Предисловие к Полярному дневнику. Роман

Егор Востов

Первый роман популярного сетевого автора. Как и в коротких рассказах, на страницах произведения раскрывается тема альтернативной реальности, влияния субъективного сознания не только на настоящее и будущее, но и на далекое прошлое. Видим ли мы то, что находится прямо у нас перед глазами? Или же нам внушают, что именно мы должны видеть? Ответы на эти вопросы читатель найдёт на страницах этой увлекательной книги, совмещающей жанры исторического романа и современной прозы.

1

Все началось с глухого топота. Витя уже проснулся, а в ушах еще отдавались гулкие удары конских копыт, слышалось нетерпеливое всхрапывание, во рту как будто ощущался привкус степной пыли, а перед глазами короткими вспышками возникал крутой бок гнедого битюга. Казалось бы, ничего особенного, сон как сон. Даже фрагмент, а не целая картина. Но почему-то Витя никак не мог подняться с кровати, казалось необходимым вспомнить, был ли на коне всадник? И эта мысль важнее наступившего утра, важнее потребности идти на работу, важнее бумеранга реальности, который снова вернулся в Витину руку. Бумеранг возвращается, только если охотник промазал. Каждый вечер, ложась спать, Витя мысленно запускал этот бумеранг, надеясь, что там, в нави он, наконец, собьет нечто способное придать осмысленность явному бытию. Ему казалось, что во внешнем мире чего-то не хватает, кто-то вытащил несколько камешков мозаики и картина осыпалась. Поэтому теперь у него перед глазами нечто неопределенное, калейдоскопический мир, постоянно развертывающийся произвольный орнамент. Зрелище хоть и увлекательное, но чересчур беспорядочное. Жить в хаосе Вите не хотелось. Мысль о том, что он лишь управляемый элемент в бесконечной игре производительных сил природы нисколько не успокаивала. Есть мир, точка и рычаг. Нужно только отыскать их. Витя не сомневался, что задача эта выполнима. Потому и полагался на сны. Расчет казался ему вполне логическим. Сознание ничего не упускает, но воспроизвести в конкретном образе можно далеко не всё. Закрома подсознания открываются во снах, значит к ним и нужно обращаться. Беда только в том, что контролировать сновидения никак не получалось. Даже запоминать — задача не из легких. Раз за разом Витя просыпался в той же реальности, с тем же бумерангом. Откровение не спешило подрумянить своими лучами мутные картины Витиных снов. И вот, наконец, появилось что-то реальное. Вроде бы чушь, какая-то лошадь. Сказать кому — засмеют. Однако Витя верил интуиции. Сколь бессмысленной не казалась бы часть, это ни как не отражалось на значимости целого.

Умываясь и готовя завтрак, он все еще видел этого коня и будто бы даже ощущал порывы вольного ветра и веселую воинскую тревогу, накатывающую за секунду до атаки. Такое состояние духа Витя любил больше всего. Бодрая злость, словно воля сосредотачивалась на блестящем острие тяжелого копья. Эти ощущения — лишь следствия, причиной же являлся сон. Почти осязаемое видение, которое Витя ни за что не согласился бы считать полубредовым мороком. Такие сны он называл просветами. Как будто маскировочная сетка, накинутая на мир, вдруг разошлась и в открывшуюся щель виден настоящий мир, умело спрятанный за тысячами слов, определений, концепций, матриц и установок. Сегодня уголок явно приоткрылся.

Весьма кстати, поскольку Вите предстояла важная встреча, и лучше провести ее на кураже. В его небольшом предприятии наметился внутренний кризис. Заказы стали уходить налево, постоянные клиенты вдруг исчезали. Витя догадывался, кто за этим стоит, но пока не решил, как следует поступить. Как бы то ни было, но разрешение кризиса неминуемо повлечет за собой расходы, так что жирный клиент нарисовался очень вовремя.

