Инсайт. Книга 1

Евгения Левицки, 2021

А вы знаете, к чему может привести невинное общение с призраком? Подружившись с одним из них, Ева и представить не могла, чем обернется ее желание помочь духу обрести покой. События прошлых лет придется собирать по крупицам, ведь иначе Еве не распутать этот клубок из человеческих жизней, но главное при этом – не потерять собственную.Книга написана в жанре философского фэнтези, и прежде всего она о человечестве: о каждом из нас. В динамичное и легкое повествование через события, происходящие с героями, тонкой нитью вплетены законы всего мироздания, о которых мы за будничными делами совсем позабыли.

Глава 4. Некромант

Капитан с Цербером не заходили еще несколько дней. Такое бывало раньше, когда они отправлялись в долгие путешествия. Дарий терпеливо ожидал их возвращения.

Стояли теплые дни, и нондиверы окончательно высушились. Ева заваривала их как обычно и теперь вздохнула спокойно: проклятие никак себя не проявляло, а значит, и она, и окружающие в безопасности до зимы. А там уже подрастут новые цветы. Ева по обыкновению заходила в лавку аптекаря, чтобы отнести травы, заготовленные ранее, а по дороге часто встречала Треора. Он приветственно махал ей рукой издали. Ева привыкла к нему и даже стала махать в ответ. Его экипаж останавливался на перекрестке, где уже ждали какие-то люди. Ева хотела спросить, куда они едут, но Треор никогда не останавливался, чтобы поговорить. Было похоже, что он сильно спешил.

Наступил август, и туман накрыл Сомнус. Ева возвращалась домой узкими улочками, срезая путь через уютные дворы. Впереди шумела река. Она брала начало в горах, окаймляющих город с материка, и бурным потоком пересекала Сомнус с востока на запад. Выйдя на мост, Ева услышала звук шагов за спиной. Она обернулась. Это был Шут.

— Где же Стром? — прохладно спросила она.

— Мы сели на мель на архипелаге, капитан остался чинить пробоину, — ответил Шут. — Я прибыл один другим кораблем, — он указал рукой в сторону причала: большое грузовое судно виднелось вдалеке за деревьями, — но сегодня же должен уехать. Отправляюсь через час. Я искал тебя.

— Вы уезжали?

— Да, ездили в одно место, — Шут нервно поправил шляпу и вынул из-за пазухи конверт. — Раснария нашел кое-что для тебя. Просил передать.

— Что там?

— Кое-что важное. Посмотри это одна. И еще… — Шут выглядел очень серьезным, таким Ева раньше его не видела. — Может быть… может, ты поедешь со мной?

— Куда? Ты какой-то странный, что происходит? — Ева нахмурилась.

— Ну, куда… Стром сейчас починит корабль и собирается взять курс на юг. Скоро Большой Эмпорий, а у нас не так много вещиц, способных заинтересовать Вормака. Поехали с нами, Ева. Ты ведь хотела увидеть корабль Соллера.

Ева не узнавала Шута: он показался ей очень взволнованным. Они стояли на мосту, под которым шумела река. Вода ударялась о камни, взмывая кристальными брызгами, которые тут же поглощал низко стелющийся туман.

— Я собиралась поехать с вами, но не одна, — ответила Ева. — Дарий попросил меня кое о чем… и… вообще, мне нужно поговорить об этом со Стромом, когда он вернется.

— О чем же тебя просил твой призрак? — насторожился Шут.

Ева замялась. Шуту она говорить не хотела. Не хватало снова терпеть его насмешки!

— Да так, — уклончиво ответила она. — Я бы хотела поговорить лично с капитаном.

Шут взял ее за плечи и, глядя в глаза, сказал:

— Ты можешь довериться мне.

У Евы засосало под ложечкой. Перед ней стоял тот Килан, каким она запомнила его в тот день, когда он научил ее стрельбе. Участливый, добрый, заботливый и сильный. Хотелось зарыться в его объятия и раствориться в тепле, исходящем от его рук. Он не походил на того нахала и хама, в которого превратился в последнее время. Можно было подумать, что у Цербера появилась еще одна личность — еще один Шут! Сколько же теперь их в этом теле? Четверо?!

