Путь Найденыша

Евгений Щепетнов, 2014

Маленький человечек, ребенок на берегу бушующего моря. Что его ждет? Какая судьба? Какой дорогой он пойдет по миру? Нед был найденышем. И не просто найденышем, а отпрыском проклятого народа ардов. Пропавшие корабли и разграбленные деревни – вот что такое арды для жителей побережья. Отныне судьба Неда – до конца своих дней оставаться рабом. Другое дело, что он себе такой судьбы не желает. А ждет его странная, невероятная жизнь, путь, который ведет к приключениям, иногда забавным, иногда страшным. Боль, унижения, побои злых людей, рабство – казалось, это будет вечно, нескончаемо. Но нет – он сбросит оковы и пойдет вперед, туда, где его ждут радость и счастье, горечь потери и обретение могущества, утраченного в веках… Магия, поединки чести, любовь, дружба и предательство – вот что получит Нед. Пожелаем ему удачи, ведь она так пригодится Неду, Найденышу, которому Судьба так много задолжала за семнадцать лет его жизни.

Глава вторая

Домой он попал уже к сумеркам. Жители деревни ждали коров у околицы и сразу погнали их домой — сытых, довольных, полных горячего жирного молока.

Нед отогнал трех коров их семьи в стойло, около которого уже ждали две молоденькие рабыни, недавно купленные хозяином на рынке в Шусарде, потом пошел к колодцу, набрал воды и с наслаждением вылил на раскалывающуюся от боли голову. Он не мог понять своего недомогания — то ли голову напек, то ли в ракушках был какой-то яд. Силан его иногда предупреждал, что такое может быть — мол, надо поосторожнее с незнакомыми раковинами. Так он и не ел незнакомые…

Хозяйка, женщина лет тридцати (третья по счету жена хозяина — предыдущие почему-то умерли), вечно испуганная, этакая серая мышка, позвала его ужинать вместе с другими рабами.

У Неда было странное социальное положение: вроде и не раб — ошейник-то он не носил, и продать его было трудно; официально он, вообще-то, приемный сын Бранка, хозяина поместья, но фактическое положение Неда было ниже, чем у рабов. И даже рабы постоянно ему об этом напоминали. Вот и сейчас кухонный раб Антур плюхнул ему миску с кашей так, что та едва не упала в грязь, под ноги рабов. Все захихикали, а Нед невозмутимо сел в конце стола, взяв положенный кусок хлеба и кружку пива. Что толку драться? Попробуй устроить драку, и точно попадешь под ремень Бранка.

Нед ел и с интересом прислушивался к тому, что происходило вокруг него. Сразу, как он вошел в деревню, почувствовал — все изменилось. Он стал слышать мысли людей и других живых существ!

Коровы мыслили тупо, просто, собаки поумнее, люди — ох люди! И чего только он не наслушался, когда шел к своему дому! Каких только грязных тайн не узнал! Например, тихая хозяйка бегает к соседскому парню, когда якобы идет к подруге поговорить о том о сем, и когда она звала его к ужину, в мозгу проплывали картины любовных встреч, да в таких подробностях, в таких ракурсах, что Нед чуть не покраснел, спрятав глаза.

Две молоденькие рабыни, видимо, наслышанные о Неде, думали о том, что если бы он не был проклятым ардом, покувыркаться с ним на сене не отказалась бы любая девка — вон какие загребущие руки, как прижмет… а рост какой! С таким ростом, видать, «инструмент» у него приличный… побольше, чем у хозяина, которого никак не заставишь распалиться как следует!

Антур, оказывается, предпочитает мужчин, а не женщин, и сегодня собрался на свидание с рыбаком Инуком, который живет на краю деревни. Как-то эти самые отношения между мужчинами в Замаре не преследовались, но и не считались нормой — что-то вроде невредного извращения, мало ли кто чем увлекается? Но дело в том, что Антур всегда хвалился своими победами над женщинами, так что открытие было довольно пикантным.

Чужие тайны перли в мозг Неда так, что скорее всего от этих всех мыслей у него и заболела голова.

Мысли бубнили, летали в воздухе, и он, не на шутку озаботившись тем, что с ним случилось, стал размышлять — как это вышло? Как получилось, что он слышит мысли?

После недолгих раздумий понял — это котелок. Похоже, что ему достался какой-то древний магический предмет, и он сдуру надел его на голову. Нет — а кто мог знать? Откуда он мог знать, что этот демонский котел обладает магическими свойствами? Он и был-то весь помят, как будто его раздавили между здоровенными глыбами. Впрочем, вероятно, так и было. А Нед еще умудрился его выправить, даже не разломав на части. Металл котла толстый, тяжелый, как он это так легко поддался обработке? И почему он все время такой блестящий? И когда Нед нашел его на берегу, и когда потом пользовался на протяжении долгого времени — никаких следов зелени, образующейся на меди. Спросить бы у Силана… увы, нет старика.

— Эй, ты чего расселся, придурок?! Вот тебе! Жри и уматывай! — Антур перегнулся через стол и плюнул в чашку Неда, испортив недоеденную кашу. Так-то Нед уже наелся, но не в его привычках было оставлять еду — завтра ее может и не быть.

