Между нами (любовь) война

Екатерина Аверина

Мне нельзя ее трогать, ведь я чокнутый, чертов псих, придурок и просто друг детства. В моих глазах тьма, даже когда я улыбаюсь. А она… Она слишком хорошая. Новенький парень подходит ей идеально. Но я хочу ее до зубного скрежета, до сведенных мышц. Значит будет война! И я пойду на все, чтобы эта девочка стала моей.

Глава 2

Беркут

Трек к главе — Иван Рейс, Xolidayboy — Тупая

Несу всякую зазубренную наизусть ересь, успокаивая мать. Я люблю её, но иногда не понимаю, на кой хер они с отцом всё ещё вместе. У неё стресс на стрессе из-за постоянной ревности к каждой юбке. А у него… Отец думает, я не знаю, что у него есть женщина на стороне. Недавно появилась. Он просто устал от скандалов дома. Я тоже устал. Потому что меня дёргают вот так среди ночи и тоже ревнуют.

Мамин психоаналитик выкачивает из отца деньги, а эффекта ноль. Только вот я не хочу ни вникать, ни разбираться в отношениях своих родителей. Это не моё дело, но я пока завишу от бабок и связей отца, а он знает, куда надавить, чтобы я приехал, как сегодня с тачкой, потому что дело не столько в ней самой, хотя она охуенна, сколько в цвете. Мне принципиален именно такой синий.

— От тебя пахнет женскими духами, — ворчит мама.

— Спи, — поправляю ей одеяло, словно это она мой ребёнок, а не наоборот.

— Дима, это дешёвый запах, — открывает глаза, внимательно меня рассматривая. — Я знаю. Не обманывайся. Эта девушка тебе не подходит.

Заебись, она делает выводы. Не знает, не видела. По её мнению, мне не подходит никто.

— Мам, спи, я сам разберусь, — цежу сквозь зубы.

Допинга в виде трёхсекундного разговора с Лизой надолго не хватило. Внутри снова ноет, и задница просит приключений. Таких, чтобы дух захватывало и весь город стонал.

— Мой хороший, — высунув руки из-под одеяла, гладит меня по ладони. — Если твой отец уйдёт от нас, ты же останешься со мной?

Вот эту песню я совсем ненавижу. Она далеко за гранью моего понимания.

— Вы вместе уже целую вечность, мам. Ну куда он уйдёт? Просто прекращай уже это всё. Хватит выносить ему мозг. Ни один нормальный мужик такого не вывезет. Я бы свихнулся давно.

— То есть это я виновата, что у него любовница! — дрожат её губы.

— Блядь, мама, хватит! — срывает меня.

Ну не лучшая сегодня ночь для этого. Я не способен выдать нужное количество терпения и сопереживания. Мне тошно и без родительских склок.

— Дима, не смей так со мной говорить! — у мамы округляются глаза.

— Я лучше пойду, — наклоняюсь, целую её в лоб, уперев ладонь в край кровати. — Твоё снотворное скоро подействует.

— Неблагодарный ребёнок, — всхлипывает она, укладываясь обратно на кровать.

— Да я вообще мудак, мам. Что выросло, — развожу руками и, взъерошивая волосы пальцами, выхожу из комнаты.

Спускаюсь на первый этаж. Отец в гостиной говорит с кем-то по телефону. Ловит меня за рукав, взглядом требуя задержаться. Заканчивает.

— Всё, что смог, — отчитываюсь ему. — Мать сейчас будет спать. Я двойную дозу накапал. Минут пять ещё, — прикидываю в голове, — и срубит. Объясни мне, нахер вы живёте вместе, а?! — психую, выдернув у него свой рукав.

— Тон сбавь.

— Да задолбало меня это всё! Ты либо не пались, либо окружи себя мужиками, чтобы мать не истерила.

— Мы живём вместе, потому что семья, — терпеливо отвечает отец.

— Нет, папа. Это иллюзия. Бутафория! Кому она нужна?

Я видел, как выглядит нормальная. Это не про нашу.

— Тебе! — рявкает в ответ родитель. — Тебе нужна семья. Опора, пример. Ты же скатываешься чёрт-те куда, Дима.

— И как пример, пап? — холодно смотрю ему в глаза. — Работает? А с чертями мы дружим, ты же знаешь, — дьявольски улыбаюсь. Отца передёргивает.

Достаю сигареты из кармана. Демонстративно вытаскиваю одну губами и прикуриваю. Склонив голову к правому плечу, выпускаю ему в лицо дым кольцами. Родитель закрывает глаза, медленно вдыхает и выдыхает, чтобы не врезать мне за это прямо сейчас.

— Утром вернусь за тачкой. Спокойной ночи, — затягиваясь, накидываю на голову капюшон и сваливаю из дома, напевая себе под нос:

«Ну какая же ты тупая, тупая

Ну какая же ты тупая…»

Заело!

По дороге снова пью дрянной джин-тоник.

Бросаю тачку у подъезда и поднимаюсь к себе. В квартире тишина и бардак. В моей голове всё ещё крутится заевший трек.

«Она любит танцы

Скоро восемнадцать лет

Любит целоваться

Скоро восемнадцать лет»

Мне тоже хочется целоваться. И танцев. А ещё отключиться от осточертевших семейных разборок, но проклятый алкоголь кружит мне башню. Закрываю глаза, притормаживая вертолёты.

«Спать!» — командую своим демонам. Они у меня ручные, если кормить вовремя.

