Свалка. Повесть

Евгений Пышкин

Рядом с городом Серышевском расположена свалка, скрывающая множества тайн, но Наставник – глава города – пытается исказить историю свалки любыми способами, наплевав на мнения жителей города.

© Евгений Пышкин, 2023

ISBN 978-5-0053-1314-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Дозорные

Отсюда, со смотровой площадки, свалка напоминала ноздреватую коричневую массу с включениями темно-шафранового цвета. Микки задержался наверху. Он впервые увидел свалку. Она начиналась за трехметровой бетонной стеной, покрытой желтой облупившейся краской. Мусор большую часть времени был скрыт туманом, который вопреки погодным условиям и независимо от смены дня и ночи плотным одеялом прятал рыжее уныние от человеческих глаз. В это утро туман почему-то ненадолго рассеялся, обнажив таинственный мир. Дозорный посмотрел на свалку в бинокль. «Там, наверно, стоит мертвая тишина, — решил Микки, — и почему Данька утверждает, что на ней существует разумная жизнь? Тени ведь здесь не причем?»

Ржавые куски металла в бинокле начали покрываться белесой дымкой — туман возвращался.

— Микки, твое дежурство закончилось. Спускайся, — прозвучал голос в наушнике.

Прошло несколько минут, и Микки оказался на патрульной территории. Он бросил взгляд на вышку, будто говоря ей: «до встречи». Он направился к корпусу, где находилась столовая. Сейчас в патрульной зоне было временное затишье, но начнется пересмена и забегают люди, зашумят машины.

Вышки вдоль желто-грязной стены, похожие на шипы гигантского кактуса, будто пронзали насквозь блюдцеобразные смотровые площадки крытые прозрачным пластиком.

Серые коробки зданий располагались по правую руку Микки. Он не раз ходил этой дорогой и уже не обращал внимания на урбанистический пейзаж, зная, что где-то метров через сто начнется хозяйственный корпус.

— Микки! — голос Даньки вывел из задумчивости.

— Привет. Не заметил, откуда ты появился.

— Чего задержался?

— Туман рассеялся. Я свалку разглядывал.

— Ясно.

Дальше они пошли молча. Нырнули в здание и проследовали по короткому «Г» — образному коридору, стены которого были выкрашены в зеленый цвет. Пол выстелен громоздкими плитами из туфа, тянущимися к ядовито-зеленой двери. За ней и начиналась столовая. Она большая и светлая — по обе стороны огромные окна, правда, что происходит на улице невидно, потому как стекла почти всегда потели даже летом.

Буфетчицы закончили намывать большие белые столы, расположенные в три длинных ряда. Повара, поставив тарелки, разложили еду. В воздухе витал запах приготовленного завтрака.

За одним из столов знакомая патрульная бригада приступила к трапезе. Данька и Микки проследовали к ней и, не дожидаясь поваров, начали накладывать из кастрюли тушеную капусту по тарелкам.

Данька поморщился, проглотив порцию варева, и спросил Микки:

— Ну, как там свалка?

— Тихо, как на кладбище. С чего ты взял, что там есть люди?

— Я говорил о живых и разумных существах, но не о людях. Да и Палыч подтвердит. Так, Палыч? — спросил Данька у соседа и отправил в рот следующую порцию.

— Ты о чем? — удивился Палыч. Он пропустил мимо ушей их диалог.

— О свалке. О тенях, — Данька придал голосу таинственности: — И, кроме того, доклад.

— Чей доклад? — удивился Палыч.

— Ясен перец, чей, твой.

— А-а. Так я не был на свалке.

— А как же ты доклад состряпал? — поинтересовался Микки.

— Случилось так. Приказ сверху — я под козырек. И сляпал, как ты говоришь. Кстати, ты спокойно можешь лекцию прочитать о современном состоянии свалки и перспективах ее развития.

— Бред какой-то, Палыч. Я ж ее только в бинокль видел.

— Сошлешься на предыдущих докладчиков. На меня, например. Главное, говори все, что угодно, но не в разрез с основной линией, тогда руководство заметит и одобрит. Знаешь, сколько обзорных записок лежит в архиве? Нет. А меж тем их составили люди такие, как ты.

В сознании у Микки застучали стальные молоточки фраз будущей лекции: «в условиях современного состояния общества», «наращивая темпы модернизации, мы должны», «инновации в данной области» и прочее, и прочее. Рассказывать о местах, где не был?

Микки, задумчиво потыкав ложкой в тарелке, спросил Палыча:

— А если серьезно, кто-нибудь заходил на территорию свалки?

— Ну, разве что мусорщики, и то они далеко уходить боятся, ибо туман, как молоко. Видимость почти нулевая.

Бригада позавтракала.

Буфетчицы, виртуозно лавируя с подносами, разнесли сладкий чай с лимоном и булочками. Булочки оказались отменными: мягкие, душистые и с хрустящей корочкой. А вот чай отдавал мокрой бумагой. Даже цитрусовый аромат не сумел отбить противный вкус.

Микки быстро выпил чай, съел булочку и сказал всем:

— Счастливо.

— До вечера, — произнес Данька.

Палыч лишь кивнул на прощанье.

Микки покинул столовую. Пройдя в гараж, он выехал с территории.

