Суккуба

Евгений Щепетнов

Девушка из провинциального городка приезжает на «завоевание» Москвы. Перипетии судьбы заставляют ее бежать и прятаться от недоброжелателей, и в поиске работы она попадает в некую «Корпорацию», где ей предлагают то, на что она никогда бы не согласилась, имея хорошую работу и счастливую жизнь. В результате она оказывается там, где и не мечтала побывать, и получает такие головокружительные приключения, о которых можно только фантазировать.

Глава 2

Таня в очередной раз с тяжким вздохом осмотрелась вокруг себя, перешла через коридор, прислонилась плечом к отделанной пластиком стене офисного здания.

Она стоит здесь уже час, проклиная себя за то, что решила отправиться на кастинг. Ну куда, куда ей против этих красоток, ей, деревенщине, с вещами, купленными на колхозном рынке?! На ней нет ни одной вещи дороже тысячи рублей, а вот у той голубоглазой красавицы одни лишь туфли стоят не менее пяти тысяч! А может и больше!

И посидеть негде, черт подери — везде девки, девушки, девчонки и девицы! Куда не брось взгляд — как цветы в здоровенной клумбе торчат девки! Все стулья, диваны, диванчики — все занято! И тут она — хромоножка, в совсем даже не бутиковой одежде!

Ох, и дура же, в самом деле! «Мы вас не ждали, а вы приперлися!» И надо же было увидеть то объявление!

«Богатый бизнесмен ищет помощницу в бизнесе. Красивая внешность, высшее образование, знание языков и местная прописка не обязательны. Обязательно желание много зарабатывать и расти по карьерной лестнице. Зарплата очень высокая, социальный пакет, возможность роста»

Два дня думала. Названивала по другим объявлениям, в очередной раз разочаровывалась, снова звонила, и когда время подперло (кастинг должен был быть как раз через два дня) — решилась. Правда, а что она теряет, кроме своих иллюзий? Да и тех иллюзий-то давно уже у нее нет! Какие иллюзии у девчонки из Красноармейска, только недавно откусившей член у насильника?!

Вот для чего может быть этот кастинг? Вряд ли на порнуху — такие кастинги, порнушные, устраивают по-тихому. Приглашают девок, вешают им лапшу на уши, мол — в порноактрисы возьмем! Трахают, снимают этот трах, и быстренько сваливают из страны.

А какой еще кастинг может быть? В секретарши? В актрисы?

А что — почему бы и нет? Ходят, к примеру, смотрят, выбирают типажи. А потом — рраз! — и предложат сняться в какой-нибудь «Игре Престолов»! А что? В «Игре» и непрофессиональные актрисы играли, вообще даже профессиональные проститутки!

Читала — они потом цены на свои услуги взвинтили. А что, всем за счастье трахнуть актрису из мегаблокбастера!

Кстати, здоровская штука, этот фильм. Таня его весь пересмотрела, и не по одному разу. Говорили, что она немного похожа на Мать Драконов Дейнерис. Только лицо не такое глупое. У Дейнерис и правда — мордочка почти как у дауна. И это не зависть! Так на самом деле!

Вообще, в этом объявлении подкупали главные слова: «Красивая внешность, высшее образование, знание языков и местная прописка не обязательны» Если бы их не было — Таня черта с два бы потащилась через весь город в непонятное офисное здание, на котором нет даже таблички с названием фирмы. Разумом она понимала — замануха! Объявление специально оставлено так, чтобы привлечь как можно больше народа, а в глубине души все-таки копошится: «Ну а вдруг?! А если?! А может это шанс?!»

Приехала к восьми утра, хотя начало кастинга в десять. Так, на всякий пожарный случай. Кто раньше войдет — тот свой шанс и получит. Это ясно, как божий день. Так вот в восемь утра было уже сто двадцать человек! Таня — сто двадцать первая! С ночи занимали, что ли?! Сучки крашеные! Понаехали!

Таня тихо хихикнула — вот и она стала «москвичкой», понадобилось всего два месяца и один откушенный член начальника! Теперь она как и все «москвичи» люто ненавидит «понаехавших», которые отнимают у нее хорошую работу!

Может повернуться, и уйти? За три часа прошло человек тридцать, не больше. Такими темпами она сегодня точно на собеседование не попадет, даже и надеяться глупо. Очередь не убывает. Это только тут, в помещении сейчас человек сто, а на улице, в скверике, еще штук двести! Охренеть… Жарко, душно, обмахивающиеся подолами страшные телки — фу!

Нет, глупое занятие — тут сидеть. Пришла, приковыляла! Валить отсюда надо…и пить очень хочется. Мало воды взяла, что ей какие-то триста грамма минералки? Растянула на три часа, последний глоток ушел полчаса назад. И в глотке пересохло — терпежа никакого! Все, уходить нужно!

Таня повернулась, поморщившись от боли — нога, чертова нога! — и пошла к выходу мимо потных, обмахивающихся газетами и подолами девушек разных «калибров» и расцветок.

Уже почти в дверях споткнулась о выставленную вперед ногу рыжей здоровеннойдевки, густо усыпанной веснушками и прыщами. Девка смотрела злобно, и на взгляд Тани прошипела что-то матерное, оскорбительное, из-за чего в Тане сразу поднялась волна гнева и захотелось прибить мерзкую курву.

Ну что за твари, а?! Ну, в самом деле — чего они все сюда приперлись?! Ну, вот на что рассчитывает эта тварь, лоб которой просто-таки усыпан выдавленными и назревшими мерзкими «вулканами»?! Да до нее дотронуться противно, не то что в помощницы брать!

Но Таня сдержалась — не ударила, не плюнула в толстую морду. Разъяренная, пошла дальше, заряженная злостью по самую свою платиновую макушку. От Тани сейчас можно было заряжать аккумуляторы, ее просто колбасило, и хотелось кого-нибудь прибить!

Нет, это точно влияние отца-уголовника. Или это столица так влияет на человека, заряжает его черной энергией разрушения!

Кто-то тронул за плечо, и Таня резко обернулась, готовая дать отпор. Кто мог ее остановить? Только та рыжая сука, специально подставившая ногу! Тварь!

Но это была не «рыжая сука». То ли девушка, то ли женщина — неопределенного возраста, от двадцати до тридцати пяти, одетая строго, элегантно, в стиле офисных работников — темная юбка чуть ниже колен, обтягивающая стройные бедра, белая, с кружавчиками, блузка — дорогая, видно с первого взгляда. В ушах серьги с камушками — поблескивают на солнце как бриллианты! А может и есть — бриллианты, почему бы и нет? Таня видела эту женщину, пока стояла в зале — она проходила мимо, будто прогуливалась, и ни на кого не обращала внимания. Явно местная, из администрации, типа — воздухом подышать вышла.

Девушка смотрела на Таню строго, холодно, и ее глаза — странные, один зеленый, другой голубой — впивались в Танину душу, будто стараясь рассмотреть в ней что-то такое, что не видно не только окружающим, но и самой Тане.

