Зеленая лампа. Том 2

Евгений Сафронов

Человек так устроен, что не может жить без каких-то рамок и границ – территориальных, духовных, жанровых. Но на самом деле – где-то глубоко внутри себя – мы все свободны, мы – творцы бесконечных миров.В сборнике опубликованы тексты очень разных авторов. После их прочтения хочется создавать нечто подобное самому. И такая реакция – лучшая награда для любого писателя.

Андрей ЦУХЛОВ

Теремок

рассказ

Ну как можно сомневаться, когда тебе ласковым, преисполненным доверия женским голосом говорят с экрана, что растворимая химическая лапша — это вкусно и полезно. Хочется знать, что цена соответствует качеству, слова — их смыслу. Что если ты что-то съел или выпил, то не отравишься. Потом разочаровываешься, обманываешься, становишься циником, черствеешь. Честность, доверие — теперь это или признак странности, ненормальности или — такой пиар-ход, быть честным, дескать, выгодно, это репутация нашей компании, и от этого зависят наши доходы. «Честно — дешевле». А кабы не доходы, нахрен вы нам нужны и тем более вся эта «честность»… Что там Остап Бендер со своими четырьмястами способами относительно честного отъема денег у граждан? Мелкий шалун. Сейчас почти все воробьи стреляные — обманывать всё сложнее. Вот и мчится «гонка вооружений»: мошенник — хитрее, жертва его — всё осторожнее. Заборы, сигнализации, видеокамеры, подтверждения, поручительства, удостоверения, подписи… Где эти русские сказки — «Пустите переночевать!» — «Да заходи, вот угощенья, вот баня, вот постель» — «А сам кто таков будешь?» — «Да такой-сякой разэтакий, допустим, Иван-Дурак или Иван-Царевич». И никто паспорт не спрашивал, предварительного звонка по телефону не требовал, замки на дверь не вешал. «Я — лагушка-квакушка! Я — мышка-норушка! Я — заяц-побегаец!». Всё, этого достаточно. Скрепили купцы сделку рукопожатием, перекрестились — всё, гарантия сто процентов.

Мы научены безжалостно удалять смски «Мама, я попал в аварию, срочно нужны деньги» и пролистывать объявления в Интернете «Помогите спасти больного ребенка». Американцы были на Луне? Черта с два. Картинка для дурачков. Возьмите кредит — купите пылесос! Идите вы со своим пылесосом! Любите Родину? — Какую именно? Уж не ту ли, где, товарищи богатеи, учатся ваши дети? Или ту, где вы отдыхаете? А может быть ту, где заоффшорены ваши капиталы? Ах, как он стал большим начальником? Известно как: связи. Откуда у этой красавицы такая иномарочка? Гусары, молчать!… И далее по списку и далее по тексту. Только надпись: «Не влезай, убьет!» — вызывает уважительное доверие. И здесь, где все давно друг от друга отгородились заборами, всё равно происходят чудеса. Исключения из правил. Просто-таки феерические исключения. В общем, звали это исключение Аркадий.

Конечно, было у Аркадия пионерское детство, в котором ему рассказывали, что обманывать плохо. Что если ты нарисовал на парте что-то, то должен поднять руку, встать и перед всем классом сказать: «Это — я. Я поступил скверно. Я больше так не буду». Что если тебе родители дали денег на мороженое, то сдачу надо принести. Что, если ты увидел, что хулиганы пристают к девочкам, нужно сообщить педагогам, что хулиганы пристают к девочкам. Да хоть бы и к мальчикам. Можно, конечно, как вариант, попробовать побить этих нехороших мальчиков, но тогда можно незаметно самому стать хулиганом. А это нехорошо. Главное — быть честным и слушаться старших, верить в добро. Впрочем, уже тогда природная доверчивость Аркаши вошла в некое противоречие с клятвой пионера:

«Пионер! Всегда будь смелым,

Не бросай на ветер слов.

И проверить слово делом

Будь готов!

— Всегда готов!»

Через три года красные галстуки стало носить стыдно. Их снимали, комкали и совали в карман.

В подростковом возрасте обмана становилось все больше. Однажды он попросил полузнакомого мальчишку подвезти его на мопеде. Тот согласился, но сказал, что у него не хватает на бензин. Аркадий дал ему денег, тот заправил бак и попросил его пока слезть, после чего газанул и был таков. До обидного просто.

