Выигрыш

Екатерина Каблукова, 2021

Красавица Феба по праву получила прозвище «Прелестница», у ее ног весь Лондиниум. Она притягательна, опасна и оттого желанна. И пусть её презирают дамы высшего света, каждый мужчина мечтает заполучить её. Каждый, кроме Грегори Саффолда, лорда-чародея, самого могущественного человека во всем королевстве. «Расчетливая стерва» – единственный эпитет, который кажется ему подходящим для этой женщины. Он уверен, что в ее везении замешана магия, иначе как объяснить, что Прелестница всегда выигрывает, да и еще все время оказывается там, где её не ждали. И лишь лорду-чародею под силу вывести эту авантюристку на чистую воду. Хотя… так ли все просто, как кажется на первый взгляд или Феба совсем не та, за кого себя выдает? К тому же ей благоволит сам Министр, а он никогда не ошибается в людях…

Глава 2

Феба буквально ворвалась в особняк на Гро́у-сквер и вихрем взлетела на второй этаж, на ходу срывая шляпку. Всю дорогу из парка она оглядывалась, девушке казалось, что лорд-чародей будет преследовать её. Курт высунул на шум всклокоченную голову — он отсыпался после ночи, проведенной за рулеткой, пока Феба очаровывала нового гостя — и хмуро взглянул на хозяйку:

— И могу я узнать, чего ты так расшумелась?

Она покачала головой и зашла в свою комнату, но бывший денщик всегда отличался настойчивостью, особенно когда дело касалось Фебы. Хромая, он вошел вслед за ней и недовольно осмотрелся. В отличие от роскошных залов игорного дома, личные покои хозяйки дома были более чем скромными. Спальню хозяйки заведения можно было принять за комнату служанки, если бы не портьеры на окнах. Девушка села на узкую кровать и устало посмотрела на стоящего в дверях Курта:

— Ты что-то хотел?

— Всего лишь узнать, как прошла твоя встреча с Ка́вершемом.

Она неопределенно пожала плечами, совершенно не желая рассказывать ему ни о непристойных предложениях старого герцога, ни о том, как он прижал ее к себе, целуя слюнявыми губами, при этом одной рукой пытаясь проникнуть за корсаж платья. От него пахло старостью и болезнью. С большим трудом ей удалось вырваться из цепких старческих рук и убежать.

— Могло быть и хуже. — Она вздрогнула от воспоминаний, затем встала, решительно налила кларет в бокал, выпила и продолжила, понимая, что правду не утаишь: — Герцог предложил мне свое покровительство.

— Да? — Курт оживился. — И что ты?

Она с укором посмотрела на старого слугу, ставшего, скорее, её другом.

— Конечно, я отказала!

Феба залпом допила вино и поставила бокал на стол, Курт неодобрительно покачал головой:

— По-моему, ты делаешь глупость. Пока Кавершем настроен благожелательно, ты сможешь получить с него гораздо больше, чем если он вдруг скупит все наши долги и предложит тебе выбор: или он, или долговая тюрьма.

— Что-то мне подсказывает, что даже тогда я предпочту тюрьму, — мрачно отозвалась девушка. — Это будет надежней, чем сомнительная милость старого герцога.

— Ну и глупо! — Слуга пожал плечами и, повернувшись, направился к выходу. — У нас заканчивается кларет, надо заказать закуски, и вчера в фаро кто-то сорвал банк. Снова расходы.

— Я разберусь! — Феба устало провела рукой по лбу. — Пожалуйста, посмотри, чтобы горничные всё убрали в залах, нам скоро открывать заведение.

— И им, между прочим, тоже надо платить… — пробурчал Курт так, чтобы девушка слышала.

Она обреченно покачала головой, села за небольшой секретер, заваленный бумагами, и вновь закрыла лицо руками. На этот раз слез не было, Феба выплакала их все, когда бежала от Кавершема и подвернула ногу. Тогда было больно, а потом… Все было, как в готических романах, которые она так любила читать еще в имении мужа.

