Озаряя тьму

Екатерина Андреевна Богданова, 2023

Нестор и Юлия после венчания переезжают в Петербург, в красивый дом на Фонтанке. Молодые живут мирно и счастливо. Однако тёмные силы не дремлют. Виссарион Вяземский приходит в ярость от своевольного поступка сына, и страшное возмездие не заставляет себя ждать. Ведьма Маргарита также решает жестоко отомстить сопернице и увести бывшего любовника, страсть к которому в ней не угасает. Что делать, если медовый месяц превратился в настоящий ад? Нестор и Юля готовы отдать всё на свете, чтобы в их семью вернулись безмятежность и радость.

Глава 1. Дом на Фонтанке

Пробудившись, я почувствовала упоительный терпкий запах свежесваренного кофе, душистой корицы и вкусной горячей выпечки. При свете дня мне удалось разглядеть убранство просторной княжеской опочивальни: завитки лепнины на высоком потолке, богатую бежево-золотистую отделку стен, гипсовые статуэтки и огромный шкаф-гардероб на изогнутых ножках.

— Доброе утро, мадам, — произнёс Нестор и поставил на прикроватную тумбочку посеребрённый поднос. — Ваш утренний кофий и штрудель, только что из булочной!

— Доброе утро, — смущённо улыбнулась я и опустила глаза. — Это так мило с твоей стороны! А я не сдержала слова: уснула, так и не дождавшись тебя.

— Это ничего. Впереди тысячи чудесных вечеров, чтобы наверстать упущенное! Вставайте, княгиня, пейте кофий и одевайтесь. Нас ждут дела. Татьяна! — позвонив в колокольчик, позвал Нестор.

На пороге появилась моя служанка и поприветствовала меня низким поклоном.

— Доброе утро, барин. Доброе утро, барыня, — раскланялся вошедший вместе с ней Пантелей. — Отец Алексий пожаловали-с, в гостиной ожидают.

Решение мужа освятить новый дом я посчитала очень мудрым. Молитвы, прочитанные священником, вселили в сердце покой и искреннюю веру в то, что сам Господь будет оберегать наше уютное жилище от всякого зла. После я взялась за перо. В первую очередь я сообщила маме, что до Петербурга мы добрались благополучно, и пригласила её на день рождения Нестора. Затем написала учителям однотипные письма с просьбой возобновить учебные занятия. Мой муж в это время следил за работой мастеров, нанятых для отделки комнат в верхнем этаже.

— Таня, будь добра, разбери мой дорожный сундук и уложи вещи в шкаф, — вернувшись в спальню, обратилась я к немой служанке, и та занялась моими платьями.

Я открыла французский сборник и перевела ещё три довольно интересных рассказа.

— Одна по-французски читает, другой учит мужиков стены мазать. Дети академики будут, не иначе! — войдя, усмехнулся Ананий. — Скорей бы уж Варька со стариком приехали. Вредный он, а скучно без него — прямо мочи нет!

— А ты бы тоже делом занялся, — посоветовала я. — Там, глядишь, и скука пройдёт.

— Так я делом занимаюсь. Барин вот прислал тебя проведать. Стены мажет, мужиков ругает, а сам об одной тебе только и думает.

Через час я с приятным волнением почувствовала, как на мои плечи опустились тёплые ладони любимого.

— Довольно на сегодня французского, сударыня, — сказал он и закрыл лежащую передо мною книгу. — Не желаете ли пообедать?

— С удовольствием, — улыбнулась я и отложила перо.

В столовой нас ожидали две незнакомые сутуловатые крестьянки в поношенных сарафанах и лаптях.

— Кто это? — заметив их, спросила я.

— Ефросинья, наша новая кухарка, — указав на полноватую коренастую женщину лет пятидесяти, улыбнулся Нестор. — И её дочь Хавронья, наша горничная.

— Работать дённо и нощно будем, барин, — пообещала Ефросинья. — Только в деревню нас не отправляйте. Мы с дочкой и мечтать-то не могли в стольном городу оказаться да в барском доме жить.

— После обеда дам вам денег на приличные для городской прислуги платья и туфли. А пока принимайтесь за дело, — распорядился мой супруг, и мать и дочь оставили нас наедине.

Нестор отодвинул для меня один из стульев за длинным, рассчитанным на пышную трапезу столом.

