Обман чистой воды

Екатерина Вильям-Вильмонт, 2001

Гоша и Леха настоящие сыщики! Они всегда придут на помощь и не бросят друга в беде. Ребят просят помочь отыскать воров, которые грабят квартиры… Обращается к ним новая знакомая, которая, оказывается, не та, за кого себя выдает. К тому же она неожиданно исчезает. Вдруг она попала в беду? Ребятам ничего не остается, как самим разобраться в нелегком деле. Книга также выходила под названием «Кто спасет заложницу?».

Глава III

Девочка Надя

— Алло, Леха, это ты?

— Гошка? Ну что?

— Леха, я ни фига не понимаю… Просто хрень какая-то.

— Да в чем дело? — рассердился Леха.

— Понимаешь, позвонил Тягомотине, разговаривал с ее мамой. И она мне сказала, что у Розы нет никакой подруги Иры.

— Ну, мало ли… Может, она просто не в курсе, может, они на собачьей почве, например, подружились.

— Да нет, ты же знаешь, у Тягомотины мамаша во все суется, не больно-то от нее можно дружбу скрыть…

— Тогда что это значит?

— Погоди, я еще не все сказал.

— Ну что там еще?

— А то, Леха, что я подумал: ее мама что-то путает, и описал эту самую Иру, тогда она сказала, что это я все напутал и что эту девочку зовут Надей. Надя Журкевич, учится в немецкой школе. Телефона ее она не нашла, а живет эта Надя в доме, где аптека, но не наша, а на Переяславке.

— Бред какой-то. Ясно же, что Розкина мамаша не врубилась. На фиг надо было Надю называть Ирой? Они же не на всю голову психованные?

— А может, на всю?

— Обе? И Тягомотина? Она же просто дура, а не полоумная. Нет, тут путаница какая-то. Надо бы разузнать.

— А как?

— Легко. Подойду завтра в школе к Тягомотине и спрошу, где Ира живет.

— И что?

— Да ничего, посмотрю, что будет.

— Нет, тут надо как-то иначе действовать.

— Да как иначе, как?

— Мы знаем ее фамилию.

— Интересно. И какая у нее фамилия?

— Журкевич, я же сказал.

— Здрасьте! Журкевич — это Надя.

— Именно. Вот я и хочу посмотреть для начала на Надю Журкевич. Если это совсем другая девчонка, тогда ладно. А вот если та же самая…

— И что тогда? — хмыкнул Леха.

— Тогда Тягомотине не поздоровится!

— Да нет, Гошка, если у кого и съехала чуток крыша, так это у Розкиной мамаши. Я уверен, что Надя и Ира — совершенно разные девчонки. А очкастых девчонок хоть пруд пруди.

— Думаешь?

— Уверен.

— А я все-таки проверю. Только ты обязательно пойди со мной, а то я боюсь, меня могут принять за полного психа, если Надя окажется Ирой.

— Тебе свидетель, что ли, нужен? — захохотал Леха.

— Конечно, еще как нужен.

Утром выяснилось, что Розы в школе нет.

— Она просто отсиживается дома после вчерашнего, — заметила Ксюша. — Ей неудобно перед нами за эту свою ненормальную подружку.

Гошка и Леха молча переглянулись. Оба решили пока никому ничего не говорить, а сегодня после уроков отправиться на Переяславку в поисках Нади Журкевич.

— Одно мы про нее точно знаем, — сказал Леха, когда они уже подходили к дому, где жила неведомая Надя.

— Что?

— Она тоже очкастая. Между прочим, она в сквере с собакой была, эта Надя-Ира?

— Нет.

— А Розка с собакой?

— Ну да, ты же знаешь. А какое это имеет значение?

— Черт его разберет… Только интересно, что она там делала? Далековато все-таки… может, они заранее сговорились?

— Ну, Леха, ты что? Зачем им это нужно? И вообще, давай сперва взглянем на эту Надю, а уж потом будем думать. Я все-таки тоже пораскинул мозгами и пришел к выводу, что это Лилия Федоровна все перепутала.

— Лилия? Это кто?

