поворот — длинный коридор. На этот раз чуть светлее и уютнее, чем предыдущих два.

Со стен взирали многие поколения чопорных на вид, словно слепленных изо льда Майлзов. Все удивительно красивые и — удивительно неприятные.

За коридором с портретами тянулся ещё один коридор, более длинный — с генеалогическим древом. Тускло поблескивала то ли позолота, то ли латунь, мерцая и переливаясь под светом факелов. С первого взгляда факелы казались настоящими, но, поскольку ни копоти, ни запаха не наблюдалось, Александра поняла, что они не более, чем имитация.

Длинный коридор, зажатый двумя стенами, закончился огромным окном. Было похоже на тупик, но… окно, как и факелы, оказалось всего лишь иллюзией, хотя пейзаж за ним и выглядел более, чем реальным.

За окном, с внутренней стороны похожего на мерцающую голограмму, оказалась самая обычная дверь. Ударив в неё несколько раз, не спрашивая разрешения, Розамунда вошла.

Александре не оставалось ничего другого, как следовать за ней. Как и в других комнатах, одну из стен здесь полностью занимал камин. В нём тлели красные огоньки, напоминающие глаза притаившихся чудовищ.

В комнате царил идеальный порядок.

Алекснадра пробежалась взглядом по шкафу с резной дверцей, задержался на огромной кровати (тут втроём можно ночевать без боязни помешать друг другу), скользнул по еле заметным мелочам — книге и клочке бумаги, лежавших на прикроватной тумбочке; на пузатом флакончике, напоминающем о старинных одеколонах 19 века.

Весь интерьер комнаты был выполнен в синих тонах с серебром. Выглядело это довольно мрачно. Холодные оттенки смотрелись такими же высокомерными, как хозяева дома, и Александра, ещё не видя младшего брата Дэйва уже представляла его ещё большим снобом, чем старший брат (вполне годящийся ему в отцы) и папаша Лиссандр. Третьим изданием одной тему, так сказать.

— Дэмиан, дорогой, познакомься с нашей гостьей, — проворковала Розамунда.

Александра не ошиблась. Младший Майлз действительно сильно походил на отца: узкое, тонкое лицо с острым подбородком, жёсткая складка плотно сжатых губ и холод в серых глазах.

— Эта Лекса Нахширон, — представила Розамунда.

— Очень приятно.

Обманчиво мягкий голос никого не мог обмануть. Слова были вежливыми. Интонации — не очень. Таким тоном куда уместнее было бы сказать: «Катись отсюда к чёртовой матери».

Встретившись с прищуренным взглядом младшего из Майлзов, Александра сообразила, что просто стоит и тупо таращится на молодого человека. На расстёгнутую до середины груди белую рубашку. На дорогой кожаный ремень, обёрнутый вокруг узких, особенно по сравнению с плечами, бёдер.

Осознав тот факт, что она тупо глазеет на него, Александра покраснела и отвернулась, делая вид, что внезапно заинтересовалась интерьером.

— Надеюсь, вы подружитесь?

Никто, слушая фальшивый голос Розамунды не поверил бы в её искренность. Александра точно не поверила.

— Нашей гостью понадобятся поддержка и внимание. Вам предстоит вместе учиться, так что будет лучше сойтись поближе, узнать друг друга. Ты ведь позаботишься о ней, мой мальчик? Я могу на тебя рассчитывать?

— Конечно, мама, я позабочусь о нашей дорогой гостье, — прозвучало в ответ голосом автомата.

— Отлично! Оставляю её на твоё попечение, — просияла улыбкой Розамунда. — Не стану вам мешать.

Прекрасная леди без всяких церемоний спихнула Александру на руки сыну, а тот, судя по выражению его лица, был совершенно не рад такому повороту событий. У Дэмиана, кажется, были свои планы на остаток вечера и Александра в них точно не входила.

Взгляд у Дэмиана был неприятный. Слишком взрослый и жёсткий. Александре сделалось неуютно. Хотя — чего там? Ей в этом доме всю дорогу было неуютно.

— Ну что? Будем считать, что с формальностями покончено? — приподнял бровь Дэмиан, делая ленивый жест в сторону кресла-ракушки, стоявшего у камина. — Присаживайся.

— Спасибо. Я лучше постою.

— Как долго? Весь вечер? Как хочешь, конечно, — с явной издёвкой проговорил он, — но я бы на твоём месте всё-таки присел.

Чтобы не смотреть Дэмиану в глаза, Александра опустила голову, будто раздумывая над предложением, отмечая про себя, что стоять так близко к ней ему было вовсе не обязательно.

— Нет, если ты предпочитаешь всё время стоять, как лошадь или… — Дэмиан замер, словно прислушиваясь к чему-то.

Александра невольно последовала его примеру, но слух её не улавливал ни звука.

— Чёрт! — прорычал он.

