Сломанная любовь

Евсения Медведева, 2023

Я влюбилась с первого взгляда… Папина гордость, мамина радость… Отличница и жуткая скромница запала на татуированного парня с синими, как васильковое поле, глазами, показавшего мне все звёзды ночного неба. Мы хотели любить друг другу всю жизнь, правда оказалось, что мы не имеем на это никакого права… "Это во благо", – как мантру повторяли наши семьи, ломая нежную любовь… Но кто знал, что нам придётся пройти семь кругов ада, встретиться через девять лет и понять, что до сих пор любим. Вот только простит ли он меня? Ведь у меня секрет, который я хранила все эти годы…

Глава 7.

— Ну, красота же! — подруга закрепила на моей голове ободок со светящимися рожками. — Ты будешь порочным сексуальным дьяволом, а я скромным чёртиком. Севка с ума сойдет от костюмированного шоу.

— А представляешь, умом тронется? И вместо свадьбы отправится в дурдом, — я рассмеялась, с удовольствием рассматривая наши отражения в зеркале.

Катерина решила, что это слишком просто заявиться на мальчишник нашего лучшего друга в скучных платьях и организовала мини-экшн для него, чтобы мальчишник запомнился ему навсегда. Поэтому в зеркальном отражении теперь кривлялись две полусумасшедшие в слишком откровенных нарядах. На мне был красный короткий топ, что я отчаянно пыталась натянуть так, чтобы прикрыть пупок, и кожаные брюки, слишком сильно обтягивающие задницу.

Я не то что отвыкла от всего этого, я просто не успела вкусить подросткового всплеска сексапильности, будучи глубоко беременной. Огромные худи, трикотажные платья стали моими друзьями, а потом и вовсе осели в моем гардеробе навсегда. Некогда мне было мальчишек совращать, о сыне думать нужно было. Оттого и корёжило меня сейчас, а внутренний голос просто трубил: «Прикройся!». Да я бы и рада была, но в учительском скромном платьице меня вряд ли пустят в клуб, да и друзей бросать не хочется.

— Убери свои руки от своего шикарного тела, Олька, пока я тебе по заднице не надавала, — зашипела подруга и всё же не удержалась, отвесив звонкий шлепок по моей пятой точке.

— Кать, ну почему я в красном? Пусть Наташка наденет этот костюм, а мне так хорошо будет её белый сарафан.

— Вот скажи, Сладкая, ты сильно удивишься, увидев Соколовскую с рогами чёрта?

— Нет, конечно! — прыснула я смехом. — Она с ними родилась, Наташку не знаешь, что ли?

— Вот! Поэтому будем бить Севку в самое сердце. Тебе придётся сбросить свои ангельские крылышки и передать их на один вечер нашей любимой подружке, ну а сама побудешь чертовкой. Ну, ради меня, Олька. Я прошу тебя.

— А ты чем поразишь его, а? — прищурилась, рассматривая довольную моську Ростовой. — Ты иногда ещё та заноза.

— А я не смогла добыть костюм дракона. Машка, сука, весь кислород перекрыла!

— Кать, может, без меня? А? — застонала я, делая последнюю попытку отлынить от мальчишника. — Мне завтра тащиться через весь город, между прочим, к черту на кулички!

— Машину мою возьмешь, Царёв мне свою безопасную карету подогнал, категорически запретив передвигаться на моей ласточке. Пользуйся, сколько душе угодно, — Катя крепко схватила меня за запястье и потащила на первый этаж, где за круглым столом сидели наши бабушки. У Алечки даже карты из рук выпали, когда она увидела меня в таком обличии, чем поспешила воспользоваться бабушка Катерины, изучив расклад вечной соперницы.

— Оля-я-я! — бабушка схватилась за сердце, потом подскочила и стала кружить вокруг меня хищным орлом. — Вот это я понимаю, училка начальных классов. Вот это я понимаю, настрой на приключения. Так, Катерина, даже не думай возвращать её домой, пока она не склеит какого-нибудь захудалого мужичонку. Можно сразу двух! Ясно?

— Есть, мой фюрэр, — Катька вытянулась по струнке, отсалютовала и, бросив в свою старушку воздушным поцелуем, потащила меня на улицу. — Вот ключи, документы под козырьком. Заберешь Наташку и встретимся у клуба.

— Зараза, а не подруга, чес-слово, — прошипела я, смотря вслед удаляющимся габаритам авто Ростовой.