Как бы там ни было, такому Шуту сопротивляться Ева не могла.

— У Дария есть незавершенное дело, — сдалась она. — Пока вас с капитаном не было, мы много говорили. Я чувствую его прикосновения! Я могу держать его за руки, могу обнять: его руки не проходят сквозь мои, как это случилось тогда, со Стромом!

Ева рассказала Шуту обо всем. О прогулках с призраком в саду и о его просьбе найти бывшую невесту. Шут слушал не перебивая, и в глазах его появилось нечто похожее на страх.

— Я боюсь, он кое-что скрывает от тебя, Ева, — серьезно сказал Шут. — Он опасен.

— О чем ты говоришь?! Не понимаю, чем он может быть опасен?! Это глупости.

— Все здесь, — он указал на конверт. — Открой его одна и тщательно прочти все, что в нем лежит. Будь осторожна. Я должен ехать сейчас, но мы вернемся сразу как сможем. То, что увидишь в конверте, с призраком не обсуждай. Пообещай мне это!

— Мне не нравятся твои загадки, Килан, — помрачнела Ева.

— Лучше ты все сама увидишь, чем я расскажу. Просто не обсуждай это с ним. Обещаешь?

— Хорошо, обещаю.

— Мы вернемся за тобой как можно быстрее и вместе отправимся на поиски артефактов.

Килан выпрямился и поправил золотистые пряди, выбившиеся из-под шляпы. Он ободряюще кивнул Еве и зашагал в сторону берега.

Не заходя в дом, Ева села на крыльцо. Открыть конверт сейчас или позже? До заката еще около часа, время есть. Что же в нем такое, чего нельзя показать Дарию?

Любопытство взяло верх, и Ева распечатала конверт. В нем лежали газетные листы, вырезки из статей и разные бумаги. Ева развернула первый документ. Это было свидетельство о смерти.

«Дарий Ле Гур, 27 лет, музыкант.

Дата смерти: ** октября ** года

Причина: самоубийство, выстрел в голову.

Кремирован.

Похоронен на городском кладбище, Стеклянный архипелаг, о. Мирах, г. Серпент».

Вторым документом было еще одно свидетельство.

«Дож Лансени, 32 года, музыкант.

Дата смерти: ** ноября ** года

Причина: самовозгорание.

Останки похоронены на городском кладбище, Стеклянный архипелаг, о. Мирах, г. Серпент».

Ева достала пожелтевшую газету, еженедельник Серпента, с разделом некрологов. Обведен был некролог Дария с приглашением на похороны всех, кто желает проводить талантливого пианиста в последний путь.

Следующей была газетная вырезка с заголовком «Дож Лансени. Трагическая гибель музыканта»:

«Необъяснимое событие случилось в отеле Нэсси ** ноября. Дож Лансени — талантливый альтист, бывший коллега и близкий друг ныне покойного пианиста Дария Ле Гура — давал интервью в своем номере, исполняя музыку из прежнего репертуара. Во время интервью музыкант неожиданно загорелся. При этом никакого источника огня рядом свидетели не увидели. Потушить огонь удалось не сразу, т.к. альтист загорелся буквально полностью в считанные секунды. К прибытию помощи господин Лансени уже был мертв.

Данное явление признано самовозгоранием. Причина его неизвестна».

Ева нахмурилась. Отложив лист, она достала из конверта еще несколько газетных вырезок. Бумага, шрифты и оформление отличались, указывая на то, что все газеты были из разных городов.

«Несчастный случай: небесная кара настигла любовников. Еще утром жена графа провожала супруга на охоту, а днем ее вместе с любовником нашли погибшей в супружеской постели. Экспертиза показала, что оба сгорели заживо. Источник огня не найден. В комнате пострадала лишь постель, остальные предметы интерьера остались целы. Не пострадал и дорогой портрет с изображением любимого музыканта графини — Дария Ле Гура. Загадочная гибель любовников не раскрыта».