Витя занимался изготовлением декоративных панелей, мебели и разнообразных поделок из ценных пород древесины. Вышел он на это занятие почти случайно или произвольно, что многим его друзьям казалось странным, ведь сам Витя никогда сам не тяготел к столярному или плотницкому делу. И вот, ни с того ни с сего, завел мастерскую, нанял рабочих, стал получать заказы и вообще работал весьма успешно, без долгих разгонов вошел в премиум сегмент и плотно держался там, на диво партнерам и конкурентам. Даже видя его успех, некоторые товарищи принимались советовать Вите, мол, куда ты лезешь, начни лучше с простого, что полегче и постепенно дорастешь. Витя ничего не отвечал. Он-то знал, что уже дорос. Сразу. В том и заключался один из секретов его успеха. Нет никакого смысла клепать ширпотреб. Во-первых, неинтересно, во-вторых, это и есть путь в никуда. Богатые люди всегда остаются богатыми. Витя это хорошо видел на примере двух известных экономических кризисов, и сейчас наблюдал на примере третьего. Первыми падают как раз предприятия ориентированные на массового потребителя. Кто будет заказывать дизайнерскую мебель на дачу, если жрать нечего? А Витины клиенты в такие ситуация просто не попадали. В худшем случае вместо ясеневого портала заказывали дубовый.

Витя еще раз проверил адрес и глянул на часы. Путь ему предстоял не близкий. Заказчик назначил встречу в поселке Николина гора. От Коломны почти двести километров. Кстати, Витин переезд в Коломну тоже казался некоторым его друзьям странной причудой. Витя родился и вырос в Москве. Закончил столичный вуз, не супер какой-то там, но все-таки. А потом вдруг взял и переехал в небольшой и не самый близкий городок. Для многих Коломна ассоциировалась с настоящей дырой, глухим замкадьем, где во дворах пасутся коровы, а мобильные телефоны ценятся за восьмиголосую полифонию и цветной экран.

— Куда ты ломишься?! Здесь же Москва! Столица! Все бабло здесь крутится! — друзья и знакомые пучили на Витю глаза.

Правда, по большей части эти мудрые сентенции произносили люди, отягощенные ипотечными кредитами, которым постоянно приходилось лавировать между судебными процессами по признанию банкротства очередного предприятия и процедурой получения нового кредита, направленного на погашение предыдущего. Да и пресловутая «столичность» Москвы давно казалась Вите какой-то липовой, а престижность прописки в нерезиновой — мифом времен лимитчиков и очередей за колбасой. Конечно, спорно, все-таки метрополия дает больше возможностей по сравнению с периферией, но, как бы то ни было, у Вити все сложилось именно в Коломне. Хотя бы поэтому правоту его выбора никто оспорить не мог.

Витя выехал немного раньше чем требовалось, и решил проехать через центр города. Ему нравилась полупустая дорога, набережная, мост, внушительная громада кремлевской стены. Иногда Вите казалось, что уцелевшая часть, вместе с Маринкиной башней, стоит посреди города словно наказанная, но не утратившая гордости преступница. Только вот в чем состояло это преступление Витя не знал и все никак не находил времени чтобы разузнать.

На подъезде к Москве он уперся в пробку, которая продолжилась на МКАД и перетекла в Рублево-Успенское шоссе. Толкаясь среди медленно звереющих автомобилистов, Витя не раз успел поздравить себя с тем, что решил выехать пораньше. Дорвавшись, наконец, до нужного светофора, он свернул и притопил газ, до поселка оставалось всего ничего, но улицы этих элитных поселений иногда образовывали весьма причудливый лабиринт. Перескочив мост через Москву-реку, Витя подумал, что на водном транспорте мог бы добраться до Николиной горы значительно быстрее, если бы малое речное судоходство не было столь бесповоротно заброшено. Его догадка о возможном лабиринте оказалась верной. Нужный дом отыскался далеко не сразу. Всякие там Поперечные и Лесные улицы лишь на первый взгляд выглядели логично проложенными. На самом деле каждая имела неприметные ответвления и тупички. Жирная зеленая точка на карте в смартфоне стояла среди серого поля. Дорога к дому заказчика оказалась даже не асфальтированной — тонкая однополосная грунтовка. Витя частенько заезжал в разнообразные загородные резиденции современной элиты и привык к тому, что попасть за ворота иного дома совсем не просто, даже если встреча назначена, охрана предупреждена, пропуска выписаны и т. п. Но тут было что-то другое. О доме, у ворот которого он остановился, будто просто забыли. Казалось, никто не собирался его прятать, просто так само собой сложилось, что коттеджи-махины за трехметровыми заборами загородили дом от мира. Такое Вите тоже случалось видеть. В любом самом что ни на есть элитном поселке всегда оставался небольшой процент аборигенов. Коренные жители по каким-то причинам не съезжали со своих участков. Кто-то упирался из принципа и терпел расплодившихся «буржуев», кому-то больше некуда было податься. Правда, последние рано или поздно получали «выгодное предложение» и все-таки покидали насиженные места. А эти принципиальные… Витя подозревал, что они скрипят зубами на «шумных» бесчинствующих соседей больше из принципа и потому что «так положено». Вряд ли жителей вот таких вот заброшенных хибар сильно беспокоили. Одного взгляда на дом хватало, чтобы понять: обитает в нем вовсе не порно звезда и даже не «медийная морда», и уж конечно не депутат. И чего тогда к нему лезть?

