Играя с ветром

Евсения Медведева, 2023

Знаете, говорят, что когда тебе плюют в спину, значит, ты на несколько шагов впереди, так вот… Смотреть вслед любимому мужчине означает, что он ушёл. Народная мудрость… Горькая, но зато честная… Любила его со школы, пока он не опозорил меня прямо на школьной дискотеке на глазах у одноклассников! Подонок? Да… С тех пор я и вычеркнула его из своей жизни навсегда. Если бы не та злосчастная ночь в баре спустя много лет… А теперь? Теперь он уходит к той, что ждёт от него ребёнка, думая, что поступает правильно. Но он не знает, что под моим разорванным в клочья сердцем бьётся ещё одно… Крохотное, беззащитное и уже преданное…

Глава 7

— Японский городовой… — выругалась Люся, входя в квартиру. — Ника… Ты же недавно закончила ремонт!

— Ой, Курочкина, замолкни! — я с сожалением осматривала ободранные от старых обоев стены, снятый потолок и гору обуви, что я пыталась высушить специальными приспособлениями. — Если бы не Лёва, я бы утопилась. Честное слово! Вот прямо в той луже.

— Мужик! Я даже удивлена, — Люся с сожалением осмотрела «братскую могилу» красивых туфелек, горько хмыкнула и пошла за мной.

— И не говори, он так быстро сориентировался, будто его топят дважды в день. Я сантехника две недели ждала, чтобы новую ванну установить, а он в пять утра их поднял, заставил приехать и исправить всё, что было в их силах. А ещё, Люся, он сам поговорил с соседями снизу, избавив от долгих объяснений, что я не верблюд, — выдала подруге тапочки и махнула в сторону кухни, что пострадала меньше всего. Вот! А мама говорила, что моя идея сделать высокий подиум, чтобы выровнять уровень пола с балконом — бред. Будто знала, ей Богу! — Ещё и бандуры эти притащил…

Проснулась я после всемирного потопа в одинокой пустой постели, и лишь терпкий аромат напоминал, что я не сбрендила, и мне это вовсе не приснилось. Вскочила и стала обходить пустую квартиру, но нашла лишь гудящие коробушки, а на столе инструкцию и телефон мастера, которому нужно было позвонить. Исчез Лёва, как лёгкий эротический сон…

Я пнула агрегат, что уже вторые сутки бухтел, осушая мою квартиру. Бесил, конечно, но без него я будто жила в сауне, особенно днем, когда солнце отчаянно испаряло влажность в квартире.

— Мы точно о Лёве говорим? — Люся села на мягкий диван, подобрала ноги и нахмурилась, будто сверяя факты.

— Меня прокляли, а его вылечили? — рассмеялась я, разливая зелёный чай с мятой по чашечкам.

— Точно! Это все ваш поцелуй!

— Какой ещё поцелуй? — я напряглась, потому что Люси в машине просто быть не могло!

— Ника, да весь бар видел эту тропикану. Вы ж чуть диван к чертям не спалили, а про конкурс я вообще молчу! Чибисов аж растерялся и яйцо мне прям на груди раздавил, — Люся открыла коробку с моими любимыми эклерами из соседней кондитерской. — Слушай, Сквознячок, а чего ты его в оборот до сих пор не взяла?

— Какой оборот? Люся, ну какой оборот? Мне к врачу надо! К врачу! Я ж не помню ни хрена! Скажи, может, это опухоль? — я в тысячный раз ощупывала черепушку, каждый раз скользя по новой шишке на затылке. — Вот здесь, пощупай.

— Я тебе, че, МРТ на ножках? — шикнула смехом подруга и отвесила мне звонкий щелбан за страшную мысль, что я по слабости впустила в голову.

— Я уже устала вспоминать. Люсенька, скажи, что ты всё-всё вспомнила!

— Нет, — выдохнула подруга, откинулась на спинку и стала растирать переносицу. — Надо собрать этот пазл! В бар мы пришли вместе, Мишель убежала, за ней рванул Керезь, так?

