Вы не правы, Петр Александрович!

Евгения Паризьена (2024)

Мой новый преподаватель страшный зверь. Он постоянно ко мне придирается и хочет отчислить из самого престижного университета Москвы. Что происходит с девушками? Они без ума от этого кареглазого красавца, который самый настоящий посланник демона. Не спорю, он профессионал своего дела, но я не сдамся, и вот, когда я стала одной из самых лучших учениц на факультете, наткнулась на страшную правду. Бегите, девушки, от страшного дьявола по имени Пётр Александрович.

ГЛАВА 6

От лица Евгении

К счастью, сегодня выходные и я смогу, на какое-то время отдохнуть от этого мерзавца. Как вспомню, что вчера произошло, становится жутко.

— Женька! Привет! А чего так рано? — зевала Таня, и искала свои тапочки.

— Не спится, думаю, как погубить одного преподавателя!

Она смеётся и уже в предвкушении того, что я ей расскажу.

— Поставил три?

— С ума сошла! Я эти глаголы с закрытыми глазами писать могу! Тут дело в другом, он просто выживает меня из универа! Нужно дать ему опор! — включаю ноутбук и захожу в интернет, в строке появляется Гарсонов Пётр Александрович.

— Ох! Ну и красивый же он! Женя! Как ты могла сдержаться и не наброситься на него? — у подруги потекли слюнки, от чего я фыркнула:

— В нём нет ничего особенного, ну только, если глаза! — кажется, я засмотрелась на фотографию в интернете, которую нашла на первой странице.

— Слушай, а это кто? — спросила Таня, когда увидела его в обнимку с пятью девушками.

— Мне-то откуда знать, может его любимые жертвы! Представь, на кухне я увидела у него наручники! Он точно поклонник извращённого секса, скажем групповухи!

— Обалдеть! Надо рассказать Ксюше! — подошла она к зеркалу, а я стала бродить по просторам интерната, оказывается, он очень популярная личность. И на всех фотографиях с женщинами. На одном сайте я нашла ту же фотографию с пятью девушками, там говорилось, что два года назад они стали лучшими студентками лингвистического факультета и отправились в Париж. А потом в конце страницы адрес одной фирмы, где девушкам предполагалось работать. Списываю номер и выхожу в коридор, не хочу, чтобы другие слышали мой разговор. Долгие гудки, Довольно быстро мне ответили.

— Bonjour! — хочу уже говорить на своём любимом языке, как девушка меня перебивает:

— Можно, и на русском! Вы хотели записаться к нам на собеседование?

— Я по такому вопросу, два года назад пять студенток выиграли конкурс и сейчас они должны у вас работать!

— Пять студенток? А! Вы про тех призёрш олимпиад? Да, но тут такое дело. Накануне встречи, девушки пропали, и мы предоставили места другим студентам! — её тон был слишком серьёзным, как вообще могло такое произойти.

— Как пропали? И куда смотрел их преподаватель? — у меня тряслись руки, что за чертовщина здесь творится.

— Милая девушка! Этим занимаемся, к сожалению, не мы! Париж город опасный! Родственников у них не было, и поэтому это дело благополучно замяли! Вы простите, нам надо работать! Тут дверь комнаты открывается, и на меня нападает Таня:

— Жень! Ты чего такая бледная!

Ничего ей не говорю, а просто ложусь на кровать. Он точно дьявол! Что же произошло с этими девушками? Вот так я провела выходные, как только эти девушки исчезли, информация в социальных сетях будто испарилась. Может, стоит спросить лично у нашего уважаемого Петра Александровича. В понедельник с утра специально сажусь на последнюю парту, возможно, он и не заметит меня сегодня.

— Всем сесть по одному! Сейчас будет контрольный тест! — его голос это сила разрушения. Мне не приходится отсаживаться, я итак осталась без соседа.

— Синицына! Ко мне за стол! Быстро! — его взгляд обжигает насквозь, но я не поддамся на его уловки:

— Нет уж спасибо, Пётр Александрович! Мне и тут хорошо!