Впрочем, дом, к которому подъехал Витя, нельзя было назвать хибарой. Из-за ворот он мог видеть только второй этаж, но глаз у него был наметанный. Строение напоминало старую еще советскую дачу. Большое окно витражного типа, выполненное в духе примитивизма — стеклянное полотно просто разбито на много маленьких квадратов, по углам сделаны вставки синего стекла. Двускатная крыша, крытая гибкой черепицей. Потемневший от времени фасад. Витя отдал должное выбору краски, такое покрытие фактически не ветшало, с годами оно приобретало оттенок благородной старины. Очевидно, хозяину в полной мере удавалось поддерживать дом в приличном состоянии.

Звонка на воротах не было видно и Витя хотел посигналить, но створки сами собой стали расползаться, пропуская машину. Значит, где-то имелась совсем неприметная камера. Это несколько успокоило Витю. Ведь старые дачники не входили в его целевую аудиторию. А вот с тем, что люди не отдают себе отчета в стоимости Витиных услуг, ему приходилось сталкиваться. По большей части такие недоразумения разрешались на этапе телефонных переговоров. Странным можно было назвать то, что они вообще возникали. На сайте помещалось достаточно полное описание стоимости работы и материалов, но тем не менее восклицания типа — «Херасе! А что так дорого?!», периодически звучали в трубке. С другой стороны, сегодняшний заказчик настаивал на личном знакомстве и говорил об индивидуальном проекте, то есть вероятно изучил вопрос и, соответственно, понимал цену. Все же Витя насторожился.

Перед домом была отсыпана небольшая гравийная площадка, на две машины максимум. Она пустовала. К дому был пристроен одноэтажный гараж. Витя оглядел участок. Аккуратная дорожка вела к дому, кусты ровно подстрижены, газон ухоженный, в углу, у забора мшистая альпийская горка. Словом, всюду следы скрупулезного, но непритязательного садоводства. Витя вышел из машины и сразу же увидел хозяина. Среднего роста, пожилого возраста, лет, наверное, шестидесяти, это, пожалуй, единственное точное описание, которое Витя мог бы дать хозяину дачи. «Может, это и не хозяин» — мелькнула у Вити мысль при взгляде на «домашний» спортивный костюм человека. — «Какой-нибудь управляющий…». Но сомнения эти мгновенно рассеялись.

— А я вас жду, — мужчина протянул Вите руку.

— Здравствуйте, — кивнул Витя и пожал протянутую руку.

— Давайте, не будем терять времени, — мужчина жестом пригласил Витю следовать за ним.

Походка у него была энергичная, рукопожатие крепкое. Они вошли в дом, прошли небольшую прихожую и гостиную, поднялись на второй этаж. По пути Витя все еще старался оценить этого человека. Мебель в доме, что называется, «старая-добрая», на журнальном столике в гостиной Витя успел заметить чашку с отколотым краешком и густым чайным налетом, должно быть, любимая. Выцветшие шторы, скрипучие половицы. А главное — запах. Пахло давно сложившимся, устоявшимся бытом. В целом, все увиденное Витей можно было назвать одним простым словом — уют. Всё работает и лежит на своих местах. Комната второго этажа вызывала контрастное ощущение. Она была пуста. Очевидно, ее специально освободили и не так давно. На деревянном полу остались отметины от ножек тяжелых шкафов, на стенах легко читалось расположение секций по выгоревшим между ними полосам. Видимо, шкафы или стеллажи недавно стояли по периметру всей комнаты.

— Вот это и станет полем вашей деятельности, — хозяин обвел руками комнату. — Конечно, если мы обо всем договоримся.

— Да, конечно. Вы сказали, вам нужны декоративные панели? — уточнил Витя.

— Совершенно верно.

— И вы уже определились с тематикой и материалом?

— Сами панели нужно будет изготовить по готовым чертежам. А материалы… Тут я полагаюсь на вас.

— Какие-то предпочтения у вас все-таки есть?

— Критерий только один — мне нужно вечное дерево.

