Демоны

Егор Клопенко, 2019

Представьте мир, точно такой же как наш, но где людьми управляют их демоны, их множество – на каждого человека десятки, сотни самых разных. И они не всегда зло, они для многих ближе, чем другие люди, роднее, привычнее. Для многих они заменяют других людей, становятся окружением их, друзьями, семьей их. И эти демоны получают настолько большую власть над людьми, что уже едва ли не более реальны, чем человечество. Они сильнее человечества, они больше могут, они управляют абсолютно всем, что происходит здесь и уже почти обрели плоть. Почти. Но лишь почти – все же не реальны, все же не люди, управляют ими, проживают за них их жизнь, но без них ничто. В остальном же этот мир такой же как наш, абсолютно такой же – каждый узнает в нем себя и свою жизнь. Чтобы Вы делали, если бы оказались в таком мире? Если бы оказались его частью? Если бы оказались во власти этих демонов? Сохранили бы свою человечность? Смогли бы спастись? Смогли бы кого-то спасти? Новый неформатный роман от петербургского писателя и поэта Егора Клопенко – больше поэзия, чем проза, больше жизнь, чем поэзия. Больше человеческий, чем демонический – хоть немного – но больше.

3. Не игра

#Сильнее

Мы хотим быть как они. Но они сильнее нас, эти демоны. Намного сильнее — только лучшие из нас могут приблизиться к ним, могут быть как они. Самые лучшие и самые удачливые из нас похожи на них — такие же сильные, почти такие же, — но лишь почти и не навсегда. И, взлетев высоко звездой, даже самые сильные люди редко могут лететь долго, так и не упав. И это ловушка для них — этот взлёт, — словно демон несёт их на своих плечах и на самом верху оставляет одних, оставляет людьми обычными, оставляет падать безнадёжно, слабых и беззащитных. И им ещё повезёт, если, отпустив, он вновь поймает их внизу, а может, даже опять понесёт их высоко-высоко, на самый верх.

Демоны любят эту игру с нами. Любят. Они сильнее нас. Мы признаём это — это невозможно не признать. Я помню это падение с высоты, этот страх от смешавшихся вдруг в кучу огней ночного города. Они вновь подхватили меня у самого низа. За шаг до боли несусветной, когда сердце уже разорвалось на миллионы частей. И оно и осталось таким — разбитым. А я — почему-то целым. Целым.

Мы склеивали с тобой моё сердце вместе — по чуть-чуть и кое-как. Кое-как. И вот я опять высоко-высоко, и уже крепче держусь за плечо демона — я не могу отпустить его, освободиться от него, я зависим от него полностью. И так высоко, так высоко. И огни города опять так красиво светят — и может, и нет в этом ничего плохого, в этих наших демонах. Просто они сильнее нас.

#Лучшие из нас

Лучшие из нас думают, что они — демоны. Что они могут быть такими же, как демоны, что они могут быть так же непоколебимы и безупречны. Но они из другой стали, и даже не из стали — из другого материала, из другой материи, гораздо менее прочной — из человеческой плоти. Да и это ещё полбеды — из человеческих страхов, человеческой слабости. И всё это держится вместе не на заклёпках стальных, и не на клее даже, нет — человеческой душою лишь скреплено и склеено, лишь человеческой душою. Человеческой душою. Совсем из другого сделаны люди. Даже лучшие из нас. Даже те, кто ни кем-то другим, ни по чьей-то чужой воле, а сами лепили себя всю свою жизнь по их подобию, по подобию демонов — всё равно не такие как они, не так прочны. Просто не из того материала они, не из той материи — вот и всё. Просо не из того. И пусть многим людям со стороны кажется, что они такие же, как демоны, и, наверное, некоторые действительно достигают определённого сходства — настоящего, потрясающего, — внешне они неотличимы и ведут себя так же. Но они из другого сделаны, из другого — из человеческой слабости. И, упав с высоты огромной, они неминуемо разбиваются. Лучшие из нас.

#Без людей

Многие верят в то, что когда-нибудь только демоны останутся на этой земле, что людей больше не будет, совсем, и если кто и останется из нас — то только тот, кто сам станет как эти демоны, точно как они — кто станет ими. И только в этом спасение. Многие верят в это. И демоны здесь и есть только для того, чтобы мы стали такими же, как они. Для чего ещё им быть здесь? Только чтобы присматривать за нами, чтобы стать образчиками для нас. Это тоже религия. Полноценная религия. И верят в это так много людей на земле — их едва ли не больше, чем тех, кто верит в свет и в мир без демонов. И даже я сам не знаю, во что разумнее верить, какая из этих религий вернее. Не знаю. И, наверное, мир без людей гораздо менее утопичен и больше похож на правду — на то, что мы уже имеем сейчас, на то, что окружает нас здесь, на то, что есть в наших руках, — чем мир без демонов.