Чтобы прогулять уроки, многие одноклассники изображали плохое самочувствие. Аркадий так не мог.

Надвигалась юность девяностых с бандитами, уличными группировками, спиртом «Рояль», потерей сбережений и лохотронами государственного масштаба. Ваучеры родителей Аркадия благополучно сгорели в каком-то «Хопер-инвесте». Богател тот, кто был наглее, лживее, беспардоннее. Отец Аркадия потерял работу на оборонном заводе, который развалили дотла, устроился за копейки электриком в магазин. Мать тоже получала немного, будучи вахтером в драмтеатре. Аркадий, тогда уже студент политеха, попытался было торговать на рынке джинсами, кассетами, книгами. Но торговля не шла, потому что товар надо было разрекламировать, втюхать, а на это не хватало наглости. Кто был застенчив и порядочен, тот стал беден. Аркадий подался в сторожа: охранял местную школу. Охрана заключалась в том, чтобы закрыть входную дверь и, обойдя все коридоры, устроиться спать. К нему подкатили из местной шпаны и предложили: мы тебе даём денег, а ты ночью нам откроешь дверь. И мы тут маленько побухаем, может, девочек приведём. Аркадий не согласился, это же против закона. В ответ в одну из ночей злоумышленники проникли в класс, где обучали навыкам труда на станках. Подсадили мелкого в форточку, тот влез и открыл окно изнутри. Грабители вынесли точильный станок. Наутро учитель труда убитым голосом сказал: «Ну а что, сторожу-то всё равно, не он эти станки покупал. Пришел да спать». Аркадию было невыносимо стыдно. В помещении, где обучали труду, на окнах не было решеток, поэтому решили в милицию не заявлять, списали как изношенное оборудование. Уволился Аркадий с отвратительным чувством, будто он всех обманул.

***

Мишаня появился в его жизни уже в достаточно зрелом возрасте и как-то сразу, как-то помногу. Старые друзья Аркадия удивлялись: как ни зайдешь к нему — всегда он с Мишаней, толкуют, пиво пьют. Надо сказать, что Мишаня — именно так называл его Аркадий — на вид был располагающим к себе человеком: круглое веснусчатое русское лицо, розовощекий, с брюшком, с широкой, нет, с широчайшей улыбкой. Чем он занимался и как зарабатывал, — об этом все имели смутное представление. А денежки у него, как видно, водились и переводиться не собирались — ездил он на серьезной импортной машине, о которой Аркадий, к тому времени инженер автоагрегатного завода, мог только мечтать. Нередко Мишаня угощал Аркадия в местном кафе «Теремок», где подавали вполне приличный шашлык. Попытки воспротивиться таким угощениям встретило искренне Мишанино удивление: мы же друзья, ладно тебе, забей.

— Да ты не дрейфь, всё будет чики-пуки! — приговаривал с улыбкой Мишаня, приобнимая друга за плечо. Ну как не поверить такому рубаха-парню?! А вы говорите, все люди стали злыми, так и норовят…

То, что произошло через два месяца тесного общения с Мишаней, можно было действительно назвать «чики-пуки». Для начала Мишаня закатил пару «пробных шаров» и спросил у Аркадия в долг. «Конечно, конечно, он столько раз меня угощал», — с этой мыслью очередные деньги исчезали в Мишаниных карманах. Попросить вернуть долг было неудобно. Во-первых, смотрите пункт про угощения, во-вторых, как только у Мишани появятся средства, он тут же вернет, он же сам это сказал, почему же ему не верить?

…Однажды они сидели на кухне у Аркадия и пили водку — обмывали полученные сегодня водительские права. Инженер наконец-то скопил некую достойную сумму для покупки своей первой машины. А кто как не Мишаня был, как выяснилось, ценным консультантом и помощником в этом вопросе. Да что там — ценным! Незаменимым.

— Я как раз могу договориться с ребятами, они пригонят из Владивостока «Тойоту». Да за такие бабки, что просто кайф. Ты же не хочешь отечественное барахло? — монотонно убеждал Мишаня.

С каждой рюмкой эта идея казалась Аркадию все более привлекательной. «А что? Будет у меня настоящая «япошка»….