— А! Ты же у нас тупая! И видимо глухая! Отрывай свою задницу и прошу мадемуазель ко мне за стол! Мало ли ты спишишь! — отодвигает стул и ждёт моей дальнейшей реакции. Ну и пусть! Я готова, хоть стоя писать эту работу. Каждый шаг даётся с трудом, он будто специально останавливается сначала на моей белой блузке, а потом переходит к юбке, жадно разрывая её глазами. При этом язык проходится по нижней губе. Чёрт возьми, я на него засмотрелась! Что он может подумать? Сажусь на стул, как тут же слышу его наглый шёпот:

— Юбку пониже опусти, ты же не хочешь, чтобы все увидели твои белые трусики с сердечками!

Чёрт возьми, он только что увидел моё нижнее бельё! Руки трясутся, от страшного волнения. Почему я так остро на него реагирую?

— Приступайте! — раздал он последние задания, и тут же вернулся к столу. Берёт другой стул и присаживается рядом со мной.

— Может мне пересесть? — сидеть около него, это как играть на минном поле. Его хитрая улыбка показывает, что он это придумал неспроста:

— С чего бы это? Боишься, что я тебя покусаю? Бери ручку и пиши, а не то опять получишь кол! — раскрывает журнал, и что-то там записывает, как его взгляд останавливается на Алёшиной, которая уточняет задание:

— Пётр Александрович! А первом номере нужно писать в прошедшем времени?

— Да, Рая! Ты угадала! — специально с ней любезничает, чтобы вывести меня из себя. Сжимаю руки в кулаки и поправляю блузку, от чего он хватает меня за запястье:

— Шпаргалку прячешь? Его глаза готовы убить, это же неправда.

— Что? Знаете, я ими не пользуюсь! — хочу вырваться из его хватки, но, кажется всё бесполезно.

— Синицына! Доставай шпору, а не то, я поставлю тебе три кола! — его губы слишком близко к моим, а за всей нашей ссорой наблюдают любопытные сокурсники, которые, как обычно всё снимают на телефон.

— Отпустите меня! Я не вру!

Но этот демон слушает только себя, вмиг отодвигает стул и ведёт к себе в кабинет. Дверь захлопывается, и мы остаёмся с ним наедине.

— Повторяю в последний раз, показывай шпаргалку! — его ядовитый голос, подавляет меня полностью, от чего я отхожу в сторону окна. Мне не спастись.

— Я сказала правду! Где мне её прятать?

И тут он смеётся как наглый Люцифер, и вплотную прижимает меня к стеклу, я боюсь его дыхания, он не пощадит меня. Но что он вытворяет дальше, полностью сбивает с толка:

— Мне показать? Думаю, в этом белом кружевном бюстгальтере! Через блузку он начинает ласкать мой правый сосок, от чего всё тело покрывается мурашками. Не могу вымолвить и слова, это слишком приятно, и кажется, он замечает моё возбуждение:

— Расстёгивай блузку, или прикажешь мне это сделать? Дышу так, будто готова провалиться сквозь землю, а этот подонок предвкушает моё поражение…

От лица Евгении

Ещё секунда и я упаду в обморок от его взгляда, внизу живота появляется странное тепло, кажется, он замечает это.

— Синицына! Снимай блузку, я сам проверю твою шпаргалку! — губы приближаются, боюсь, что он меня поцелует. Но, черт возьми, кажется, я этого жду. Нет, он же опасный демон.

— Пётр Александрович! — этот был голос учителя латинского, вижу что мерзавец сжимает руки в кулаки, и кидает на меня злобный взгляд.

— Иди пиши контрольную, считай, что тебе повезло! — покидает кабинет, а я стараюсь перевести дыхание. Захожу в аудиторию, и все студенты пристально на меня смотрят. Что они подумали? Сажусь на дальнюю парту, ко мне поворачивается Ксюша, она была слишком взволнованной:

— Он тебе ничего не сделал?

Вижу, как два учителя разговаривают, при этом глаза Петра Александровича впиваются в меня, он хочет затравить Синицыну, и продолжить тот самый спектакль в его кабинете.

— Денисова! Ты хочешь получить два? — делает он замечание моей подруге, намекая, что она нагло болтает на лекции.

— Простите, я просто уточнила задание! — глупую отмазку придумала Ксюша, на что Пётр хитро засмеялся, решил бросить камень в мой огород:

— У кого? У самой отстающей студентки? Боюсь, что в её голове, напрочь отсутствуют мозги!

Не хочу всерьёз воспринимать его обвинения, это всё провокации. Как он меня бесит.