— С вами хотят побеседовать — бесцветным голосом сказала брюнетка, и уже поворачиваясь, бросила — Пойдемте за мной.

Таня постояла секунды две, глядя на то, как удаляется узкая спина бизнес-вумен, затем опомнилась, и под злобными взглядами конкуренток гордо проследовала следом за представительницей «богатого бизнесмена».

То, что это представительница тех, кто устроил кастинг — теперь не было никакого сомнения. Таня и раньше читала, что все происходит именно так — все ждут в очереди, а мимо этой самой очереди прохаживаются специальные люди, приглашая тех, чья внешность заинтересовала работодателя. Так что по большому счету очередь и ее пропускная возможность не имеет никакого значения. Будет удача — значит, будет. Лотерея, однако!

Приятно идти мимо толпы, из которой вырвали тебя одну! Эти ненавидящие взгляды! Эти перекошенные рожи! И туфли за пять тыщ не помогли! Хи хи хи!

— Съешь лимон, сука! А то рожа больно счастливая!

Это рыжая, в спину! Хи хи хи…

Хмм…неужели и правда такое счастливое лицо? Чему радоваться? Еще ничего не решено. Просто ее выбрали для собеседования вне очереди, вот и все. И не факт, что те позвали, кто организовал кастинг — и такая версия имеет право на существование! А все-равно приятно! Хи хи хи… Как мало человеку нужно для счастья! Обошла конкуренток на маленьком повороте — вот уже и радость! И пить теперь не так уж и хочется! Хочется, но…уже не так.

Это был обычный кабинет обычного бизнесмена средней руки — как с картинки, или с экрана телевизора. Длинный стол, с двух сторон которого стоят два десятка стульев, «директорский» стол, на котором громоздятся настольные часы из зеленого камня. Стены кабинета облицованы деревом, под ногами паркет, начищенный до зеркального блеска. Все элегантно, вроде как и скромно, но видно, что эта скромность стоит огромных денег. И прохладно! Так прохладно, что кажется — сейчас изо рта пойдет пар! А пить все равно хочется, вот же черт побери!

— Лена, налей гостье минералки… — мужчина за столом поднял взгляд на Таню, и та вдруг невольно поежилась. Взгляд был тяжелым, пронизывающим, как у следователя, привыкшего подозревать всех и вся, или патологоанатома, копающегося в мертвых телах и точно знающего, что остается от человека после его смерти.

Спохватилась — а откуда он знает, что «гостья» хочет пить?! Впрочем — она ведь облизнула губы, когда думала о жажде. Да и жарко за порогом кабинета, можно догадаться, что любой из гостей сейчас мечтает о ледяной минералке. Впрочем — возможно, что он предлагает пить всем, это что-то вроде релаксации, чтобы человек не волновался, и можно было с ним нормально поговорить. И такое возможно.

В любом случае — минералка была холодной, но в меру, чтобы не было ангины, стакан большим — почти на поллитра, и через минуту у Тани приятно булькало и пузырилась в животе. Жить хорошо, и жизнь хороша! Теперь — и поговорить можно!

— Ты приехала из провинции на завоевание столицы — без предисловия начал говорить мужчина, и Таня едва не вздрогнула. Голос был тяжелым, густым, как черная смола. Это был голос человека привыкшего к власти, не простой власти — неограниченной, когда над тобой нет никакой власти, кроме власти денег. И власти Бога.

— Закончила школу без особых успехов, на поступление в ВУЗ нет денег. Неполная семья — отца нет. Ищешь работу, но работы по твоим запросам нет. Ты достаточно умная, начитанная, имеешь принципы. Девственница. Что в наше время, в таком возрасте большая редкость.

Откуда он все про нее знает?! Даже про то, что она девственница?! — у Тани перехватило дыхание, и она замерла, вытаращив глаза, будто перед ней появился настоящий Дед Мороз верхом на олене — Неужели следили? Да кто она такая, чтобы за ней следить?! Провинциальная дурочка!

— Склонна к насилию, хотя и считаешь, что наоборот — ненавидишь насилие. Умеешь подчиняться, но умеешь и подчинять. Деньги не очень любишь, но любишь все, что они могут дать. Не так давно получила травму, из-за чего одна нога короче другой. И ты этого стесняешься. Брюнетка. Недавно сменила цвет волос — возможно, от кого-то скрываешься. Я что-то упустил? Хочешь дополнить?

Мужчина продолжал сверлить Таню взглядом, а та сидела прямо, едва касаясь задом края дорогого стула красного дерева. Она не знала, что сказать, и просто кивнула головой, мол — ничего не упустил. А если что-то упустил — так оно и неважно.

Сколько ему? Сорок? Пятьдесят? Шестьдесят? Жесткое, будто вырубленное из камня лицо, темные глаза, глубоко утопленные в глазницах, крепкие плечи, но не массивен — похож на бывшего спортсмена, прыгуна в высоту, или бегуна на короткие дистанции. Сухощавый, жесткий, как старое сухое дерево. Бывают такие люди — их не берет время, они будто консервируются в своем высохшем, задубевшем мускулистом теле на долгие десятилетия.

— Когда я спрашиваю, ты должна отвечать, максимально полно, и по делу — не повышая голоса сказал мужчина, но в его интонациях прозвучал звон стального клинка — Ты меня поняла?

— Да, поняла! — мелко закивала Таня, и прикусила губу. Да уж, с таким начальником не забалуешь!

— Хорошо. Ты умеешь учиться — тяжко, но удовлетворенно подытожил мужчина — сейчас Лена тебе кое-что даст, чтобы мы могли продолжать дальнейший разговор. Ты должна это быстро прочитать и подписать, если согласна. Если не согласна — ты уходишь и забываешь о нашем существовании. А мы — о твоем.

Листок уже лежал перед Таней, Лена положила его прежде, чем мужчина успел договорить. К тому времени, как он закончил фразу, Таня уже пробежала листок глазами, выхватив основные пункты.

А главными пунктами там было вот что: во-первых, за собеседование, вне зависимости от его результата, ей выплатят сумму, в рублях, эквивалентную ста долларам США.

Во-вторых, все, что она здесь услышит, не подлежит разглашению, и если Таня передаст информацию третьим лицам — неважно кому, близким родственникам, или друзьям — заплатит штраф в размере двадцати тысяч долларов США, и это кроме каких-то туманных угроз вроде уголовного преследования за промышленный шпионаж, и еще чего-то такого, что Таня не очень поняла: «…и другие методы, которые можно применить к нарушившему соглашение».

Чепуха какая-то! Что они, убьют ее, что ли, в самом-то деле?! А хотя…все может быть. Люди точно серьезные, это тебе не поганая «Торпеда» с ее лоховидными охранниками! Если уж у директора «Торпеды» водились очень даже неплохие деньги, тогда что говорить о тех, кому принадлежит четырнадцатиэтажное офисное здание! Если оно им принадлежит, конечно.