Витя несколько удивленно посмотрел на мужчину.

— Ну, конечно, в относительном понимании этого слова.

— Тут может быть и вполне конкретное понимание, а не относительное, — ответил Витя. — При правильном подборе и обработке древесины, она на самом деле становится вечной. Тем более, внутренняя отделка…

— Вот и отлично. Значит, у вас есть то, что мне нужно.

— Если я правильно вас понял по телефону, вам нужны панели на все стены, высотой от пола до потолка?

— Все верно.

— Из самой твердой древесины? Скажем, из ятобы?

— Это уж вам виднее. Конечно, цвет материала мне тоже важен, но пусть пока будет ятоба.

— Должен вас предупредить, что сэкономить тут не получится, — Витя решил говорить прямо. — Многое зависит от класса доски, оттенка, производителя, но все-таки…

— Об этом не беспокойтесь.

— Если не секрет, чем вы занимаетесь? Честно скажу, с такими заказами к нам не часто обращаются.

— Не часто? — переспросил мужчина. — Уверен, что впервые.

— Ну да…

— А занимаюсь я историей, — просто сказал мужчина. — Если вы готовы назвать цену ваших услуг, я готов выслушать.

— Давайте сначала на проект посмотрим.

— Конечно.

Мужчина вышел из комнаты, но скоро снова заглянул:

— Давайте перейдем в кабинет. Там будет удобнее.

Витя проследовал за ним. В кабинете обстановка была минималистичной: письменный стол, кресло, кожаный диван и тумбочка. Мужчина положил на стол большую кожаную папку, расстегнул, вынул сложенный в несколько раз лист чертежной бумаги миллиметровки, стал раскладывать его на столе. Витя не удержался от вопроса:

— Вы сказали, что изучаете историю, а где же книги?

— Я сказал, что занимаюсь историей, — поправил мужчина. Витя не до конца понял смысл этого уточнения. — Библиотека у меня была, а теперь, вот, — мужчина кивнул на закрытый ноутбук, неприметно стоявший на тумбочке.

Он закончил раскладывать чертеж. Витя обошел стол, чтобы получше рассмотреть.

— Ого! — только и сказал он. — Это уже не просто декор. Это искусство!

На чертеже изображалось несколько деревянных панно, вместе образующих целостную картину. Бегло оглядев рисунок, Витя понял, что изображения посвящены каким-то историческим событиям — батальные сцены, коронование, советы. Каждое отдельное панно со множеством деталей, люди в костюмах разных исторических эпох, животные, геральдические символы, целые пейзажи. Витя задумался. Более сложной работы ему еще никогда не заказывали. И не то, чтобы он боялся сложных задач. Наоборот. Просто он хорошо понимал, что для выполнения этого заказа ему придется оставить все текущие и какое-то время не принимать новых или же в срочном порядке расширяться. Последнее в его ситуации казалось невозможно. Конечно, в стоимость этой работы он мог вложить упущенную выгоду с других заказов… А если заказчик соскочит на каком-нибудь промежуточном этапе? В общем, рисковано, но и выгода… Витя сомневался, а требовалось решать. И маятник клонился в сторону отказа. В конце концов, его мастера могли и не вытянуть работу такой сложности. Часть оборудования точно придется заменить… Витя уже набрал в легкие побольше воздуха, чтобы отказать, но тут взгляд его упал на одно изображение: конный строй перед атакой, эпоху Витя сходу не мог определить, должно быть какое-то казачье воинство, но самое главное, перед строем гарцевал всадник, предводитель. Витя узнал коня. Тот самый крутобокий битюг из его сна! Он нисколько не сомневался в этом, абсолютно та же стать и посадка, даже динамика движений, пусть и в застывшем изображении, была именно та. Несколько мгновений он не мог оторвать взгляда от картины. Из оцепенения его вывел голос мужчины:

— Итак, что скажете?

Витя помедлил еще мгновение:

— Завтра пришлю замерщиков, тогда можно будет поговорить о цене.