Нед молча посмотрел на зелено-желтую слизь в своей миске, и в его душе вспыхнул пожар ненависти. Он тихо сказал вслух три слова и сделал жест правой рукой. Антур вдруг перестал смеяться и схватился за живот:

— Ой, ой, больно! Как больно!

Раб согнулся вдвое и рухнул на пол, корчась от боли, бледный как полотно. Все замерли, не понимая, что надо делать, потом одна из рабынь бросилась к выходу и через пару минут появилась с Бранком, утирающим масляный рот. Похоже, что его оторвали от ужина.

— Что тут? Что происходит? — спросил он недовольно, глядя на корчащегося парня. — Что, сожрал чего-нибудь, что ли?

— Н-н-нет… — с трудом выдавил Антур, извиваясь на полу. — Вдруг стало больно, и все! Я не знаю, что случилось! В живот как кол всадили!

— Придется вызывать лекаря, — удрученно сказал Бранк и скомандовал: — Нед, беги за лекарем! Обскажи ему, как все получилось. Пусть быстрее идет, а то этот придурок сдохнет еще, пока старый дурак тащится через деревню. Только на щедрую оплату пусть не надеется! Одна обдираловка от него, каждый порошочек будто золотом пересыпает, мерзавец!

— Хорошо. Все обскажу, — равнодушно сказал Нед и выскользнул в щель между покатыми плечами хозяина и косяком, умудрившись не задеть Бранка даже одеждой. Пришлось обтереть косяк спиной, но лучше косяк, чем эта ненавистная рожа. «Папа!» — мать его так…

Нед шел по деревне, опустившейся в предночные сумерки, и, разглядывая свою тень, отброшенную красной луной, думал вот о чем: ЧТО это было? Ведь он наслал проклятие на Антура, это ясно! Сказал какие-то слова, смысла которых не знает, сделал странный жест рукой, и вот — здоровенный детина валяется на полу, извиваясь от боли! Интересно, очень интересно. Сегодняшний день на самом деле потрясает.

Котелок! Вот оно что. Котелок. Нужно аккуратнее с этим делом — деревенские очень негативно относятся к проявлению любой магии, особенно магии проклятия. Если магия лечения воспринимается очень даже положительно, то магия проклятия, как говорят, пришла из-за моря, от тех же ардов, злых колдунов, и если кто-то узнает — ему не поздоровится.

Идти было довольно далеко, через всю деревню, тянущуюся на два ли вдоль берега моря, на возвышении. Селение рассекала небольшая речка, из которой, собственно, и пили почти все его жители. Воду набирали ведрами, возили бочками, а самые дельные отводили воду из речки к своим домам каналами, чтобы поливать огороды. Колодцы были не у всех домов, только у самых богатых, таких как у Бранка, держащего лавку с повседневными товарами — от крупы до иголок, от муки до лопат.

Через речушку вел каменный мост, сооруженный в такие давние времена, что уже никто и не помнил, когда он был построен. Говорили, что мост остался от тех времен, когда в мире правили другие боги, не нынешние. Нед в это не верил, хотя, глядя на этот мост, можно было подумать, что дело обстоит именно так — мост был таким замшелым и старым, что оставлял ощущение невероятной древности. Даже камни, из которых он был сложен, имели причудливую форму и не скреплялись ничем — просто лежали друг на друге, и все. И притом нельзя было вытащить ни один камень из моста, настолько крепко они в нем держались. Говорили, что держатся они с помощью старинной магии, ныне утраченной.

Плохо было то, что возле моста всегда собиралась молодежь. У воды имелась площадка, тридцать на сорок сантов, где обычно гуляли парни и девушки деревни. Тут играли на музыкальных инструментах, тут бегали в кустики целоваться или чего посерьезнее…

Нед никогда там не бывал, это место не для рабов, а тем более не для него, но нередко подсматривал, что там происходило, подкрадываясь к площадке из темноты. Он лежал в кустах и слушал разговоры, мучительно мечтая о том, что когда-нибудь сможет вот так пойти в обнимку с девушкой, впиться в ее полные губы и раздеть в кустах, увидев, как блеснут в темноте ее полная грудь и стройные бедра. Мечты, мечты…

Проходить мимо площадки для него было опасно — показаться на глаза разгоряченной молодежи означало немедленную агрессию в его адрес. Потому Нед прибавил ходу и, держась темной стороны улицы, не освещенной фонарями, торчащими в окнах домов, рванулся к мосту. Чтобы тут же упереться в пятерых своих ненавистников, как будто нарочно поджидавших его у реки.

Главный — сын трактирщика, Шисор, в этот момент с удовлетворением вспоминал упругую грудь Салли, которую он лапал прошлой ночью, другой парень, его друг Эвор, думал о том, как завидует Шисору, уговорившему Салли, третий… в общем — все мелкие грешки тут же обрушились на Неда, затормозившего перед ними и приготовившегося к трепке. И она не заставила себя ждать.

