Попал так попал

Евгения Потапова, 2022

В книжках все так замечательно и просто, а вот когда сам попадаешь в не то время, и не в то тело, попробуй справься с окружающим миром.

Глава 8 Сплошная жесть

Суп сварился, и Влад начал искать, куда его налить. Тарелок он так и не нашел.

— Мамка, ты чего ищешь? — спросил пацаненок.

— Тарелки.

— А нет у нас тарелок, только одна миска батина. Ты туда еду наливаешь, все садятся и едят из нее. Вернее сначала жрет батя, а потом мы доедаем, что там, на дне останется.

— А если ничего не остается? — поразился Влад.

— Редко такое бывает, тогда в миску кипятка нальем, побултыхаем и хлебаем.

— Жесть, — это единственное слово, которым можно было описать всю окружающую действительность.

— Ты, кстати, ешь самая последняя, — заметил мальчишка.

— Значит, я работаю, готовлю, покупаю еду, рожаю детей, стираю, ублажаю мужа, убираюсь, и ем самая последняя?

— Ну, в общем да, — кивнул Иванко, — Если бы младшей была сестра, то она ела бы последней. Так как она старшая и почти невеста, то ее голодной оставлять нельзя. За нее могут и хороший выкуп дать. Я парень, будущей мужик, мне тоже нужно регулярно есть. А баб много, так батя говорит.

— Еще раз повторю — козел твой батя, — ответил Влад, — Это получается, он сидит, жрет, а все остальные смотрят?

— Ну, да, а что тут такого? Обычно он на дне жижку оставляет. Это еще у нас мало детей. В некоторых семьях младшие вообще ничего не получают, перебиваются корками.

— Так хлеб все же дается? — спросил Влад.

— Да, — кивнул мальчишка, — Но совсем немного, чтобы потом живот не болел.

— Нормальненько. Дети тут мрут, как мухи, видать.

— Мруть, так баба еще родит. Это ты, мать, только нас двоих выродила, потому что батя тебя лупит все время, а в других семьях постоянно баба беременной ходит. Батя говорит, что ты у нас убогая и больная.

— А ты, дурачок, все за ним повторяешь, — не выдержал Влад.

Он взял большую миску налил туда несколько половников супа и поставил на стол. Иванко придвинул миску к себе и запустил ложку.

— Бати нет, значит, я ем первый, я же мужик, а ты подождешь, — важно сказал мальчишка.

Тут же получил горячей поварешкой в лоб.

— Кто на пожрать заработал и приготовил, тот и мужик, — ответила Владка, выдав пацану кусок хлеба и устроившись рядом на стуле.

Миску поставил между ними.

— Ешь, и не выпендривайся.

Иванко потер лоб ручонкой, но возражать не стал, принялся наравне с матерью хлебать суп, да жевать свежий хлеб. Нашел кусочек мяса и придвинул его к матери.

— На, мамка, тебе мясо, ты заработала, — уважительно сказал он.

— Лопай, там еще есть, — кивнул Влад.

Заскрипела дверь и в дом ввалилась Любавка. На челюсти у девочки красовалась свежая ссадина.

— Бери ложку, и садись есть, — скомандовал Влад, — Вон там хлеб.

Девчонка кивнула, и устроилась рядышком, два раза ее не надо было приглашать.

— Мясо? — удивленно спросила она, выловив кусочек из миски.

Она хотела отдать его брату, но тот помотал головой.

— Там еще есть, всем хватит. Нам вообще мясо редко перепадает, только если после бати косточки поглодать. У него зубов мало, не все может обгрызть, нам остается немного, — пояснил Иванко, — А вот, чтобы вот так мясо плавало, не было никогда такого.

— Я уже понял, что жили вы, мягко говоря, фигово, — вздохнул Влад.

— Любавка, а тебя тоже с работы выгнали? — спросил мальчишка.

— Да. Ко мне начал Альберт приставать, завалил меня на кровать и полез под юбку. Я ему в переносицу съездила кулаком, а он мне в челюсть зарядил, а его толкнула, и он упал. Я убежала.

— Чего ты сопротивлялась? Может быть, тебя в жены взял, — деловито спросил Иванко.