Долго ли, коротко ли, Аркадий достал заначенные, трудно копимые 320 тысяч рубликов — немалые деньги для провинциальной России 2010 года. Конечно, деньги были переданы стопкой разномастных купюр, конечно, наличкой, конечно, без всяких расписок и свидетелей (как можно, Мишаня бы обиделся, нельзя его оскорблять недоверием). Когда деньги исчезли в кармане у Мишани, тот как будто протрезвел, но голос его стал еще слаще, интонации убедительнее, улыбка необъятнее. Они обсудили объем двигателя, пробег, клиренс, доступность запчастей, цвет и многое-многое приятно-машинное.

— Через две недели тачка будет у тебя, — мурлыкал Мишаня, — будешь гонять, как туз, все девки твои. Подробности схемы доставки сообщить не могу, сам понимаешь.

— Вот спасибо, вот спасибо, что бы я без тебя делал… — заплетающимся языком говорил Аркадий.

На радостях откупорили дорогой коньяк. В ту ночь Аркадию снилась белая «Тойота», он с приятным звуком открыл дверь, сел за руль, ощутил приятное соприкосновение с рычагом автоматической коробки передач. Повернул ключ, загорелась панель приборов, двигатель заурчал. Хорошо… Только в машине почему-то не оказалось педали газа. Педаль тормоза была, а педали газа не было! Машина, естественно, не двигалась. Аркадий растерянно в зеркале заднего вида увидел довольное, круглое лицо Мишани. Потом в этом зеркале Аркадий увидел себя — в колпаке, какие надевают члены счастливой семьи в рекламах, когда у них случается праздник и они задувают свечи на торте или радостно едят какую-нибудь дрянь, которая по замыслу властителей зомбоящика, является средоточием вселенского блага.

Наутро голова Аркадия раскалывалась, его подташнивало. Как ушел Мишаня, он не помнил. Подспудная тревога за отданные деньги сменялась радостью: через две недели у меня будет крутая тачка! Впрочем, насладиться этой мыслью как следует мешала жуткая головная боль. На работу Аркадий не пошел, позвонил, сказал, что плохо себя чувствует. Хорошо, что начальник понимающий.

В 11 утра Мишаня пришел с пивом. Как добрый Доктор Айболит, как очередная доза обезболивающего.

— Ну всё, вариант найден, ребята работают. В конце следующей недели, сказали, пригонят. Зарегистрируешь, и гоняй. Все девки… Не дрейфь, Аркаша, всё будет чики-пуки!

Уныние сменилось радостью. Они снова пили пиво, рассматривали в Интернете фото выбранной модели. Мишаня — настоящий друг!

Следующие полторы недели Мишаня «работал» по заказу. Он с Аркадием почти каждый день созванивался, друг заходил, говорил, что тачка уже — смотрим карту — в Хабаровске, Новосибирске, Екатеринбурге, а сегодня «приближается» к Челябинску.

После «Челябинска» Мишаня пропал на три дня. Аркадий хотел, чтобы неделя до приезда машины промчалась быстро, но решил не форсировать события, потерпеть, не тревожить своего благодетеля. Наконец-то Мишаня объявился, и снова с пивом.

— Ну чего там с машиной? — спросил с порога Аркадий. Он явно ожидал добрых вестей.

— Да всё нормально, Аркаша, — Мишанина улыбка вновь излучала спокойствие и уверенность. — Просто под Уфой там небольшие проблемы возникли, гаишники тормознули, поставили на стоянку. Короче, надо эту проблемку решить, а то и машинка задержится, и ребят подставим.

— И что делать?

— Ну что, нужна еще десятка, чтоб все уладить.

— Но у меня денег почти не осталось…

— Ну займи у кого-нибудь, в чем проблема, — Мишаня похлопал друга по плечу. — Да ты не дрейфь, всё на мази. Будет твоя тачанка через неделю у подъезда стоять. Только баблишко желательно срочно забашлять, сам понимаешь, а то чем дольше она на стоянке стоит, тем дороже это будет.

И конечно, снова пили пиво, а потом еще водочки. Смотрели фильм, где супергерой раскидывал злодеев, валил их в рукопашной, простреливал им бошки, — а всё потому, что эта бандитская группировка взяла в заложники девушку супергероя. Не было сомнений в том, что в конце он их всех победит, потому что в сказках всегда добро побеждает зло, возлюбленную освободит, они поцелуются, измазюканные в грязи и крови, самый упоротый главарь сдохнет последним. Хэппи энд обязательно настанет. Всё наладится, всё образуется, справедливость восторжествует. Счастливая семья будет прыгать по стриженной лужайке, играть в какой-нибудь бейсбол. Смышленые детки будут заниматься авиамоделированием, прыгать со скакалкой. Блондинистая белозубая никогда не толстеющая и не стареющая жена будет улыбаться и кричать: «К столу, любимые!». И все наденут колпачки, потому что праздник, бесконечный праздник. Они не болеют никогда, у папы всегда полно денег, во дворе стоит дорогущая машина — машина, Аркадий! — и солнышко освещает всю эту идиллию.