— Впиши свою фамилию, имя, и распишись — если собираешься беседовать дальше — Лена положила перед Таней дорогую авторучку, и встала рядом, у плеча — Побыстрее решай, ты здесь не одна. Нам нужно выслушать еще как минимум два десятка претенденток.

Таня подмахнула листок не думая. И не потому, что за это ей дадут сто баксов, нет. Любопытство! Что же там, впереди, что за секретность?! Спецслужба какая-то, а не набор в помощницы бизнесмену! Все очень странно, и жгуче-любопытно.

— Ну вот и хорошо — удовлетворенно кивнул мужчина, бросив взгляд на листок — Лена, выдай ей сто долларов. Хорошо. Итак, слушай внимательно, девочка. Начну с хорошего. Если ты подпишешь контракт, то будешь получать на свой персональный счет каждый месяц пятьдесят тысяч долларов США. Кроме того, то время, что ты будешь обучаться своей специальности, ты будешь находиться полностью на нашем обеспечении — еда, одежда, жилье — все, что нужно молодой девушке для ее нормального существования. Жить некоторое время ты будешь вместе с другими девушками на одном из курортных островов теплого моря. Тебе будет обеспечена любая медицинская помощь, ты ни в чем не будешь нуждаться. По истечении пяти лет, и если ты не допустила грубого нарушения правил — получишь еще миллион долларов США в одном из зарубежных, европейских, или американских банков. Без налогов — мы их заплатим сами. У тебя есть вопросы? Задавай. Я хочу, чтобы у тебя не было никаких сомнений в том, что ты правильно поняла мои слова.

— Как я могу вас называть? — осторожно спросила Таня, ошеломленная услышанным, и уже пожалевшая, что сюда пришла.

— Зови меня Мастер — подумав секунду, ответил мужчина.

— Господин мастер…

— Просто — Мастер!

— Мастер, а что я должна буду делать за эти деньги? Ведь такие деньги так просто не платят! Пятьдесят тысяч в месяц, это что, три миллиона?! Ох, черт…простите! Я вначале подумала — триста тысяч! А тут…так много! И миллион долларов! А еще — что вы считаете грубым нарушением правил и за что меня могут лишить миллиона? А этих пятидесяти тысяч могут лишить?

— Можем. Если ты пойдешь против нас, станешь работать на тех, кто пытается нам навредить. Но я думаю, что ты умная девочка, и не станешь так делать.

Мужчина слегка кривовато усмехнулся, и Таня вдруг покрылась мурашками от его «веселой» улыбки. Да, такой точно не простит предательства! Этот не в овраге закопает, это сделает чего-нибудь похуже! Хотя куда уж хуже…

— Нет, не пойду. Я не предательница! — горячо откликнулась Таня — Так что же я должна буду сделать за эти деньги? Кого убить?

Она хотела так пошутить, храбрилась, стараясь выглядеть увереннее, чем это было с ней на самом деле. Но вышло как-то неловко. Никто не засмеялся, никто даже не улыбнулся. Мужчина так же мрачно и пронизывающе смотрел на нее, и Таня вдруг поняла — влипла! Предложение настолько привлекательно, что от него откажется только идиотка! Но при этом сразу становится ясно — такие деньги платят не просто так! Неужели ее хотят сделать наемной убийцей?! Ну как Никита! Типа — тренируют, а потом говорят, кого убрать, и она их отстреливает из винтовки с оптическим прицелом!

Страшно, черт подери! Но деньги, такие деньги! Встать и уйти?! В съемную хатенку, в которой бегают голодные тараканы и пахнет ссаками из сортира?!

Вот так и ловят на крючок — заглотила, подсекли — некуда рыбке деваться! Бей хвостом, трепыхайся, а конец один будет!

Если сейчас уйдет — никогда себе не простит, что упустила Шанс! Будет как мать — сидеть в захолустной дыре, работать продавщицей, а по выходным ублажать полупьяных грязных мужиков, надеясь найти среди них свою большую любовь. Нет уж, пан, или пропал!

— Ты будешь делать все, что мы тебе скажем — тяжело, веско припечатал Мастер — На пять лет — ты наша. Вся, до последней капли крови. Ты — рабыня, у которой нет никаких прав. Кроме права исполнить то, что мы тебе прикажем. Гарантирую, что ты будешь жива, здорова, не станешь калекой. Более того, все твои телесные недуги будут излечены без следа. Но не жди пощады — за малейшее неисполнение приказа следует наказание. В том числе — телесное. Если ты плохо стараешься — нет рвения к обучению — наказание.

— Я что, должна буду заниматься сексом с тем, на кого вы укажете? — внутри у Тани все заледенело, неужели ее сдают в какой-нибудь турецкий бордель?! Но там такие деньги точно не платят! Там вообще ничего не платят! Только трахают!

А может это просто замануха?! Приманка в капкане? И вообще увезут, на органы разберут, и жалуйся потом небесному Царю!

— В том числе и сексом — криво усмехнулся Мастер — С тем, на кого мы укажем, и столько, сколько нужно! И КАК нужно. А то, что ты девственница — это очень хорошо. Значит, внутри тебя еще не было чужого семени и ничто не повлияет на чистоту процесса.

— Какого процесса? — снова обмерла Таня, но мужчина проигнорировал вопрос, продолжив свою речь:

— При подписании контракта ты сразу получишь сто тысяч долларов на счет, на который ты укажешь, или на нашу карту. После этого ты все пять лет будешь под нашим контролем и охраной. Назад дороги не будет. Сбежать с деньгами ты не сможешь — это я тебе гарантирую. Кроме пятидесяти тысяч долларов заработной платы в месяц могут быть еще и бонусы — размер их не ограничен. Мы ценим старательных работников и поощряем труд! Итак, ты готова подписать контракт?

Кровь билась в висках, и Таня чувствовала ее удары. Мозг работал на полную мощь, пытаясь проанализировать ситуацию, пытаясь найти подводные камни, вычислить обман, раскрыть аферу — если это афера! Но ничего не получалось. Мало информации, и нет времени все как следует обдумать. Попросишь время на обдумывание — могут и нахрен послать! Вон их сколько, охочих до денег и теплых курортов девок!

— Вот тут, на карте — сто тысяч долларов. Пинкод я сообщу после того, как подпишешь контракт! — Лена положила перед Таней карту «виза», и та завороженно уставилась в серебристый прямоугольник, будто это был кусок сыра, а Таня — сказочная лиса, жить не могущая без вожделенного куска — Ты сможешь проверить наличие денег через интернет — нужно будет только завести личный кабинет в этом банке. Карта обезличена, на вымышленное лицо. Логин и пароль мы тебе предоставим. После подписания контракта закажем карту уже на твое имя, и ты ее получишь перед выездом на остров. Но ты сможешь перевести деньги и сразу, сейчас — например, родственникам.