Тогда в парке огромный черный пес неслышно, словно в древних легендах, подошел к ней и ткнулся в руку холодным носом. А затем появился его хозяин. Феба легко вспомнила красивого высокого стройного мужчину, одетого по последней моде в костюм для верховой езды. Его галстук был безупречно повязан, сапоги начищены до блеска. На жилете в тонкую белую и желтую полоску не висело ни одной цепочки с брелоками, которыми так грешили в этом сезоне все столичные модники. Он наверняка не носил корсет и не подбивал плечи фрака ватой, чтобы казаться более мужественным.

Рыжевато-каштановые волосы, вопреки моде не завитые и не напудренные, были просто стянуты черной лентой на затылке, серые глаза смотрели дружелюбно, а аристократические черты лица не портили даже резкие складки у рта. К тому же в уголках его глаз разбегались мелкие морщинки, говорившие, что граф любит посмеяться. И все же что-то в облике лорда-чародея подсказывало, что лучше не вставать у него на пути.

У Фебы не было выбора. Племянник графа Саффолда Адриан Бёрджес оказался слишком азартен и легко проигрывал значительные суммы. Благодаря этим проигрышам они с Куртом имели возможность оплатить самые срочные долги. Девушка давно привыкла думать о Курте как о члене семьи. Он был денщиком ее мужа. После выхода в отставку полковник Уитвик вернулся в свое огромное имение в северном графстве.

Отличаясь отменным здоровьем, полковник пережил двух сыновей и отчаянно нуждался в наследнике. Выбор пал на семнадцатилетнюю дочь соседей. Имея на руках шесть дочерей, они с радостью приняли сватовство богатого полковника. Так Феба оказалась замужем. Эти годы стали для нее пыткой. Муж не прекращал попытки зачать наследника, и она с ужасом каждый раз ждала его в спальне. Он не был жесток или груб с ней, но она с трудом выносила его скупые ласки, каждый раз про себя молясь, чтобы все быстрее закончилось. Затем полковник уходил, а его юная жена еще долго рыдала в подушку. В то время дни тянулись нескончаемой чередой.

Пытаясь хоть как-то отвлечь себя, она попыталась вникнуть в дела имения, но получила строгий отпор. Будучи намного старше, муж умело подавлял ее, постоянно указывая на недостатки и утверждая, что женщина не может быть умной, ибо ее удел — рожать детей. Но даже это ей не удалось, после чего она окончательно потеряла ценность в глазах полковника.

Он умер внезапно от удара, возвращаясь домой от очередной любовницы. После его смерти имение оказалось заложенным, и наследник, какой-то двоюродный племянник, не сильно жаждал видеть жену усопшего у себя в доме. Вернее, он сам был не против, чтобы Феба жила по соседству, но вот его жена, сварливая тощая женщина, категорически невзлюбила молодую красавицу-вдову.

Именно Курт предложил уехать. Привыкший за эти годы утешать и опекать девушку, он и помыслить не мог, чтобы оставить юную хозяйку в беде. Поначалу Феба противилась этой идее, прекрасно понимая, что у нее просто нет средств к сносному существованию, но после того как оказалась, словно горничная, зажатой в углу дома новым хозяином, быстро собрала вещи и поспешила покинуть дом, так и не ставший ей родным.

Дома родители ее приняли более чем холодно, считая, что уж их старшая дочь, столь удачно пристроенная поначалу, могла бы и дальше продолжать жить в имении мужа.

После бурной ссоры, вызванной требованием незамедлительно вновь выйти замуж, чтобы обеспечить приданое еще двум сестрам и оплатить очередные долги младшего брата, Феба с Куртом уехали в небольшой курортный городок, где жила ее крестная, бывшая когда-то подругой матери. После замужества дружба постепенно сошла на нет, но женщина с теплотой относилась к своей крестнице, ежегодно высылая ей на праздник Рождения Нового года кое-какие деньги.

Прикованная к инвалидному креслу, крестная оказалась на редкость веселой и добродушной особой. Её основным развлечением было устраивать карточные вечера среди знакомых. Она с удовольствием приняла крестницу, которая безропотно выполняла все поручения, а также Курта, взявшего на себя тяжелую работу. Вскоре старуха заметила, что с приездом Фебы карточные вечера стали более оживленными, к ним в дом зачастили молодые люди, очарованные блеском огромных голубых глаз.