Теперь Мишаня исчез на неделю и его телефон объяснял женским английским голосом, что абонент находится все зоны действия сети. А появившись, Мишаня сказал, что надо было срочно уехать по делам в Ростов, не уточнив, в какой: Великий или просто. Не одной же только машиной Аркадия заниматься, есть и другие дела, в конце концов! Но ребята сказали, что проблема решена и машина скоро прибудет. Через дня два-три. Ну максимум — пять. Ну совсем крайняк — неделя.

— Да ты чё, не веришь? — искренне обиделся Мишаня, наливая пиво.

— Да верю, только скорей бы уж…

— Да ты не дрейфь, все будет чики-пуки! Только ты это, не одолжишь, мне тут за Интернет надо заплатить?

Аркадий молча достал занятые у знакомых деньги. Отказать означало обидеть Мишаню, так много для Аркадия делающего, а это могло притормозить прибытие машины. Прекрасной белой «Тойоты». С объемом двигателя 2.4, коробка автомат…

Теперь Мишаня пропал на целый месяц. Надо сказать, что и у Аркадия появились дела, отвлекшие от машины. От завода его послали в командировку в Крым на три недели, надо было отладить производство одного изделия. Мишаня то не брал трубку, то телефон его был отключен. «Неужели он так мог поступить со мной? Не может этого быть! А может, с Мишаней что-то случилось, а я про него так думаю?».

Звонок от Мишани раздался неожиданно.

— Здарова, товарищ пролетарий! Как жизня молодая?

— Привет, Миша! Ты куда пропал?

— Да никуда я не пропал. Надо было тут просто кое-какие проблемы порешать. Это у тебя всё понятно: пришел на завод, оттрубил и домой, в командировку съездил и — домой, всё ясно, всё просто. А мне, Аркаша, крутиться надо, сам понимаешь, как у нас бизнес вести, с теми договорись, тому лаве сунь, там подъедь разрули. Думаешь, что легко так? Мне никто зарплату не принесёт, аванс не перечислит, премию не выпишет. Ну ничего, я же не мякну, не ною. Я туда-сюда…

— Мишань, а что с машиной?

— Как что с машиной? Все нормально с машиной. Завтра прибывает к нам в город. Ты чего, волнуешься, что ли? Ну ты даёшь! Машина да машина! Завтра я тебе с утра позвоню, и заберешь свою машину.

— Серьезно?

— Ты чё, мне не веришь?

— Верю, конечно, но просто… Как-то это все долго получается…

— Быстро только кошки рожают. Всё, завтра тачка будет у тебя. Точка. Готовь коньяк попонтовей. Или лучше текилу. Всё, давай.

Аркадий посмотрел на телефон, и былая радостная уверенность снова вернулась к нему. Непонятно, что её вернуло: то ли бархатистый Мишанин голос, то ли его выражение про быстроту кошек (и правда, серьезные дела не делаются бегом), то ли некая игра звуков в словах «тачка-точка».

До обеда Мишаня не позвонил. А когда Аркадий набрал его сам, Мишаня оказался недоступен. Вечером Аркадий пошёл к Мишане домой. Дверной звонок протрезвонил раз десять. Казалось, за дверью слышались шаги, кто-то смотрел в дверной глазок, но никто не открыл. Аркадий вернулся домой и рухнул на диван.

Он начинал что-то подозревать.

Тяжелые мысли прервал голос Мишани из телефонной трубки:

— Здарова, Аркаша, тут, короче, такое дело, мне на неделю надо свалить из города по делам, приеду — вопрос с тачилой закроем твоей. Всё, давай, мне некогда.

— Мишань, через неделю не получится, я опять в командировку, на десять дней.

— А ты когда в свою командировку?

— Вот как раз через неделю.

— Слушай, Аркаш, будь другом, дай пока у тебя на это время в твоей хате пожить? Ну как пожить, чтобы там иногда зависать?