От заказчика Витя выехал в состоянии некоторого смятения. Ему не хотелось демонстрировать личную заинтересованность в получении заказа, для коммерции это вредно. Однако он слишком очевидно расстроился, когда мужчина отказался отдать ему на руки чертеж для расчетов. Главное же, Витя понимал, что слишком поторопился с этой просьбой. Еще оставались вопросы, которые обычно решаются на берегу, а он как будто бы уже поднял якорь. Также Витя не мог определить, заметил ли мужчина его волнение? Он-то как раз держал себя абсолютно непроницаемо. И в этом не ощущалось напускной, подчеркнутой невозмутимости, а-ля самурай. Мужчина держался свободно и непринужденно, при этом Витя не мог уловить ни одного лишнего мимического движения, ни одного необдуманного жеста, ничего, что выдавало бы подлинные мысли или внутренние оценки этого человека. Становилось даже немного досадно. Читать людей было для Вити чем-то вроде хобби. Конечно, такой навык сильно помогал в работе, но в целом его больше интересовал процесс, чем результат. В конце концов, он ведь не цыганка на вокзальной площади. В его задачи не входит облапошить человека, подловив на слабости или страхе. Тут Витя преследовал чисто академический интерес, если угодно — постижение человеческой природы. Лишь на один миг ему удалось считать живую реакцию.

Мужчина вышел проводить Витю до машины.

— Извините, — словно бы опомнился Витя. — Забыл спросить ваше имя.

— Называй меня дядя Коля, — улыбнулся мужчина. — Как чудотворца.

Несмотря на улыбку и как бы шутливый тон, Витя понял, что говорит он вполне серьезно. Кроме странности ответа Витя уловил в нем и доверительные нотки. Тому свидетельствовал и резкий переход на «ты». Хотя вовсе не эти мысли занимали его. На обратном пути он все время думал о чертеже. Не терпелось рассмотреть его подробнее. Тот фрагмент, вернее совпадение с картиной увиденной во сне, настолько поразило Витино воображение, что он не успел толком разглядеть остальное. Сюжеты и сцены возникали перед мысленным взором вспышками, неуловимыми двадцать пятыми кадрами. При этом действие оказалось именное такое, как у пресловутой сублиминальной рекламы — Витя чувствовал, что на подкорку ему что-то запало. Отличие же заключалось в том, что это «что-то» было именно тем, в чём нуждался Витя, а не тем, что хотел впарить рекламодатель. Он решил завтра же вернуться к дяде Коле вместе с замерщиками, заодно захватив с собой образцы древесины, чтобы по возможности ускорить процесс. Эскизы будущих панно были необходимы еще и с чисто практической точки зрения. Ясно, что по большей части резку по дереву придется выполнять вручную. Даже беглого взгляда на чертежи хватило чтобы понять — на станках такой рельеф не выточить. Конечно, существовали сложные компьютеризированные станки, способные перенести на деревянную панель рисунок любой сложности. Только вот Витя такими не располагал. Зато он обладал другим не менее ценным ресурсом — человеческим. В его мастерской работала небольшая бригада, всего пять человек. Когда-то Витя потратил немало времени на подбор этих кадров, и не раз пришлось оступиться. К собственному счастью он быстро понял, что не следует искать «чудо-мастера», который может и умеет все на свете. Даже если такой персонаж и существовал в реальности, он вряд ли устроил бы Витю. Чутье подсказывало, что не следует завязывать весь производственный процесс на одном человеке. Слишком опасный подход. Дело даже не в том, что вероятный форс-мажор — болезнь, увечье или запой, угрожает всему бизнесу, гораздо опаснее то, что при такой модели рано или поздно будет потеряна граница между хозяином и подчиненным. Так что подбирая работников Витя искал не людей, а функции. Один был хорош в рельефной резьбе, другой — в сквозной, третий — мастер скульптурной резьбы, и т. д. Постепенно команда сложилась. Сотрудников Витя держал на хорошей зарплате, что также являлось залогом стабильности созданной системы отношений. Его работники понимали, что исходя из собственных навыков и квалификации, они вряд ли смогут найти работу с лучшим заработком. И в этом заключался парадокс. Казалось бы, чем уже специализация, чем изощреннее владеет ей сотрудник, тем больше он должен цениться. На деле же получалось обратное: все искали как раз такого на все руки мастера, чтобы и чтец, и жнец, и на дуде игрец. Вероятно, в корнем лежала тупая алчность нанимателей и работодателей. Мол, если сотрудника нельзя припахать на максимальное число задач, значит он плохой сотрудник, где-то не доучился. И будь он хоть сто раз гением в своей узкой области, платить ему нужно по минималке. Разглядев этот парадокс, Витя научился им пользоваться. Он шел против общей тенденции и конкретные навыки ставил выше многозадачности. Так он сформировал бригаду прекрасно работающую, как единый организм, с четким распределением ролей. Фактически, его бригада и представляла собой того, столь желанного многим, «чудо-мастера». Главным же преимуществом, в отличие от противоположной модели, была относительно легкая заменяемость выпавшего звена. Благодаря кривизне системы узкие специалисты шатались неприкаянными тенями всюду.