— Вот это подарок! Смотрите, кто к нам пришел! — глумливо сказал Шисор. — Утром ты от нас удрал, а теперь сам пришел! Что, понравился мой кулак? Или колено Эвора? Слушай, а может, ты вообще любишь мужчин? Парни, он мужелюб, точно! Мне раньше как-то не приходила в голову эта мысль, а вот увидел его и понял — точно! Он! Слушай, Нед, у меня к тебе предложение: обслужишь нас — и иди куда тебе надо. Мы тебя не тронем. А еще — будем защищать от других парней. Правда, парни? Будем?

— Будем, — довольно хохотнул Эвор, — только если хорошо будет обслуживать. Кстати, я слышал, что мужчины обслуживают мужчин лучше, чем женщины! Они вроде знают, как лучше доставить удовольствие. Так надо сравнить!

— А ты что, уже пробовал это с женщинами? — недоверчиво спросил Нарт, сын кузнеца, здоровенный парнище, с Неда ростом, но в полтора раза толще. — Врешь ведь!

— Дурак! — презрительно сказал Эвор. — Надо знать, кого уговаривать! Очень приятное дело, я тебе скажу. Приятнее, чем обычное кувыркание.

— Тебе виднее, — неожиданно для себя сказал Нед, — как это с мужчинами. Тебя дядя зажал в сарае, когда тебе было двенадцать лет, и заставил побыть женщиной — во всех отношениях. Тебе понравилось?

Наступила тишина — такая тишина бывает перед грозой, когда вот-вот ударит гром и молния с треском и шипением разорвет пространство. Эвор открыл рот, как рыба, пытающаяся хватать воздух, потом закашлялся и, с трудом выдавив из себя, сказал:

— Что ты несешь, тварь? Ах ты тварь! Позорить свободного?! Проклятый раб! Да я убью тебя, гад!

Нед неожиданно ловко увернулся от удара, сбил Эвора подножкой и бросился бежать в прогал между парнями.

Все бы прошло хорошо, и Нед бы проскользнул мимо ошеломленных парней, но сын кузнеца обладал не только силой и быстрой реакцией, но еще и отсутствием воображения. Он не остановился, пораженный неожиданным выступлением самого безответного человека в деревне, а схватил Неда за воротник, остановив, как если бы тот ударился в плетень. Затем схватил парня поперек тела, так, что у Неда затрещали ребра, и неожиданно тонким для такого массивного парня голосом завопил:

— Я держу его, парни, держу!

Нед, недолго думая, пяткой ударил Нарта в большой палец его правой ноги; тот ойкнул, ослабив захват. Тут же последовал удар затылком прямо в губы, превратив их в два кровавых вареника, а потом, когда Нарт вскинул руки к лицу, — захват и бросок через себя, прямо под мост, в журчащую речку, откликнувшуюся большим БУЛЬК!

Дорога свободна! И Нед со всех ног припустил к лекарю, по пути обдумывая, как будет возвращаться назад. То, что идти через мост теперь нельзя — это само собой ясно. Парни будут его ждать, и возможно — не с голыми руками.

Нед был ошеломлен своим поведением — никогда еще он не вступал в драку с свободными, он вообще практически никогда не дрался. И тем более странным было то, что он делал это с таким знанием, как будто для него запустить стозусановым парнем в реку — обычное дело. Его тело само по себе делало то, что он не умел, чему его никогда не учили. И снова мысль — котел! Да котел ли это вообще?!

Фонарь в окне не горел — лекарь уже, видать, лег спать. Но Неду на это было плевать: он или лекарь — кто дороже? Получать наказание за неисполнение приказа совсем ни к чему.

И тут Нед задумался — а может, и правда, пора бежать? Ну какого демона он сидит в этом глухом углу, терпит унижения и побои, когда там, за околицей, весь мир?

Эта мысль всколыхнула его так, что парень простоял минут пять, обдумывая, обсасывая ее со всех сторон. Не придя ни к какому выводу, несколько раз ударил кулаком по раме окна, собранного из небольших кусочков стекла. На большие стекла денег хватало только у богачей. Лекарь в захолустной деревеньке никак не мог считаться богатым — деревенские обращались к нему только на последнем издыхании, и то норовили полечиться в долг, а если и были у них деньги — торговались за каждый медяк как сумасшедшие.

— Кто там? — хриплым со сна голосом крикнул лекарь, и Нед услышал его мысли: «Кого-то принесло, демоны бы вас побрали… Опять небось подыхает кто-то, нищеброды проклятые! Лезть лезут, а денег не дождешься. Скоро жрать нечего будет, твари жадные!»

— Это Нед, от Бранка. Там раб животом занемог, и хозяин послал меня за вами. Только сказал, чтоб вы шли быстрее, а то если Антур помрет — ни медяка не получите. А еще сказал, чтобы не рассчитывали на щедрую оплату, ваши порошки как будто золотом пересыпаны.

«Твари! Чтобы вы все передохли! Мои порошки золотые? Да я по самой меньшей ставке беру, почти в убыток! Проклятые нищеброды!»

Голос лекаря был сухим и скучным, и только через несколько секунд Нед понял, что это не слова, а мысли мужчины.