Деваться было некуда, Соколовская мне не простит, если я сейчас позвоню и всё отменю. Она — не Катька, церемониться со мной не станет. Села в машину, сжала руль, не решаясь завести двигатель. Будто мешало что-то, отговаривало, маня соблазном вернуться к себе, смыть этот яркий макияж и лечь на веранде с книжкой Драйзера. Но, как ни странно, меня останавливала красивая блондинка, что с интересом наблюдала за мной в отражении зеркала заднего вида. В ее взгляде был упрек. Она с нескрываемой грустью смотрела на меня, обжигая разочарованием от моей трусости. Эта девочка, в отличие от меня, не стеснялась признаться самой себе, что жутко устала. Что всё, что ей сейчас хочется — отпустить гнетущую реальность и окунуться в другую жизнь, в которой нет счетов, обязанностей и мук догоняющего прошлого. Смотрела с мольбой о глотке свежего воздуха, о капле безрассудности. И я не устояла.

— Хорошо, Сладкая, — выдохнула, завела машину и помчалась навстречу приключениям. — Ради тебя…

Я больше не терзала себя бесполезными мыслями, не жалела и, уж тем более, не собиралась портить вечер девчонке с грустными серыми глазами. Успокоилась и отпустила ситуацию, позволив себе один вечер беспечности. Хватит думать. Просто танцуй!

А я так и сделала, вернее МЫ сделали. Ворвавшись в ночной клуб, где проходил мальчишник Севки, мы сразу бросились на танцпол. Такой бури эмоции, что накрыла меня с головой, я давно не испытывала. Казалось, что мозг отключился полностью, а телом управляют бушующие эмоции. Единственное, о чем я жалела — что поперлась сюда на машине. А так хотелось позволить себе чуть больше, чем привыкла…

Друзья Севки даже не удивились нашему появлению, потому что мы были неразлучны. И, тем более, в столь знаменательный день. Ну, не могли мы пропустить проводы Батюка во взрослую семейную жизнь. Эта весна принесла слишком много перемен: Катерина как-то внезапно объявила о свадьбе и сделала вид, что просто забыла познакомить нас со своим женихом, Севкина девушка забеременела, поставив перед другом ультиматум, ну, а мою дорожку внезапно перебежал Королёв… Слава Богу, у Наташки все нормально.

Вспомнила его имя и снова дрожь охватила. Я до сих пор по ночам в мечтах рисую картинки, что могли случиться: пышная свадьба, белое платье, совместные завтраки по утрам, надпись на асфальте: «Спасибо за сына». Это гипотетическая реальность, альтернативная и совсем не воплотимая. Я уже никогда не стану той счастливой девчонкой, а Мирон больше не проводит меня до дома.

Восемь лет меняют людей до неузнаваемости. Мы сами не замечаем, как быстро обрастаем черствой коркой, как тухнет взгляд, как меняется речь… Но Королев и это перевернул! Да, очерствел, да, раздался в плечах, и да, возмужал. Но вот взгляд! Я снова закинула голову, всматриваясь под самый потолок, где сквозь мутность кальянного дыма моргал стробоскоп, так напоминающий мне взгляд Мирона. Он то взрывается искрами, то затухает, погружая меня во тьму.

Тряхнула головой, пытаясь выкинуть его образ из головы и снова начала двигаться в такт музыке. Вбирала эмоции, вслушивалась в голоса, смех, впитывала счастье. Как мне не хватает этого… Несмотря на шум и вечно толкающуюся толпу, я расслабилась. Даже допустила мысль, что сегодняшний вечер принесёт в мою душу спокойствие, пусть и на пару часов. Но как же сильно я ошибалась…

— Не передумаешь? — Наташа, что отплясывала рядом со мной, внезапно напряглась, а потом и вовсе остановилась, сконцентрировавшись на Севке. Внезапно оттолкнула меня, пробираясь к уже пьяненькому другу, который танцевал вокруг Катерины свой отвязный танец престарелого орангутанга. — Батюк! Ты меня слышишь?

— Соколовская, отстань, а? У меня маль-чиш-ник! — он сверкнул недобрым взглядом и снова вернулся к танцу. — Ты почему такая приставучая? В школе мне проходу не давала, вечно со своими нравоучениями лезла. Знаешь ли, мне и одной Ростовой иногда много, — Сева махнул большим пальцем руки по горлу, замер, внимательно осматривая застывшую ледяной глыбой посреди беснующейся толпы Соколовскую, и отмахнулся. — В печёнках сидишь!