— А ты строгий хозяин, — улыбнулась я и опустилась на мягкое сидение. — Ананий рассказал мне, что ты ругал за что-то рабочих….

— Ленятся негодники, лепят всё как попало, — Нестор сел напротив меня. — Да и немудрено: не для себя ведь делают. Но с князем Вяземским подобные фокусы точно не пройдут.

— Ты сказал «фокусы», и я сразу вспомнила представление Анания на свадьбе. Кстати, Нестор, скажи мне…. Ведь он обещал подарить нам подарок. Ты не знаешь, отчего он до сих пор этого не сделал? — спросила я.

В столовую зашла Ефросинья. Она принесла на подносе две глубокие тарелки с первым блюдом, хлеб, вазочку сметаны и два посеребрённых прибора.

— Красный борщ с пампушками, барин, — отчиталась она, ловко расставляя на столе посуду.

— Что ж, превосходно. А как себя чувствуют ростбиф и пюре? — спросил молодой князь, и кухарка растерялась. — Ну, мясо говяжье запечённое и мятый варёный картофель!

— А, мясо с картошкой! Почти готовы, барин. Через четверть часа подойдут! — Ефросинья поспешно удалилась.

— Bon appétit, Julie! — пожелал мне любимый, когда мы остались вдвоём.

— Bon appétit, — пожелала я и, следуя его примеру, принялась за горячий наваристый борщ со сметаной.

— Признаться, я не хотел говорить тебе, — со вздохом произнёс молодой князь. — Подарок Анания тоже был коварно украден ею.

— Ты имеешь в виду Маргариту? — уточнила я.

— Да, — ответил Нестор. — Это случилось накануне нашей свадьбы.

— Почему ты решил, что это сделала она? — спросила я.

— Красная метка. Она оставила алую подушечку в форме сердца и воткнула в неё шесть штопальных игл. На каждую иглу была наколота жирная личинка.

— Что же он хотел нам подарить?

— Этого я не знаю. Не спрашивал. Вряд ли это имеет теперь значение.

— А мне кажется, что это важно, Нестор. Мы должны выяснить, что Ананий хотел нам подарить! Тогда, возможно, мы поймём, что ведьма затевает против нас!

— Юля, послушай меня…. — остановил меня он и нежно сжал в своей ладони мою руку. — Да, скорее всего, ты права. Но я не могу смотреть, как чёрные мысли терзают тебя! Отпусти их! Не переживай ни о чём, не притягивай в нашу жизнь страдания и беды. Позволь себе просто быть счастливой!

Пообедав, мы отправились на прогулку по вечернему Петербургу. По пути нам встретилось много мостов, как старинных деревянных, так и новых, из прочного камня и литого чугуна, застывшего в форме цветов, завитушек и ангелов. Некрепкий, кое-где разбитый тонкий ледок сковывал реки, каналы и канавки, сияя янтарём в последних лучах заходящего солнца. Ослепительно горели купола церквей и высокий шпиль Петропавловского Собора на Заячьем острове, что виднелся на противоположном берегу.

Мы полюбовались одетой дорогим гранитом Невой и уже зажжёнными вдоль неё масляными фонарями, а после направились к Дворцовой площади. Наслаждаясь приятной пешей прогулкой с любимым по оживлённому Невскому проспекту, я и представить не могла, какое серьёзное предприятие входит в его планы на этот вечер. Он неожиданно остановился напротив зеленоватого каменного здания в два этажа. Над крыльцом белела крупная вывеска: «Торговый домъ купца Замятина».

— Давайте-ка зайдём, погреемся, сударыня. Заодно и посмотрим…. Может, приглянётся что-нибудь, — предложил мой муж.

— Что ты задумал, Нестор? — спросила я.

Он лукаво улыбнулся и крепче сжал в своей ладони мою руку.

Я направилась следом за Нестором в магазин, где продавали верхнюю одежду, начиная с простеньких тонких шинелей и заканчивая тёплыми зимними душегреями.

— Добрый вечер, милости просим-с, — поздоровался хозяин — полный усатый мужчина с густыми и нахмуренными, как у филина, бровями и отпущенной по купеческому обычаю, черной, как смоль, бородой. — Евсей Замятин, ваш покорный слуга. Что вашеству угодно будет-с? Приобрести что-либо или починить?