Вообще-то Нед уже потихоньку начал отличать то, что думают люди, от того, что они говорят — мысли были сухими, скучными, несмотря на горячность, с которой они «произносились». То есть ясно было, что автор мыслей переживает, что он говорит с сердцем, но слышались эти «слова» как сухие, бесцветные фразы. Слова вслух, наоборот, были окрашены оттенками произношения, кроме того, их тон был выше или ниже, тогда как мысли слышались с одинаковой громкостью, как речь человека, говорящего в полный голос почти у самого уха. Громко, в общем.

Да, кроме того, Нед обнаружил, что может слушать мысли всех вокруг на пять сантов, но если сосредоточится — одного человека услышит на гораздо большем расстоянии. Но только одного. Остальные сразу замолкают, даже те, кто стоит рядом. Это он выяснил тогда, когда шел через деревню к дому и от нечего делать экспериментировал со своими новыми способностями.

Лекарь вышел лохматым со сна, как дворовый пес. Его глаза, повидавшие все и вся, смотрели угрюмо и скучно с высоты своих пятидесяти с лишним лет. Никто не знал, как этот человек оказался в захолустной деревне на краю света — пришел, сказал, что он лекарь, и стал лечить. По большому счету, никому не было интересно, почему человек с такими способностями вдруг осел в деревне — они-то живут, так что в этом такого? Впрочем, даже если интересовались, своего интереса не выказывали — лечит, и ладно. Другие деревни не могут похвастаться настоящим лекарем, да еще и возлагающим руки на больного. Порошки порошками, но хорошая лечебная магия лучше всего. Порошками все не вылечишь, особенно если они не заговоренные. А хороший маг-лекарь свои порошки заговаривает, а не просто так толчет в ступе.

«Ну что, что я делаю здесь, в этом захолустье? — Мысль лекаря была сухой и скучной, но потом она поразила Неда. — И это я, придворный лекарь, бегу к придурковатому купчишке, чтобы лечить его не менее придурковатого раба! За медяки, за нищенскую плату! Ну на кой демон я тогда согласился составить яд для этой суки? Если бы я не приготовил яд, если бы она не сдала меня на допросе… сейчас бы сидел в белокаменном дворце и пил хорошее вино с прекрасной женщиной… иэх-х-х… Чего этот дебил так уставился на меня? Хм-м… интересная у него аура… Парень-то потенциальный маг. Только если узнают местные придурки — прибьют. Магия-то у него черная! Аура красная, с черными прожилками. Но он еще дохловат, максимум если что и может — понос наслать. Хм-м-м… интересно… надо спросить».

— Эй, парень, а что там с этим рабом?

— С животом чего-то… болит вроде как.

«С животом… очень интересно… не он ли наслал? А что — неосознанно, он же необученный. Черный маг… редкость, однако. Боевой маг. Королевство с ног сбилось, разыскивая потенциальных магов, а он тут, сидит в глухой деревне, коров пасет! Да еще кто — черный маг, один на сотню магов! Ну не парадокс ли? Может, послать письмецо в город? Тамошнему градоначальнику? Ведь награда — десять золотых за сообщение о потенциальном маге. На дороге не валяются. Завтра пошлю. А пока надо идти — эта тварь может и вправду ничего не заплатить, если раб крякнет. Скажет — долго шел. Интересно, а меня прекратили искать или нет? Все-таки десять лет прошло. Вернуться бы в столицу… эх-х. А может, за черного мага побольше дадут, не десять золотых? Вроде было такое распоряжение — за черного мага больше. Пир закачу, три дня пить буду, не просыхая!»

— Давай, веди быстрее! — И лекарь так шустро заковылял по дороге, что Нед с трудом успевал за этим человеком. Ему многое хотелось у него спросить, но само собой — не решался. Как он объяснит, что слышит мысли? Его или сочтут за ненормального, или… просто убьют. Кому охота осознавать, что все, что ты думаешь, становится известно какому-то придурку?

Нед слегка отстал от лекаря, мучительно раздумывая, как ему перейти через мост, где ждут обиженные им парни? Если попробовать пересечь речку вброд… только вот берега круты, да и вымажется по полной. Одежду порвет. Будет скандал. А если держаться поближе к лекарю? Может, побоятся трогать при нем?

Прибавив шаг, Нед догнал лекаря и взял его сумку:

— Давайте я вам помогу! Вам полегче будет.

— Хм-м… Ну возьми. — Лекарь с облегчением перевесил сумку на плечо парня. — Смотри только не упади! Там ценные порошки, склянки, побьешь — они мне в такую копеечку встанут, что я тебя просто разорву на части! Прокляну!