Через неделю Аркадий был в командировке, а Мишаня устраивал в его однокомнатной квартире пьянки и приводил туда жриц любви. Они творили там бардак, бордель, курили, сломали кран в ванной, разбили три рюмки и две тарелки, облили чем-то обои. Из вещей пропала бронзовая статуэтка, подаренная Аркадию на 30-летие завода, старинная, доставшаяся от бабушки икона и энциклопедический словарь. К приезду Аркадия Мишаня немного прибрался, но следы разгула всё равно остались видны. Мишаня сделал себе копию ключа от квартиры Аркадия, и они договорились, что когда тот в командировках — а они случались часто — «хата» будет в Мишанином распоряжении.

Тем временем, вопрос с машиной тянулся уже четвертый месяц. Мишаня то не брал трубку, то говорил, что заболел, то Аркадий сам уезжал в командировку. Всё это не мешало Мишане приходить в гости к Аркадию, пить пиво и на вопрос: «Что с машиной?» — отвечать, что с машиной всё нормально, она на стоянке, ты меня уже достал, завтра заберешь, не веришь, что ли? Да не дрейфь, всё будет чики-пуки, вот и старайся для тебя, на вот ключи от машины, на! И действительно: Мишаня отдал ключи, очень похожие на ключи от той самой «Тойоты», объем двигателя 2.4, коробка автомат… Ну вот, осталось мелочь — открыть заветную белую дверь, как в песне Пугачёвой, сесть за руль, завести двигатель. Только утром всё предсказуемо повторилось — Мишаня исчез из зоны досягаемости.

***

Бывает, расстраиваешься из-за какой-нибудь неприятности, нервы тратишь, переживаешь, и тут — опа! Приходит хреновина такая, что обо всём предыдущем забываешь. Так что всё познаётся в сравнении. Снявши голову, по волосам не плачут.

В общем, не Мишаней единым стал с некоторых пор существовать Аркадий. Нет, ну Мишаней, конечно, тоже, но история с машиной приобрела привычный, вялотекущий характер. Решил Аркадий — а твёрдо решал он что-либо не часто — приударить за бухгалтершей Машей, тоже с завода. Миловидная, большеглазая, остроносенькая, всё при ней, причёсочка такая каре, только вот молчит и молчит. Царевна Несмеяна. Аркадий слабо рассчитывал на взаимность, но чём черт не шутит. Оказалось, что шутит, и ещё как.

Три раза он сводил её в кафе, два — в кино, один — в театр. Неоднократно провожал её до подъезда, и поцелуи становились всё менее дружескими. Прошел месяц. Наконец, Аркадий пригласил её к себе домой (пришлось хорошенько прибраться после Мишаниных оргий), купить дорогого шампанского, зажечь свечи. В общем, всё произошло как положено. И началась другая жизнь: на работу Аркадий шёл окрылённый, там по нескольку раз виделся с Машей, ища повод заглянуть в бухгалтерию, а после работы — романтический вечер, перерастающий в романтическую ночь. Он был счастлив, и по сравнению с этим счастьем вечно ускользающий с обещанной машиной Мишаня был неприятной мелочью, словно муха, упавшая в суп. И если эту муху вовремя выудить, то можно сделать вид, что муха и не падала туда вовсе.

А что же Маша? А вот что. Чувств особых к Аркадию она не питала. Хорошенько всё обдумав, она решила брать быка за рога, хотя бык из Аркадия был неважнецкий, а скорее телок. Проведя с ним пару «романтических ночей», она поставила вопрос ребром: поматросил — женись. «Так быстро?!» — обескуражено думал взятый за рога, которые, кстати, Маша уже успела ему наставить. «А ведь и правда, я с ней… Ведь после этого не жениться было бы нечестно». Впрочем, колебания Аркадия были недолгими. Вскоре Машин брат, бандит местного пошиба, недвусмысленно предъявил ему ультиматум: или женишься, или мы тебя покалечим. Вот такая романтика и любовь с первого взгляда. А вы говорите: машина-машина.

И началось. Родители Аркадия дали последние деньги на свадебный банкет. Невесте купили дорогущее платье, в котором она смотрелась, как в белом мешке. Старые друзья Аркадия, с которыми он почти перестал общаться (Мишаня потеснил), неожиданно получили приглашения на торжество — открыточки с розочками и двумя колечками — одно побольше, другое поменьше. Бывший десантник Вован заметил, что они напоминают две чеки от гранат. Дескать, вот они соединились, и сейчас рванёт. Последовали заявление в ЗАГС, заказы банкетного зала, машин, тамады. А еще — постоянные посиделки у новых будущих родственников, родителей невесты, брата-бандита.