— Вы про Синицыну? Да вы что, она очень способная девушка! — встал на мою защиту Дмитрий Алексеевич. И тут Пётр продолжает убивать своим взглядом, и нагло ему отвечает:

— Не знаю, как у вас, а на моих лекциях, она уделяет больше времени своим коротеньким юбочкам! Даже не знаю, может она перепутала университет с борделем?

После этого не выдерживаю, кидаю свою сумку, и просто мчусь из аудитории… Позади себя слышу его голос, который сидит уже в печёнках:

— Правда в глаза колет!

Он не достоин моего внимания, пусть ставит любую оценку, на свой вкус, может сегодня для разнообразия влепить мне двойку. Подлый засранец. Забегаю в туалет, и даю волю слезам, я сильная, не должна плакать. Он постоянно выводит меня из себя. Только для чего? Холодная вода помогает немного освежиться. Представляю, какие сплетни сейчас обсуждают другие студенты, как потом смотреть всем в глаза?

От лица Петра Александровича

Довольствуюсь своей победой, ей не удастся выиграть в этой войне, странно только, что этот идиот решил встать на её защиту. Может, он неровно к ней дышит.

— Петь, за что ты так с ней? — шепчет на ухо, чтобы студенты ни в коем случае не услышали наш разговор.

— Кто я? Дим, не лезь в это дело! Ты у нас преподаватель по латинскому, а во французском она полный ноль! — пытаюсь снова унизить эту несносную девчонку, как он округляет глаза:

— Странно! Поступила на бюджет, каждый год побеждала в олимпиадах! Ты знаешь, какие у неё строгие родители были!

— Дима, ты влюбился что ли? Я не ставлю оценки за красивые глазки. Ты вообщем, зачем пришёл? — хочу избавиться от его морды, сразу видно, что Синицына ему нравится. Тот, ещё верный муженёк нашёлся.

— Так обсудить День Рождение Ректора! Ты вроде организатор, пришёл узнать, сколько денег нужно сдавать!

— Я ещё об этом не думал! Давай завтра! Ладно, а то мои студенты всё уже списали! — показываю ему на дверь, и жду Синицыну, которая ещё не вернулась. Она, что объявила мне бойкот? Прозвенел звонок, эта красавица так и не появилась, хочет войны? Я покажу ей, где раки зимуют. Мимо стола проходят две её подружки, как тут же обращаюсь к ним:

— Калинина, Денисова! Задержитесь! Девушки вмиг краснеют, думают, что их ждёт та же участь, что и подругу.

— Где Синицына?

— А мы-то, откуда знаем?

Встаю из-за стола и расстёгиваю свой пиджак, Ксения бледнеет, понимаю, что она чувствует.

— Пётр Александрович, я могу её позвать, она, наверное, в столовую пошла! Когда нервничает, всегда заказывает себе тонну булочек! — от её объяснений мне становится смешно. Странно с её худощавой фигурой, столько есть, и не поправляться.

— Мне не важно, где она прячется! Передай, чтобы ровно в три часа она пришла сюда и дописала эту чёртову контрольную, а если вздумает ослушаться, то сам Люцифер наведается к ней в общежитие! — от моих угроз у второй подруги Калининой открывается рот, сразу видно, кто здесь главный.

— Вы не переживайте! Сейчас у нас русский, как раз закончится в половину третьего! А потом, она сразу к вам! — губы трясутся, отлично девочка всё поняла. Касаюсь её щеки и сжимаю, на что девушка бледнеет. Нужно добить её своим шёпотом:

— Умничка! Бегите девочки, скорее! — сажусь в кресло, и готовлюсь к следующей паре.

От лица Евгении

Прихожу на второй этаж, где у нас будет русский язык, знаю, что девочки заберут мои вещи, не хочу больше смотреть в глаза этому ублюдку. Сажусь на подоконник, как вижу расстроенную Ксюшу:

— Жень, в три часа, он ждёт тебя в аудитории!

— Что? Я не пойду! Он назвал меня шлюхой! Ему не поздоровится! — руки сжимаются в кулаки, слишком сильно он меня обидел. И тут в разговор встревает Таня:

— Тебе лучше прийти! Видела бы ты его глаза! Он убьёт тебя. Сказал, что придёт в общежитие! Он демон, опасный сексуальный дьявол! — из её губ слышится стон, на что я понимаю, как всё серьёзно.

