Кастинг в шизофрению

Екатерина Дружинина

Веками спит в хрустальном шаре дикая магия. И нет в мире безумца, что отважится нарушить её покой. Но рушится шар, и магия жаждет свободы… Вера не хотела быть избранной, но судьба внесла свои коррективы. Она мечтала о покое, а мир перевернулся в её глазах. Ибо она Наследница эльфийского рода, единственная, кто способен обуздать древнюю мощь. Отважится ли Вера исполнить свой долг, если цена мира – её собственная жизнь? И хватит ли у неё сил простить того, кто ради цели готов пожертвовать любовью?

Пролог

Лунная тропа неумолимо манит в небесную даль, дрожит при каждом шаге. Душа вступает осторожно, почти порхает, а вокруг невесомо парят мятые тетрадные листы, исписанные ровным размашистым почерком. Некоторые из них касаются звёзд и ныряют в душу, но там, где однажды билось сердце, теперь спокойно и ровно, и ни одна чернильная нить не может нарушить того покоя.

Вибрируют руны времени. Наигрывая тихую минорную мелодию, они превращают звуки в ноты и бросают их под ноги.

На «соль диез» душа спотыкается.

На «ре бемоль» оглядывается назад.

Там, внизу, кто-то тоскует по ней. А душа не помнит этого человека и не стремится вернуться назад.

Её ждут на другой стороне Луны, где цветут вишни и невесомыми хлопьями падает вчерашний снег. Там стоит беседка, она отбрасывает резные тени на покрытый белоснежной скатертью круглый дубовый стол. На хрустящих салфетках красуются фарфоровые чашечки, в них остывает липовый чай. В центре стола стоит ваза с рассыпчатым крекером.

Душа ускоряется, перепрыгивая через ноты, — ей не терпится занять свободный стул. А слёзы человека оборачиваются дождём, синими змейками бегут по тетрадным листам, размывая чернила.

Душа не останавливается, но решает, что поставит в беседке ещё один стул для того, кто тоскует. Руны времени натягиваются сильней, насмехаясь, а душа не понимает их иронии: человек, конечно, бессмертен, но и у души в запасе целая вечность, чтобы дожидаться его.

Душа вступает на край вселенной. Луна болезненно морщится, а мелодия взрывается оглушительным свистом, сотрясая вакуум. Руны прочной леской обвиваются вокруг души, увлекают вниз. Дальше, чем следовало.

Беседка боязливо скрывает опустевшие стулья, прячется под вишнями.

Спокойствие души вспыхивает и, краснея, несётся горячими потоками. Душе становится тесно. Она хочет запомнить мелодию рун, но время бессовестно крадет звуки, складывая их в новую симфонию под названием «С начала».