***

На мальчишник друзья собрались, как в старые добрые времена. Квартирка Аркадия казалась такой уютной. Будущие гости со стороны жениха травили анекдоты, выпивали коньячок, провожали свободу и Аркашино холостятство. Самым громким и говорливым гостем, конечно, был Мишаня.

— Не дрейфь, Аркаша, всё будет чики-пуки! Вот машину твою заберём со стоянки, будет тебе как раз к свадьбе!

— За будущую семью!

— За прогресс!

— А то все друзья женаты, один ты остался не отформатированный, через ЗАГС не пропущенный!

— Прощай воля-вольная, сам себе хомут организовал. Ха-ха!

— Тут как себя поставишь — расслабился и всё, тебя на поводке водят, ошейник душит, почуешь красивую сучку — а тебя сзади ка-а-ак дёрнут: «Домой!», а там — «Голос!», «Служить!», «Сидеть!», «Лежать!», «Жрать!», «Бежать!», «А пить?», «Пить — фу!». «А погулять, а то приспичило, у-у-у!» — «Терпи, ты же меня любишь? Сейчас накрашусь, прическу сделаю — и пойдём. И вообще, почему ошейник нечищенный, как на нас люди посмотрят?», «Люди, гав-гав, тяв-тяв, у-у-у!».

— Ну что вы меня стращаете? Всё будет нормально, — слабо улыбался Аркадий, живо представив себя домашней собакой. То болонкой, то спаниелем, то гончей. И тут он так захотел быть дворнягой, пусть бездомной, голодной, с колтунами в грязной черной шерсти. Но свободным существом, без ошейника, без команд, куда захотел, туда побежал, где вздумал, там и заночевал… Только зимой можно окоченеть, от голода сдохнуть, под машину попасть. Под машину. Под белую «Тойоту», объем двигателя 2.4, автоматическая коробка передач…

— А жить где будете? — прозвучал среди веселья вопрос.

— Пока не знаю, — ответил Аркадий, — скорее всего, в этой квартире.

На этих словах привычная Мишанина улыбка исчезла. «Хата» для развлечений уплывала.

Потом компания переместилась в баню. В пару и похлёстывании веничков будущее Аркадия было смутным. Дело дошло и до вызова представительниц древнейшей профессии.

— Давай, Аркаша, оторвись напоследок! — призывал округлый и красный Мишаня.

— Да чё-то неохота, — отнекивался Аркадий, а сам думал: «Ну нельзя так. Это же нечестно. Там Маша к свадьбе готовится, а я — тут». Он сидел, обернутый в полотенце, словно какой-нибудь древний грек или египтянин, прихлебывал пиво среди звучных выкриков, девичьего визга. Он хотел, чтобы этот мальчишник побыстрей закончился.

— В субботу все подходим ко мне домой к 10 утра. От меня поедем выкупать невесту! — объявил он.

Троекратное «Ура!» сотрясло баню.

***

На свадьбе Аркадий выглядел с иголочки, в сером, с отливом, костюме, в дорогом галстуке. Он был напряжён и желал, чтобы всё прошло «без косяков». А если ещё откровеннее, он хотел, чтобы Маша этим днем осталась довольна. А если совсем-совсем быть перед собой честным, то главным чувством к невесте и будущей жене был страх. Он боялся, что она станет раздражительной, надует губки, пожалуется брату, маме-папе. Они и так неоднократно прессовали его на тему «каким должен быть муж у нашей Машеньки». Собирали по этой проблематике «круглые столы», проводили лекции, конференции и брифинги. Если подытожить эти информационно-пропагандистские мероприятия, то лейтмотив был таким: надо отдавать ей всего себя без остатка. Это Аркадия томило, но он предпочитал просто не думать и верил, что всё будет хорошо. Он же работяга, не алкаш, если что — всё в дом, всё в семью.