«Как бы он сам не проклял, — усмехнулся про себя лекарь, — такой понос напустит, что месяц дристать буду, весь на дерьмо изойду! С черными надо поосторожнее. Тогда, пятнадцать лет назад, один черный маг весь наступающий полк проклял, полторы тысячи человек — они шли в атаку, вываливая дерьмо из штанин! Вот была картина. А запах! Бойцы из них после этого сделались совсем никудышные. Этому, конечно, до профессионала далеко, но в пике усилия — в раздражении или отчаянии — он может выдать очень мощное заклинание. Такое, что насланный понос будет просто цветочками. Примеры были. Интересно, как это у него способности проявились в таком возрасте? Обычно маги выдают себя уже лет в десять, а то и раньше, а ему… ему… сколько? Лет двадцать? Больше? Хм-м-м… нет… выглядит только старше, а так, наверное, лет шестнадцать-семнадцать. Мосластый парень. Ему бы мяса нарастить — убойная машина будет… Фонарь бы не разбить — чертовы камни! А так-то парень приличный — вишь как, сам вызвался помочь. Нынешняя молодежь одно хамло, твари! А что я удивляюсь — такие же твари их и воспитывают. Быдло. Иэх-х-х… где столица, где проспекты, освещенные фонарями, где гуляющие толпы народа на ярмарке Осеннего Урожая… Скалы, море, ветер… и быдло, которое не затрудняет себя тем, чтобы удалиться в кусты для того, чтобы испражниться, гадит прямо на дорожку! Вчера вляпался, гады! Такое впечатление, что нарочно кто-то наделал, чтобы я вляпался. А что — ничего удивительного. От этого народа разве дождешься благодарности? Вот опять — стоят у моста и болтают! Делать им нечего, болтаются и болтают!»

Парни ждали Неда у моста, перекрыв его, как пробка перекрывает выход вина из бутыли. В руках палки — настроены совсем решительно.

Нед потеснее пристроился к лекарю, а тот, воинственно задрав бороденку, свитую спиралью, пошел прямо на толпу, угрожающе размахивая своей тростью, на конце которой имелся серебряный набалдашник в виде дракона. Лекарь очень гордился своей тростью и всегда ходил только с ней, хотя явно не нуждался в поддержке — мужчина он был шустрый и энергичный.

— Ну-ка прочь! Бездельники! Только бы болтать и плевать семечки! Деревенщины неумытые! Прочь, сказал! Сейчас как напущу порчу, будете дристать месяц без продыху! Глупые твари!

Парни с опаской расступились, Нед прошмыгнул за лекарем, а вслед ему пронеслось:

— Ничего, еще встретимся. Завтра. Куда ты там гоняешь своих коров?

Неда пробрал холодок — этого еще не хватало! Раньше они его за деревней не трогали… ограничивались глумлением в людных местах. А теперь… неизвестно, что будет теперь.

Дома их ждали. Антур лежал на подстилке, которую под него положили. Его лицо было бледным, из-под него шел тяжкий дух, свидетельствующий о том, что парень как следует обделался. Хозяин осторожно поглядывал на больного из-за угла, и когда лекарь вошел в дом, бросился к нему и возбужденно спросил:

— Что с ним?! Не моровое поветрие? А то все тут передохнем!

— Сейчас посмотрю, — ворчливо заметил лекарь. — Только за осмотр деньги вперед. Серебряный пул. И воду давайте. Мыло. Я что, с обгаженными руками буду в порошках лазить?!

— На! Кровопийца… — буркнул тихонько Бранк, протягивая лекарю серебряную монету. Тот с довольным видом ее спрятал, потом сообщил:

— Стоимость порошков отдельно. Лечение руками — тоже отдельно. Вы что думаете, все дешево? Как в своей лавке, так ты не больно-то отдаешь задешево, а тут весь изжадился! Небось в тайниках тысяч сто золотом попрятал, а покормить рабов как следует у тебя рука не поднимается?! То-то они у тебя животом маются!

— Не болтай, чего не знаешь, — буркнул Бранк и мысленно добавил: — Сто не сто, а шестьдесят тысяч имеется. Надо будет проверить в погребе, как бы кто не нашел, поглубже закопать!

— Хватит болтать, Сенерад! Делай свое дело! Сколько у меня есть — все мое. Ты сумей заработать, а потом считай чужое добро.

«С вами заработаешь, — подумал лекарь, — крохоборы проклятые! Хе-хе — и в самом деле проклятые! Забавно будет, если парнишка их проклянет! Увы, скорее всего он осознанно вызывать проклятие не умеет. Только в порыве гнева. А чего увы-то? Умел бы — вся деревня валялась бы пластом. А то и чего похуже. Лучше пусть не умеет. Под контроль его надо, иначе беда будет. А так хочется оставить его тут — вот бы он навел порядок в этом гадючнике. Они бы мне денег принесли просто кучу! Стоп! Стоп! А это мысль. А что я теряю? Сдать власти я всегда его успею. А если бы он по моему велению напускал порчу… эх и денег бы я имел! Снять-то запросто, никаких порошков не надо — заклинание освобождения, и все. Уровень-то у него в районе первого, тут не надо большой силы. А у меня все-таки восьмой лекарский. Не ахти какой высокий, но против него — как собака против цыпленка. Только вот одно — как заставить его напускать порчу по моему приказу, а еще — как сделать так, чтобы он молчал об этом? Не разболтал? И как забрать его у этого придурка? Сейчас подумаю, подумаю… Нет. Похоже, все-таки придется сдать его власти. Слишком сложная получилось бы задача. Этот Бранк такая тварь — ни за что не отдаст парня мне в помощники. Лучше поиметь денег сразу, чем нажить проблем. О-о-о-о! Точно — он напустил проклятие. Дурачок не знает, что каждая магия оставляет индивидуальный след, след его ауры. Запустил проклятие — вот уже все и знают, что это сделал он. Если бы нельзя было отличить заклинания — черные маги творили бы что хотели. Хотя… говорили, что особо злостные маги умеют выставлять ауру-обманку вместо своей. Меняют оттенки. Но мне кажется — это досужие россказни. Ух ты… да у него уровень четвертый, не меньше! Как это раньше тут не возникали массовые моры и болезни? Так-так… А чего я глупости всякие придумываю? Надо оставить парня на какое-то время в покое и посмотреть, что будет! Пусть он порчи наведет как следует, я полечу больных, а когда придет время — отправлю его в город. Типа — я обнаружил стихийного черного мага. И получу награду. Не надо его заставлять, принуждать, и никто ничего знать не будет. Все чистенько и элегантно. Ух я и молодец, ух — голова!»