— Ага.

— Дальше я пошла к шефу, а по пути познакомилась с теми красавчиками. А когда хотела тебя пригласить за наш стол, увидела, что и без меня тебе не скучно, — не удержалась от едкого замечания Люсинда. — Хотела было вернуться в жаркую компанию мужичков, как, сука, Спиренков из досудебки, вытолкнул меня на сцену.

— А Чибисов откуда взялся? — я очень увлеклась, закидывая в рот одну шоколадную конфету за другой.

— А я не хотела со Спиренковым в конкурсе участвовать, поэтому и вытянула из зала Чибисова, — Люся сжала губы, как делала это всегда, когда начинала особенно осторожно фильтровать вылетающие слова.

— Так вы знакомы? — полушёпотом выдавила я, пытаясь не спугнуть разговорчивость подруги.

— Нет, Ветер, я первому попавшемуся дала себя помацать! — всплеснула руками Люся и отвернулась к окну. — Виделись в прокуратуре. Два раза…

Зависшую тишину взорвал наш с ней смех. Эх… Девочкам всегда нужно или посмеяться над бедой, или от всей души поплакать. Мы выбрали смех. Обнялись и гоготали во всё горло, лавируя по тонкой грани слёз. Не контролировали громкость, выплёскивая всё напряжение, в плену которого находились все эти дни.

— Приличная женщина, — выдавила я.

— И не говори, — Люся стёрла слёзы и достала из сумки ежедневник. — Значит так, я была в баре и попросила посмотреть видео с камер.

— Ой! Точно! — заверещала я и запихнула в рот целую шоколадку. — Какая же ты умная!

— Умная-то умная, вот только записи там обрываются ровно на том моменте, когда мы пересели с теми мужиками от барной стойки за столик, — Люся грызла колпачок ручки и напряженно смотрела в аккуратно воссозданную картинку на странице ежедневника. — С виду всё было так прилично. Ели, пили… Пили, ели… — шептала Люся, вновь и вновь перечитывая страницу, исписанную мелким аккуратным почерком. — А потом бах… Тот, что с татуировкой на руке, разливает по столу бокал вина, и запись обрывается.

— Это ещё почему? — я выгибала голову, пытаясь понять, что же там такого интересного написано.

— А потому что мы пропустили всё самое интересное, Ник. Оказывается, что в том баре произошла какая-то эпичная драка. Двое мудаков отлупили какую-то компанию, представляешь? Ну, а там, где одна драка, там и массовый беспредел. Кстати, бар до сих пор закрыт на ремонт, поэтому лучше бы вы с Донием сожгли его, дали бы шанс на страховку бедному владельцу, — горько вздохнула Люся, показывая мне фото когда-то шикарного бара. — И это в приличном месте, Ник. Что за придурки устроили там погром? Но этого мы не узнаем, собственно, как и имена парней, с которыми познакомились. Кстати, а ты не помнишь, как их зовут?

— Не-а, — отмахнулась я, потому что даже вспоминать их было почему-то неприятно. — А коллеги? Люсь, это же был благотворительный вечер вашей конторы! — осенило меня. — Ну не мог же никто не видеть, как нас с тобой похитили?

— Ника, к тому времени из трезвых там остались только официанты. Кого спрашивать-то? У нас пол-офиса с фингалами, как после Куликовской битвы, — Люся выругалась и перечеркнула какую-то надпись, обведенную в кружочек миллион раз.

— А Шкапчик? Ну, тот охранник на входе, помнишь? Ты еще к нему подкатывала!

— Ничего я не подкатывала! — возмутилась Люся. — Да и обиделся он за Чибисова… Не понравилось Шкапчику, что я в конкурсе участвовала, даже помочь с видеозаписями отказался. Пришлось искать телефон владельца.

— Точно! Ты же говорила, что Чибисов этот мент? Так пусть поможет? А давай ему заявление напишем? — я вскочила на ноги и стала расхаживать по кухне, то и дело поправляя широкие велюровые кресла изумрудного цвета. — Позвони ему!

