Забытый случай с бусами

Евгения Ивановна Хамуляк, 2021

"Забытый случай с бусами" – типичная история всех очень умных мам, особенно, если они сами являются психологами или учителями, или директорисами. Часто умные мамы, сталкиваясь с проблемой в отношениях с подростком, ищут решение в нем самом, и только мудрые из них понимают, что ребенок и в особенности подросток являются лишь ярким отражением своих родителей. Как в прошлом, так и в настоящем и будущем. И искать корни проблем надо в своей истории, своих мыслях, поступках, ожиданиях. У кого-то это получается, кто-то продолжает ждать готового решения от своего подростка или ждет помощи от психолога. Бесценный опыт познания жизни нельзя изменить. Этот и другие рассказы автора на тему подростков напечатаны в серии "Сага о родителях подростков" и "Шнурки изнывают". Отличный подарок любому родителю!

Странно, но в примитивном первобытно-общинном строе не было проблем с подростками.

Елена Викторовна Петровская не могла заснуть и металась по кровати, словно под ней черти разогревали свои сковороды с кипящим маслом. По крайней мере, именно в Аду ощущала себя последние полгода Елена Викторовна. И сон пропал из-за дочери Лизы, у которой… у которой внезапно появилась навязчивая идея приносить в дом чужие вещи.

Она их таскала из квартир своих подруг, друзей, а в последнее время и из разнообразных магазинов. И если вначале это казалось милой шалостью: принести чужую куртку, штаны, «клевые» часы… то дальше больше: дорогие телефоны, приборы, доходило даже до продуктов питания из супермаркетов.

Поначалу Елена Викторовна не обратила внимания на слабые звоночки в виде подружачьих жалоб поискать любимые «клевые» штаны или телефон в их доме. Но после них стали названивать родители и родительницы подруг: кто-то с просьбой, кто-то с угрозами заявить в полицию о краже.

Елена Петровна не верила до последнего, что Лиза, ее любимая музыкальная Лизочка, у которой пальцы, прикасаясь к пианино, оживляли инструмент, и тот творил Музыку с большой буквы, является воровкой и даже имеет склонность к клептомании — заболеванию, уже не капризу. Ужас!

Из хорошей семьи, с невероятными способностями девочке пророчили великое будущее. Елена Петровна, несмотря на свой график, всегда выделяла время для того, чтоб отвезти дочь к частным педагогам, на прослушивания, конкурсы, выступления. Просто не верилось, что у умной, образованной, воспитанной, талантливой девочки может возникнуть такая проблема. И когда? Как раз в разгар подготовительного этапа поступления в музыкальный колледж, который должен был бы стать стартовой площадкой для дальнейшего успеха.

А все в голос твердили о большом будущем, выглядывающем практически из-за ближайшего угла, потому как неограненный природный талант был виден невооруженным взглядом. А еще большим приятным сюрпризом стало то, что у Лизочки обнаружился потрясающий тембр голоса, который мог взять высоту от контральто до сопрано. Учителя хлопали в ладоши, уверяя, что такой набор: чувствовать музыку пальцами и голосом и пропускать ее через сердце — встречается особо редко, практически никогда. И это на фоне невероятной красоты. Даже в свои одиннадцать Лизочка выглядела настоящей принцессой.

И тут, практически в один день, все пошло коту под хвост, точнее, все покатилось в Ад, который разверзся под кроватью Елены Викторовны, которая могла поклясться, что ее ребенка подменили: однажды вечером спать пошла одна девочка, а утром встала другая.

Другая Лиза больше не желала одеваться в красивую, качественную, нарядную, дорогую одежду, предпочитая какие-то синтетические, одноразовые, совершенно отвратительного вида обновки, которые имели все ее «новые друзья», в одну неделю сменившие старых и походившие на одну банду оборвышей.

Елена Викторовна их так и называла «богатые или модные бомжи».

Но Лиза больше не желала слушать, хотя и говорить сама тоже отказывалась, все больше уединялась, отстранялась, запрещала заходить в свою комнату без приглашения, с криком просила оставить ее в покое. В конце концов, повесила самодельную табличку с двойным значением, регулируя посещение своей комнаты, где красной краской без названий значился категорический протест и требование не трогать ее, а алым — возможность постучаться и задать вопрос через дверь.

Елена Викторовна все понимала: и про гормоны, и про подростковый возраст, и какие-то другие сложности в характере дочери, ведь сама являлась психологом, хоть и другого направления — работала в крупной компании, где требовалось проводить психологические тесты персоналу во время приема на сложную, ответственную работу. Но очень хорошо помнила и свою практику в школе, и теорию, и примеры из жизни. Но все-равно ей было невыносимо больно видеть такие изменения с Лизой.

Все бы ничего, истерики, протесты, недопонимание — с этим как-то можно было смириться, переждать, перемочь. Это объяснимо и даже ожидаемо. Но воровство! Это ж уголовщина! И пока идут мелочи, где можно было договориться, пообещать, уладить… Но что будет дальше? Если вдруг дойдет до… Если в одиннадцать такое, что будет в пятнадцать лет, когда пойдут совсем другие гормоны? Что тогда делать с Лизочкой? Цепью к батарее привязывать? От этих мыслей можно было сойти с ума.

Главное, мучил вопрос: почему?

Да, Елена Викторовна не жила с отцом Лизы, они разошлись еще пять лет назад. Причина: не сошлись характерами, но остались каждый при своем мнении и глубоком уважении к мнению другого.

Алексей давно и благополучно женился на милой женщине, очень славной персоне, в новой семье уже рос замечательный Вовик, который обожал сестричку, посещавшую их семью два раза в месяц на целые выходные, согласно регламенту суда.

Конец ознакомительного фрагмента.