— И тебе вечер добрый, Евсей. Покажи-ка нам женские шубки, любезный, — попросил Нестор.

— Что ж, пожалуйте-с. У нас большой выбор есть. Заячьи али овчинные интересуют?

— А соболь имеется? — ответил вопросом на вопрос мой любимый.

— Соболь? — не скрыв изумления, переспросил купец. — Сию минуту… Митька! Полно шинельки починять! Успеется. Соболей для барыни из кладовой принеси!

Митька оказался щупленьким юношей, совсем ещё подростком. Он притащил и выложил на прилавок с десяток собольих женских шуб, одна из которых была краше другой.

— Выбирайте, мадам, какая вам больше по душе, — улыбнулся Нестор, и я растерялась от мысли о том, сколько может стоить сие великолепие.

Мой любимый помог мне выбрать самую красивую и тёплую шубку. Несколько минут — и я уже стояла перед старинным прямоугольным зеркалом, одетая в роскошные собольи меха.

— Поглядитесь, княгиня: хорошо ли? — спросил Замятин, застегнув последнюю пуговицу на моём царском одеянии.

— Да, — ответила я, нерешительно принимая из рук Нестора пушистую муфту и головной убор, идеально подходящий именно к этой шубке.

— Мне тоже нравится. И нарядно, и в любые морозы согреет. Сколько стоит сия красота? — полюбопытствовал Нестор.

Ответ купца Замятина заставил меня пошатнуться, хотя я и знала, что мех соболя имеет огромную ценность.

— Нет, это очень дорого, — шепнула любимому я. — Может, посмотрим что-нибудь поскромнее?

— Всё хорошо, моя родная, — очаровательно улыбнулся он. — Это мой свадебный подарок.

— Так что же? Брать будете, ваше сиятельство? — донёсся до нас голос Замятина.

— Да. Заверни-ка наши покупки, любезный, да перевяжи покрепче, — положив на прилавок стопку крупных банковских ассигнаций, сказал Митьке Нестор, и паренёк зашуршал горчичного цвета бумагой.

— Покорнейше благодарю, — бегло пересчитав и спрятав деньги, произнёс засиявший как тульский самовар купец. — Пожалуйте снова за соболем, князь. К Рождеству много шуб привезём. Матушке вашей почтенной шубку, быть может, надобно.

— Матушки моей уже восемь лет нет в живых, — тяжело вздохнул мой супруг. — Прощай, любезный!

— Прощайте, ваше сиятельство, — ответили купец Замятин и Митька, которому молодой князь не поскупился дать блестящую монетку на сладости.

На улице уже стемнело. Зато приветливо засветились витрины продовольственных и платяных лавок, загорелись приятным охряно-жёлтым светом окна жилых домов, золотыми ожерельями путеводных звёзд зажглись на центральных улицах придорожные фонари. Глядя на Петербург из окошка экипажа, я улыбалась и мысленно благодарила всевышнего за самый необыкновенный, волшебный и сладкий в моей жизни ноябрь.

Мы вернулись домой. В уютном будуаре, на кофейном столике уже ожидал нас романтический ужин: греческая холодная закуска и куриные крылышки под ягодным соусом. Аппетитный натюрморт дополняли пахнущие цветами и ванилью свечи в позолоченных подсвечниках, белоснежные кружевные салфетки, два хрустальных фужера и бутылка вина.

— Стоит отметить сие ценное приобретение, — очаровательно улыбнулся Нестор. — Что вы стоите, мадам? Горячее вот-вот остынет!

— Я очень рада, Нестор, и восхищена твоей щедростью, — заняв место за столом, сказала я.

— Это моя обязанность, Юля, — взяв бутылку, негромко, но твёрдо произнёс Нестор, и в наших фужерах драгоценным рубином заискрилось красное вино.

Тихий мелодичный звон хрустальных фужеров напомнил мне неповторимый день нашей свадьбы. Допив вино и съев после салата вкуснейшее куриное крылышко, я почувствовала, как блаженственная томная нега разливается у меня внутри, заставляя влюблённое сердце биться чаще.

— Вы уже догадались, сударыня? — спросил мой муж.

— О чём вы, сударь?