— Все, готов ваш раб. Здоров. — Лекарь брезгливо прополоскал руки в теплой воде, намылил их мылом и поморщился: скупой Бранк даже на мыле экономит — вонючее, для рабов.

— Что с ним было? — забеспокоился хозяин.

— Три серебреника! — Лекарь красноречиво протянул руку и пошевелил пальцами. Бранк вложил монеты ему в ладонь, Сенерад убрал их в кошель, привязанный на поясе, и довольно пояснил: — Кормить надо лучше своих рабов. Съел чего-то несвежее. Удивляюсь, как остальные рабы не слегли. Судя по тому, где они живут и чем питаются, — давно пора слечь. Все, я спать. Если что-то понадобится, где живу — знаете.

— У него точно не моровое поветрие? — недоверчиво осведомился Бранк, глядя на поднимающегося с пола порозовевшего Антура.

— Я же сказал — нет! Пусть зад вымоет, и будет как новенький, — усмехнулся лекарь и, стуча элегантной тростью по полу, вышел в коридор. Оттуда послышался грохот, ругательства — видимо, он задел медный тазик для варки варенья и свалил его на пол, потом хлопнула дверь, и все затихло.

— Разошлись по местам! Все, все разошлись! Чего уставился? — Бранк злобно глянул на Неда и замахнулся на него тряпкой, которую держал в руках. Нед не согнулся, как обычно, не вздрогнул, и хозяин задумчиво наморщил лоб: что бы это значило? Но найденыш уже повернулся и ушел. Бранк не долго задумывался над его странным поведением — ночь, спать хочется. Не до паршивых придурков.

Утром, как обычно, Нед встал на рассвете, с трудом продрав глаза — надо было вести стадо на пастбище. Пошел к колодцу, стараясь не громыхать, опустил в него деревянную кадушку на пеньковой веревке, поплескал в лицо ледяной водой и, передернувшись от утреннего ветерка, пошел на кухню, перехватить чего-нибудь на завтрак.

Сегодня ему повезло — кухарка была в хорошем настроении (все ее мысли возились вокруг ночных игрищ с соседом, и в этот раз тот постарался на славу!), дала Неду обрезков окорока, свежую лепешку, только что испеченную в печи, и он, чуть не урча от наслаждения, смел все в мгновение ока.

Затем ему был вручен узелок с обедом, тоже вполне объемистый. Насвистывая под нос мелодию, которую слышал на молодежном сборище в один из вечеров, Нед пошел на околицу собирать стадо.

Вот там ему настроение и испортили: здесь был и сын кузнеца с распухшей физиономией — по ней как будто прошелся дикий зверь (Нед вспомнил — под мостом рос за-амечательный терновник!), и Эвор с его грязными мальчишескими тайнами, и Шисор с его извращенными мечтами. Тут стояла и Салли, с некоторым интересом поглядывающая то на сына кузнеца, то на Неда и вспоминающая, как вчера обжималась с Шисором, — ее картинки были такими ясными, такими яркими, сочными, что Нед чуть не покраснел.

Вся эта компания явно ждала его, и когда Нед появился на горизонте, они встрепенулись и подошли ближе. Лица парней были серьезны, а Нед уловил, что у Шисора и Эвора в кармане лежали острые ножи, которыми они собирались… нет, не убить. Покалечить Неда. Как следует порезать. Напугать. Не здесь — позже.

Они ничего не сказали, только молча смотрели, потом Шисор криво усмехнулся и многообещающе кивнул Неду — мол, скоро, скоро… увидимся.

Нед тоже ничего не сказал, собрал коров и, подгоняя хворостиной последнюю — ленивую скотину, принадлежавшую рыбаку Нустару, погнал стадо в холмы, подальше от обработанных полей, на которые уже потащились деревенские жители — прополку и окучивание никто не отменил.

Главной задачей Неда было даже не следить за тем, чтобы коровы не пропали — тут это очень редко случалось, — а смотреть, чтобы коровы не залезли на огороды, в поля, и не сделали потраву. Тогда ему бы крепко досталось от старосты, а его «отец» заплатил бы штраф — он же получает деньги за пастуха, ему и платить. Ну а Неду, само собой, отвечать своей шкурой.

День начался удачно, а как он продолжится… это как боги захотят.