#Делить

И вот я сижу с этими демонами за одним столом. И мы делим завтрашний день с ними — мне достанется малая его доля, лишь малая доля, но от большого, полного событий дня. Это что-то вроде карточной игры с шулером, когда и колода его, и правила его, и всё его, а не играть ты не можешь, уже не можешь, ибо ставки уже сделаны и, отказавшись, ты теперь точно потеряешь всё. Я согласен с ними, согласен — нет сил торговаться, я подчиняюсь им. Я отдаю им бóльшую долю. Сделка. Меньшую же беру с собой, словно заработок, словно доход, — в нашу семью. Всё до секунды принесу и подарю тебе. Ты рада? Ты рада?

Ты рада и этому подарку. Рада, счастливо улыбаясь, — и мы берём его и едем вдвоём на самый-самый край этого города, и даже дальше — вдоль берега, на котором стоит этот город, далеко-далеко, на самый край. Только вдвоём — без них. Честная сделка, не правда ли? Это так быстро закончится, и надо будет возвращаться, чтобы не сорвать условия этой сделки, но сейчас мы только вдвоём, и небо безумно красиво. Мы смотрим, как по чуть-чуть созревает закат — спеет, наливаясь цветом на берегу этого океана, что прикинулся морем, что прикинулось заливом, что прикинулся бухтой. Но всё же это океан, изначально это — бескрайний океан. Впрочем, как и всё в этом мире, как и всё.

#Обещания

И странно, даже демоны всё-таки бывают по-своему честны и иногда выполняют то, что обещали, — из каких-то своих побуждений, может быть, лишь для того, чтобы мы поверили в их честность и нас было бы проще обмануть на чём-то большем, но всё-таки это так. И, видимо, эти сделки с ними возможны, получается, что они возможны. А значит, раз возможны сделки с ними, то и их самих можно обмануть. Их можно обмануть. Странно: я не знал этого раньше, а теперь, кажется, не знаю, что делать с этим.

Но вот я вновь играю с ними за этим столом, и ставки те же, и опять мне достаётся меньшая доля. Но я согласен, и на неё согласен — я знаю уже, чем обрадую тебя сегодня поздно ночью, придя домой. Знаю. И завтра в полдень мы опять будем только вдвоём. И это стоит большего, чем всё то, что получили они, несравнимо большего. Кажется, у меня получается, кажется, получается обманывать их. Это работает, работает, правда работает! И я уже не боюсь высоты этой — я, кажется, научился управлять этим полётом прямо с верхнего неба, пусть думают, что я падаю, но я знаю, что всё-таки лечу, и не просто лечу, не просто вниз — я лечу к тебе, к нам. Закрывай ставни за мной, закрывай. Только мы, только мы. И ещё, и ещё раз я готов их обмануть. Готов.

#Правила

Играть с ними можно лишь по их правилам. И это требует большого мужества от человека: знать, что исход всегда не на твоей стороне, что предопределено всё, и несмотря на это, всё же пытаться обыграть их, пытаться и в каждом проигрыше своём неминуемом найти победу над ними. Человек всегда слабее, человек всегда в меньшинстве в этой игре со своими демонами. И вот ты знаешь это, уже так давно знаешь это и пытаешься сохранять спокойствие, пытаешься говорить медленно, не подавая вид, пытаешься показать, что всё хорошо, — и ты делаешь свою ставку вновь, сам.

#Выигрыш

И вот день. И я жду. В этом странном кафе с панорамными окнами и видом на главный проспект этого города — это моё время. Обещанное, выигранное в очередной раз у них, всё-таки выигранное, опять выигранное. И я один, совсем один сейчас — никого из них нет. Как и договорились мы с тобой. И если взглянуть на этот проспект сейчас, из этого окна, в этот дождливый будний день, то увидишь только их — кажется, только они и идут по нему, нет людей — заняты все чем-то другим, не выпускают их, никого не отпустили сюда. Лишь демоны, словно они специально освободили этот проспект от людей для себя, словно отвоевали его у нас уже полностью. Вот он — их идеальный мир, к которому, кажется, всё и идёт. И даже если и есть среди них люди, то только те, что уже стали почти полностью как они, а может, нет и таких, может быть, и вовсе только демоны, ровно вышагивая, идут по своим делам. Странная, почти идеальная демоническая геометрия утра.