— Мамаша Тягомотины.

— Не знал, что она Лилия… Блин, интересно, как Розкину бабку звать?

— Бабку? Зачем тебе ее бабка?

— Тоже, небось, цветочек какой-нибудь. Мать — Лилия, дочка — Роза, а бабка? Наверное, Мимоза какая-нибудь.

— Ну ты скажешь, Леха, — засмеялся Гошка. — Нет такого имени Мимоза.

— Ну нет, так будет, подумаешь, большое дело! А чем плохо — Мимоза Акимовна?

— Почему Акимовна?

— Неважно, Мимоза Игнатьевна. Здорово звучит, между прочим. Надо будет у Тягомотины спросить насчет бабки.

— Блин, а дом-то не маленький, — вырвалось у Гошки. — И как тут искать…

— Не ной, найдем! Весна на дворе, вон бабулек полон двор и мамаш с колясками, спросим.

И действительно, довольно быстро им сказали, что Журкевичи живут на четвертом этаже в третьем подъезде.

— Видишь, как все просто.

— Это хорошо, но что дальше-то делать, Леха?

— Как что? Ежику захудалому ясно, поднимемся и позвоним в квартиру. Если эта Надя окажется другой, скажем, что ошиблись этажом.

— А если Надя окажется Ирой?

— Тогда спросим, за каким чертом она Ирой назвалась. Припрем к стенке, чтобы не смела врать…

— А если она все-таки Ира и дома будет еще кто-нибудь, как ты тогда думаешь действовать?

— А тогда она испугается, что ее мамашка узнает про вранье и про всякие глупости…

— Но… Послушай, Леха, а что же тогда значит вся эта история с ограблением?

— Фуфло! Если Надя — это Надя, то черт его знает, может, у той Иры и вправду что-то стряслось, но она почему-то не захотела с нами дела иметь. Что ж, в конце концов имеет право. А вот если Надя — это Ира, тогда вся эта история точно фуфло.

— Но зачем?

— А фиг ее знает. Чем гадать тут, идем скорее и все наконец выясним.

Они поднялись на четвертый этаж. Позвонили в квартиру. Ни ответа, ни привета. Они позвонили еще раз.

— Нет никого, — с облегчением сказал Гошка. Ему отчего-то было не по себе.

— Может, эта Надя дрыхнет после школы, — предположил Леха и стукнул кулаком по двери. Неожиданно она открылась.

— Блин! — вырвалось у Лехи. — Ненормальная она, что ли, дверь не закрывает. Эй, есть тут кто-нибудь?

— Леха, смотри, что тут творится!

Сквозь открывшуюся дверь ребята увидели ужасающий беспорядок. Книги сброшены с полок и валяются на полу, как и одежда из стенного шкафа.

— Ой, мама родная, — прошептал Леха. — Надо сматываться.

— Нельзя, — прошептал Гошка. — Надо проверить, вдруг кто-то есть, может, помощь нужна. Ты постой на стреме, а я посмотрю…

Ему было очень страшно, но он справился с собой и шагнул в квартиру. Но никого не обнаружил. Он даже в шкаф заглянул. Никого. Ну и слава богу, хоть трупов нет… И вдруг взгляд его упал на висевшую на стене большую фотографию. Девочка в очках. И вне всяких сомнений, это Ира. Черт знает что!

— Вот теперь сматываемся, — шепнул он Лехе, и они кубарем скатились по лестнице.

— Блин, что теперь делать? Там же явно опять были грабители, — сказал он, когда они отошли уже довольно далеко.

— Опять? Почему опять?

— Ох, Леха, эта Надя и есть Ира.

— С чего ты взял? — всполошился Леха.

— В комнате фотография висит. Ира. Это точно.

— Ну ни фига себе… Значит, эта история с ограблением никакое не фуфло?

— Выходит так… Только что теперь делать-то, Леха?

— Почем я знаю…

— Понимаешь… Мне почему-то страшно…

— Почему-то… Еще как страшно, ужас просто, — зловещим шепотом проговорил Леха. — Я вот думаю, а где девочка-то? Если то, что рассказала Тягомотина, правда, то девчонку вполне могли похитить…

— Тогда бежим!