Следующим был информационный проспект с аукциона:

«Проклятое полотно.

Портрет музыканта. Вызывает произвольные возгорания в доме, где находится. Загадка портрета мучает многих, и лишь некоторые отважатся повесить его в своем доме. Настоящий вызов! Только для смельчаков». Ниже была указана начальная и сразу очень высокая цена.

У Евы закружилась голова. Она вспомнила, как разгорались и полыхали свечи, когда Дарий рассказывал свою историю, особенно когда вспоминал о предательстве Электы и Дожа. А как разбушевалось пламя в лампе, когда они сидели на крыльце! Даже стекло треснуло, а ведь Дарий в тот момент был зол!

Тошнота подкатила к горлу тугим комом. Взяв себя в руки и немного успокоившись, Ева бегло просмотрела оставшиеся документы. Статьи пестрили историями о возгорании вещей и людей в домах, где висел портрет Дария. Далее шли копии документов на покупку портрета бывшим хозяином дома, где жила Ева. В договоре на картину прописали смехотворную стоимость, а вот ее название и имя автора не указали, как и жуткое описание, разумеется. Похоже, «проклятого полотна» стали бояться и покупать его больше никто не хотел. Цену портрета максимально снизили, а описание убрали, чтобы картину не смогли опознать.

Последними Ева прочла короткие заметки о своей усадьбе в газетенках Сомнуса. В них говорилось, что в доме ночью невозможно спать: слышатся шорохи, сами по себе перемещаются предметы, воспламеняются поленья в камине и загораются свечи.

Ева купила дом за бесценок. Большой уютный дом с мебелью и садом. Хозяин продавал его спешно и искал покупателей исключительно среди приезжих, встречая их у причаливших в Сомнус кораблей. Осознание того, что хозяин просто избавился от дома и сбежал подальше, выбило у Евы почву из-под ног. Она почувствовала себя опустошенной, обманутой. Местные знали, что в доме нечисто, а такие, как Ева, — нет.

Она обхватила голову руками и зажмурилась. Нет, этого не может быть. Дарий не может быть убийцей! В такое невозможно поверить. Ева собрала вырезки и документы, чтобы положить обратно в конверт, когда заметила в нем еще что-то. Это была страница, вырванная из книги:

«Полтергейст или шумный дух. Сущность, созданная энергией человека. Результат всплеска негативных эмоций: ярости, отчаяния, гнева и др. Полтергейст возникает как самостоятельный сгусток энергии, управляемый живым человеком, или же им становится озлобленный призрак. Чаще всего проявляется в темное время суток, т.к. при дневном свете теряет свою мощь. Некоторые особенно мощные призраки могут проявлять себя и днем. Духом умершего, ставшим полтергейстом, движут обида, злость, месть, ярость и другие разрушительные состояния. Признаки наличия в доме полтергейста:

— предметы перемещаются сами, без участия сторонних лиц;

— слышатся постукивания и другие посторонние звуки среди ночи, иногда запахи;

— возникают возгорания, не имеющие источника».

На этом Ева читать перестала. На глаза навернулись слезы. Неужели это правда? Все указывает на то, что Дарий — не просто призрак, а тот самый полтергейст. Нет! Нельзя же просто взять и обвинить его в таких грехах! Ева доверяла Дарию. Он рассказал ей свою историю, поделился с ней своей болью, мог ли он скрыть от нее столь жуткую правду?

Она достала газетные вырезки и перечитала их снова. На улице стало темнеть, и Ева зажгла фонарь, благодаря которому еще можно было различать буквы. Крупные мотыльки слетелись на его тусклый свет, иногда усаживаясь Еве на руки, но она не обращала на них никакого внимания. Она перечитывала и перечитывала документы, постоянно возвращаясь то к некрологам, то к странице о полтергейстах. От волнения разболелась голова, а от чтения в сумраке — глаза. В дополнение к этому ползущий по земле туман заставил Еву продрогнуть. Поёжившись, она собрала документы в конверт и встала.