Как-то Нед не был особо религиозным — ну да, боги. Да, надо им иногда делать подношения. Так какие у фактического раба могут быть подношения? Если у него вообще ничего нет. Потому терпите, боги, будут деньги — будут и подношения.

Поразмыслив, Нед решил отогнать стадо на дальние луга — к морской излучине. Там давно уже не был — трава подросла и водопой хороший… и подальше от деревни. То, что сегодня у него будут проблемы, Нед не сомневался. Вот только позволять себя бить больше не собирался. Что он сделает? Да кто знает, что сделает. Да плевать на них! Что хочет — то и сделает!

Нед с удивлением следил за своими мыслями — с чего вдруг в нем проснулся такой бесстрашный бунтарь? Только ли из-за того, что он надел котел? А может, время пришло и в нем проснулась кровь его предков-пиратов? В любом случае — свое нынешнее состояние ему нравилось. Как и то, что живот был набит вкусной ветчиной, котомка с обедом приятно оттягивала плечи, солнце грело, ветерок охлаждал, море шумело и пахло рыбой и чем-то горьковатым, свежим — чем не жизнь? Может, погодить пока с побегом? Как-то вполне неплохо стал жить. Чего там этот лекарь думал о болезнях и проклятиях? Как понял Нед, этот демонов старик собирался использовать Неда в качестве некой ходячей болезни. Нед проклинает кого-то, а лекарь лечит и собирает за это деньги. Вот только почему-то старому дураку не пришло в голову спросить — а Нед-то согласен на это? У лекаря даже мысли не возникло, что он должен как-то заинтересовать парня, как-то его подмаслить. Привыкли пользоваться трудом раба, не давая ничего взамен, вроде так нормально. А ведь совсем даже ненормально!

Нед опять удивился — откуда у него эти мысли? Он никогда не умел думать так связно и так… разумно, что ли. Никто не учил его думать, выстраивать логические цепочки. А теперь… теперь все изменилось. И опять — это ему нравилось!

Насвистывая и погоняя стадо, испуганно косящее глазами на пастуха, Нед добрался до холма Одинокого Дуба, что в трех ли от околицы деревни. На это понадобилось много времени, и солнце стояло уже довольно высоко над морем, блестевшим на горизонте.

Одинокий дуб, по которому был назван холм, стоял на своем месте, впившись корнями в землю так, что, вероятно, удержал бы весь имперский флот, даже не покачнувшись. Он был в несколько обхватов — корявый, узловатый, похожий на богатыря в старости, сильного, но уродливого. Нед любил обедать под ним — хороший тенек, и видно отсюда на все стороны. Если корова задумает отойти куда не надо, ее тут же можно заметить и вернуть — с помощью мата и палки. В низинке били родники, питающие ручеек, стекающий к морю, — идеальное место для отдыха и пастбища.

Устроившись у ствола дуба, Нед уселся, скрестив ноги в драных, сто раз зашитых сапогах и довольно прикрыл глаза — Нарда следит за стадом, можно и передохнуть. Спал-то всего ничего — часа четыре, не больше. Нед прикрыл усталые веки, и сон тут же набросился на утомленное тело, накрыв Неда мягким лоскутным одеялом.

Очнулся Нед от лая Нарды — она чуть не хрипела, лаяла на кого-то чужого, и Нед тут же вскочил на ноги, приготовившись к самому худшему. И точно! Они.

Нед чуть не застонал от разочарования — ну почему, почему никогда не бывает так, чтобы все было хорошо? Ну почему боги посылают все новые испытания его истерзанному телу? Ну зачем они прислали этих придурков?

— Эй, не трогай собаку! Не трогай! — отчаянно крикнул он, видя, как Шисор прилаживает стрелу на охотничий лук. Глупенькая Нарда так и продолжала кидаться на врага, защищая Неда, как будто почувствовала опасность, идущую от этих людей. Раньше она никогда так не делала. Почему сегодня решила бросаться на людей?

— Шисор, не надо! — неуверенно крикнула Салли. — Жалко собаку!

— Шис, это собака Бранка, пастушья собака, он за нее денег отдал, — вмешался Нарт, — смотри, скандал будет. Она денег стоит. Говорят, лучшая пастушья собака в нашей деревне. Бранк к старосте потащит на суд, а папаша тебе башку набьет. Она не меньше пяти золотых стоит.

— Да какого демона тогда он ее распускает?! — взъярился Шисор. — Может, она бешеная, взбесилась! Да, точно взбесилась — и вы потом подтвердите! Глядите, она меня чуть не цапнула, за штаны ухватила!

Шисор спустил тетиву, и стрела, пропев свою похоронную песню, едва не приколола Нарду к земле. Она прочертила у собаки под брюхом кровавую черту и воткнулась в землю, дрожа, будто от разочарования. Нарда взвизгнула и бросилась к Неду, ища в нем защиту.

Найденыш стоял, сжав кулаки, задыхаясь от ненависти. Потом присел на корточки, не спуская глаз с врагов, и прижал к себе собаку, дрожащую от возбуждения. Она скалила зубы, рыча на пришельцев, и в ее голове все время мелькало:

— Враги! Больно! Хозяин, любовь! Больно! Рвать врагов! Плохие люди!