Свадьба получилась весёлой для всех, кроме жениха и невесты. Маша была тоже напряжена и до самой росписи боялась, что рыбка сорвется с крючка. Но рыбка заглатывала наживку все глубже, и освободиться стоило бы вырванных кишок и большой крови. Разумеется, свидетелем со стороны жениха был Мишаня, он непрестанно шутил, хохмил, ухлестывал за подружками невесты, за что чуть не получил в глаз. Друзья Аркадия видели невесту впервые. За всю свадьбу она сказала гостям только фразу: «Спасибо родителям, гостям и родственникам, что пришли поздравить нас!». По регламенту, сначала говорили родители, потом другая родня, потом — друзья-подруги. Машина подруга прочитала в адрес молодых отвратительные стихи собственного сочинения: любовь-будет-вести-вас-сквозь-звезды-рука-об-руку-пока-смерть-не-разлучит-вас-но-прекрасная-любовь-вечна-ты-будешь-ему-готовить-он-будет-тебя-защищать-от-невзгод-смотрите-друг-другу-в-бездонные-глаза-вы-пронесете-пламя-свечи-сквозь-года-и-ваши-сердца-в-дыханье-ветра-будут-биться-в-такт-обручальное-кольцо-это-вам-не-просто-так-украшенье-это-символ-верности-запомните-этот-день. И вообще, муж — голова, жена — шея.

На фоне лозунга из надувных шаров «Совет да любовь» после напутствия родителей начался сбор подарков и денег под поздравительные речи.

— Аркадий и Мария, поздравляю вас с законным браком, вот если он был бы незаконный, я бы вас не поздравлял, — тостировал Мишаня. — Говорят, что хорошее дело браком не назовут, ну и пусть говорят. Не забывайте друзей, если придем в гости, — угощайте, а то надоедите друг другу. Живите, размножайтесь, и всё будет у вас чики-пуки!

На лице невесты появилась гримаса недовольства, и долго не исчезала. Слово взял её брат:

— Ну вы это… Типа седня главный день в вашей жизни. Кароче, поздравляем… Если чё не так, я всё порешаю. Ну мы это — дарим телевизор. И это, как его… Горь-ка!

Сторона невесты очень беспокоилась, что свадьба не принесет дохода. Поэтому, когда мальчик озвучил сумму вырученных средств, аплодисменты прозвучали вполне искренне.

Всё разнузданнее были танцы, все пошлее конкурсы, всё пьянее, озверённее вздымался крик: «Горько!». Машин брат спьяну «наехал» на тамаду, молодого парня, и сказал, что за такую работу «ты хрен чего получишь». Невеста пару раз пропадала, на что-то обидевшись. Потом она устроила скандал Аркадию: «Почему твои друзья себя так плохо ведут и почему не все они с жёнами?» и «Почему такие неинтересные конкурсы?». А конкурсы для пьяной невзыскательной компании были самое оно: парни наряжались в ползунки и чепчики, пары танцевали, зажав между собой надувные шары, и даже была разыграна сказка «Теремок», и собственно Михаилом Потапычем был Мишаня. В конце истории жители теремка доверились ему, пустили внутрь, Мишаня навалился на обитателей жилища. Давка, куча мала! Смешно.

Закончилось всё традиционным тортом, кусок которого продали на «аукционе», броском букета невесты через голову (никто не поймал) и прощальным танцем молодых. Увенчал вечер Мишаня, который обходил столы и, пошатываясь, собирал алкоголь к себе в пакет.

Первая брачная ночь не получилась радостной. Маленькие амурчики с луками и стрелами валялись вокруг брачного ложа, как дохлые голуби. Маша устроила Аркадию «разбор полётов»: то ей его друзья были неправильными, то ей машины приехали не вовремя, то ей платье не понравилось, то некоторые родственники были слишком пьяными и неуправляемыми, то горячее подали слишком рано. А еще его мама на Машу нехорошо смотрела, музыка была несовременная, а Мишаня вообще кошмарный тост про брак сказал. Аркадий все приговаривал: «Машань, Машань, ну всё нормально, ну хватит, всё нормально…». Была ли у них первая брачная любовь — до сих пор неизвестно.

Так Машаня выдавила Мишаню из пространства Аркадия.

На второй день молодые пригласили гостей в придорожное кафе, которое «крышевал» брат Маши. Сама молодая была куда разговорчивей, нежели на свадьбе, и всё спрашивала у Аркашиных друзей, почему они пришли без жён. Её родственники норовили налить им побольше водки и предъявляли претензии, довольно агрессивно, когда встречали отказ или просьбу не «борщить». Её родня во главе с братом-бандитом была очень шумная, ор стоял несусветный, и сторона вчерашнего жениха, даже круглый розовощекий Мишаня, поспешила вежливо ретироваться, оставив Аркадия на растерзание.