— О том, что вас ждёт после ужина, — ответил Нестор и медленно, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по моей щеке, пытаясь убрать выпавший из причёски вьющийся локон.

— Да, — ответила я и почувствовала, как сильная рука молодого князя нежно обвивает мой тонкий стан.

— Так что же? Вы не против?

— Как тебе будет угодно, — не поднимая глаз, ответила я.

— А шоколад? — послышался вдруг бойкий упрёк зашедшего без стука Анания. — Шоколад как же, барин?! Я тут, значит, старался, готовил, и что? Самому теперь пить?

— Совсем забыл! — молодой князь забрал у мальчишки две большие чашки с горячим сладким напитком. — Всё, теперь марш в постель!

— Как скажешь, барин, — вздохнул Ананий. — Только сильно не шумите, а то ведь не усну!

— Ещё одна такая шутка — и покатишься в деревню. Ясно? — с весьма забавной наигранной строгостью пригрозил Нестор.

— Конечно, ясно. Медовый месяц, страсти кипят. Ладно, я пойду, — бубня себе под нос, побрёл к двери Ананий.

— Постой. Позови Пантелея! — приказал мой муж.

— Эй, Пантелейка, дуй сюда живо! Барин зовёт! — донёсся из-за незакрытой двери звонкий голос Анания, и я, не удержавшись, рассмеялась.

— Этот добрый молодец никогда не стучится в двери, — грустно улыбнулся Нестор и отхлебнул из чашки шоколад.

— Этот добрый молодец однажды спас меня от твоего отца, точно так же, без стука вбежав в его спальню. Боже, как я счастлива, что принадлежу не Чёрному князю, не Юсупову, а именно тебе! Что я теперь твоя жена…. Нестор, если бы ты только знал! — слетело с моих губ искреннее признание.

Появление слуги заставило нас вновь прервать разговор.

— Вы звали, барин? Что вам угодно будет-с? — спросил Пантелей.

— Ты уже приготовил мне ванну?

— Да, ваше сиятельство, — доложил он.

— Превосходно. Я отлучусь, а вы пока попейте шоколада и полистайте сие занятное издание, сударыня, — протягивая мне модный журнал, сказал мой любимый. — Рождество не за горами. В вашем гардеробе должны появиться новые платья. Да и новые туфли, по моему разумению, вам не повредят.

Князь Вяземский ушёл. Лакомясь десертом, я с удовольствием разглядывала модные фасоны платьев, однако Нестор не выходил у меня из головы.

Замечтавшись, я и не заметила, как пролетело время, и мой муж возвратился. Наступила моя очередь принять перед сном тёплую ванну.

Спустя четверть часа в тускло освещённую одним напольным канделябром ванную со стуком вошла Татьяна. Она хотела помочь мне вытереться и переодеться после купания. Следом за нею появился Нестор.

— Я помешал тебе? — не приближаясь, спросил он, и обворожительная кокетливая улыбка вспыхнула на его устах.

— Нет, я как раз собиралась выходить, — сбивчиво забормотала я и запнулась от волнения.

Мой любимый забрал у Тани полотенце и отпустил её коротким «Ступай».

Подойдя, он протянул мне руку.

— Ну что же вы, княгиня?! — заметив моё замешательство, улыбнулся он. — Я думал, после той ночи в избушке вы стали немного смелее.

Сделав над собою некоторое усилие, я подала ему руку и встала.

— Русалка, рождённая пеной морскою, — пылко прошептал он и помог мне укутаться в большое полотенце. — Нет, не ищите ваши туфли, миледи. Где же это видано, чтобы русалки ходили пешком?

Я не успела опомниться, как оказалась у него на руках. Стремительно преодолев верхнюю гостиную, мой любимый принёс меня в спальню и опустил на усыпанную розовыми лепестками белоснежную постель.

— Будь моею, ангел мой! — томно шептали его горячие, как уголь, уста, покрывая мою шею и плечи поцелуями. — Ты так прекрасна….

Я не препятствовала ни расслабляющим ласкам, ни умопомрачительным поцелуям любимого, лишь попросила погасить в комнате свечи.

— Ты спрашивала, как благодарить меня…. Подари мне наследника, Юля, — полушёпотом произнёс он, глядя мне в глаза. — Роди мне сына! Это стало бы лучшим подарком для меня!