— Ты его видел? Он же весь в прыщах, и ему тринадцать лет. Кто бы меня в жены взял. Ты же знаешь, они своих сыновей с четырнадцати лет женят. Да и вообще, не хочу я замуж. Не хочу, как мамка наша жить, — стукнула маленьким кулачком Любавка.

— Так, дети, дайте пожрать. Потом будем выяснять, кто и куда пойдет замуж и во сколько лет, — прикрикнул на них Влад.

Он сильно пожалел, что теперь он баба, а не мужик. Сейчас бы накостылял этому Альбертику, мама не горюй, вот только нельзя этого делать, могут и полицию вызвать и санитаров. А детей в таком мире одних нельзя оставить, тем более они потеряли работу.

Доедали суп уже молча. Иванко после обеда сгреб все крошки со стола, высыпал в миску, плеснул туда горячей воды, побултыхал по стенкам и вылил себе все в рот.

— Ты не наелся? — изумленно спросил его Влад.

— Наелси, — кивнул мальчишка.

— Тогда зачем вот так сделал?

— Так чего добру пропадать? — удивился паренек, — Еда не должна отправляться в помойное ведро.

Любавка сидела на топчане и рассматривала купленную ткань.

— Это тебе на платье или на сарафан, или на что там еще, — кивнул Влад, — Вон косынка еще лежит, тоже тебе.

— Ой, спасибо, мамка, — кинулась девчонка обниматься, — Как хорошо, что ты сошла с ума, а то бы все деньги бате отдала, а он бы пропил.

— Какой приятный комплимент, — расхохотался Влад, — Только шить я не умею. Сама сможешь? И юбку мне тоже надо. Но только такую, как фартук, чтобы можно было скинуть в любой момент.

— Шить я умею, — ответила Любавка, поглаживая ручками новую ткань, — Сейчас я тебе такую юбку сошью, что все ахнут.

— А ты не пробовала к портнихе устроиться в помощницы? — спросил попаданец, рассматривая, как девочка стала раскладывать ткань на столе.

— Не возьмут, если не покажешь, хоть одну сшитую вещь. Они там и шовчики все смотрят, и покрой, — покачала головой Любавка.

— Ну, вот и покажешь им свое новое платье, или чего ты там сошьешь.

— Я попробую, — девочка серьезно посмотрела на мать, — Папка говорит, что если я пойду в портнихи, то зазнаюсь, сниму себе комнату и буду жить отдельно. Тогда за меня нельзя будет большой выкуп потребовать, да и замуж могут не взять. Лучше работать на грязной работе, чем стать зазнайкой.

— Ааааа, — простонал Влад, — Что за мракобесие.

Он почесал голову.

— Иванко, сгоняй за водой, я башку помою, чешется жутко, — сказал Влад и снова пошкрябал пятерней голову.

Стащил с себя косынку и дети ахнули.

— Мамка, где твоя коса? — с ужасом спросил Иванко.

— Отрезала этот вшивый домик.

— Нельзя, нельзя, что ты сделала? — запричитала Любавка, — Теперь батя может тебя из дома выгнать, только блудливым женам мужья космы отстригают, чтобы все видели, что они слабые на передок.

Влад выругался и снова на голову повязал косынку.

— Да плевать на вашего батю, на эти зверские порядки, на всю эту жесть беспросветную, — сорвался он, — Тащи воду, пацан, буду чертовых вшей изводить. Это не жизнь какая-то, а сплошное адовое мучение. Это меня за все мои грехи в такое место отправили, но вроде баб с детями никогда не обижал, только всегда старался защитить, да оберечь, да вот же наказание.

— Мамка, от вшей надо было голову дустом помазать или керосином, — вздохнула Любавка, — Да и чем они тебе помешали, у всех есть, а ты чем лучше?

Иванко взял ведро и убежал за водой. Девочка замолчала, поняв, что сейчас с матерью лучше не спорить. Она стала кроить ткань на юбку и напевать себе под нос песенку.

— Хоть бы батя сегодня поздно пришел и ничего не заметил, — тихо сказала она, — А то выдаст нам по первое число.

— А он обычно во сколько приходит? — спросил Влад, опять стянув косынку и пытаясь поймать вшу.

— Все зависит от того сколько ему заплатили. Если мало, то приходит рано почти трезвый и злой. Если много, то поздно.

— Добрый?

— Нет, тоже злой, — помотала головой девочка.

— Гребаная жизнь, — вздохнул Влад.