Пока звенья не выпадали, а слажено работали. Текущей главной задачей Вити стало перераспределение сил. Он уже знал, кого поставит на выполнение заказа, оставалось только грамотно освободить его руки от другой работы. И тут требовалось подключить еще один механизм его предприятия, который до поры до времени функционировал без сбоев. Контролем над выполнением заказов, и вообще производственными вопросами занимался его компаньон Валера. В самом начале Витя самостоятельно управлял производством, налаживал процессы, договаривался с поставщиками, занимался поиском клиентов и расширением базы. По мере роста предприятия становилось все сложнее управлять в одиночку. Тогда-то Витя и обратил внимание на толкового и работоспособного завхоза. Получив новые полномочия, Валера с энтузиазмом принялся за работу и очень быстро стал исполнительным директором. Титул этот очень понравился Валере. Хотя в сущности он ничего не менял. Валера по-прежнему оставался наемным сотрудником на зарплате. Витя был им доволен, он отлично понимал, что успех его предприятия в большей степени зависит от качества управления, чем от качества производства. Так что ему было все равно, каким статусом наделить Валеру — хоть императорским. В последнее время, правда, Витя стал замечать, что многие заказчики ассоциируют его компанию именно с Валерой, для многих именно он был лицом фирмы. А сам Витя все больше уходил в тень. Он не знал как к этому относится. С одной стороны публичность и статусность никогда не являлись для него приоритетами, с другой — такое положение укрепляло реальную власть Валеры. В конце концов, Витя мог оказаться в зависимом положении. В принципе он предвидел такой вариант и подготовился. Тут главное не упустить момент, когда Валера окончательно оборзеет. Витя чувствовал, что событие это не за горами, но сейчас оказалось не до того. Новый заказ будоражил его ум куда сильнее небольшого внутреннего противостояния с Валерой.

Обратно в Коломну он добрался лишь во второй половине дня. Офис располагался недалеко от центра города. В сущности офис — название чересчур громкое. Скорее просто рабочий кабинет в подсобном помещении при магазине. Магазин также играл роль экспозиционного зала, где выставлялись лучшие работы — резная мебель, дверные и зеркальные порталы, несколько деревянных скульптур и кое-какая декоративная мелочь. В кабинете стояло три стола, плотно придвинутых друг к другу. За одним из них сидела Аня. Девушка совмещала роли секретарши, менеджера по продажам и рекламного агента. В общем выполняла всю ту работу, до которой не доходили руки ни у Вити, ни у Валеры.

— Привет, — поздоровался Витя.

— Привет, — улыбнулась Аня.

— Валера уехал?

— Да. С утра был, а сейчас на складе…

— Понятно. Мне завтра Толя нужен будет. Отвезу его на объект, нужно замер сделать и расчеты…

— А он заболел.

— Как заболел?

Аня пожала плечами:

— С утра позвонил, сказал, что не выйдет.

Витя задумался.

— Ладно. Решим. Где у нас образцы?

— Какие?

— Твердые, премиум.

Аня достала из ящика стола каталог, протянула Вите. Он пролистнул несколько страниц, на каждой по нескольку изображений деревянных брусков, полированная поверхность, срез, варианты тональности и описание характеристик — твердость, плотность, устойчивость к гниению и т. п. Витя захлопнул каталог, сунул его под мышку, встал из-за стола.

— Я отъеду. Скинь мне Толин номер. Мне он назавтра нужен, — еще раз повторил он.

— Хорошо, — ответила Аня.

Витя решил съездить в мастерскую. По опыту он знал, что рисунок в каталоге может отличаться от реальной доски и по цвету и по фактуре. И не просто может, а практически всегда отличается. Поэтому хотел набрать живых образцов. Облажаться на такой мелочи как оттенок материала ему совершенно не хотелось.

Под мастерскую Витя арендовал помещение на станкостроительном заводе, на окраине города. Еще одна бесспорная прелесть небольших провинциальных городов — другой конец города всегда рядом. Склад располагался тут же неподалеку, так что Витя надеялся застать там Валеру и расспросить про Толю, если не удастся дозвониться. Весть о его внезапном недуге слегка насторожила Витю. Очень уж некстати он случился. На замерку, конечно, можно было взять любого мастера, но гораздо лучше, когда исполнитель видит фронт работ своими глазами. Тем более в этом случае. Толя как раз специализировался на рельефной резьбе, и, учитывая специфику предстоящей работы, мог предложить что-нибудь дельное.