— Но ведь ребёнок — это очень серьёзно. Это огромная ответственность, — в смешанных чувствах пробормотала я, ошеломлённая его неожиданным откровением. — Это же маленький живой человек! Нужно воспитывать его, учить всему на свете, заботиться о нём. Ты уверен, что хочешь этого, Нестор?

— Это моё самое заветное желание…. Скажи: ты согласна?

— Да, — задыхаясь от волнения, прошептала я.

Один огненный поцелуй — и земля уплыла из-под наших ног.

— Скажи мне: ты хотела бы увидеть рай на земле? — тихим проникновенным голосом спросил Нестор.

— Настоящий рай? Разве это возможно?

— Просто закрой глаза, — интригующе прошептал он.

Смущённо улыбнувшись, я исполнила просьбу и позабыла обо всём на свете в его крепких объятьях. Да, это был рай, где мы стали единым телом и единою душою. В этом раю не существовало ни тревог, ни печалей. Лишь бесконечная и безудержная радость, самая естественная и сильная из всех, что только могут подарить друг другу мужчина и женщина, благословлённые быть вместе Господом Богом.

Однако, к сожалению, ничто на Земле не может длиться вечно. Любовное наваждение рассеялось, огненная буря утихла, и на смену пришли умиротворение и приятная усталость. Глубокая ночь давно уже вступила в свою власть. Огромная полная луна одиноким диском сияла в безоблачных звёздных небесах, и бледный свет её мягко струился из незашторенного дальнего окна. Поблагодарив меня долгим поцелуем, мой любимый оставил меня, но согревающее до самого сердца живое пламя его страсти ещё долго горело и трепетало у меня внутри.

****

Весь следующий день мы посвятили позированию одному из самых известных и талантливых портретистов Петербурга. Художник приступил к работе в девять часов утра и окончил её только в девять часов вечера. Перерыв мы сделали всего на полчаса, чтобы немного размять ноги и пообедать. Наградой за наше терпение стал большой, написанный с необыкновенной точностью парадный портрет, который мы, благодаря графине Завьяловой, получили даром.

— Нет-нет, всё оплачено, ваше сиятельство, — сказал живописец. — Коли вам будет угодно приобрести ещё один портрет, я всегда к вашим услугам.

Мой муж настаивать не стал. Попрощавшись с живописцем, он отдал деньги мне, дабы я купила к новой шубке тёплые зимние сапожки, и удалился в кабинет. Я же, догнав художника в холле, обратилась к нему с просьбой:

— Не могли бы вы написать ещё один мой портрет, только маленький? Такой, чтобы он поместился в этот медальон? У мужа скоро день рождения, и мне хотелось бы сделать ему приятный подарок.

— Хорошо, мадам. Мне уже доводилось работать над похожими заказами. Медальон с портретом вы получите через пару дней.

— Будьте так любезны: подпишите конверт моим именем. Я бы не хотела, чтобы мой муж обо всём узнал, — попросила я и, обернувшись, неожиданно увидела Нестора.

Живописец удалился, и мой любимый потребовал объяснений.

— Так о чём же я не должен узнать, сударыня? — строго спросил он. — Быть может, у вас появился тайный поклонник?

— Даже если таковые и появятся, я не отвечу на их чувства, — пообещала я. — Теперь у меня есть муж. И больше никого не может быть.

— Что ж, тогда пойдёмте ужинать, — улыбнулся Нестор, и мы отправились в столовую, где уже ожидала нас холодная закуска из овощей и сельди и горячая, под сырным соусом индейка на виноградных листьях.

— Юля, я узнал, что хотел подарить Ананий, — пожелав мне приятного аппетита и поблагодарив меня за ответное пожелание, сказал Нестор.

— Что же? — положив вилку, спросила я.

— Нательный крест для нашего первенца. Особенный крест…. Обладающий силой, которая превосходила даже твой оберег!

— Я так и думала. Маргарита затевает что-то не только против меня, но и против наших будущих детей! Нужно что-то делать. Честное слово, я не могу так больше. Может быть, сходим на службу в собор? — предложила я, надеясь, что пение церковного хора, мудрые лики святых и кроткая молитва помогут мне и моему любимому вновь обрести в душе своей божью благодать и покой.

— Да, безусловно, — согласился Нестор.