— Хорошо! Он ещё пожалеет, что на свет родился.

Всю пару я думала над планом, как же отомстить этому Петру Александровичу, и в назначенное время подошла к злосчастной аудитории. Ради приличия постучалась три раза, как тут же услышала его адский тембр голоса:

— Открыто

Захожу и вижу, как самодовольный монстр сидит на своём столе, при этом расстегнул рубашку, его глаза медленно ласкают мои ноги, от чего чувствую жар, странное ощущение, будто сейчас прогремит взрыв. Глаза в глаза, мы самые злейшие враги. Стою около двери, и не хочу подходить.

— Иди сюда! Что ты мнёшься около двери! — говорит, будто похотливый самец, который всегда выигрывает.

— Я пришла сказать, что не буду писать вашу идиотскую контрольную работу! — мне можно было поставить пять за смелость. Думала, что этот гад рассердится, но он лишь засмеялся, а потом стал приближаться, как голодный зверь, когда его грудь коснулась моей, он отодвинул прядь волос и губительно прошептал:

— Жаль! Потому что ты не выйдешь отсюда живой, пока не напишешь этот тест! — запирает он дверь на ключ, от чего меня бросает в пот. Только не это…

От лица Евгении

— Ладно, давайте, этот чёртов тест! — сажусь на первую парту и достаю ручку, он видит мой гнев и радуется. Кидает бумагу с заданиями, и нагло демонстрирует свою хитрую улыбку:

— Давай Синицына, порази меня! У меня прям руки чешутся поставить тебе двоечку! — садится к себе за стол, и прожигает своим взглядом, как же я его ненавижу. Справляюсь с этими несчастными глаголами за пятнадцать минут, как тут же у меня созревает страшный план. В конце работы пишу ему послание, пусть подавится наглый сукин сын. С довольным лицом приближаюсь к его столу, и кладу свою тетрадь, он ухмыляется, при этом стреляет своими опасными карими глазами:

— Всё списала? — опять его голословные обвинения.

— Да, достала шпору из бюстгальтера, и нагло всё скатала!

Ему не нравится мой тон, но наша игра только начинается. Он пристально всматривается в задания, а потом когда доходит до самой последней строчки, раскрывает рот. Ура! Так ему и надо. Встаёт из-за стола, и сжимает руки в кулаки, делаю вид, что мне наплевать.

— Ты совсем страх потеряла? Что здесь написано?

Пытаюсь сдержать свою улыбку, но при этом говорю. Как самая опасная стерва, пусть знает, что я не простушка из Нижневартовска.

— Странно, такой стаж работы! А не можете перевести таких простых слов! — подливала я масла в огонь, как он тут же приблизился ко мне. Нужно просто достать из его кармана ключи, и нагло сбежать.

— Я хочу услышать перевод из твоих губ! Ну, же Синицына, или ты уже описалась в свои трусики! — надвигается, как самое страшное стихийное бедствие, все дороги ведут в его открытый кабинет, где он обычно хранит все свои учебные материалы.

— Вы прекрасно поняли, что там написано! — мы уже оказались в кабинете, и я случайно столкнулась с книжным шкафом, от чего мерзавец хватает мои запястья, и поднимет над головой:

— Серьёзно, тогда я покажу этот перевод в действии. Как ты там написала? Pierre Aleksandrovitch est un salaud! (пьер александровитч этон салё). Пётр Александрович похотливый ублюдок. А чем занимаются такие мерзавцы? — его глаза опускаются на губы, он уже пожирал меня своими глазами. Я постоянно проигрываю в его страшном лабиринте.

— Вы не сделайте этого!

Шёпот над моим ухом, и я теряю самоконтроль:

— Чего? Задеру твою юбку и нагло оттрахаю? А что меня остановит? Думаешь, ты победила? Я в сотый раз предупреждаю тебя! Собирай вещи, и уезжай в Нижневартовск, но ты будто специально провоцируешь Дьявола. Давай, я покажу тебе, на что он способен! — хватает меня за шлею, и впивается в губы, его язык жестоко насилует мой, запястья в его плену, чувствую, что сейчас он заберет мою душу. Но я поддалась этому поцелую и позволила его языку, проникать в мой рот, так жестоко с такой силой, что подкашиваются колени. Отстраняется и смотрит на мои искусанные губы:

— Теперь до тебя дошло, что сделает Пётр Александрович с такой глупышкой Синицыной!