— Куда? В ментуру?

— К Тягомотине, куда ж еще? Надо, наконец, все узнать. Может, она знает, где… Постой, там ведь еще бабка должна быть… А может, никто эту девчонку и не похищал.

— Думаешь, бабку похитили?

— Да нет… Просто, может, они с бабкой куда-то подались, а в их отсутствие им шмон устроили?

— Погоди, Гошка, нельзя горячку пороть, можем только все испортить. Давай охолонем малость. Посидим чуток вон там, помозгуем.

— Ну давай, — нехотя согласился Гошка.

— Кажется, мы опять вляпались, — вздохнул Леха.

— Скажешь, тут опять воняет преступлением?

— Задохнуться можно от этой вони, жуть просто. Интересно все-таки, почему эта Надя выступала под кликухой Ира?

— Я думаю, Леха, все, что они с Тягомотиной рассказали, — чистая правда, кроме имени. А имя скрыли на всякий случай…

— На какой еще случай? Дуры глубокие!

— Дуры, не спорю, но, думаю, дело было так: Надя рассказала про свои проблемы Тягомотине, та предложила познакомить ее с нами. Девчонка согласилась, но для начала решила на нас посмотреть, вдруг мы ей не глянемся или еще что-то…

— Складно получается, валяй дальше.

— Ну а дальше все известно.

— Да, похоже. Значит, не глянулись мы ей…

— Выходит, так. Или она решила сама справиться, а теперь…

— Вот пусть сама и справляется.

— Нет, Леха. Теперь все слишком круто завернулось… И надо действовать…

— Ладно, тогда пошли к Тягомотине.

— Пошли, что еще остается…

У Тягомотины дверь никто не открыл.

— Пошли в сквер, может, она там с Ронни гуляет, тем более его явно тоже дома нет, не лает.

— Ага, идем.

В сквере Розы тоже не было. Они спросили у других собачников. Но никто ее не видел, только хозяйка чудного рыжего чау-чау, пожилая женщина, вспомнила:

— Роза сегодня тут не гуляла. Я видела ее с Ронни, они шли в сторону Переяславки.

Мальчики переглянулись.

— Спасибо, извините, — вежливо сказал Гошка. — Леха, что же делать?

— Погоди, Гошка, в сторону Переяславки еще не значит, что она шла туда. И вообще, может, они вместе куда-то подались…

— Что ж они, такие неразлучные? Странно.

— А чего странного? В классе Тягомотина ни с кем не дружит, но нашла себе подругу на стороне, в общем-то ничего особенного тут нет.

— Леха, скажи, а тебе интуиция что-нибудь подсказывает?

— Подсказывает, — мрачно кивнул Леха.

— Что?

— Хреновые дела, Гошка. Очень хреновые.

— Мне почему-то тоже так кажется. Что делать-то будем?

— Гош, а может, ты к Умарову обратишься? — не слишком решительно предложил Леха.

— К Умарову? Ты спятил?

— Почему? Он же все-таки сыщик, хоть и частный…

— Не хочу, Леха. И потом, пока еще рано. Надо бы все-таки найти Тягомотину. Может, она с Ронни на какую-нибудь собачью выставку двинула и заодно еще свою драгоценную Надю-Иру прихватила?

— Не исключено. А вот интересно, бабка этой очкастой где? Может, в магазин пошла? Давай вернемся. А если ее нет до сих пор, сунемся к соседям, только притворимся, что мы ничегошеньки про кавардак в квартире не знаем, а?

— Можно, — ответил Гошка. — Идем, вдруг все сразу и прояснится. Чем черт не шутит.

— Дай-то бог.

— Так на что будем полагаться, на шутки черта или на божью милость? — улыбнулся Гошка, хотя улыбка была невеселая.

Леха сперва непонимающе на него уставился, а потом рукой махнул:

— Какая, блин, разница. Кто бы ни помог, всем спасибо скажем — и богу, и черту.

