Филипп. Я (не) умею любить

Екатерина Аверина

— Вышла отсюда, — равнодушно кидаю на стол несколько купюр. — Но, Фил, я… мы… — в голубых глазах стоят слезы. — Ты думала, что особенная? — наблюдаю, как она поправляет мятое платье. — Мне было больно, — всхлипывает Лиска. — В первый раз так бывает. Лис, ты ведь хотела этого! Ты знала, черт возьми, что со мной иначе не будет! — отворачиваюсь к окну. — Филипп, зачем ты так? Ты ведь не такой. Я знаю… — Ты ни хрена обо мне не знаешь! Уходи, Алиса. Иначе я вызову охрану. Тогда о том, что здесь было, узнает твой отец. Ты ведь не хочешь этого? — Нет, — дрожит ее голос. — Тогда уходи… И деньги возьми, — усмехаюсь. — Купишь себе мороженое. Молодые, горячие, взрывные, безбашенные. Он — циничная сволочь. Она — нежная и милая папина дочка.

Глава 18

Филипп

Не заморачиваясь сегодня на шмотках, быстро хватаю с полки первую попавшуюся футболку. Она облегает правильно раскаченное тело. Заправляю её в джинсы. Хватаю с пола рюкзак. Застегиваю ремень на штанах уже на лестнице. Ловлю укор в глазах матери.

— Извини, очень тороплюсь, — виновато улыбаюсь ей.

Хорошо хоть не ширинка. Был бы полный провал.

— Ворота открой, — кидаю охраннику, иду в гараж за машиной.

Резкими рывками дёргаю тачку на каждом светофоре. Она возмущённо рычит на это, но послушно выполняет команды.

Куда мне сейчас ехать?

«Ты где?» — пишу сообщение Лисе.

«Еду в универ».

«Понял. Встретимся на крыльце. Я тоже скоро буду».

На эмоциях в голову залетают шальные мысли, одна интереснее другой. Постукивая по рулю пальцами, кручу его, уходя на другую полосу. Семь минут, и я на месте.

Поднимаюсь по лестнице, сажусь на перила, закуриваю. Поворачиваю голову на стук каблуков, разлетающийся от асфальта эхом по площадке.

Алиска собрала волосы в идеальную низкую косу, перекинутую через плечо. Ни один волосок не торчит. Смешная такая. В строгой серой юбке, обтянувшей её охерительные бедра, в белой рубашке с рядом мелких прозрачных пуговичек и коротенькой курточке. В руках большая объёмная сумка в тон всего этого безобразия.

Пробегает по ступенькам, подходит, и меня бьёт по башне новый аромат её духов. Делаю затяжку поглубже, позволяя горькому дыму упасть в лёгкие. Выдыхаю…

— Фу, не дыми на меня! — возмущается Лисенок.

— Против чего протестуем? — протягиваю руку к её лицу, касаюсь двумя пальцами скулы.

— С чего ты взял, что я протестую? — фыркает мелкая.

— Э-э-э… Ты себя в зеркало видела? Сексуальная фантазия пубертатных подростков.

— Что?! — хлопает ресницами.

— На молодую училку, говорю, похожа. Это вот, — спрыгиваю, подхожу почти вплотную, по-хозяйски скольжу ладонями по ткани, обтягивающей бедра. — Не твоё все. Кружевное платье с тяжёлыми ботинками, рваные джинсы с коротким вязаным топом, — мои руки зависают на выпирающих косточках, за которые так удобно еще ближе подтянуть ее к себе и «случайно» прижать к своей натянутой ширинке. — Твоё. А то, что сейчас ты на себя нацепила — тупой протест. Опять с отцом поругалась?

— Занятия начались.

Мы вместе слышим оповещение. Лиса неуверенно делает половинку шага назад, чтобы там в меня не упираться. Расслабляю руки, позволяя ей это сделать, но не отпускаю. Мне нравится вот так держать ее. Пальцы напрягаются сами, сильнее впиваясь в нежную кожу под одеждой.

— Плевать. Я хочу получить ответ, — склоняю голову на бок.

— Давай после лекций поговорим, — ерзает, обжигая мои ладони каждый своим движением. Разжимает мои пальцы один за другим.

Нехотя уступаю.

— Я не могу после лекций. Вечером заеду за тобой. Погуляем.

— Хорошо.

Вместе идём на занятия. На первой же паре слышу шёпот девчонок: «Дрейк что теперь с Кравцовой?»

— Да, — отвечаю громко, чтобы все слышали.

Препод возмущённо опускает смешные круглые очки на нос.

— Дрейк теперь с Кравцовой. Можно больше не шептаться и дать людям дослушать материал.

— Филипп! — рявкает Зинаида Львовна. — Не срывайте занятие!

— Я просто пресекаю слухи голыми фактами. Простите.

Между парами на меня налетает Данилов. Ему, походу, тоже уже доложили о наших интимных обнимашках на крыльце.

Толкает меня в плечи ладонями. По инерции делаю шаг назад. Оказываюсь у стены.

— Ты головой ударился, что ли? — смотрю на этого дебила.

— Не приближайся к Алисе! — рычит он, напоминая мне маленькую злобную псину, которая только и может, что тявкать из-под забора.

— Точно ударился, — иронично закатываю глаза. — Я тебе не доходчиво объяснил, что ты к Лиске никаким боком не относишься? Могу повторить.

Руки марать об этого придурка совсем не хочется. У меня другие планы сегодня, а стёсанные костяшки никак не вписываются в образ взрослого рассудительного человека, который придет качать права в крупную компанию. Это станет поводом для отца лишний раз ткнуть меня носом в свое: «Я же говорил».

Расслабляюсь, прячу руки в карманы и наблюдаю, как красиво раздуваются от злости и ревности ноздри моего соперника за сердце обаяшки Алисы. Реально не понимаю, на что он надеется?

Конец ознакомительного фрагмента.