В мастерской Витя застал двоих рабочих — Лёню и Мишу Техасца. Последний получил свое прозвище за пристрастие к скульптурной резьбе бензопилой. Двое других уехали на объект, устанавливать резные наличники на окна загородного дома.

— Здорово, мужики, — поприветствовал рабочих Витя. — Что с Толей-то случилось?

— Не знаю. С утра его не было, — ответил Миша.

Лёня просто развел руками, мол, знать не знаю.

— Сильно занят? — спросил его Витя.

— Могу отвлечься, — Леня был флегматичный мужик, выглядел лет на пятьдесят, хотя на самом деле только-только перевалил за сорок. На лице его застыла вечная гримаса недовольства, он, не скрываясь, жаловался на условия труда, недостаточную оплату, неудобный график, сверхурочные и срочные заказы, при этом всегда выполнял работу в срок, без понуканий, и вообще, кажется, из всех был самым надежным сотрудником. Витя знал, что Леня не уволится даже если ему снизить зарплату, только станет больше ныть. Такой уж типаж — любитель пострадать и пожаловаться на горемычную судьбу.

— Найди мне обрезки доски. Такие десять на десять примерно, — не замечая кислого выражения на Ленином лице, попросил Витя.

— Какой доски-то?

Витя задумался:

— Давай, палисандр, ипе, гренадил, ятобу и бакаут.

Леня побрел искать нужные обрезки.

— С палисандром молдован вчера работал. Посмотрите на верстаке у него, — сказал Леня, удаляясь вглубь мастерской, где хранились расходники.

Молдованом звали Толю. По понятным причинам. Витя подошел к верстаку. Рабочее место было аккуратно прибрано. Вообще Толя славился своей чистоплотностью. Никогда не оставлял после себя стружек, опилок и даже просто пыли. В конце дня он буквально надраивал рабочую поверхность. Сейчас же на столе лежал тонкий слой пыли. Из-под верстака Витя вытащил большой полиэтиленовый мешок, куда выбрасывали никуда не годные обрезки. Выволакивая мешок, он обратил внимание на еще одну странность: обычно под столом Толя держал ящик со своим инструментом, сейчас его не было. Переносить или переставлять вещи с привычных мест Толя бы не стал, это не в его характере, как никто из мастеров не решился бы взять Толины инструменты. Значит, взял их сам Толя.

— Есть подходящее? — поинтересовался Техасец.

— Не, пойду там гляну, — Витя задвинул мешок обратно, даже не раскрыв, и ушел вслед за Леней.

Смутная догадка в считанные секунды превратилась в уверенность, не хватало только очевидного доказательства. Такое мог предоставить Леня. Разговорить его проще чем Мишу. Витя знал, что между Леней и Толей идёт конкуренция. Само по себе это казалось странным, поскольку заказы у них не пересекались. Леня специализировался на плосковыемчатой резьбе, а Толя — по рельефу. Иными словами, они занимались прямо противоположными типами работ. Да и сами были настоящими антиподами: Леня — тощий и пыльный флегматик, Толя — чернявый, коренастый крепыш, напитанный жизнерадостным солнцем родной Молдовы. Кстати, Толя представлял собой очередное доказательство пользы нестандартных подходов. За молдавскими тружениками давно закрепилась не самая лестная слава. Мол, если рабочий молдован — пиши пропало, руки приставлены к такому месту, что на них ходить можно. Толя же опровергал этот миф. Вкалывал, как робот, много и качественно. Витя разглядел эти способности и не повелся на общее мнение. Наверное, Леня завидовал Толиной легкости и сноровке. Между ними постоянно шла борьба. В сущности, совершенно абсурдная, поскольку каждый все равно оставался на своем месте. Но производственному процессу это не мешало, даже наоборот. Витя не сомневался, что Леня с радостью заложит Толяна. Вопрос только в том, стоит ли так поступать? Сделать одного из рабочих стукачом — поступок не дальновидный. Люди-то простые. Начнут качаться, ссориться. Как ни странно, но любая междоусобная вражда шла на пользу рабочим процессам, но ровно до тех пор, пока в нее не встревало начальство. Стоило этому произойти, и любой самый крепкий коллектив раскалывался на «государственников» и «оппозицию». Тут тоже был один нюанс. Все знали, что Витя в целом не против леваков. Если у рабочего хватало времени и сил выполнять заказы на стороне, не в ущерб текущей работе, так и пусть его. Иногда это даже оборачивалось на пользу. Левые клиенты в конце концов сами приходили к Вите с более крупными заказами. Однако чутье подсказывало, что Толя не просто левачит. Тут что-то другое. И если Леня подтвердит Витины опасения — это будет прямым стукачеством. Тогда, чтобы не допустить шатаний, придется уволить и Толю, и Леню, а сейчас это недопустимо.