Щас прям! — подумала Таня — Чтобы мамочка профукала мои шесть лямов!

Шесть лямов! Черт подери! Это же хороший дом! Или новый джип! Это много, очень много новой одежды! Это все, что она, Таня хотела от жизни, но не смела об этом даже мечтать!

— А звонить домой я смогу? Это не запрещено? — осторожно осведомилась Таня, задумокпоглядывая на лица Лены и Мастера, не проявится ли на них отблеск нехороших, направленных в ее адрес.

— Сможешь, конечно — пожала плечами секретарша — Но если ты хоть словом обмолвишься о том, где ты работаешь и что делаешь — тут же будешь наказана за разглашение конфиденциальной корпоративной информации.

А если они меня и правда заставят убить? — вдруг подумала Таня — Что тогда?! На «шуточку» мою вон как отреагировали! Про убийство! Даже глазом не моргнули, считай, сказали: «да!» Шпионов готовят, что ли…киллеров. Так что делать-то?! И хочется, и колется!

И тут Таня вдруг поняла — она уже давно приняла решение, как только услышала про деньги и острова. И теперь только оттягивает неизбежное.

Будь, что будет! Убьют, так убьют — значит, судьба ее такая! Но жить как прежде, вернуться в этот затхлый провинциальный мирок она не может. Лучше сдохнет! Или кого-нибудь убьет.

«Ты сдохни сегодня, а я — завтра!» — гласит зэковская пословица. Так чего она кобенится, правда? Что она теряет, кроме жизни своей непутевой?

— Я согласна! Где подписать? — Таня встала, вцепившись руками в край стола, всмотрелась в глаза-провалы Мастера, и вдруг с тоской ощутила себя пойманной в силки птичкой. Ну почему так несправедливо? Ей, чтобы получить все эти блага нужно подставить свой зад, убить, украсть, пресмыкаться, будучи рабыней, а кто-то получает все с самого рождения, не приложив совершенно никаких усилий! Просто так! Ни за что!

Убила бы тварей! Этих проклятых богачей-олигархов! Вот они и виноваты в том, что Таня готова на все ради того, чтобы выжить! Всю страну обокрали, твари! Выпили кровь из народа! Грохнуть кого-нибудь из вороватых олигархов дело святое, так что если ее для того сейчас нанимают — значит, так тому и быть!

— Вот здесь — Лена вдруг взяла руку Тани в свою ладонь, и Таня вскрикнула от неожиданной, резкой боли. Из пальца капнула кровь, но Лена успокаивающе похлопала девушку по плечу — Не бойся. Нужно будет просто поставить отпечаток на пятнышке крови. Это стандартная процедура идентификации. Потом мы с тобой пройдем в медицинский бокс, тебя полностью обследуют, возьмут образцы крови, снимут отпечаток сетчатки глаз — и все будет хорошо. Расписываться не нужно — только отпечаток. Вот так. Паспорт у тебя с собой? Давай его сюда. Мы тебе сделаем загранпаспорт, но для того нужен твой гражданский. Потом тебе его верну. Ты ведь снимаешь квартиру, так? Не возвращайся в нее. Вряд ли у тебя там есть что-то ценное, а если и есть — сто тысяч долларов перекроют твою потерю в тысячи раз. Жить будешь здесь, в этом здании — тебя отведут в твою комнату и покажут, расскажут, где ты будешь питаться. Выходить из здания нельзя, заходить к другим девушкам не возбраняется, но нежелательно. Впрочем, из комнаты ты выйти не сможешь. По крайней мере до тех пор, пока вы все не прилетите на остров. Вылет через неделю. Все, поздравляю, Таня, ты поступила на службу в нашу корпорацию. И вот еще что — меньше расспрашивай о делах фирмы — это не приветствуется. Вот теперь все. За мной!

Лена пошла к двери, Таня оглянулась на Мастера, углубившегося в прочтении чего-то такого, что не было видно новой работнице, и едва ли не рысью побежала за то ли секретаршей, то ли заместителем Мастера, фамилии и имя которого Таня так до сих пор и не знала. Заветная карточка зажата в кулаке, теперь Таня стала богаче на сто тысяч долларов.

Вот только куда и как она их потратит? Если будет на полном обеспечении? Когда-нибудь, да… А все-таки интересно, что же тут творится?! Что за корпорация? Что производят, или продают?

Вот это приключение! Разве не о таком она мечтала, читая десятки, сотни книг, в которых герой всегда побеждает за счет своей удачливости и умения выкручиваться из безнадежных ситуаций?

И тут же честно ответила — не мечтала. Просто не могла мечтать о ТАКОМ. Мечтают о том, что может сбыться, а такое…это слишком фантастично!

Медицинский отдел не произвел никакого впечатления. Обычные мужчины и женщины в зеленых костюмах, обычные стены, закатанные в белую матовую плитку. Приборов очень много, начиная от самых простых, для осмотра глазного дна, какие стоят в аптеках торгующих очками, и заканчивая гигантским томографом — Таня видела такой по телевизору в сериале про врача-инвалида. Все светилось, тарахтело, пыхтело, пищало, пахло озоном и какой-то химией, наверное — дезинфекционной жидкостью.

Тане приказали раздеться — совсем, до нитки. Она замешкалась — хоть бы какой халатик дали, или рубашку! Но Лена так на нее посмотрела, что у Тани отпала охота протестовать, хотя слова протеста просились на язык.

Впрочем, через пять минут Таня забыла, что ходит по комнатам совершенно голой — стало не до того. Ее крутили, вертели, заглядывали во все дырки, втыкали иголки в пальцы, в вену, даже до ануса добрались — и это было самое унизительное. Ладно бы хоть женщина, но когда симпатичный и молодой мужчина засовывает тебе в зад наконечник аппарата и накачивает водой — это отвратительно! Даже когда сидя на унитазе избавлялась от закачанной жидкости вместе с содержимым кишечника, этот тип не вышел из комнаты! Тупо стоял, смотрел, как она тужится, журчит, красная, как вареный рак.

И потом, когда Таня была в душе — стоял и смотрел, как она, сгорая от стыда подмывается — бессловесный и холодный, будто робот!

А может они и правда роботы?! — эта мыслишка родилась именно после постановки клизмы, и не отпускала Таню до самого позднего вечера, то есть, до окончания всех процедур. А что — инопланетяне прилетели на Землю, и собираются использовать землянок для производства монстров! Она видела такое в каком-то из ужастиков! Зачем воевать? Зачем портить экологию? Заставь земных баб рожать инопланетян! И через несколько десятков лет они заполонят всю планету!

«Киборги…они заполонили!» Таня вспомнила номер юмористов, и не удержавшись, внезапно хихикнула, и это в тот самый момент, когда один из врачей обследовал ее гениталии.

Снова покраснела — что подумает этот человек?! Он шарится в интимном месте, а пациентка хихикает? Извращенка!

