Хмельная балка

Евграф Жданко

Основано на реальных событиях. Время действия – вторая половина двадцатого века. Место действия – одна из южных провинций Советской России.

© Евграф Жданко, 2022

ISBN 978-5-4490-2069-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Хмельная балка

Пролог

«Давай, давай, мотоциклетка!

Трещи, покуда я на взводе,

Покуда ладная соседка

Сидит и ждёт… И в этом роде.

Пускай сорвётся мне навстречу,

Повиснет жёрновом на шее;

А я засосом ей отвечу…

Давай, вези меня скорее!».

Так зоотехник наш совхозный

Спешил с работы на свиданье,

Забыв про всё: про дух навозный,

И про телят, и про собранье,

Куда с отчётом о прививке

Был строго вызван накануне.

Все мысли были о наливке

И разбитной молодке Дуне.

Чух-чух — и встал «конёк» ижевский

В версте от фермы, у оврага.

«Ха-ха, — подумал Василевский

(наш зоотехник), — скиснет брага,

Да и Дуняша…»… Недовольно

Достал ремонтную котомку,

Полез под картер и невольно

Переключился на поломку.

«Что ж, не просили мы о худе,

Да, видно, худо к нам бежало…

Тэк, здесь нормально… Знали б люди,

Когда беда… О! Вишь, зажало…

И тут нам надобны кусачки;

А вот кусачек-то и нету…

Ну, чёрт! Придётся на карачки

Да подтащить поближе к свету».

Уж вечер поздний опустился,

За дальним лесом солнце село;

Наш Василевский притомился,

Однако ж сделал своё дело;

Стерев подтёки на ботинке

Обрывком старого обшлага,

Он по извилистой тропинке

Пошёл к ручью на дне оврага.

Мысль в голове почти уснула,

И ноги стали точно вата.

«Эх, если б тягу не рвануло,

Как раз успел бы до заката;

Теперь нарвусь на нервотрёпку», —

Подумал наш герой уныло,

Не замечая, что и тропку

И спуск нахоженный размыло.

И тут случилось то, что все мы

Рукой судьбы зовём привычно

(увы! печальной этой темы

не избежать нам, как обычно):

Пётр Василевский оступился

И, по известному закону,

Всей своей массой покатился

Вниз по обрывистому склону…

Глава первая

Вихрь нашей жизни — как позёмка,

Что зимним вечером играет:

Шуршит порывами негромко

И в гребни памяти сметает

Людских судеб, пропахших бытом,

Часов и дней крутую соль.

И глохнут в коконе укрытом

И чей-то вздох, и чья-то боль.

Иное время наступило,

Иные песни зазвучали;

Не всякий вспомнит, как всё было,

Что было после, что вначале…

Кто постарел, а кто и помер,

Другие дети во дворе,

И дом другой, и новый номер.

Лишь лес всё тот же на горе.

Всё так же сплетницы-осины,

Листву по осени роняют;

Всё так же тёмные низины

Ручей петляющий скрывают;

Всё так же эхо отдаётся,

Когда аукнешь наугад,

А вниз по склону тропка вьётся —

Совсем как сорок лет назад.

Что у кого происходило

В те сорок лет, судить не смею;

Кому-то крепко подфартило,

Кому-то — нет, свернули шею;

А кто-то упряжь как собака

Волок упорно день за днём…

Что ж Василевский наш, однако? —

Пора нам вспомнить и о нём.

На дне заросшей котловины,

Меж ив заплаканных стволами,

Седых от клочьев паутины,

В траве, объеденной козлами,

Лежит Петруша, еле дышит,

Как плеть безжизненна рука;

Он ничего ещё не слышит:

Он без сознания пока.

Уж ночь прошла, роса сверкнула

В лучах, пробившихся сквозь кроны,

И небо точно развернуло

Лазурный стяг, и будто стоны

Из-под замшелого завала

Слышны, и что-то говорит

Нам, что опасность миновала…

Наш Пётр очнулся и сидит.