Узкое, длинное помещение, со стеллажами вдоль стен служило хранилищем расходных материалов. Леня копошился возле стеллажей, заваленных образками досок, и бормотал себе под нос. На полу неровной башенкой были сложены найденные обрезки.

— Все нашел? — спросил его Витя.

— Бакаута нет, — чуть помедлив, ответил Леня. — То есть, есть, запсили куда-то… Я давно предлагал — раскладывать по сортам, ну или хоть по видам. Чтобы как в библиотеке… Ни кому на хрен не нужно. А вот так коснется…

Витя посмотрел на отобранные обрезки. Взгляд его зацепился за довольно большой кусок массивной доски из древесины ипе, бразильского ореха. Темно-коричневая поверхность, с небольшим уходом в красноту, фактура тонковолокнистая, с причудливым переплетением. Конечно, он рассматривал этот материал в качестве основного для будущих панно, проблема только в том, что цветовой спектр у этой древесины сильно играл, в зависимости от региона произрастания. Фактически придется каждую доску подбирать индивидуально. В этом смысле с ятобой работать было бы проще…

Витя поднял обрезок:

— Лёнь, пилани мне вот этот на три части. Бакаут сам поищу.

— Как знаете…, — Леня взял доску и почти уже вышел.

— Толя-то давно не работает? — как бы невзначай спросил Витя.

Леня явно замялся.

— Не работает? А когда он работал-то? — недовольно бормотал Леня. Он как будто бы и не отвечал на вопрос, а просто бухтел про себя. В то же время Витя видел, что Леня судорожно соображает, ищет как бы извернуться, совсем уйти от ответа.

Вите стало жалко его. Он решил не принуждать Леню к ответу. Да и сама его реакция достаточно красноречива.

— Ладно, иди. Разберемся…, — сказал Витя.

Леня с необыкновенной поспешностью выскочил из хранилища, но видимо с кем-то столкнулся.

— О, здорово! — услышал Витя бодрый голос Серого — их водителя. — Всё баклуши бьешь? По углам ныкаешься?

Серый был болтливым и бесцеремонным мужиком. Любил поиздеваться над Лениной угрюмостью, дразнил его «Лёнчик в тумане». Витю он не видел, поэтому говорил свободно.

— А я как пес с утра ношусь! Не то, что вы тут. Сидите себе, стружку снял, пошел чайку выпил. Да, Лёнь? Никто вас тут не трогает. А меня Валера задрочил — сил нет. Теперь еще молдавана этого, туда привези, отсюда забери! Я что ему таксист? Вот, гадом буду, пойду к Виктору жаловаться… Ты чего лыбишься-то, Ленчик? Вот, чудак! Куда пошел-то?

Вот так просто, все и прояснилось. Витя давно усвоил правило, чем меньше напрягаешь ситуацию, тем естественнее она разрешается. Валера гоняет Толю на левые заказы. Проблема обозначилась предельно ясно. На Толю он совершенно не злился. Глупо винить молоток за то, что он пришелся тебе на палец. А вот Валера… Витя жалел только о том, что этот вопрос не удастся отложить на потом. Однако главное — теперь он знает. Информированность — залог успеха в любом деле. В принципе, все складывалось даже не плохо. Толю он завтра по любому вытащит на заказ. Болезнью тот не отговорится. Значит, планы Валеры уже будут нарушены. Лучше всего будет, если он отправит кого-то другого доделывать Толину работу. Хорошо бы Леню… Витя решил это устроить. Отправит всех на склад, отбирать доску бразильского ореха, в мастерской оставит только Лёню. Или еще что-нибудь придумает. Пускай Валера подергается. Хотя все это не кстати, очень не кстати…

Спокойствие многих было бы надёжнее,

если бы дозволено было относить все

неприятности на казённый счёт.

Козьма Прутков