Но человек ничего не подумал. Или ему было просто на все плевать. Молча закончил работу, пощелкал клавишами ноутбука и жестом пригласил Таню в соседнюю комнату.

Когда Таню отпустили из медицинского блока, Лена ждала в коридоре — такая же молчаливая, красивая и строгая, как мраморная статуя. Она и глазом не моргнула, увидев, что Таня обнажена, и когда та возмущенно спросила, куда дели ее одежду, и с какой стати заставляют ходить нагишом, бесстрастно ответила, что теперь, до особого распоряжения, Таня так и будет ходить нагишом, всегда и везде. И что она теперь должна забыть, что такое стыд. Главное для Тани теперь верно понять и выполнить приказ господина, потому что от этого зависит не только ее материальное положение, но и сама жизнь.

Очень это не понравилось Тане. Совершенно не понравилось! Нет, не то обстоятельство, что придется ходить голышом — здесь тепло, и на курорте наверное тепло, никакого дискомфорта Таня не ощущает (если не считать стыда за изуродованную ногу). Эти вот слова: «господин», и «зависит жизнь» — вот что ей не понравилось! О чем она тут же сообщила Лене, безмятежно шагавшей впереди на своих высоченных, как ходули шпильках.

А вот результат потом ее не то что не порадовал — потряс!

Лена остановилась, как вкопанная, так, что Таня едва не врезалась ей в спину, повернулась, и секунд пять молча смотрела в глаза претендентки на «жирную» зарплату. Их глаза были почти вровень — Лена чуть выше Тани. Если бы она была не на восьмисантиметровых шпильках, то ей пришлось бы заглядывать в танины глаза снизу. У Тани рост сто шестьдесят семь сантиметров, значит у Лены сто шестьдесят, не больше.

Удар был таким сильным, таким неожиданным, хлестким, что Таня не удержалась на ногах. Она упала на плотный коридорный ковер, зажав рукой горящую, как в огне щеку, и сквозь брызнувшие слезы смотрела на то, как Лена не медленно, и не быстро, спокойно и деловито выдернула из своей юбки узкий кожаный ремешок, подошла к лежащей на полу, сжавшийся в комок Тане и без замаха, сильно, даже не по-женски — сильно — ожгла Таню вдоль спины. Потом по ягодицам. По животу. По плечам. По ногам. Раз, два, три, десять раз!

Это было больно, ужасно больно и обидно! Удары сыпались один за другим, пока все тело не превратилось в сплошную горячую рану, и кое-где из вспухших рубцов выступила кровь. Только когда Таня уже почти потеряла сознание, Лена прекратила экзекуцию и медленно, аккуратно вдела ремешок на место, предварительно пропустив, протянув его через сжатую ладонь — видимо для того, чтобы стереть следы крови и пота, не испачкать юбку.

Таня так и лежала на полу, истерзанная, залитая слезами и с ненавистью смотрела на безмятежно улыбающуюся Лену.

— Это тебе первый урок — Лена усмехнулась, и сильно ткнула острым концом туфли в Танин зад — Вставай! Ты научишься принимать боль, как наслаждение! Этой боли будет много, столько, что в конце концов ты привыкнешь уходить в наслаждение, прячась от страданий. А еще — научишься отключать боль. Но пока — ты должна страдать. Иначе так и не поймешь, что теперь ты Никто, и звать тебя «Никак». Ты не имеешь права задавать вопросы, если я, или кто-то другой из твоих хозяев заранее не позволили тебе их задать. Ты подписала договор, кровью подписала, и теперь ты в нашей власти! Ты что думала, такие деньги платят просто так? Что ты будешь развлекаться на курорте, плескаться в бассейне, трахаться с мужиками, и ничем за это не заплатишь? Ошибаешься, детка, за все в этом мире надо платить. Иногда деньгами, иногда кровью, а иногда и самой жизнью. Душой. В твоем контракте есть условие — ты не станешь калекой, и не умрешь. Мы этого не допустим. Но если ты не будешь выполнять то, что должна — страдать ты будешь, как грешница в Аду! Ты будешь молить о пощаде, но ее не будет! Здесь нет жалости! Здесь нет гуманизма и всякой чуши, которую тебе впаривали всю твою дурацкую жизнь! Здесь есть только Господин, и его слуги, его рабы. Ты — рабыня! И чтобы это было понятно — начнем с малого. На колени! Быстро! Я сказала — быстро!

Лена снова хлестнула ладонью по лицу уже успевшую встать Таню, и та плюхнулась на четвереньки, задыхаясь от злости, мечтая только о том, чтобы доползти до мерзкой суки и впиться зубами ей в щиколотку! Выгрызть ахиллесово сухожилие! Сделать калекой! Чтобы она никогда больше не могла надменно шествовать на своих шпильках ценою в двадцать тысяч деревянных!

— Ползи за мной. На четвереньках, как собака! Слышала, что я сказала? — Лена с размаху ударила носком туфли в бок Тани, и ту повело от боли. Что-то ощутимо хрустнуло, и Лена с улыбкой сказала:

— Наверное, ребро сломала. Ну, ничего! Заживет! У тебя их много! Зато теперь ты будешь помнить — кто здесь хозяева, и кто рабы! Мы не рабы, рабы не мы! Помнишь? Ага, вижу — помнишь. Так забудь! Рабыня! Грязная, жалкая, тупая рабыня! Ползи, и голову не поднимай! Смотри в пол!

Так-то ползти было совсем не трудно — ковер теплый, толстый, колени не уставали, но это унижение, это положение бесправного насекомого — нет, современный человек никогда не сможет понять, что такое рабство! Никогда! И никогда не сможет это принять!

— Ничего, научишься — будто услышала Лена — Это еще не боль! Вернее — не настоящая боль! Настоящую — ты испытаешь после, когда будешь готова. Сейчас ты ее не перенесешь, сдохнешь. Ну вот, мы и пришли. Голову не подымать! Смотреть в пол! Отвечать — да, моя госпожа! Или — да, мой господин! И никак иначе! Поняла?

— Да, моя госпожа — просипела Таня, подавив клокотавшую у нее в груди злобу.

— А ты крепкая… — задумчиво протянула Лена — Мне будет интересно с тобой позаниматься. Ломать несгибаемых — что может быть лучше? Через пару-тройку месяцев ты будешь как шелковая, станешь мечтать вылизать мне туфли! Будешь упрашивать об этом! Думаешь, ты первая такая? Думаешь — тут не было сильных духом? И покруче тебя были. Но все превращались в то, что нам нужно!

Таню подмывало спросить — а что это такое, «то, что им нужно», но не решилась. Ее исхлестанное тело и так горело, как в огне, новую порцию порки она бы не перенесла. И так скоро вся будет в синяках — уже начали проступать. Кожа-то нежная, «прозрачная»! Мамки нет здесь — она бы тебе показала, сука ты эдакая, как надо обращаться с дочерью! Вернее — как не надо с ней обращаться!