Недолго думая, странный малый внезапно схватил Александру в охапку, притянул к себе, обнял за талию и — поцеловал! От растерянности она даже не вырывалась.

Прикосновение чужих губ вызвало непривычное волнение. От парня пахло лимонным соком, перцем и, почему-то — дождём. Скорее даже озоном, как после грозы.

Резким движением плеч Дэмиан скинул с себя рубашку, позволяя рукам Александры почувствовать гладкость кожи на его плечах и груди.

Александра и сама не заметила, в какой момент ответила на его поцелуй. Выгнулась в его руках, прижимаясь ближе, запуская руки в светлые волосы.

Они целовались и целовались. Снова и снова. Пока их уединение не нарушил резкий и яростный окрик:

— Какого чёрта вы тут делаете?!

Руки Дэмиана разжались, позволяя Александре обернуться и увидеть удивительно красивую девушку. Со стервозным, высокомерным и заносчивым выражением личика.

В зелёных глазах поразительной яркости горела дикая кошачья ярость.

— Дорогая, — с мерзкой ухмылкой протянул Дэмиан. — Я же столько раз просил тебя не вламываться в комнату без стука? Я чем угодно мог тут заниматься.

Ухоженная ручка вспорхнула. Через мгновение прозвучал хлёсткий звук пощёчины.

— Ты мне за это заплатишь!

Девушка, круто развернувшись на каблуках, словно смерч, вылетела вон из комнаты.

Дэмиан рассмеялся ей в след и нельзя сказать, чтобы смех его был приятным или милым.

Александра, проводив «внезапную» девицу взглядом, поинтересовалась:

— Что это сейчас тут такое было? И кто она такая?

— Я не собираюсь тебе ничего объяснять.

Александра, недобро прищурившись, окинула парня недобрым взглядом. Ей совсем не понравился поцелуй (именно тем, что понравился… или почти, ну… не важно!). В любом случае без него было бы лучше.

— Хорошо. Не объясняй. Пойду, найду зеленоглазую красотку, познакомлюсь с ней поближе и обо всём ей расспрошу. Твоя мама в качестве информатора тоже сгодится.

Как Александра и предполагала, не успела она дойти до двери, раздался недовольный голос:

— Что ты хочешь знать?

Она послушно притормозила:

— С какой стати ты, ни с того, ни с сего, полез ко мне целоваться? И кто эта милая девушка, для которой разыгран этот спектакль?

— Эта девушка Миона Лейн, моя почти официальная невеста. Наши отцы настаивают на нашей помолвке, Мионе эта мысль, судя по всему, тоже по душе. А я, как ты можешь догадаться, вовсе не стремлюсь к этой свадьбе. Будет неплохо, если она вдруг обидится и свалит куда-нибудь… — да хоть, лишь бы подальше. Пусть даже хотя бы и на время. Но лучше если навсегда.

Любовная история с принуждением к браку? Да ещё в реальной жизни? Интересно.

Усмехнувшись, Александра по привычке скрестила руки на груди.

— Кстати, а что тебе не нравится? Почему ты против? Девушка-то прехорошенькая.

— Не твоё дело, — попытался огрызнуться Дэмиан, но от Александры не так просто было отделаться.

— Ну, если бы ты не втянул меня в эту страстную сцену, я бы и спорить не стала — дело не моё. Но теперь — сам виноват. Не нужно было меня целовать, я бы не полезла к тебе с расспросами.

— Думаешь, этот поцелуй что-то значит? — в глазах отразилась усталость, а голос его прозвучал так резко, что при иных обстоятельствах Александра непременно бы обиделась.

— Любой поступок что-то да значит. Так что и он — тоже. Но о том, что значит эта твоя нелепая выходка долго думать не приходится. Всё ясно без лишних слов.

— Что тебе ясно?

Оказывается, выражение лица, которое Дэмиан демонстрировал Александре до сих пор, было просто образцом приветливости — по сравнению со злостью, большими буквами написанной на нём сейчас.

— Мне ясны сразу две вещи. Первая — ты по какой-то причине не можешь взять на себя смелость отказаться от брака, второе — надеешься заставить девушку сделать решительный шаг за себя, подсунув ей свинью покрупнее. И всё это наводит меня на нелестную для тебя мысль — да ты просто трус, Дэмиан Майлз.

Он по-прежнему стоял у стола и, засунув руки в карманы, зачем-то перекатывался с носка на пятку:

— На будущее прошу учесть — я не люблю, когда меня оскорбляют. И не терплю, когда меня называют трусом.

— А как назвать человека, который не отваживается сделать то, что хочет, перекладывая решение на кого-то другого? Ладно, мне, если честно, на ваши разборки по фиг. Но на будущее тоже прошу учесть — я не люблю, когда меня целуют без моего на то разрешения, — заявила Александра.

— Учту обязательно.

— Вот и чудесно!