— А я, что, тебе не подруга? Только Ростову слушать готов? — внезапно заверещала Наташа, хватая Севу за руку. — Катька, хоть ты скажи ему, чтобы передумал, пока не поздно!

— Наташ, ты о чём? — Катя бросила на меня удивленный взгляд и попыталась обнять Соколовскую, но та ощетинилась дикой кошкой и резко отбросила её руки.

— Вы все глупые и слепые! Катерина, если он для тебя важен, то ты поговоришь с ним! — Соколовская пыталась переорать музыку. — Скажи ему, что нельзя ему на ней жениться!

Мы перестали двигаться, а время замерло. Звуки, крики стали стихать, будто воды в уши налили. Все смотрели на Наташку, что глаз не сводила с раскрасневшегося Севы. И никто не решался разрушить напряженное молчание.

— Это ещё почему? — Сева сделал шаг навстречу Соколовской, сложил руки на груди и чуть наклонился, чтобы в глаза её заглянуть.

— А потому что не любит она тебя, — зашептала Наташка, а этот звук был громче крика. Я зажала руками рот, встала позади Ростовой, что покачивалась от шока, будто в обморок собиралась рухнуть. Мы схватились за руки, пытаясь справиться с состоянием, что оглушило нас. Смотрели на замершую парочку, испепеляющую друг друга обжигающими взглядами. Они стояли молча, даже не думая сдаваться в немом поединке. Это было какое-то понятное только им сражение, проиграть которое не могли ни он, ни она. Сева лишь руками отталкивал напирающую толпу, что подталкивала их друг к другу всё ближе и ближе.

— Ты пожалеешь, Батюк! — снова зашептала подруга, а из глаз её хлынули слёзы. Капли огромными ртутными шариками сбегали по щекам, падали на белый сарафан, оставляя черные разводы от туши. — Только поздно будет. Приползёшь, умолять будешь, вот только я выстрою каменную стену между нами и даже слушать не стану… — сказала она и рванула, теряясь в толпе.

— Сука! — взревел Батюк, закидывая голову. Его огромные ладони накрыли лицо, словно спрятаться хотел.

— Сева? — Катя схватила друга за руку, пытаясь поймать его растерянный встревоженный взгляд. — Поговори со мной? Сева, поговори?

— О чем? — Сева бросился к нашему отдельному залу, где веселились парни. Выхватил из рук друга сигарету, затянулся и шумно выдохнул облако дыма под потолок. Мы застыли, наблюдая за другом, который сам не курит и курящих презирает. А сейчас он так органично сжимал фильтр большим и указательным пальцем, щурился от едкого дыма, что попадал в глаза, и рассматривал нас по очереди. — О чем, Катя?

— О том, чего я не знаю…

— А чего ты удивляешься? 1:1. Ты мне тоже про своего жениха-миллионера не рассказала. Откуда он взялся? А? О чем рассказать?

— Сева, — Катя сделала шаг назад, упираясь спиной мне в грудь. Я обняла её, давая ощутить поддержку.

— О чем? — Сева нагнулся к ней, прищурился, а потом стал медленно переводить взгляд в мою сторону. — Или о том, что Сладкова все три дня сплава рыдала в душе? А может, Катьке рассказать, что я видел?? Ты же по-любому ей ничего не рассказала!

— Замолчи…

— Ты думаешь, я совсем дебил и не узнал его? — рассмеялся Батюк, схватил меня за руку и выдернул к себе. — Это он? Отвечай, Оля! Это он?

— Отвали, Сева!

— Я ему все хлебало размажу…

— Замолчи!!!! — взвыла я и бросилась вон, пытаясь заглушить его крик отчаянья, летящий прямо в спину.

— Как же так получилось, что мы ничего друг о друге не знаем? — Сева не унимался, пытаясь догнать меня. Рука его то и дело соскальзывала с плеча, в попытке поймать, но я и не думала сдаваться. Бежала со всех ног, расталкивая толпу, пока не выскочила на улицу, но и тут меня ждал сюрприз! Я со всей силы врезалась в чью-то твердую, как камень грудь. Свежий, по-весеннему обманчивый ветер закружил мои волосы в своем танце, окуная в море табака, ванили и аромат сладкой газировки…