На площадке перед квартирой Журкевичей все было тихо. Видимо, никто еще не обнаружил разгрома. Мальчики облегченно вздохнули: если бы здесь уже толклась милиция, было бы сложно что-то разузнать. Гошка решительно позвонил в соседнюю квартиру.

— Кто там? — раздался мальчишеский голос.

— Эй, приятель, ты не знаешь, где Надя? — спросил Гошка.

Дверь приоткрылась. Показался парнишка лет десяти.

— Вы к Наде?

— Ну да. Договорились, понимаешь ли, что зайдем, а ее нет. Никто не открывает.

— Ушла, наверное, — пожал плечами мальчишка.

— А бабка ее, она где? — поинтересовался Леха.

— Какая бабка? — не понял парнишка.

— Как какая? Обычная бабка. Надина бабка.

— У Нади нет никакой бабки.

«Так, еще новости», — подумал Гошка.

— Что, совсем нет бабки, что ли? — недоумевал Леха.

— Совсем. Ни одной.

— Бывает же… А она вроде бы что-то говорила про бабку…

— Говорила? Врала. Она знаете какая врушка? Ужас просто. Всю дорогу что-то выдумывает.

— Слышь, малый, тебя как звать?

— Витя.

— Слышь, Витя, а мамка-то Надина где сейчас?

— Мама? — округлил глаза Витя. — Умерла ее мама.

— Как умерла? — опешил Леха. — Когда?

— Давно уже. Она только с папой живет. А вы, что ли, не знали?

— Да нет…

— А вы зачем вообще-то про нее спрашиваете? Вы кто? — спохватился вдруг Витя. — Вы из школы?

— Нет, нас с ней ее подруга познакомила. Роза. Знаешь такую?

— Нет, зачем мне ее подруги?

— Тоже верно, — кивнул Гошка. — А вот скажи, друг, она в немецкой школе учится?

— Ага.

— Слава богу, хоть что-то не соврала. А папа ее сейчас в Москве? Нам бы с ним поговорить надо.

— Нету его. Ой, а что Наде передать? — испугался вдруг Витя. Что-то слишком много он наболтал этим незнакомым ребятам. Они, правда, выглядели совсем не страшно, но кто ж их знает…

— Да я даже не знаю… Хотя нет, скажи Наде, что приходил Гоша Гуляев и если ей что-то понадобится, пусть она ко мне придет.

— А она знает, где ты живешь?

— Знает. Или пускай позвонит.

— Ладно, передам.

— Ну, спасибо, Витя. Пока.

— Пока!

Они спустились вниз в полной растерянности.

— Гошка, ты что-нибудь понимаешь?

— Ничего. Бред какой-то… Зачем она все это придумала? Про маму, про бабушку…

— А вдруг она больная на голову?

— Все может быть… Значит так, Леха: все, что мы знали раньше про девочку Иру, надо забыть, как прошлогодний снег. Но сегодня, похоже, стряслась беда с девочкой Надей…

— И чего?

— А то, что мы должны ее найти. — Это и ежику захудалому понятно. Только где ж ее искать? И потом, может, она и не пропала? Может, просто куда-то слиняла? Отца нет в Москве, вот она и резвится на свободе. Эх, жалко, сейчас поздно, в школе наверняка уже нет никого…

— А кто тебе в школе понадобился? — удивился Гошка.

— Надо бы узнать, была она сегодня в школе?

— Но мы же не знаем, где она учится.

— Ты не знаешь, а я знаю.

— Откуда? — поразился Гошка.

— Мы знаем, что она в немецкой школе учится, а немецкая школа у нас где?

— Где?

— На Сухаревке. За «Форумом».

— Правда? Я не знал.

— А я знаю. У нас в подъезде одна девчонка там учится.

— В каком классе?

— Во втором. Моя мамка ей уколы делает.

— Понятно. От такой мелюзги ничего толком не узнаешь.

— Это точно. Так что делать-то будем?

— Не знаю… хотя… Прежде всего надо найти Тягомотину.

— Айда к ней?

— Нет, пошли ко мне и будем ей звонить. Чего зря силы на беготню тратить? Они нам еще пригодятся.