Некоторые смельчаки даже сватались к девушке, но всегда встречали вежливый, однако твердый отказ. Одна мысль, что ей вновь придется быть с мужчиной в спальне, вызывала у Фебы животный ужас.

Дела шли хорошо, и они смогли даже накопить некоторую сумму денег, когда крестная умерла, и девушке вновь пришлось покинуть дом, сразу ставший чужим. Курт предложил попытать счастья в столице.

Путь до Лондиниума занял у них больше недели. Сначала город оглушил ее шумом и вечной суетой. Но Феба быстро привыкла.

Скромные сбережения, которые у нее были, позволили снять небольшой дом на окраине, куда Курт через своих приятелей начал потихоньку приглашать офицеров перекинуться в карты. Феба поначалу с опаской появлялась в игорных залах, но потом, заметив, что с ее появлением все начинают играть азартнее и гораздо охотнее расстаются с деньгами, стремясь произвести впечатление на молодую женщину, начала делать это чаще. Дело пошло на лад, и вскоре им пришлось расширить залы для игры, а весть о новом игорном доме разлетелась среди высшего света.

Явление самого герцога Кавершема сначала показалось просто благословением небес. Надменный сухощавый старик, в прошлом заядлый бретер, он до сих пор пользовался белилами и мушками и тщательно пудрил седые волосы, пытаясь зачесать их так, чтобы скрыть залысины на лбу. Почувствовав на себе сладострастный взгляд его глаз, полуприкрытых заплывшими веками, Феба невольно вздрогнула, но убедила себя, что ей просто это привиделось.

Однако с каждым днем Кавершем позволял себе все больше вольностей, он то задерживал ее руку, поглаживая по ладони узловатым большим пальцем, то, будто невзначай, проводил рукой по оголенному согласно моде плечу. Фебе постоянно приходилось придумывать какие-то уловки, чтобы избегать тесного общения и в то же время не рассердить столь высокопоставленную персону. Несколько раз ей пришлось сказаться больной и остаться в комнате, несмотря на недовольное ворчание Курта.

Но герцог не отступал. Он присылал небольшие, но достаточно ценные подарки, которые девушка всегда возвращала, делал намеки и вот позвал на прогулку в Королевские сады. Первым желанием было отказаться, но как раз принесли очередную пачку счетов, и Феба, дрогнув, согласилась, считая, что парк многолюден, и герцог не посмеет сделать ничего предосудительного. Это было ошибкой.

Вообще все было ошибкой, особенно организация игорного дома на широкую ногу. Они буквально захлебывались в долгах, вдобавок вчера кто-то сорвал банк… Феба с тоской взглянула на груду счетов. Курт прав, ей давно пора подумать о будущем.

Кажется, Адриан Бёрджес всерьез интересуется ей. Милый мальчик, он знатен, богат и, что самое основное, им легко управлять. Похоже, ей все-таки придется выйти еще раз замуж. Конечно, мать Адриана будет против, но со временем смирится. Девушка с омерзением взглянула в зеркало и покачала головой: о чем она только думает! Пока не поздно, следует бежать из столицы обратно на север и устроиться работать горничной или компаньонкой, но она так устала зависеть от чьей-то прихоти. К тому же у хозяек, как правило, были мужья, сыновья, племянники… Фебе не хотелось вновь оказаться зажатой в темном углу, когда жадные мужские руки пытаются задрать юбки. При воспоминаниях об этом, брак с Адрианом казался еще более заманчивым.

Курт снова вошел, неся еду на деревянном подносе:

— Вот, поешь, а то так и просидишь до ночи, перебирая эти клятые бумажки.

Феба вымученно улыбнулась:

— Ты всегда так забавно морщишь лоб, когда начинаешь заботиться о ком-то!

Слуга недовольно смотрел, как она возит ложкой по тарелке, размазывая густую овсянку по краям.

— Ешь, пока горячая, — посоветовал он. — Поверь, это лучшее, что мы можем себе позволить, не считая шампанского и крабов в качестве легкой закуски по ночам.

Девушка улыбнулась и решительно отодвинула тарелку:

— Что ж, Курт, я подумала, что, раз наши дела так плохи, а я не люблю овсянку, мне придется опять выйти замуж!