Отключаюсь до противного писка будильника, стоящего на барной стойке моей студии. Он там специально, чтобы я точно встал.

Накрываю голову подушкой, но эта электронная хрень добивает даже туда.

Отдираю себя от кровати. Шмотки помятые, во рту гадко и сухо. Башка трещит. В кухонном шкафчике нет еды, зато есть аспирин и растворимый кофе. Этот коктейль отлично помогает мне прийти в себя.

Сбрасываю барахло и босиком шлёпаю по тёплому полу в сторону ванной. Бросаю чашку с недопитым кофе в раковину и встаю под холодный душ. Громко матерясь, сокращаюсь всем телом и покрываюсь мурашками. Сердце, охренев от такого сюрприза, начинает бешено колотиться в горле.

Переключаю воду на тёплую. Отлично. Жить буду.

Созваниваюсь с отцом. Как раз перед началом занятий в универе должен успеть встретиться с ним.

Не дожидаясь, когда высохнут волосы, забираю тоскливо валяющийся в углу рюкзак, накидываю куртку и спускаюсь к машине. Под подошвой кроссовок кайфово хрустит снег. Острый морозный воздух режет мои прокуренные лёгкие. Вдыхаю его поглубже. Голова немного кружится, а на языке появляется приятная сладость.

Сажусь за руль. Разминаю шею и грею застоявшийся за ночь движок. В стекло стучит какой-то мужик. Жму на кнопочку, дабы узнать, чего ему надо.

— Слышь, придурок! — начинает он с наезда. — Ещё раз музыку включишь среди ночи, рулить нечем будет. Я тебе все пальцы переломаю!

Широко ему улыбнувшись, показываю фак и поднимаю стекло. Он лупит в него кулаком. Что-то ещё орёт с пеной у рта. Забавный. Думает, я его боюсь.

Стартую с места. Мужику приходится отскочить домашними тапками в сугроб. Угорая, бью по клаксону. В ответ он снова что-то орёт. Бывает. Жена, наверное, не дала или дала, но от моей музыки у него упал.

Веселясь и покачивая головой под зажигательный трек, пристраиваюсь в первый ряд мрачных автомобилистов и ползу в сторону отцовского дома. Меня отпустило вроде с ночи. Сейчас Корвет свой заберу, Лизу увижу. Мурр… Моя зайка!

— Ты из-за машины такой довольный? — смеётся отец, увидев мою сияющую рожу.

— Это же особенная машина.

— Никогда не понимал, чего ты так в неё вцепился. Садись, — кивает мне на пассажирское в своей. — Арендованную отгонят сегодня в салон.

Забираю из неё свои личные вещи и сажусь в тепло. Мама спит ещё, и мы спокойно едем за моим синеньким Корветом.

Вижу его издалека. Ждёт меня моя прелесть.

— Ааа, кайф какой! — урчу от удовольствия, прикасаясь к стильным бортам. — Я тебя ни на кого не променяю, детка, — чмокаю тачку в крышу.

Отец посмеивается, закатывая глаза и качая головой, мол вот дебил.

— Спасибо, — искренне благодарю его. — Для меня она правда много значит.

— Надеюсь, однажды ты мне расскажешь.

— Может быть, — ещё раз обхожу машину по кругу.

Сажусь в салон. Чувствую себя как дома. Движок приветливо урчит.

— Да, моя прелесть. Здравствуй. Сейчас покатаемся.

Ставлю свою музыку. Акустика стоковая. Надо будет подшаманить. Я люблю, когда до внутренностей пробивает.

Взмахом руки прощаюсь с отцом и еду в универ. Назар с Ульяной и Ванька встречают меня на парковке. Тоже только добрались.

— О-о-о, ну наконец-то! Беркут вроде и не Беркут уже без своего синего Корвета. Здарова, — ударяемся кулаками с Ванькой. Назар жмёт мне руку. Подмигиваю его Ульяне, и все вместе идём на крыльцо.

Даже докурить не успеваем, к нам поднимаются наши молодожёны Тарасовы, Миха с Аишей. Довольные милахи такие. Прикольно наблюдать. Но радужные пони стремительно дохнут. Улыбка маской застывает на моём лице. Илья выходит из своего Гелика, оббегает его, чтобы открыть дверь Лизе.

Какого хрена она с утра делает в его тачке?!

Меня внутренне взрывает ревностью, а она вкладывает свою ладошку в его и спрыгивает с высокой ступеньки.

Парочка вместе идёт к нам. Хорошо хоть за руки больше не держатся.

— Привет, — первым с Лизой здоровается Назар. — А где твоя «витаминка»? Не завелась?

— Папа в сервис отогнал. Сказал, там что-то стучит, — пожимает плечами нереальная, невероятная, самая охренительная блондиночка с васильковыми глазами. — Беркут, с возвращением Корвета, — Лиза улыбается мне и дружески чмокает в щёку. — Как ты? — шепчет на ухо, приобняв за шею.

«Я?! Сердце сейчас выплюну, захлебнусь и утону в запахе твоих духов и дыхания.»

— Всё нормально, — провожу костяшками пальцев по светлой бархатной коже. — Бондарев тебя из дома забрал или встретились где-то? — ревниво спрашиваю, но Лиза не замечает. #Мыжедрузья

— Я позвонила и попросила подкинуть.

Заебись!

— Лиз, а мне почему не позвонила?! — мой голос хрипнет от злости.

— У тебя какие-то претензии, Беркут? — встревает Илья, и мои внутренние демоны начинают требовать его крови.