Нет, она должна поговорить с призраком и выяснить правду! Это какая-то ошибка. Ева не могла в это поверить.

Напрочь позабыв обещание, данное Шуту на мосту, Ева решительно шагнула в дом.

Дарий ждал ее в гостиной, расположившись в кресле.

— Здравствуй! — улыбнулся он. — Что-то ты сегодня поздно.

Дарий не мог выйти во двор без помощи Евы, поэтому о том, что она давно дома, не знал.

Несмотря на улыбку, призрак всегда выглядел серьезным. Ева думала, такое ощущение возникает из-за его печального тяжелого взгляда. Сегодня она смотрела на Дария не так, как обычно. В ее душе поселилось недоверие.

Ева медлила, не решаясь начать разговор, поэтому вежливо поддерживала простую беседу.

— Где была сегодня? — спросил призрак.

— Ходила к аптекарю, отнесла свои заготовки. Да и много где была еще, — Ева пыталась говорить непринужденно. — Встретила Шута на мосту.

— А капитана? — оживился Дарий. — Его ты видела? Спросила о поездке в Серпент?

— Нет, он еще не приехал. Его корабль сел на мель и требует починки.

— Твой друг приехал один?

Ева не торопилась отвечать. Она подошла к окну и окинула взглядом сад. Ночной туман окутал его, цветы и деревья утопали в легкой белой дымке. Вдалеке светлело небо — близился рассвет.

— Да, он приезжал один. И… он привез мне кое-что, — Ева повернулась к призраку. — Дарий, у меня есть к тебе вопрос. И я хочу, чтобы ты был честным со мной.

— Что случилось?

Призрак взволнованно замерцал, пламя свечей рядом с ним всколыхнулось. Заметив это, Ева ощутила, как на голове зашевелились волосы.

— Ты можешь обещать мне, что будешь честен?

— Само собой, Ева, что ты хочешь узнать?

Девушка поежилась. Сердце бешено колотилось в груди.

— Расскажи ещё раз, как умер Дож?

— Я ведь говорил тебе раньше, — Дарий отвел взгляд, сосредоточив его на горящих в камине поленьях. — Он погиб в пожаре.

— Да-да, я помню, — Ева нервно заламывала руки. — Но… всё-таки, почему он загорелся?

— Ева, я не хочу вспоминать о нем! — сердился призрак, бросив на нее тяжелый взгляд. — Я уже рассказывал тебе.

— Дарий, у меня есть сведения, что Дож не был пьян, когда умер.

Призрак засветился, как в ту ночь, когда Ева пообещала отвезти его в Серпент. Он не мог скрыть беспокойства. Дарий встал и зашагал по комнате.

— Что еще тебе известно? — спросил он. Голос его стал ледяным.

— Значит, это правда?! — Ева задрожала, а по щекам ее покатились слезы. — Зачем ты солгал мне? Это ты убил его?

— Да! Ты предпочла бы узнать об этом сразу?! — Дарий мерцал и светился, а взгляд его стал страшным. — Да, я убил его!

Ева не могла двигаться и говорить тоже. Сделав усилие, она обхватила свои плечи, беззвучно глотая слезы.

Дарий яростно шагал по комнате, которая освещалась шумным огнем из камина и высоким пламенем свечей в канделябре.

— Этот негодяй увел мою невесту, а после глумился над моей смертью! Он приглашал журналистов и других гостей в свой номер, где всем показывал мой портрет и наигранно плакал, исполняя мою музыку! За ложь и лицемерие он получал хорошие деньги и преумножал свою славу. Когда все уходили, Дож напивался и говорил с полотном. Он говорил мне: «Хоть ты и мертв, это не помешало мне получить то, что всегда имел ты, любимец публики! Мы поедем с тобой в другие города, где я буду устраивать памятные концерты! Удивительно, каким полезным мертвецом ты оказался!», — лицо Дария исказил гнев. — Он издевался! А спустя месяц после моей смерти принес в номер цветы. Крокусы! И я понял! Я все понял! — голос Дария сорвался на крик. — Он забрал все, что у меня было: мою музыку, мою женщину, мои деньги, славу и признание! И цветы он приготовил для нее — для Электы. Ненавижу!