Минута, две, ещё минута…

Виски пульсируют от боли…

Мысль ускользает почему-то,

Во рту горчит и привкус соли…

Всё тело ломит, как на дыбе,

Озноб — нет слов, чтоб передать…

Прильнув щекой к торчащей глыбе,

Пётр попытался всё же встать.

Не тут-то было, ноги-руки

Не очень слушались беднягу;

Превозмогая стойко муки,

Кой-как, хватаясь за корягу,

Он принял положенье «стоя»

И так — ещё минуты две,

Пока мозги от разнобоя

Освобождались в голове.

«Где я и сколько провалялся

В лесу без памяти? И что же?

До Дуни так и не добрался…

Да и работа… Нет, негоже

Так запускать дела в отключке,

Пора скотину прививать.

Не уложусь — начнутся взбучки,

Пойдут стыдить, критиковать…».

Вот так прикинув перспективу,

Пётр Василевский по тропинке

Заохал кверху, к коллективу,

К любимой в общем-то скотинке,

К привычным дням по разнарядке,

Когда решают всё за нас…

Но что-то с сердцем: точно схватки,

Как будто всё в последний раз.

• • • • • • • • • •

В изрядной мере потрясённый

Пред ним открывшейся картиной,

Стоит герой наш и суконный

Картуз снимает с глупой миной

И чешет маковку, желая

Понять, что — правда, что — мираж.

Но в чём же дело, и какая

Картина эта, в чём пассаж?

Где налитыми колосками

Ржаное поле колыхалось —

Пустырь, заросший сорняками,

Хлебов в помине не осталось;

Прогнивших дисков от сцепленья

Скучают груды тут и там;

Цепей разрозненные звенья,

Истлевший тент и прочий хлам…

«Вот так петрушка, снится, что ли?» —

Подумал Петя и трусцою —

Туда-сюда, и в лес, и в поле;

И под кустом, и под сосною

Он мотоцикл свой суетливо

Давай искать, ругаясь вслух.

Но тщетно всё: кругом крапива,

Бурьян высокий да лопух.

«До фермы надо бы хоть пёхом,

Но побыстрее мне добраться,

А там-то все вопросы чохом

Уж как-нибудь, да разрешатся», —

Смекнул Петруша, огляделся

И зашагал во весь опор

Туда, где вроде бы виднелся

Знакомый с детства скотный двор.

• • • • • • • • • •

Каким гнетущим запустеньем

Петрушу встретили постройки,

Что наполнялись оживленьем

Ещё вчера во время дойки:

Лишь развороченные стойла,

Остатки сгнивших половиц

Да два корыта из-под пойла;

На всём помёт мышей и птиц.

В углах — обрывки паутины,

Опоры с признаками тлена;

Кой-где завалы из мякины

И унавоженного сена.

И запах плесени подвальной

Повис в пространстве нежилом —

Как символ смены вех тотальной

И веры, пущенной на слом.

«Ну что ж, пройдёмся до усадьбы,

Посмотрим, там что приключилось.

Эх, что-то тошно, пожевать бы.

А Дуня, видно, не ложилась…».

И, поднимая клубы пыли,

Пётр двинул в сторону холмов,

Чьи склоны густо облепили

С полсотни стареньких домов.

Пустынны улицы посёлка,

Людьми кишевшие, бывало;

Из рощи вырулила тёлка,

Прошла степенно и пропала.

И снова тихо, как в пещере,

И жизнь надолго замерла…

«Коровы есть по крайней мере, —

Петро подумал. — Во дела!».

Покрыв до центра по проулку

С полкилометра расстоянья,

Пётр завершил свою прогулку

У двери каменного зданья,

Что было, помнится, конторой

Совхоза «Ленинский закал»,

Дорожку тайную к которой

С известных пор Петруша знал.

(Его Авдотья счетоводом

Уж с год работала в конторе,

Сводила днём приход с расходом,

По вечерам же пела в хоре;

Не отличалась нравом строгим

И потаскушкою слыла.

Слыла, но всё ж, на зависть многим,

Зазнобой Петиной была.)

Конец ознакомительного фрагмента.