— Плохие, плохие, Нардушка, — ласково сказал Нед и осторожно ощупал рану собаки. Ничего серьезного не было — царапина. Бывало и хуже — заживет. Как-то она напоролась на острый сук в овраге, погнавшись за кроликом. Сук воткнулся ей в грудь, и думалось, что все, помрет. Нет — выкарабкалась. Нед тогда нес ее на руках несколько ли и выхаживал у себя в закутке две седмицы.

— Дай мне! — услышал он голос Эвора и увидел, как тот берет из рук Шисора прихотливо изогнутое дорогое оружие. — Я сейчас их обоих приколю, как насекомых!

— Ты спятил, Эвор! — решительно сказала Салли. — Наши игры заходят слишком далеко! Одно дело набить ему морду, посмеяться над ним, другое — убить! Ты представляешь, что это будет?

— Да ничего не будет. — Эвор был бледен и решителен. — Скажем, что он набросился на нас, натравил собаку, хотел убить камнем — вон и камень лежит. Мне и пришлось его застрелить! Он же на самом деле не раб — значит, денег не стоит и нам не придется за него возмещать. Собаку не тронем — она дорогая, зачем нам проблемы, а он — никчемное, никудышное существо. И пусть подыхает. Салли, не лезь! А то получишь по башке!

— Эй, эй! Это моя девушка, чего ты раскомандовался! — возмутился Шисор. — А за «по башке» сам получишь по башке! Свою девушку заведи, потом бей ей по башке!

— Чего ты взвился-то? — растерялся Эвор. — Ну вот, все настроение испортил!

Он опустил лук и посмотрел на Неда, спокойно наблюдавшего за происходящим:

— Повезло тебе, грязь с подошвы, — живи. Но внутренности мы тебе отобьем! Чтобы ссался кровью! И чтобы на девок никогда больше не смотрел! Давайте его кастрируем, парни? А что? Работать сможет, а девок портить нет! Забавно, а?

— Салли, как ты можешь ходить с такими подонками? — неожиданно спросил Нед. — Знаешь, почему он бесится? Я открыл его грязную тайну — он ведь кувыркался с мужчиной. А строит из себя нормального парня. Но это все ерунда. Он просто тварь, грязная подлая тварь! А твой дружок? Ты знаешь, что он рассказывает всем парням, что у тебя между ног на этом самом месте родинка и что ты вчера согласилась на то, на что он тебя уговаривал два месяца? Он же болтливый, как баба! А Нарта эти два ублюдка считают тупым скотом, который бегает у них на привязи, и выпускают его тогда, когда нужно кого-то избить. Тебе нужны такие друзья? А после того, как он вчера валялся на тебе в сеновале, пошел и тискал свою младшую двоюродную сестру и говорил ей грязные гадости, рассказывая, как имел тебя во всех видах. Они хихикали и делились впечатлениями — она тоже хороша, валяется со всеми парнями. Шлюха. Вы все грязные твари! Подонки! Как я вас ненавижу, вы бы знали! Будьте вы прокляты, твари!

В воздухе внезапно запахло лепестками роз, этот запах сменился отвратительным запахом трупа или дохлой рыбы — вонючий, непереносимый, выворачивающий наизнанку. Потом запах хвои и снова вонь, уже сладковатая, как будто смешали навоз и мед.

Нед тихо, с нарастающей высотой сказал несколько слов, окаменев, как статуя, — двигались лишь его руки, сплетая причудливую вязь, оставляя в воздухе светящиеся непонятные знаки.

Потом все затихло, и Нед с недоумением посмотрел на свои руки, совершившие что-то против его воли, и на четверых молодых людей, замерших на земле в разных позах, с раскрытыми глазами и струйками слюны, тянущейся из уголка рта.

Нед бросился к лежащим, пощупал — они были живы. Сердца их бились ровно, размеренно. Молодые люди как будто спали или были в забытьи.

Потом зашевелились и начали вставать на ноги. Нед ощетинился, приготовившись к атаке, — сейчас они начнут ему мстить за те обидные слова, что он с какой-то стати наговорил, выудив сведения из их голов. Но они стояли молча и как будто не узнавали ни друг друга, ни того места, где сейчас находились.

Нед обошел вокруг парней и девушки, но они так же и стояли, как стояли пять минут назад, и тупо таращились в пространство остекленелыми глазами. Нед ошеломленно присвистнул, постоял рядом и тихонько стал уходить от дуба, подхватив по дороге свой заветный узелок. Что делать — он не знал. Оставить их тут? А потом что? Точно свяжут с ним… и не жди пощады.

Вдруг осенило:

— Идите домой и скажите, что ударились головой! И ничего не помните! Лук и стрелы подберите!

Почему он так сказал — сам не знал. С какой стати они должны были его послушаться? Но послушались.

Шисор подобрал лук, вытащил из земли стрелу и безвольно побрел в сторону деревни, как оживший мертвец. Следом потянулись и остальные, волоча ноги и пуская изо рта слюни.

Нед же бросился в противоположную сторону, на лай Нарды, собирающей коров в кучу — нужно было срочно менять место. Как бы кто не пришел посмотреть, о какой это камень ударились четыре придурка…