Раздался звон: это раскололась ваза, стоявшая на столе. В доме захлопали двери и открытые оконные створки. Ева вжалась в угол, взглядом следя за призраком. Шут был прав: Дария стоило опасаться.

— Он всего лишь получил по заслугам! — продолжал музыкант. — Как и остальные предатели, изменяющие своим близким. Лгущие о любви и насмехающиеся над чувствами тех, кто их любит.

Призрак остановился и оперся руками на спинку высокого кресла. Двери перестали хлопать. Дарий понемногу успокоился.

— Кто сказал тебе? Как ты узнала? — спросил он, подняв взгляд на девушку.

— Шут передал конверт с документами, — тихо сказала Ева, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Извини, Дарий, но после того, что я узнала… я не думаю, что мы сможем с тобой общаться. Ты обманул мое доверие. Ты опасен. Мне придется отправить портрет туда, где ты не сможешь никому навредить.

Дарий стоял неподвижно, не сводя глаз с Евы. Из шкафа на пол посыпались книги, а мебель заходила ходуном. Двери вновь захлопали.

— Ты обещала отвезти меня в Серпент, — холодно напомнил Дарий.

— Об этом не может идти речи! — крикнула Ева. — Я не повезу этой девушке смерть! Откуда мне теперь знать, что ты не задумал и ее спалить?!

Мебель поднялась над полом и зависла в воздухе. По гостиной начали летать предметы, закручиваясь вихрем, в центре которого стоял безмолвный призрак. Огонь в камине полыхал, свечи уже давно прогорели от бешеного пламени и оплавились, запачкав стол воском.

— Ты не можешь заставить меня! — закричала Ева. — Ты презираешь предателей, но сам поступил со мной так же, скрыв свои истинные намерения! Я не буду помогать тебе. Ты не лучше тех, над кем вершил суд!

— Уходи! — зарычал призрак.

Ева почувствовала толчок в спину, словно невидимая сильная рука направляла ее к выходу. Дверь распахнулась, и девушка выскочила из дома на крыльцо. Дверь за ней с грохотом захлопнулась.

Спустя несколько секунд она вновь открылась, и на улицу следом за Евой вылетел кулек с сушеными нондиверами. Ева подобрала его и сердито двинулась из сада к выходу. В открытые окна из дома вылетали разные вещи: перья, посуда, бумажки, книги, полотенца… Слышался звон разбитых чашек.

Ева спустилась с холма и вышла на мостовую. Ночь уступала место рассвету. Туман оставался только в низинах, а небо светлело. Ева не хотела возвращаться домой, несмотря на то, что Дарий, с рассветом вновь оказавшись пленником холста, уже не будет представлять никакой опасности. Чувствовала она себя ужасно. Угнетало то, что призрак чуть не использовал ее для своей жуткой цели. Как она могла так ошибиться? Ева застегнула меховой жилет и зашагала на площадь. Часы на башне показывали восемь. Еще час — и откроется главная библиотека Сомнуса. Ева знала, что Раснария всегда находил много информации, ведь он был усидчивым и внимательным, а также не упускал ни единой возможности узнать что-либо полезное. Одним из мест, полных этих возможностей, как раз и была библиотека.

Ева села на скамейку, дожидаясь открытия. Спать не хотелось, есть тоже. Сильное нервное напряжение и волнение не давали успокоиться. Мысли в голове двигались с бешеной скоростью. Она жила в доме два месяца до того, как начала видеть Дария, но он никак не проявлял себя. Почему? Теперь она вряд ли это узнает. Ева и представить не могла, что в гневе Дарий легко передвигал предметы, разбивал стекла и устраивал пожары. Кстати, о пожарах. Ева вспомнила про загадочно вспыхнувшие цветы — ее лекарство. Она думала, что это искра из очага попала на них. Но теперь она знала ответ: в тот день сгорели не только нондиверы, но и горшочек с крокусами, который она поставила рядом с лекарством. Она купила их, чтобы высадить во дворе. Как она могла забыть про крокусы?! Ведь можно было догадаться, еще когда Дарий только рассказывал свою историю.