В общем, стали Аркадий и Машаня жить-поживать да добра наживать. И не было этой сказке конца. Машаня завладела его банковской карточкой и отбирала всю мужнину зарплату. Сколько он получает, она была осведомлена прекрасно — бухгалтер по месту работы всё-таки. А на работу они ездили вместе. Получалось, что с женушкой Аркадий проводил круглые сутки, семь дней в неделю. А по выходным они гостили у её родителей, дядь, тёть. Пить Аркадию дозволялось только под присмотром Машани и только с её родней. Вся эта незамысловатая публика интересовалась, причем весьма досконально, всеми сторонами жизни молодой семьи, особенно тем, сколько получает Аркадий на заводе и в командировках, на что будут потрачены свадебные деньги. Аркадий снова пропал для своих друзей, и даже для Мишани.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Машанина родня, и прежде всего брат-бандит, убедили Аркадия продать свою однокомнатную квартирку, доставшуюся ему от покойной бабушки. По официальной версии — чтобы на вырученные деньги сделать евроремонт в новой двухкомнатной квартире, куда молодые заехали недавно.

Именно по этому поводу сидели в кафе Мишаня и Аркадий. Мишаня нападал, Аркадий отбивался.

— Да ты вообще с ума сошел? Это твоя собственность! — горячился Мишаня. — Люди за квартиры годами на ипотеку горбатятся, а тебе она за так досталась! Да это единственное, что у тебя есть ценного, и то хочешь отдать мошенникам. Это такая семейка! Если что не так — они тебя вообще выгонят, и куда ты пойдешь? В дом к родителям?

— Зато я поступлю благородно и докажу им, что я делаю всё, чтобы укрепить доверие в семье…

— Какой семье? Это твоя стервозина — семья?! А может, брательник её? Или тёща с тестем?

— Ну я уж решил, — продам…

— Он решил! Решала какой! Рассуют твои деньги по карманам! Слушай! — у Мишани аж вспотели пухлые ладони. — Твою квартиру надо спасать! Давай ты на меня дарственную оформишь? И так она у тебя останется. Ты будешь её сдавать, мы будем там собираться, зависать, как раньше, все дела… А?

— Миш, а что там насчёт машины? — неожиданно парировал Аркадий.

— Какой машины? Да с машиной всё в порядке, стоит твоя машина на стоянке. Тебе не о машине сейчас надо думать, у тебя квартиру отбирают! А ты, как последний лошара, её сам — сам! — отдаёшь…

Но Аркадий только мотал головой, говорил, что «всё решил» и обезболивал себя водкой. Машаня звонила через каждые 15 минут и спрашивала: «Ты где?» и «Когда домой?»

Через месяц квартира была продана, и Аркадию от этого не досталось ни копейки.

Как-то он проболтался жене (у супругов не может быть секретов, так ведь?), что Мишаня должен был ему пригнать машину, но так и не пригнал. И Машаня стала грызть его с новой силой — дурачина ты, простофиля, ступай к своему Мишане и добейся у него машины, а то ездим с тобой на завод, как быдло, на общественном транспорте. Не хочу быть пассажиркой автобусной, хочу кататься в «Тойоте» белоснежной и чтобы ты был у меня водителем! Закручинился Аркадий, да делать нечего, стал опять звонить Мишане, а у того телефон снова вне доступа.

Прошло несколько лет. Говорят, нередко сидят Аркадий с Мишаней в «Теремке». Мишаня всё обещает пригнать машину. И давно бы Аркадий купил бы себе какую-никакую машинёшку, — да всё что-то надеется. Да и Машаня пошла на принцип — с Мишани надо стрясти именно эту тачку. А деньги Аркадия — это её деньги, потому что они — семья. Хотела Машаня как-то на Мишаню брата-бандита натравить, но у того оказалась своя «крыша», и до серьезных разборок доводить этот вопрос не стали.

Годы уходят в песок, седина поселилась в когда-то черных, когда-то непослушных и непричесанных, волосах, дни растрачиваются на пустяки, нервы, переживания, на обретение этих дензнаков, на то, чтобы их сохранить, приумножить, облапошить ближнего, вложить заработанное в кухонный гарнитур и мягкие кресла, в ремонт ванной с перламутровой плиткой, в отделку балкона…

Аркадий, словно большой и потрепанный, загнанный в угол, заяц, пьет свое горькое пиво, спрашивает Мишаню о машине, боится Машаню, и верит, что всё ещё будет чики-пуки.