— Не буду, — буркнула Люся и закрыла лицо ладонями.

— Стоп! — осенило меня. Какая же я ду-у-ура! Я настолько зарылась в самобичевание, что так и не спросила, где это проснулась моя Милка! — Ты что, у Чибисова проснулась, гадюка такая?

— А что это я гадюка? — вспыхнула Люся и стала ходить по кухне за мной, как хвостик. — Я хотя бы знаю своего маньяка в лицо, а ты вообще проснулась хрен знает где!

— Точно… — захныкала я, скатываясь прямо на пол. Поджала ноги, обняла колени и вновь горько расплакалась. — Мила, мне страшно.

— Не реви, Ветерок, — подруга опустилась рядом, обняла и зарылась мордочкой в моих волосах. — Зато у тебя появился защитник. Лев он, или кто?

— Мила, ты сама-то веришь в то, что говоришь? Лёва — великий пофигист и бабник! Он же ни одной юбки не пропустит.

— Это да…Но ещё несколько дней назад я была уверена, что он яйца свои сам почесать не может, не то что прекратить потоп. А тут бах… Шкатулочка-то с сюрпризиком оказалась.

— Это точно…

— Ну? А теперь скажи, что Лёвушка хороший? — подруга заговорщицки заиграла бровью. — Скажи, Сквознячок… Я помню, как ты пряталась в спортзале, наблюдая, как он с парнями в баскетбол играет.

— Скажу, если признаешься, что Чибисов тебе в душу запал, — смахнула слёзы, наблюдая, как щёки моей Милки наливаются румянцем смущения. — Кстати, как его зовут-то?

— Да не помню я, — неправдоподобно отмахнулась Люся. — Не птица, и ладно…

— Ой, Курочкина! Два тебе по орнитологии!

— В смысле? Что, оп-я-я-я-ять? — взвыла она, сползая всем телом на пол. Я хохотала так, что лёгкие горели, в то время как подруга корёжилась, извергая тонны проклятий в адрес всего животного мира, что попадался на её пути. Подруга моя была всегда влюбчивой, за это и поплатилась тремя отметками в паспорте, вот только мужья её были все, как на подбор: Козлов, Баранов и Курочкин…

— Как твой «куриц»? — Милка всегда придумывала смешные прозвища своим мужьям, над которыми мы сначала посмеивались в узком кругу, но вскоре их имена стирались из памяти, оставляя «Козликов», «Бяш» и «Кур».

— Подала заявление на развод, — хоть Милка и вздохнула горько-горько, но сверкающие азартом глаза слепили, выдавая эту шикарную брюнетку с потрохами. — А он плачет второй день у своей матушки на груди в МОЕЙ квартире. Можно я у тебя поживу пару дней? Пока он зализывает обиду, а потом я отправлюсь в отпуск, где меня ждёт море, пляж и загорелые мужчины…

— Оставайся. Мой ковчег — твой ковчег. И заметь, без кур, козлов и баранов… Я хоть покормлю тебя, — ткнула подругу, с удивлением осматривая откуда-то взявшуюся стройность. Лицо её так изумительно заострилось, подчёркивая глубину зелёных глаз, острый носик и дерзкие скулы. Люся довольно посматривала на своё отражение в зеркальной поверхности духового шкафа и не могла сдерживать улыбку. Хорошо ей было, а это не скрыть… Влюбилась, Люсинада… Ой, влюбилась…

— Сама ешь, вон, кожа да кости, — она вернула мне тычок под рёбра, а потом начала щекотать.

Мы ещё долго смеялись, пытаясь не думать о той треклятой ночи в баре, и смотрели в интернете виды птиц, чтобы моя подруга вновь не попала впросак.

И сердце вроде отпускать стало. Лёгкий перезвон счастья стал заполнять душу, вот только занозой сидела досада. Мой внезапный рыцарь не написал ни единого словечка за всё время своего отсутствия! А вдруг… Вдруг… Вдруг у меня крышу тут сорвало?