Таня
Старшая двоюродная сестра шла по дороге, подсвеченная оранжевым закатом. Высокая, стройная, с длинными ногами — точь-в-точь девушка на обороте календаря. Но обычно прямая спина — сгорблена, голова опущена. На плече — сумка.
Ася притормозила прямо перед сестрой. Таня всегда обнимала и тискала Асю при встрече, но сейчас, не поднимая глаз, сняла тяжелую сумку (на плече остались полосы от лямок) и поставила ее на сиденье велосипеда. Ася молча развернулась, и они пошли к дому: Ася вела велосипед, Таня шла, поддерживая обе сумки.
Ася поняла — что-то не так, и украдкой оглядывалась на сестру. Дошли до калитки. Таня забрала сумки и придержала калитку, чтобы Ася завела велосипед во двор. На крыльце Таня сбросила с ног шлепанцы, поставила сумки у вешалки в прихожей. Из кухни вышла тетя Маша:
— Ася, кору принесла? — и остановилась, увидев Таню: — Татьяна, а ты чего здесь? Говорила, учеников много…
Татьяна молча и ни на кого не глядя прошагала в детскую мимо бабушкиной комнаты, хотя всегда в первую очередь заходила к бабушке, и в детской легла на свою кровать лицом к стене.
Ася и тетя Маша остановились на пороге, а Таня затихла и лежала не двигаясь. Из комнаты пришла бабушка и тоже остановилась на пороге, позвала негромко:
— Татьян, ты чё приехала?
Таня не обернулась.
— Не сладилось чиво? — спросила бабушка.
Таня не отозвалась.
Потоптавшись в дверном проеме, все озадаченно разошлись.
— А я грила — неча ее в город отправлять. Сомустят в институте этом, — шептала бабушка на кухне.
— Она уже окончила, — спокойно возразила тетя. — Отлежится к вечеру и скажет.
— Может, заболела? — предположила Ася.
Бабушка прошуршала в свою комнату. Тетя разбирала сумку с корой и хлебом на кухне.
— Опять вчерашний!
— Теть Маш, у коры закончился срок годности, Сауле Жанатовна отдала бесплатно.
Тетя нахмурилась. Она рассмотрела обе коробки, открыла, понюхала.
— Вроде нормальная.
Ася тоже понюхала — пахнет. Тетя опять читала рецепт коньяка.
— Теть Маш, а что с Таней?
— Не знаю, — пожала та плечами. — Видишь — не отвечает. Вредная, как бабка. Отойдет, и нормально все будет.
— Ничово я не вредна, поговори мне ишшо, — пробурчали из бабушкиной комнаты.
Тетя высыпала кору в три глубокие тарелки.
— Замочить на 15–20 минут в горячей кипяченой воде.
Тетя поставила чайник и, когда он забурлил и выпустил из носа густую струю пара, сняла его с огня и залила коричневую стружку кипятком.
— Ну все. Сейчас запарим, потом высушим. Завтра засыплем в самогонку. Михаилу надо сказать, чтобы к Дубининым сходил. Я уже заказала.
Ася по очереди наклонялась над тарелками и нюхала пар.
— А у нас возле пожарной части растет дуб.
— Наверное, какое-то другое дерево, у нас не растут дубы, — рассмеялась тетя.
— Нет, точно дуб! У него такие же листья. — Ася ткнула в картинку на коробке. — Правда, он еще маленький. Мы с мамой сорвали с него листья и положили в энциклопедию!
— Дуб тебе… Когда математикой заниматься будем? Матушка твоя попросила подтянуть тебя.
— Да ну ее, эту математику, — вздохнула Ася.
И тут из бабушкиной комнаты донеслось:
— Ись-то кода?
