Игра в реальность

Егор Сергеевич Хаванов

Кто мы? Зачем мы здесь? В чем наша цель, миссия? Кто Создатель этого и зачем он создал Вселенную? Эти вопросы продолжают интересовать умы людей. Главный герой этой книги многое испытает, прежде чем познает великую истину нашего существования. Есть ли в нем цель? Большой вопрос!

Лохматый мученик

Чувство своей пригодности у деревенской дворняги является основным инстинктом и самым возвышенным удовольствием, помимо наслаждений, присущих животному, поэтому всю собачью жизнь я старался смиренно отрабатывать свой хлеб.

Я уже был старым псом, когда это случилось…

Хозяин, помнящий меня еще щенком, не был вечен, и когда он умер, меня тут же вышвырнули со двора за мой непрекращающийся вой. Я долго бегал вокруг знакомого места, ощущая потерянность, страх и горе…

И вот я сижу у дверей знакомого двора в ожидании амнистии. Когда створка ржавых ворот открылась, я резво устремился во двор, но тут же заскулил от боли и поджал хвост, получив по хребту сучковатой палкой. Когда палка вернулась еще раз, я понял, что мне здесь почему-то не рады. Я не понимал причин такого отношения и еще долго прибегал к родному двору, преданно вынося пинки и удары палками.

В какой-то момент я оказался далеко за селом около небольшого озера. Я никогда не был здесь и не помню, как тут оказался, но видимо так отхватил последний раз, что бежал без оглядки, куда глаза глядят…

Я попил воды из реки и решил немного перевести дух, притаившись в ветвях речного кустарника. Меня так мучал голод, что я до хруста покусывал свой хвост.

Голод и подвёл меня к черте…

Из кустов вышел усатый мужик с огромным тканевым мешком и начал шевыряться в кустах. На нём была грязная и местами порванная камуфляжная форма, высокие чёрные сапоги и темно-зелёная панама, из-под которой невпопад торчали куски волос. Глаза этого человека, бегающие из стороны в сторону, казались мелкими относительно крупного лица, что придавало этому человеку смешной вид.

Я испугался и еще сильнее прижавшись к земле, притих, словно убитый. Тем временем мужичок, нащупав в кустах, запрятанное деревянное удилище и наладив снасть, принялся вытаскивать из реки окуней один за одним и складывать их в свой тканевый мешок, при этом подпрыгивая от радости. Я оживился, надеясь добыть что-нибудь съедобное, и стал смиренно ждать подходящего момента.

Посматривая за удочкой, мужик наладил костёр и, видимо проголодался, раз решил запечь на нём несколько окуней, предварительно насадив их на тонкие ветки.

Когда рыбак начал лакомиться запечёнными окунями, я вдруг не смог контролировать своё оголодавшее тело, которое само по себе сорвалось с места и, поджав хвост, направилось к едоку.

Завидев меня, он улыбнулся и, положив около своих ног обглоданного окуня, дал понять, что это для меня. Я ускорился к угощению, боясь, что он передумает, и пока моё внимание было занято жадным поглощением еды, хитрец быстро опутал мои задние лапы толстой верёвкой. Вывернувшись своей мордой на него, я навсегда запомнил этот взгляд…

Его глаза горели, как у ребёнка, который обнаружил что-то новое, но, в тоже время, в них будто бы зрел зловещий план.

Так и оказалось. Он вдруг начал отбегать с верёвкой в руках, и спустя мгновенье я уже сипло лаял, свисая с ветки дерева вниз мордой, в то время, как этот сумасшедший торопливо сооружал подо мной костёр.

И вот тепло переходит в жжение, а я ничего не могу сделать…

Моё сознание металось внутри обречённого на смерть тела, но долго не могло покинуть его, испытывая чудовищные муки. Спустя вечность, на мой взгляд, в этом теле образовалась дыра, и меня с огромной силой выбросило наружу свежим потоком воздуха и размазало по, возникшей впереди, стене красного света…

Я оказался в тёмном коридоре, по краям которого, словно в общежитии коридорного типа, были комнаты, а в конце мерцал тусклый белый свет. Ранее мои перерождения проходили плавно и незаметно, а теперь я, видимо, заслужил хоть какой-то выбор.

Продвинувшись на шаг вперёд, я заметил, что свет вдали оживился, стал ярче и сменился на красный. Посмотрев на свои руки и ноги, я понял, что даже в этом нелепом месте имел тело, напоминающее, по очертаниям, человеческое. Здесь оно состояло из слабосвязанных между собой гранул. Я быстро прошёл вперед по коридору, под звук открывающихся в такт каждому моему шагу, дверей, из которых доносились звуки животных и пахло едой.

Я боялся оборачиваться и даже ускорился, в то время, как свет впереди сменился на жёлтый и уже довольно сильно обжигал кожу. Привязка к телесному не дала мне продвинуться дальше, и я встал, как вкопанный. Вдруг справа от меня открылась дверь, из которой высунулся маленький кучерявый парень, дурачок с виду, и стал призывать меня заглянуть в его комнату, мол, здесь безопасно.

Я, и вправду, успокоился, войдя в эту комнату, убранство которой напоминало деревенскую избу. В центре стояла огромная русская печь, от которой веяло теплом, а на массивном деревянном столе возвышался медный самовар. Парень напоил меня крепким сладким чаем и уложил спать на лежанку печи. Немного отдышусь, — устало подумал я и крепко заснул.

Вижу сон, будто я снова родился человеком.