— Молчишь? — смешок над головой, щелчок, движение воздуха, будто открылся проход — Ты учишься. Тебе еще многому нужно научиться, прежде чем ты станешь той, кем должна стать. Подними голову! Ползи в комнату! Быстрее!

Таня посмотрела в проем открывшейся двери, неловко, осторожно переползла через небольшой порожек, чем вызвала неудовольствие и смех Госпожи, и как следствие, получила пинок в зад, от которого свалилась на бок и застыла, глядя на то, как закрывается дверь. Последними словами Лены было: «Это твоя комната, и здесь ты будешь жить до отлета на Остров! Ешь, что найдешь, пей, что найдешь, пользуйся всем, что увидишь. Это все твое! Для тебя!»

Оставшись одна, Таня некоторое время лежала, не решаясь подняться, вернее — не в силах подняться. За сегодняшний день она перенесла такой стресс, на нее навалилось столько новой информации, что мозг, не привыкший решать такие сложные задачи просто отказывался всю эту информацию переварить.

Закрыла глаза, откинула голову, и…уснула! Просто-таки провалилась в сон, не обращая внимания на боль в исхлестанном теле, на истерзанную переживаниями и унижением душу, выключилась, как выключается экран телефона, брошенного на стол между кружкой недопитого кофе и засохшей жопкой вчерашней кремовой «трубочки».

Сколько спала — неизвестно. Проснулась как от толчка, не понимая еще, где находится. Потянулась рукой, чтобы протереть глаза, и тут же нахлынула боль — жгло рубцы, часть из них как будто воспалились. Болел бок, болел зад, в который втыкался острый кончик туфли «секретарши». А еще — ужасно хотелось есть, и…в туалет.

Туалет нашелся в дальнем углу комнаты — огромной, светлой, красивой, так не похожей ни на дом матери, ни на квартирки, которые Таня снимала в Москве — стены, оклеенные дорогими обоями, стильная современная мебель, огромный, просто-таки безумно огромный телевизор, приделанный к стене на высоте роста человека. Его угольно-черный экран был странно вогнут, и Таня недоуменно помотала головой — что за хрень?! Инопланетный?! И только потом заметила на нем логотип известной корейской фирмы. Неужели такие теперь делают? Небось, огромных денег стоит! Пульт от него лежал на столе, там, где стояла здоровенная хрустальная ваза, с горкой наполненная апельсинами, виноградом различных сортов, какими-то экзотическими фруктами, о которых Таня может быть и слышала, но никогда не видела в близи, и тем более не пробовала на вкус.

У стены, напротив телевизора, огромная кровать-«сексодром», круглая, и скорее всего поворачивающаяся вокруг оси — Таня такие видела в кино. У кровати на подголовнике сбоку кнопки — наверное, для управления процессом.

Разглядывать не было времени — мочевой пузырь властно заявил о своем существовании, и Таня рысью понеслась к двери в дальнем конце громадной комнаты-студии, совершенно справедливо полагая, что там и должен быть вожделенный туалет.

Но за дверью был еще один коридор — широкий, как комната, посреди него стояли спортивные тренажеры — много, не меньше десятка. Две двери вели из этого зала-коридора налево и направо — первая открыла глазам большую кухню, оборудованную множеством сверкающих никелевых приборов, приспособлений и механизмов, а вот вторая привела именно туда, куда надо — в ванную комнату, она же туалет.

Сделав делишки, избавившись от мешающего любопытствовать лишнего «груза», Таня осмотрелась как следует, и снова была не то что потрясена — подавлена роскошью, которая ее окружала даже в месте, в котором в общем-то главным критерием выбора служит функциональность, а не красота.

Здесь даже унитаз бы не простым фаянсовым сосудом, а прибором, напичканным электроникой. На дисплее, вделанном в бачок плыли какие-то цифры, какие-то знаки — Таня их не понимала, но вообще-то она слышала про такие унитазы, которые тут же, после окончания «процесса», сообщают хозяину о состоянии его организма в свете выделения ненужных ему шлаков-отходов.

Ванна. Это была не ванна, а чертов бассейн! Огромная, белоснежная, «украшенная» множеством переключателей — она просто пугала. Сейчас Таня предпочла бы этому чудовищному порождению японского технического гения обычную глубокую чугунную ванну с обычным смесителем, из которого льется горячая вода. Она просто боялась этого аппарата! И не знала, как с ним справиться.

После проб и ошибок, по прошествии минут пятнадцати, Таня все-таки совладала с гадостным порождением японского гения, нашла, как регулируется температура воды, открыла краны на полную, и дожидаясь, когда ванна наполнится (а это должно было случиться очень скоро — вода просто ревела, вылетая из широких отверстий кранов — пошла на кухню поискать еды. Боль болью, унижения унижениями, но жрать хотелось так, что сейчас жареного быка бы съела! Не меньше! Организм молодой, еды требует яростно, без компромиссов, так что следовало как следует заглушить это бурчание желудка и дрожание ног, ослабевших от длительной (целый день без еды!) голодовки.

Опять же — сколько у нее там высосали крови? С пол-литру, не меньше. А Таня слышала, что после отбора крови донорам обязательно дают поесть. Иначе они запросто могут и скопытиться!

Холодильник — гигантский, как и все в этой квартире — был забит продуктами до самого верха. Почти все — полуфабрикатное, сунул в микроволновку, разогрел, и ешь. То, что разогревать не надо — в герметичных баночках, начиная с лечо, и заканчивая красной и черной икрой.

У Тани чуть изо рта не потекло — намазать кусочек батона маслом, сверху икры…оооо! Черную она никогда в жизни не ела, только слышала, что это хорошо и вкусно, а красную ела, и не раз — и на днях рождения, и на праздниках — на том же выпускном, где она нажралась, как свинья и едва не потеряла девственность. Как и тысячи ее «коллег» по всей стране, ставшие женщинами в последний день их школьной «карьеры».

Кстати, тут было и вино — красное, белое, и даже шампанское. Таня в сортах не разбиралась, но по виду бутылки были очень дорогими, и скорее всего, вино в них тоже не «паленка». Она сделала себе зарубку на памяти, надо попробовать этого вина, раз представилась такая возможность.

Быстро соорудив себе бутерброды с сырокопченой колбасой, красной икрой (черную оставила на «на потом»), подхватив пакет с апельсиновым соком и высокий коктейльный стакан, Таня водрузила гору снеди на стеклянный столик, для того и предназначенный, стоявший в кухне, и быстро покатила его к ванной. Если уж есть возможность полежать в горячей воде и одновременно поесть вкусноты — так почему бы этого и не сделать? Пользуйся жизнью, пока она у тебя есть! Завтра неизвестно что будет, а сегодня — это ее ночь, ее день!

Кстати — она так и не знала, день снаружи, или ночь — окон в комнатах не было. И свет включался как по волшебству — тогда, когда Таня входила в комнату. И с этим нужно разобраться — иначе как будет спать? При свете, что ли?