Она постаралась, чтобы голос звучал бодро, хотя сердце сжималось при одной мысли о том, что она станет принадлежать мужчине, который волен будет сделать с ней все, что угодно.

— Вот как? — Старый слуга изумленно посмотрел на нее. — Думаешь, Кавершем пойдет на такое?

— Думаю, это будет не Кавершем. — Феба покачала головой и, вскочив, задумчиво прошлась по комнате. — Я говорю об Адриане Бёрджесе.

— Этот юнец? — Курт презрительно скривился.

— Возможно, он слишком молод, но он богат, и у него нет отца, который бы остановил его.

— Зато у него есть дядя. Или ты хочешь померяться силами с самим лордом-чародеем?

При упоминании о могущественном графе Саффолде девушка едва заметно вздрогнула и покачала головой:

— Мне кажется, он не станет вмешиваться. Насколько я поняла из слов самого мистера Бёрджеса, они с дядей не очень близки.

— Они могут быть как угодно далеки, но, говоря начистоту, Феба, ты отнюдь не самая завидная партия, и если дело коснется семейной чести…

Курт выразительно посмотрел на нее. Девушка пожала плечами:

— Ну, в таком случае, мне придется бежать с ним на север, чтобы прыгнуть через наковальню.

— Смотри, в прыжке не сломай себе шею… Впрочем, даже это будет лучше, чем ярость лорда-чародея…

— Поживем — увидим, — беспечно откликнулась Феба с уверенностью, которую не чувствовала.

Вечером она приняла Адриана более благосклонно, чем обычно. Готовясь к выходу в игорный зал, она надела лучшее платье из плотного лимонно-желтого шелка, лиф и верхняя юбка которого были вышиты райскими птицами. Тончайшие белые паризьенские кружева украшали рукава и глубокий вырез корсажа. Волосы девушка собрала в высокую прическу, полностью открывавшую шею, и выпустила несколько локонов на одно плечо. Серьги с фальшивыми золотистыми топазами и такое же ожерелье завершили образ. Феба старательно покусала губы и пощипала щеки, пытаясь вернуть им краски, после чего направилась к лестнице.

Адриан появился ближе к часу ночи. Увидев его в дверях, девушка улыбнулась так, чтобы юноша понял, что улыбка предназначается только ему одному. Она виновато посмотрела, будто извиняясь, что не может подойти сразу, поскольку сидела за одним из столов, держа банк.

В этот момент она казалась себе насквозь фальшивой. Юноша сам устремился к ее столу, его глаза сияли от удовольствия. Встав за спиной Фебы, он оперся на спинку ее стула так, чтобы пальцами невзначай коснуться оголенного плеча. Девушка не отстранилась, а, наоборот, чуть кокетливо подалась к нему, словно ища защиты.

Адриан торжествующим взглядом обвел зал. Столь явное внимание Прелестницы, за которой увивалась половина Лондиниума, безумно льстило его самолюбию. В мечтах он уже видел, как становится ее покровителем и снимает ей небольшое уютное гнездышко где-нибудь недалеко от своего дома. Разумеется, его мать будет недовольна, но матери на то и матери, чтобы быть недовольными. В конце концов, он уже полгода как совершеннолетний и вправе решать все сам. Единственное, что его действительно беспокоило, это что миссис Бёрджес, в девичестве Саффолд, могла обратиться к дяде, как и в прошлый раз.

Адриан слегка робел перед лордом-чародеем, но, с другой стороны, он стал совершеннолетним, в путешествии обрел значительный опыт, так с чего бы графу Саффолду вновь вмешиваться в его жизнь. К тому же, в этом юноша был в этом абсолютно уверен, Феба совершенно другая и выгодно отличается от всех этих кокетливых хористок и танцовщиц. Он благосклонно посмотрел на девушку. Та как раз закончила сдавать карты и бросила на мистера Бёрджеса слегка виноватый, но все же кокетливый взгляд.

— Еще пять минут, и Курт сменит меня, — прошептала она так, чтобы было слышно лишь им двоим.

Адриан кивнул и принялся лениво следить за игрой.