Часы на башне пробили девять.

Ева, погруженная в размышления, не заметила, как пожилой библиотекарь повесил табличку «Открыто» на дверь.

Библиотека оказалась огромной. Стеллажи из красного дерева подпирали высокий потолок и были заполнены книгами разных лет: Сомнус — старый город с богатым наследием. В библиотеке пахло пылью, бумагой и кожей переплетов.

Ева запросила книги о призраках и получила несколько томов, большинство из которых были старыми, с желтыми ветхими страницами. Она провела за чтением несколько часов и начала кое-что понимать. Самое важное она выписала на лист бумаги, который ей любезно предоставил библиотекарь:

«Неоконченные дела, желания или сильные чувства заставляют душу человека после смерти оставаться в мире живых призраком. Чем дольше дух остается неупокоенным, тем дольше он думает и в конце концов становится одержимым какой-либо мыслью. Чаще всего они привязаны к какому-то предмету: собственное тело, место гибели или что-то, что было важно при жизни. Призрак также может быть привязан к живому человеку, следуя за ним везде.

Дух умершего могут слышать люди-медиумы, которые, вступая в общение с ним, устанавливают прочную связь. Таким образом, призрак может поменять предмет или место, к которому был привязан, на человека-медиума, следуя везде за ним шлейфом.

Самоубийцы или же люди, погибшие от чужой руки и не нашедшие упокоения, со временем становятся полтергейстами. Первый признак духа-полтергейста — он активен ночью, то есть в отсутствие солнечного света. Однако чем дольше существует полтергейст, тем он становится сильнее и спустя годы сможет быть активным и днем. Это вопрос времени. Находиться рядом с таким духом очень опасно. Полтергейст может причинить неудобства, вред или даже убить. Чем сильнее его гнев и обида, тем опаснее призрак.

Люди, убившие себя сами, после смерти часто не могут найти путь в мир мертвых и, становясь полтергейстами, набирают силу быстрее, но обычно не способны управлять ей».

Ева нашла описания других случаев возгораний и смертей от рук полтергейстов. Узнавая в признаках все, что отличало и Дария, она все больше приходила в ужас.

«Шумного духа невозможно унять простому человеку и даже медиуму. Там, где поселился полтергейст, жить нельзя. Справиться с таким духом может только некромант — единственный укротитель мертвых».

Что еще за укротитель такой? Ева закрыла книги о призраках и водрузила всю стопку на стол библиотекаря.

— Уже все прочли? — удивился он.

— Нашла все, что было необходимо, благодарю, — Ева устало улыбнулась.

— Может, найти для вас что-то еще, милая леди? — библиотекарь задорно поправил усы и придвинулся к Еве. — Как вас зовут, красавица?

Старикан что, флиртует с ней?!

— Думаю, вы можете мне помочь, — ответила Ева, аккуратно отодвигаясь от старика. — Вы знаете что-нибудь о некроманте? Где можно его найти?

Масленые глаза библиотекаря округлились, а улыбка превратилась в гримасу негодования.

— Пошла вон отсюда! — закричал он и угрожающе схватил метлу. — Вон! Ведьма! Дрянь! И не смей возвращаться!

Ева выбежала из здания, одновременно уворачиваясь от взмахов метлы библиотекаря. Едва оказавшись на улице, она споткнулась о камень, потеряла равновесие и почувствовала, что в кого-то врезалась. В глазах библиотекаря отразился ужас. Что-то бормоча, старик попятился и скользнул в тамбур, сильно хлопнув дверью. Изнутри щелкнул замок, а за стеклом появилась табличка «Закрыто».