Но вот среди всех них появляется точка, которую я жду, — цветная, бежит ко мне. Точка всё больше и всё более похожа на тебя — долгожданная, не такая как они, радостная, словно блестящий шарик, отскочив от перекрёстка, перескочив его, нырнув и выкатившись из лунки подземного перехода, попадает наконец в лунку дверей этого кафе — прямо ко мне, — и это и есть мой джекпот. Это и есть бесконечное счастье. Выиграл, выиграл это у них — для тебя. Освободил и тебя.

#Демон тщеславия

Он

Пересчитывает

Прямо при тебе,

Но

Не даёт

Эти

Деньги

Тебе.

Обещает,

Но не даёт.

Пересчитывает,

Но своё —

Не твоё,

Ещё

Пока

Не твоё.

Я хочу обыграть его

В эту игру.

Обыграть,

Но что ставить на кон?

Он хочет душу,

Человеческую,

И мне страшно играть,

Страшно.

Демон страха

Смотрит на поле

Через его плечо.

Я не хочу больше жить

Говорит мне: «Играй»

Но демону тщеславия уже мало одной души —

Он говорит, что хочет больше:

Две.

Две души.

Я не могу так.

Не могу

Согласиться,

Извини,

Не могу.

Не могу поставить

То, что ты просишь,

А то, что могу, — то единственное,

Что ещё есть у меня,

Что мог бы поставить, —

Ты не хочешь.

Уже мало тебе.

Остальное же всё уже что было, и так проиграл.

Извини,

Уже проиграл.

И вот

Я не хочу больше жить.

Идёт рядом, возвращается со мной.

Домой.

Молча.

Совсем молча.

Сегодня так.

Сегодня проиграл.

Сегодня проиграл,

Даже не сыграв.

#Слепые

Ты никогда не хотела быть такой как они, не пыталась, не стремилась. Мне казалось, что ты никогда и не считала их демонами — обычные люди вокруг тебя, ты скандалила с ними, мирилась, рассказывала им свои тайны, а потом так сильно удивлялась, когда что-то происходило не так. Я даже иногда думал, что ты из тех, кто слеп, что ты из тех, кто живёт не ведая, не понимая, не зная демонов своих. Но ты знала, знала всё про них, знала, ты просто не хотела, не пыталась, не стремилась быть как они — никогда. Ты не была из слепых, что не ведают и не знают, и так и живут, что словно стадо для демонов этих, словно просто стадо, которое слепо идёт туда, куда его ведут. И это стадо огромное, и если скажут они ему: «Прыгай с обрыва», то прыгнет оно. Но пока пасётся на этих лугах, пасётся под присмотром и не ведает, что не свободно. Не ведает, что демоны есть. Ты не была слепа никогда, ты узнала этих демонов раньше, чем я — в самом детстве. Ты помнишь их ещё оттуда — то ли из видений, то ли из воспоминаний. И может, поэтому ты никогда не пыталась быть как они, никогда не подчинялась им. Наоборот, ты верила, что они смогут стать как мы, ты хотела помочь им, ты не хотела, чтобы люди становились такими как они.

#Разбудить

Сколько людей пыталось разбудить это стадо! Сколько! Сколько сынов человеческих! Но оно пасётся до сих пор на лугах этой жизни, и ведомо оно и подчинено полностью пастухам своим. Как разбудить, как? Я не знаю, я думаю об этом, только об этом и думаю, но не знаю, что сделать мы можем с ним. И если крикнешь: «Волки!» ему, то само себя раздавит, и если крикнуть: «Демоны!», то и вовсе с обрыва прыгнет. И лишь только и можно, что ходить от одного к другому из тех, что составляют стадо это, и будить. Тихо-тихо, осторожно, прикосновением за плечо, за душу. По одному — миллиард людей, миллиарды. Впрочем, будить зачем? Зачем? Сам хочу заснуть. Сам хочу заснуть и забыть обо всём этом. Хочу заснуть рядом с тобой в этой ночи, во тьме, но не спится совсем, не спится, и мысли не дают покоя, и воздух ночной, и небо, и звёзды, кажется, сейчас упадут к нам прямо в окно. И бесконечно длится всё это. И столько же ещё будет, ибо времени нет, времени нет больше никакого здесь — это так очевидно стало в это мгновение, бесконечное мгновение. Вот так — в этой ночи время вдруг обнажило себя, свою суть.

— Ты не спишь?

— Нет, мой хороший, нет.

Не спится, не спится совсем.

А может быть, всё это и есть сон? Всё это — сон?