— Я не хочу бросать университет из-за ваших придирок! Признайте, что я знаю французский на хорошем уровне!

Он схватил меня за волосы, и коснулся языком мочки моего уха:

— Ну, целуешься ты отвратительно, даже такая мелочь, как французский поцелуй тебе неподвластна! Смотри, за твою работу я ставлю два. Всё прощай, Женечка! — отталкивает меня от себя, а я чувствую себя униженной, и тут из моих губ полились признания:

— Вы со всеми ученицами принимаете такие методы?

Он повернулся, и хитро засмеялся:

— Нет, что ты, только с бездарными! Которые мечтают раздвинуть свои ножки, чтобы меня соблазнить! — это было адресовано лично мне, чтобы я понимала, как он ко мне относится.

— Тогда почему вы бросили на произвол судьбы тех учениц, которых нагло похитили в Париже? Видели бы вы его лицо, он сжимает руки в кулаки, а потом разворачивает меня к себе спиной, и шепчет на ухо, он страшнее самого ужасного маньяка убийцы:

— Откуда ты знаешь? Говори, а не то, я за себя не ручаюсь!

— Отпустите меня, я буду кричать! — боюсь его, как огня, он лишь медленно задирает юбку.

— Они хотели увидеть Париж, но ослушались Петра Александровича и поэтому попали в руки плохих мальчиков, Синицына, ты же не хочешь той же участи?

— Что вы имеете в виду? Их убили? — трясусь, как бедный заяц, который попал в капкан волка, и он благополучно планирует его съесть.

— Ты сама подумай! А за то, что ты сунула нос не в своё дело, я накажу тебя! — он пробирается в мою юбку, боюсь его дальнейших действий, вспоминаю, что я сегодня на каблуках, поэтому недолго думая, наступаю им ему на мысок, он скрючивается от боли. А я возвращаюсь в аудиторию.

— Где же этот ключ? — кричу, как сумасшедшая, и когда он уже появился в аудитории, я заметила блестящий предмет на полу, около первого ряда. Открываю дверь и убегаю, как угорелая. И только в конце коридора, до меня дошло, что я забыла свою сумку. Вот это же надо было, так вляпаться! Но больше всего меня поразили его слова, про тех девушек. Они его не послушались, и поэтому пропали в самом романтичном городе Франции? Да, что он вообще за человек? Забегаю в общежитие, где в комнате на моей кровати сидят Ксюша и расстроенная Таня:

— И не спрашивайте! Сажусь на стул, как Ксюша замечает мою пропажу:

— А где твоя сумка? Смотрю, и говорю на одном дыхании:

— Забыла в логове Люцифера! Сил не хватает больше с ним бороться! А ты чего плачешь? — обращаюсь к Тане, на что Ксения отвечает за неё:

— С парнем поругалась, он ей оказывается, изменял! Обнимаю Таню, и пытаюсь её успокоить:

— Нашла из-за чего переживать! Они же все козлы!

Мы все дружно рассмеялись, как хорошо, что я познакомилась с этими девчонками.

— Женя, ты лучше нам расскажи, как ты собираешься забирать у него свои вещи? Наверное, он их возьмёт домой и будет рассматривать в сладком предвкушении!

После её слов представляю эту картину, где самодовольный кретин, ругается всеми гадкими словами и жаждет моей смерти.

— Тут, такое дело, я ему каблуком на мысок наступила! Пусть помучается!

— Чего? Синицына! ТЫ ТРУП! Он ведь завтра тебя своими руками задушит! — закричали девочки, а я уже поняла, какую глупость совершила…

От лица Петра Александровича

Упорхнула птичка, посмотрим, насколько её хватит. Она ещё не понимает, что заглянула в адский мир похоти и извращенного секса. Чертовка всё-таки накапала информацию в интернете, не хочет по-хорошему уезжать в Нижневартовск, покажем ей все прелести Москвы, где теперь её тело в страшной опасности. Смотрю на её забытую сумку, и потираю ладони:

— Готовься Синицына! Ты сама напросилась…