Девушка медленно подняла голову, переводя взгляд наверх, и ей стало не по себе: перед ней стоял человек в длинном черном плаще. Он был очень высоким: Ева оказалась ему ниже плеча. Незнакомец молча взирал на нее, однако лицо его выражало заинтересованность и, одновременно с ним, удивление. Зрачки мужчины были черными и блестящими, как маслины, а скулы высокими. Не очень длинные черные, с редкой проседью, волосы собраны в хвост на затылке, короткие же пряди болтались у лица. Сам он был очень бледным, с хмурыми черными бровями. Незнакомец первым нарушил неловкое молчание:

— Не ушиблась? Что это нашло на старика?

— Не знаю, — ответила Ева, поправляя одежду, — всего лишь задала вопрос, а он как взъелся, обругал меня на чем свет стоит и выгнал. Извините, мне некогда было смотреть на дорогу.

— Ничего страшного, — незнакомец изобразил что-то похожее на улыбку. — Не будь меня, ты бы шлепнулась на мостовую. О чем же ты его спросила?

— После такой реакции сомневаюсь, что мне стоит задавать этот вопрос кому-то еще.

— Не попробуешь — не узнаешь, — заметил черный человек, — я уверен: ничего в мире не происходит случайно. Быть может, наша встреча принесет пользу нам обоим. Вдруг я именно тот, кто тебе сейчас нужен? Так что за вопрос?

Ева промолчала. Несмотря на зловещий вид незнакомца, он ей понравился. То ли вежливостью, то ли тем, что случайно защитил ее от гнева старика. И тут ее осенило! Кем же может быть этот высокий пугающий человек в черном?

— Может быть, вы некромант? — осторожно спросила она.

Незнакомец сдавленно охнул и широко улыбнулся.

— Так меня еще не называли! — засмеялся он. — Нет, я не тот, о ком ты говоришь. Однако с моей стороны было очень невежливо не представиться. Я прошу прощения. Меня зовут Мориус. Я бы предпочел, чтобы мы общались на «ты», ведь я еще не настолько стар. Позволь узнать твое имя?

— Лорд Мориус? Так вот почему… — Ева осеклась на полуслове, но тут же взяла себя в руки. — О тебе ходят разные слухи. Говорят, что ты вампир.

— Говорят, — кивнул Мориус.

— Что ты отшельник и воруешь трупы, — продолжала Ева.

Мориус снова кивнул.

— Детей воруешь… — Ева приподняла одну бровь.

Мориус улыбнулся, возвел взгляд к небу и добавил:

–…ем их, а косточки закапываю на заднем дворе.

Ева рассмеялась. Лорд шутил.

— Если это неправда, то откуда все эти слухи и байки о тебе?

— Правда в том, что я нелюдим и одинок. Мой отшельнический образ жизни, молчаливость и внешний вид, как правило, не нравятся людям. Если хочешь, чтобы о тебе поползли слухи, а люди начали слагать жуткие сказки — оденься в черное и поселись одна вдали от людей. И ты узнаешь, насколько силен страх человека перед неизвестным. Все, что делается не так, как привыкли это делать в обществе, чаще всего, осуждается и приравнивается к общению с темными силами, отсюда же и обвинения в вампиризме. Надеюсь, я ответил на твой вопрос?

— Пожалуй, — ответила Ева и протянула ему руку для приветствия. — Меня зовут Ева.

— Рад знакомству, Ева, — Мориус пожал ее руку. — Ты занята сейчас? Приглашаю тебя в таверну, здесь, за углом. Попьем чай с пирогами, я угощаю.

Ева замялась и уже хотела вежливо отказаться, когда Мориус снова заговорил:

— Безопасно ли это? Да, даю слово. Это людное место, там хорошо готовят, и у них самый лучший в городе чай. А меня можешь не опасаться. Чтобы доказать это, я отвечу на любые твои вопросы. И, кстати, — Мориус улыбнулся, — ты будешь первой в городе, кто узнает обо мне больше всех.

— Какой тебе в том интерес? — недоверчиво спросила Ева.

После того, что произошло с Дарием, она решила быть осторожней со знакомствами.

— Хоть я и привык к одиночеству, но, много лет прожив затворником, соскучился по живому общению.

Ева фыркнула.

