Трещина на совершенном лике. Грустные рассказы о жизни и из жизни

Екатерина Николаевна Соколова

В жизни людей происходят разные вещи. Есть радостные события, но есть и грустные. В моей небольшой книге мы поговорим как раз о грустных событиях. И о том, что они могут сделать с человеком.

Скрытые эмоции

Когда человеку очень плохо и грустно он вдруг становится другим, совсем иначе чувствует и воспринимает информацию, всё вокруг и внутри него становится другим, абсолютно другим, не таким, как раньше. Ежели его плохие мысли направить в нужное русло, он окажется самым вдохновенным человеком, самым проницательным, самым понимающим и себя, и других.

Этот человек отрицает самого себя, а у нас есть только мы сами на всю жизнь. Тогда он рассуждает немного со стороны, но направление мыслей деструктивное. Он слишком строг к себе, слишком огорчён самим собой, оттого отрицает всё хорошее, что у него и в нем было, есть и будет.

Иногда он не может сказать и слова другим, (может, даже считает, что нет смысла с кем-то говорить, потому что ведёт внутренний диалог с собой), сам с собой борется, ищет пути, проблемы и корень их. Такого иногда надо отвлечь чем-то, может, даже поддержать, если возможно. Тогда ему либо легче станет, либо он будет думать уже немного иначе, стабилизировав негативные и положительные аспекты жизни.

Зато бывает, что сразу разведёт дискуссию о своих проблемах. О таком человеке, бывает, думаешь — правда ли ему плохо, есть ли эти проблемы на самом деле, имеют ли они смысл? Зачастую, махнёшь рукой: «Сам разберётся! Его слова — пустой трёп!» А на деле может оказаться не так. Некоторые люди так ищут выход из положения.

Вот и думай, на кого обратить внимание — то ли на молчуна, который в кулак, незаметно от чужого взгляда, собирает слёзы, то ли на того, кто часто повторяет, что хочет умереть и что всё его достало.

А ещё бывает, что обратить внимание нужно на самого весёлого среди этих людей, потому что иногда люди смеются лишь оттого, что, если бы не смеялись, им пришлось бы плакать. И плакать не еле заметно, а рыдать от души, взахлёб.

Сколько таких людей мы видим каждый день?

Иногда твой друг, вроде б даже близкий, говорит, что всё у него хорошо, улыбается тебе, а потом вдруг не отвечает на звонки, исчезает из твоей жизни… а потом снова появляется, улыбка у него всё такая же яркая, непревзойдённая! За ней и забываешь, что его не было долгое время. А потом вдруг думаешь: «Где же он был?» Однако эти мысли посещают совсем ненадолго, ибо какая разница, если сейчас он здесь, и всё с ним хорошо?

А было с ним всё хорошо в то время, что ты его не видел? А точно ли с ним всё хорошо сейчас?

Иногда за ежедневной суетой, кучей проблем и бытовыми делами забываешь о том, что есть другие люди, у которых может быть куча проблем, о которых они молчат. Молчат, но этим молчанием кричат о помощи.

У меня был такой друг много-много лет назад, когда я учился на первом курсе в университете.

Познакомился я с ним (точнее, с ней) в интернете. Вроде, сошлись в интересах, много общались. Хорошая девушка, немного необычная, хмуроватая, с несколько странным чувством юмора… но все мы не идеальны. Я тогда и не планировал долгого общения с ней.

Встретились пару раз. Оказалось, что даже имели общих знакомых. Все они были мне не близки, ей тоже, но некоторая схожесть в этом меня порадовала… её, вроде, тоже.

Честно говоря, я редко понимал, правда ли она радуется и радуется ли вообще. Она была очень хмурая, но, если улыбалась, я совсем забывал, какой хмурой она может быть, поэтому информация о том, что она грустная, быстро улетала у меня из головы. К тому же, казалось мне это немного наигранным (имею в виду, её грусть). Печалиться не о чем, в жизни всё есть… поэтому, в этом ей немного не верил.

Мы больше с ней переписывались, гуляли так, как исключение. Я немного её не понимал и, думаю, виновата переписка. Девушкой она казалась умной, одевалась неброско, за собой не особо ухаживала, но голова всегда была чистая, пахла приятно. Одежда только была мятая, но всегда чистая. На лицо тоже была вполне симпатична — не толстая, но и не сильно худая. На вид — абсолютно обычная девушка. Правда, что на уме у неё было, я не знал.

То ли к лучшему, то ли к худшему.

Она часто говорила, что не хочет жить, но я её не понимал. Для меня это было желанием подростка выделиться из толпы… даже не знаю, что-то такое. Я был старше и всё сваливал на переходный возраст. Думал: «Хотела бы умереть, давно бы это сделала.» К тому же, она такие речи толкала, если я вдруг был расстроен и говорил о том же самом, мол, «Вселенная уполномочила меня жить, и я не имею право пойти ей наперекор.»

Правда, я замечал одну неприятную вещь — под её длинными рукавами рубашки появляются новые порезы, летом она никогда не ходит в футболке. Настроение ухудшается, а мысли становятся все более скорбными.

Глубоко я, конечно, не копал. Она почему-то заставляла «про все эти пустяки забыть». Думать об этом стал только сейчас. Правда, понять не могу — с чего бы это?

Про порезы я тоже думал, что всё — глупость, просто подросток. Даже иногда злился, что девушка умная, а страдает каким-то идиотизмом. Со стороны мне казалось так. Что было на самом деле — утверждать не берусь. Боялся ли я за неё? Нет. Я был убеждён, что она лишь демонстрирует, насколько не такая как все. Тогда это было модно. Все подростки занимались самоуничтожением, все придумывали себе психические расстройства и гордились тем, что они не такие как все. Но она никогда не говорила таких слов. Она не придумывала себе ничего, ничем не гордилась, шрамы не показывала. Скорее, прятала их. Не знаю, стыдилась ли.