Горячая вода! Оооо! А если еще и нажать одну из кнопочек, тогда из дырок начинают бить струи, массажирующие несчастную избитую, исхлестанную кожу! Ну как хорошо-то!

Смолола пару бутеров с колбасой — мгновенно, как в мясорубку вбросила. Три с икрой.

Выдула сразу половину литрового пакета сока. Теперь — можно жить! А струи воды бьют в бока, в живот, в спину, в попу… Расслабуха — это не то слово! Кайф!

И уже забылось, как некоторое время назад ползла по коридору, подгоняемая жестокими пинками в зад. Вспомнила, и снова разъярилась — сучка норовила ударить побольнее, не просто в зад, а чтобы еще в копчик носком! Или в анус! Извращенка поганая!

Да кто же они такие, эти люди?! Что за корпорация?! Неужели, и правда из нее хотят сделать убийцу вроде «Никиты»?! А если так? Готова ли она ради денег убить другого человека, возможно — невинного, ничего ей не сделавшего? И никому — из хороших людей? Стоят ли эти кровавые деньги того, чтобы омыть себя в крови невинных жертв?!

И повис вопрос в воздухе, ничего не ответила себе Таня. Ей было хорошо, сладко. Перестали болеть рубцы, перестал болеть бок — горячая вода расслабила усталое девичье тело.

Заставила себя встать. Так не хотелось вылезать из ванны, но…еще больше не хотелось, чтобы ее через несколько часов вытащили из той же ванны — но только мертвую, раздутую от горячей воды, расползающуюся, как тесто. Утонуть в ванной — плевое дело! Усни, и уже не очнешься. Нырнешь в воду, рефлекторно вдохнешь — и кранты! И никто не поможет! В квартире-то никого больше нет!

Потому — взяла с полотенцесушителя здоровенное махровое полотно, вытерлась, морщась от боли, побрела в спальню. Сдернула шелковое покрывало, отбросила одеяло — как и простыня, нежно-розового, «девчачьего» цвета, и плюхнулась навзничь, даже не озаботившись, чтобы прикрыться этим самым одеялом. Снова накрыло, как если бы в сок было подсыпано снотворное.

Проснулась сама. Никто не разбудил, никто не побеспокоил. Горели светильники на стенах, как и тогда, когда ложилась спать. Сползла с кровати, пошла в ванную комнату. Там все оставалось так, как и было — столик с остатками еды, ванна, уже не такая свежая, с засохшей мыльной пеной, брошенное на пол полотенце, которая Таня подняла и аккуратно повесила сушиться.

Рубцы болели не очень сильно, успели слегка рассосаться, и Таня вдруг подумала о том, что и вода в ванной, и воздух в квартире могут быть специальными, лечебными — ну, как и положено в квартирах инопланетян! Уж больно быстро затянулись раны!

И тут же пришла к выводу — да ни хрена подобного, какие, к черту инопланетяне? Молодой организм справляется с болезнью, с повреждениями, а еще — значит, ее рубцы были не такими опасными, как показалось с первого взгляда. Умеет эта сучка бить — и больно, но и жизненно важные органы не задеты. Настоящая надзирательница концлагеря! Тварь!

Теперь стоит обследовать квартиру поподробнее — неужели в ней нет никакой одежды? Что это вообще за прикол такой — ходить голышом? А может ее сейчас снимают? А что — реалити-шоу такое: «Голая дура Танька ходит по квартире»! Может поискать видеокамеры? Только вот зачем их искать? Если и снимают, что это изменит? Деньги-то платят!

Кстати, а где карточка?! Со ста тысячами?! Таня аж обмерла — она как-то и не задумывалась, куда подевалась вожделенная карточка! И косметичка, кстати! В ней те деньги, что забрала у Сергея Петровича! Неужели украли?!

Косметичка и карточка обнаружились на компьютерном столе, и там же — здоровенный монитор, экран которого тоже вогнут, как и у телевизора. Проверила карту — внешне, карта, как карта, ничего интересного. На имя Жанны Сидорович. Кто такая эта Жанна — думать не хотелось. Наплевать на Жанну и всех Жанн на всем белом свете! О себе надо думать. И о том, куда вляпалась.

Компьютерный блок нашелся под столом — здоровенный сундук непонятной фирмы. Нашла кнопочку, ткнула — экран монитора засветился. Мышка лежала тут же, на коврике. Пароля на компьютере не было, сразу вошла в браузер, полезла искать нужный банк. Остановилась у таблицы входа — логин-пароль. Если сейчас зарегистрироваться, войти — а смысл какой? Без карты на свое имя? Она сейчас даже не может посмотреть, сколько на этой карте денег! Сто тысяч, или так, туфта одна! Но почему-то Таня была уверена, что никакой туфты нет. Точно, сто тысяч. Слишком уж все серьезно. Слишком высокий уровень.

Хотя…что она знает об уровнях? И вообще — может это маньяки какие-нибудь? Или черные трансплантологи? Разберут на органы, ищи-свищи ее потом! Но об этом нужно было думать заранее, перед тем, как лезть в это гнездо.

Только опять же, почти уверена — никакие это не трансплантологи. Не стали бы они себя так вести, если бы планировали разобрать Таню на органы. Зачем кормить, зачем предоставлять такую квартиру, даже истязать — зачем? Тюкнули по башке, и на операционный стол! И вот она уже не человек, а куча запчастей в пластиковом контейнере-холодильнике!

Брр…даже поежилась, хотя тут и не было холодно. Ужастики всякие лезут в голову! А все любопытство! Лезут дуры-девки куда не попадя, а потом плачутся!

Впрочем, особого выхода-то у нее и не было. Куда идти — в бегах, без денег, без перспектив, со своей больной ногой? Может все еще и обойдется? Ну да — унижают, бьют, так и платят же! Можно представить, что находишься в тюрьме, и по выходу из тюрьмы тебе отвалят кругленькую сумму. Пять лет — да эту пятерку на одной ноге можно отстоять, при такой-то оплате и таком содержании! Чего она парит мозги? Успокоиться надо! Сама себя накручивает!

Таня бросила мышку, уцепилась за пульт управления телевизором, пошла, и с разбегу бросилась на кровать. Шелковое белье приятно холодило спину и ягодицы, и на лице Тани вдруг сама собой появилась улыбка. Хорошо все-таки быть богатой! Ой, как хорошо! И только богачи не могут этого понять. Вот загнать бы их в какой-нибудь Краснозадрищенск, и чтобы деньги считали от зарплаты до зарплаты, тогда бы не ныли, как им плачется, как они плохо живут!

Ну вот сказать по правде, с какого хера эти управляющие государственными компаниями столько получают? Именно получают, а не зарабатывают! Зарабатывать — это стоять у прилавка с утра до утра, или баранку крутить, или канаву копать! Ну даже у компьютера сидеть. Программы всякие составлять — тоже работа! А эти сцуки просто сидят на своих местах, куда их государство поставило, и хапают в три горла! Да еще и в задницу напихивают, что в глотке не уместилось! Твари, в самом деле!