— В чем проблема? Вышел из дома и общайся, кто тебя держит?

— Ты слышала, что говорят обо мне. Это в юности легко подойти к незнакомцу и начать разговор, но с возрастом это становится сделать все труднее. И я, к своему стыду, заводить беседы разучился вовсе, потому и не стремился развенчивать мифы о себе, — Мориус замолчал, но после небольшой паузы продолжил: — Для меня большая удача, что я проходил сегодня мимо библиотеки. Прошу, окажи мне честь, пообедай со мной.

Мориус казался неопасным и очень загадочным. Ева так устала за последние несколько часов от навалившихся на нее проблем, от разочарований и страхов, что решила развеять грусть и попить чай с этим жутким лордом, которого боялся весь город. В конце концов, это давало ей возможность не возвращаться домой еще какое-то время, что уже было плюсом.

Шагал Мориус широко и плавно, словно не шел, а скользил по земле. Они завернули за угол и спустились в таверну, что находилась на цокольном этаже. Мориус элегантно распахнул дверь и пропустил Еву вперед. Манеры, движения и речь выдавали в нем аристократа. Ева положила кулек с нондиверами рядом с собой на столик в углу и уселась напротив Мориуса. Они сделали заказ, и Ева решила взять разговор в свои руки.

— Почему тебя называют лордом? У тебя действительно есть титул?

Мориус моргнул от неожиданности, расстегнул и снял плащ, повесив его на вешалку рядом со столиком. Лорд был очень худым, в глаза бросались узловатые суставы рук, а его бледность неестественно выделялась на фоне черной рубашки даже при тусклом рассеянном свете таверны. На левой руке блеснуло кольцо с крупным зеленым камнем — единственный цветной штрих в его образе. Мориус сел, сложил руки в замок и начал говорить:

— Я не из этих мест, но живу здесь давно. Много лет назад я покинул родные края. Мой отец, лорд, возлагал на меня большие надежды. Он был уверен, что я, как единственный наследник рода, стану его опорой и продолжу его дела. Еще в моей ранней юности он договорился с владельцем соседнего поместья, у которого была дочь чуть старше меня, поженить нас, объединив тем самым земли двух лордов. Довольно распространенное дело в наших краях. О, благодарю, — кивнул он девушке, принесшей чайник, и снова обратился к Еве: — Надеюсь, ты любишь белый чай?

Ева удивленно вскинула брови:

— Да, это мой любимый. Как ты узнал?

— Никак, — улыбнулся Мориус, — я сам его люблю.

Он звякнул заварником и наполнил чашку Евы, а потом и свою. В воздухе появился аромат жасмина. Ева опустила ложку в напиток, чтобы он поскорее остыл, а Мориус продолжил:

— Мой отец имел поместье и землю. В один из дней он сообщил мне о своих планах, однако я ответил, что вижу для себя другую жизнь. Отец очень рассердился и сказал, что откажется от меня, если я не забуду о своих глупых замыслах. Но я не забыл: я собирался уехать, чтобы учиться, и в мои планы женитьба не входила. Я напомнил ему о своем решении и покинул отчий дом, веря, что когда-нибудь родитель смягчится. Но как только я переступил порог, отец сдержал обещание. Я писал ему. Писал постоянно, но он никогда мне не отвечал.

Мориус замолчал. Ева внимательно слушала его, боясь сбить с мысли. Тихонько зазвучала лютня, которой вторила робкая флейта. Волшебные звуки музыки успокаивали, и Ева расслабилась. Теперь она совсем не жалела, что пошла с Мориусом — новый знакомец все больше ей нравился. Она уже не считала его жутким — напротив, за его хмурым взглядом она видела неутолимую тоску. Пока он говорил, Ева разглядела несколько небольших морщин на его лице: между бровями и на лбу. Выглядел он лет на тридцать пять, но держался так, будто был гораздо старше. Она хотела узнать о нем еще и, отломив кусок ржаного пирога с баклажаном, подала лорду, вырвав его из задумчивости.

Конец ознакомительного фрагмента.