Иногда я ехал в автобусе и под городской гул думал об этой девушке. Чем-то она меня поражала, притягивала к себе, никак не отпускала, хоть даже и не старалась удержать. Интриговала меня до ужаса! Мне всегда было интересно, что же будет дальше.

Помню вот, шли с ней по дороге, а вокруг роща. Вся трава мокрая от недавнего дождя, грязь вокруг… а она посреди своих же слов сорвалась с места и побежала вдоль рощи. Я остановился и забыл сразу, о чем мы говорили. Залюбовался, наверное, как девчонка в юбке бежит, рассекая холодный воздух и мокрую траву. Она потом обратно прибежала, и в руке у неё был какой-то нелепый розовый цветок. Только хотел спросить, что это было, а она разговор с прежнего места начала и даже выражение лица не поменяла. Глаза только мечтательные стали. Смотрю на неё, а у неё все ботинки в грязи, колготки немного порвались, вся одежда вымокла. Я огляделся вокруг, надеясь понять причину такого спонтанного поведения. Искал, искал… и понял только, что вокруг ни одного цветка больше нет. Осень была на дворе. Видимо, думала, что не доживёт до лета последний цветочек и захотела сохранить его.

Действительно сохранила — засушила.

Или вот. Ехали мы как-то на автобусе в другой город. А там, посреди дороги, чуть ли не посреди леса, какое-то пригородное кафе. И тут она вспомнила, что однажды ела там что-то очень вкусное (сейчас и не вспомню, что именно). Заставила меня вместе с ней вылезти, уверяя, что отсюда сможем дойти пешком. Я дороги не знал и послушал её. Она с ужасно довольным видом ела это блюдо, меня угостила. А потом радостно заявила, что мы даже половину пути не проехали, придётся снова садиться на автобус.

Какие-то глупые и детские поступки она совершала, иногда они даже злили меня. Но вспоминал я о них с теплотой, а разгадку её сердца так и не мог найти.

Я, пожалуй, даже не понимал, как она ко мне относится. Другом она меня не считала, на что-то романтическое не намекала, но общались мы много, и о том, зачастую, что не каждому расскажешь.

Иногда я думал, что она влюблена в меня, в другое время думал, что она не особо хочет со мной общаться. А потом вдруг считал себя её лучшим другом. Спросить напрямую не мог. Я был уверен, что она рассмеётся мне в лицо, но ответа не даст.

Когда мы только познакомились, ей было, кажется, 15. Самому мне было 18. Она прогуливала школу, в тайне курила и пила низкоградусный алкоголь. Мне казалось, что, на самом деле, всего этого ей не хочется, но она старается не отставать от остальных. Никогда не мог понять — от кого? Может, от меня? Друзей у неё не было, только какие-то интернет-друзья, которыми она тогда дорожила. И то, по её словам, они осуждают столь странный выбор образа жизни. Пила она всегда залпом, потом ставила бутылку, и в глазах её светилась печаль. Я думал, что ей было мало этой бутылки. Иногда старался заглянуть глубже. Как-то спросил её:

— Каролина, тебе приносит какое-то иное чувство вкус алкоголя?

Она призадумалась, отвела взгляд в сторону и ответила:

— Я не пьянею. Иногда ощущение, что нужно выпить эту бутылку за раз до дна, и тогда станет… то ли легче, то ли свободнее, то ли что-то изменится.

— А по итогу что?

— По итогу только неприятный привкус и желание больше никогда не пить.

— Зачем тогда пьёшь?

— А ты зачем?

— Я чувствую расслабление. Некое уединение с самим собой, словно сам в этой бутылке оказался и смотрю в зеркало. Я не заперт, не пойман. Просто наблюдаю за собой и замечаю оплошности, вижу что-то совсем сокровенное. По сути, для меня он имеет смысл… хотя тоже непонятно, зачем пью. Удовольствия никакого.

— Вот и я по той же причине. Почему нельзя было просто колу купить, не так ли?

Когда я с ней разговаривал, чувствовал близость, какую-то родственную связь. Мне страшно было подходить близко. Страшно было, что она ощутит, что я уж слишком близок для неё, и исчезнет. А где её потом искать? Я бы искал… но не нашёл бы. С ней так всегда; не выносит долгого общения, но и без него ей тяжело.

— Знаешь, я с тобой познакомилась и стала зависимой. Мне теперь непременно хочется тебе о чем-то интересном рассказать, написать тебе, встретиться! Обычно я такого не ощущала. Кажется, вот уйдёшь ты — и я даже не почувствую. Но, пока ты здесь — я зависима от общения с тобой, — говорила она.

Иногда она вдруг плакала. Я не знал, отчего это, поэтому просто ждал, когда слёзы перестанут капать ей на джинсы. Затем она снова улыбалась и запрещала говорить о произошедшем. Также спрашивала, слышу ли что-то, или ей кажется. Ей всегда казалось. Поэтому она расстраивалась и становилась серьёзной. Я был обескуражен таким поведением. Ну, послышалось ей что-то, зачем об этом переживать. Но, видимо, переживать было о чем. Я часто тайком разглядывал её лицо. В глаза она мне не смотрела, больше вниз или на птиц, летящих по небу. У неё было милое лицо, большие глаза темно-серого цвета, большие губы, которые умели изгибаться в самой красивой улыбке и так страшно тряслись, когда она плакала. Маленький нос на лице, по которому рассыпаны еле заметные веснушки, длинные ресницы… наверное, если бы она проявила ко мне симпатию, я бы хотел себе такую девушку.

Конец ознакомительного фрагмента.