Таня вдруг разозлилась — вот поубивала бы гадов! Несправедливость — это в мире хуже всего! Ну почему вот всякие гады живут, благоденствуют, а хорошие люди прозябают в нищете, умирают от болезней?! Должно быть какое-то наказание, обязательно должно быть! И не на том свете — на этом!

Так-то Таня не была атеисткой, скорее наоборот, но и в церкви бывала довольно редко. Ее раздражало отношение церковников к прихожанам. Например — ну на кой черт в наше время женщинам покрывать голову платком? Что, если голова не будет покрыта, Бог тебя хуже услышит? На кой черт эти средневековые штучки? Вон, за границей — в церквях и скачут-пляшут, и поют под гитару, и молнией их не пришибает! Иногда даже приходила крамольная мысль — а может Бога-то и нет? Если бы он был — как он мог допустить все эти безобразия, что творятся в мире? Убийства, войны, концлагеря опять же! Может миром вообще правит не Бог, а Сатана? И этот мир совсем не мир, а Ад?

Однако задумываться над такими слишком серьезными вещами не хотелось. Настроение начинает портиться. Да и начнешь богохульствовать — с Богом отношения испортишь. Если он есть. А если его нет — так и обсуждать факт его существования — зачем? Зачем обсуждать то, чего нет?

Включила телевизор, попала на первый канал — новости. Посмотрела, успокоилась — хорошо новости смотреть! Сразу успокаиваешься — все у нас зашибись, все процветают! Главное — не вдумываться, и за окно не смотреть.

Пошарилась по каналам — поразилась, сколько их здесь. Тысяча? Две? Даже какие-то негритянские!

Случайно наткнулась на порнушный канал — дебелые тетки с искусственными сиськами ритмично и ненатурально стонут, облизывая член качка. Поморщилась — ну какому дебилу это нравится? В порнушке все должно быть натурально! И сиськи, и вздохи! Если бы она снималась в порнушке — сыграла бы так, чтоб мужики кончали даже не потеребив член! Чтобы возбудились только от одного ее вида! А это что за безобразие?! Халтурщицы!

Переключилась на канал со старой комедией — «О чем говорят мужчины». Прикольная, да! Но грустно. Снимали ее еще до того, как началась эта заварушка с Украиной — все довольные, все счастливые, едят картопляники и не знают, что скоро тут все будет полыхать, а по улицам пойдут люди со свастикой. И что с людьми сделалось?! Как будто отравы какой напились! Зачем эта злоба?! Зачем война?! Ну почему им всем спокойно не живется?!

Мама говорит — это все потому, что миром управляют мужики. А они, мужики, любят воевать, и вообще — тупые. Если бы правили бабы — была бы тишь и благодать!

Ерунда, конечно. Бабы еще те злобные суки — вспомнить только ту, рыжую тварь. Жаль, что не успела ей по морде дать! Некогда было. А хорошо бы ей физиономию поганую расцарапать! Только потом сало из-под ногтей вымывать затрахаешься. И кровь.

Тоже небось приехала Москву завоевывать. Но если у Тани хоть мордашка симпатичная, то эта на что рассчитывала? Небось, проституткой работала где-нибудь на улице. Таких шалав там только и держать!

— Встать! — Таня задумалась и не услышала, как вошла Лена, а когда увидела ее перед кроватью, встрепенулась, замерла, разглядывая свою обидчицу. Вчера-то не успела как следует разглядеть, да и не старалась — на кой черт ей какая-то секретарша? А оказалось — совсем даже и не секретарша, а Госпожа!

Не очень высокая, стройная, лицо — просто-таки как из мрамора! Совершенное! И косметики не видно! Минимум! Веет породистостью, как от дорогого арабского скакуна. Тонкий запах духов, короткая юбка обнажает ноги выше колен, ноги в черных чулках — как и положено в офисе. В приличных офисах не ходят голоногими, это Таня знала наверняка. Глаза смотрят пристально, жестко, бесстрастно. Машина, а не человек! Робот!

— На колени!

Таня опомнилась, сползла с кровати, встала на колени и уперла взгляд в ковер, помня вчерашний печальный опыт. По спине пошли мурашки — будет пороть, не будет? Страшно!

На пол шлепнулся блестящий прямоугольник — банковская карта!

— Карта на твое имя. Секретная информация для банка — «Господин». Паспорт. (шлепнулся на ковер рядом с картой). Сегодня тебя посетит Мастер, ты должна быть готова. На теле не должно быть ни одного волоска — он этого не любит. Сделаешь клизму — возможно, ему захочется анального секса. А может и не захочется. Но ты должна быть готова. Сегодня ты станешь женщиной. (смешок) Настоящей женщиной! Я пришлю к тебе помощников, они подготовят твое тело к посещению Господина. Вопросы есть?

— Госпожа… — Таня едва не захлебнулась словами, горло как-то сразу пересохло — Может, я сама побреюсь? Зачем помощников?

— Это не обсуждается. Они тебя еще и причешут, уложат…если тут есть что укладывать. (смешок) Подчиняешься им беспрекословно, что говорят, то и делаешь. Они получили инструкции и знают, что делать. Вот еще что — если тебе нужна горячая еда, что-то вроде супа, борща и так далее — вон телефон, снимаешь трубку, звонишь, и тебе приносят все, что ты захочешь. Еще вопросы? Вопросов нет. Свободна!

Тихий шелест шагов, и аккуратная попка Лены исчезает за дверью. Щелкнул-загудел замок, то ли санаторий, то ли тюрьма! Выйти нельзя, глаз поднять нельзя! Мдаа…

Потом только дошло — что значит — «посетит»?! Сексом с ней займется, что ли?! О черт! Даже низ живота заныл! Первый мужчина… Не так она представляла себе своего первого мужчину! Интересно, какой у него член? Большой? Маленький? Лучше бы маленький. А то как всунет, как продерет! Дырочка-то маленькая, нетренированная…порвет в клочья!

Таня встала на ноги, возбужденно заходила по комнате. Остановилась, посмотрела вниз, на лобок — да, все это нужно сбривать к чертовой матери! И на ногах уже щетина. Вроде только что брила — и опять обросла, моментально!

Вот на кой черт природа так устроила? Зачем современному человеку…женщинам — эти волосы?! Ну не от холода же укрываться, в самом-то деле! Атавизм, да. И проблемы! Мужикам-то чего — ходи себе, и почесывай всякие волосатые места. А для женщины волосатость просто ужас какая проблема! Особенно для брюнеток. Блондинкам полегче — волосы тонкие, светлые, на теле не видно, брюнетки же — чуть зазевалась, и уже похожа на снежного человека! Йети! Йети ее мать…

Конец ознакомительного фрагмента.