Теперь работа осталась позади. Она исчезла на сорок восемь часов — можно не думать о ней, будто и не было. А был только он — Микки, да еще его автомобиль и бескрайние бледно-желтые поля по обе стороны, тянущиеся на двадцать километров до Серышевска. Шоссе подобно шраму пересекало пустое пространство, соединяя город и свалку.

Магнитола тихо играла какую-то музыку. Микки почему-то вспомнил, как впервые ехал по этой трассе устраиваться на работу, уже зная о свалке, об этом странном и таинственном месте. С чего вдруг досужие толки сравнивали свалку с Бермудским треугольником? Неудачное сравнение, конечно, потому как экспедиция, санкционированная господином Санчесом и спонсируемая Морганом, должна была положить конец загадкам Бермудского треугольника. И скоро это случится.

А что известно о свалке?

Люди на свалке не пропадали. Не было таких случаев. Мусорщики ежедневно посещали ее, сбрасывали городские отходы и тут же возвращались. Во всем виноват туман. Природа его была непонятна. Именно он и давал пищу слухам.

По правую сторону мелькнул дорожный знак «населенный пункт». На белом прямоугольнике черными буквами написано: «Серышевск». «Вот мы и на месте», — машинально подумал Микки.

Город только-только просыпался под первыми робкими лучами солнца. Дороги пустовали. Они еще не были растревожены людской суетой и именно в эти короткие минуты казались ближе к своему естественному состоянию — брошенные и опустевшие.

Микки за пару минут доехал до дома. Поднявшись на пятый этаж, он, звеня ключами, ругал перегоревшую лампочку и ключ, не хотевший почему-то попадать в скважину.

Соседняя дверь отворилась. На пороге появился человек.

— Привет, Алекс. Ты меня сторожишь?

— Привет, Микки.

— Не называй меня так.

— А почему всем можно, а мне нельзя?

— В твоих устах это звучит двусмысленно.

— Да ладно, — улыбнулся Алекс. — Кстати, а почему тебя называют Микки? Ты же, вроде, у нас Майкл?

— Черт его знает, — пожал плечами Микки.

Ключ наконец-таки попал в скважину. Микки открыл дверь, собираясь войти внутрь, но напоследок спросил у соседа:

— Ты что-то хотел сказать мне?

— Доброе утро.

— Не раздражай после ночной смены, хорошо?

— Если серьезно, тебя искала загадочная девушка в красном.

— Вот как? И давно?

— Где-то час прошел с ее короткого и таинственного появления.

Микки, войдя в квартиру, сел на кровать и подумал о загадочной девушке в красном. «Наверно, Жанна», — решил он и лег, окутавшись одеялом. Приятная теплота разлилась по телу. Он закрыл уставшие веки и мгновенно провалился в сон.

Спустя пару часов, проснувшись, он принял душ и взбодрился черным кофе с сахаром. Пока ополаскивал чашку, дверной звонок проиграл нехитрую мелодию. Микки открыл. На пороге стояла девушка в красном. Но это была не Жанна, это была она.

— Алька!? — удивленно воскликнув, он посмотрел на нее как последний идиот, не в силах связать пару слов.

— Микки, ты чего молчишь?

— Я…

— Пройти можно? — спросила гостья и, не дожидаясь приглашения, вошла в квартиру.

Микки закрыл за ней дверь.

— Что за шум?

— Это на кухне вода льется. Я посуду мою.

— Кстати, привет.

— Привет. А…

Он решил, что это невероятно, спустя столько лет, встретиться с ней.

— Пойдем на кухню. Что будешь? Чай? Кофе?

— Потанцуем, — хихикнула старая знакомая. — Нет, Микки, просто поболтаем о всякой ерунде.

Они прошли на кухню. Он завернул кран. Чашка осталась лежать в раковине. Алька села за стол. Микки устроился рядом и спросил:

— Как ты меня нашла?

— Это все мои способности сыщика. Короче, Жанна…

— Жанна? Ты виделась с ней?

— А что тут такого?

— Ничего, — осекся он. — Я давно не встречаюсь с ней.

— Меня не интересует твое прошлое в этом плане.

— А у тебя как дела? Замуж не вышла?

— Нет. Правда, были двое, но… — Алька сделала отстраняющий брезгливый жест.

— Что так?

— Слишком уж серьезные, как кирпичи. Один параллельный, другой перпендикулярный, а я вся такая внезапная и непредсказуемая.

— А еще взбалмошная и капризная.

— И я не обижаюсь на такие слова. В твоих устах это комплимент.

Алька помолчала, а затем добавила:

— Микки, ты был единственным, кто принимал меня такой, без претензий, а остальные…

Он внимательно посмотрел на нее. Все, как и прежде: черная челка, веселые глаза, вздернутый носик, а вот слова «ты был единственным» вызывали на откровенный разговор.

— Конечно, — произнес он. — Но, иногда кажется, ты меня с кем-то путаешь.

Она неопределенно улыбнулась.

Прошло лет пять с того момента, когда он последний раз встречался с ней. Казалось, это было давно, очень давно. Микки не сильно изменился, так он считал, но прошлое виделось ему островом у горизонта. Да и он сам живет на острове. Океан времени разделил его и Альку.

Вечером она ушла, и их короткое свидание превратилось в далекий и нереальный остров. Опять. Еще один остров увидел Микки на горизонте. Еще одно ускользающее видение. Алька ушла. Она обещала появиться завтра. И тот же вопрос завертелся в голове: «Зачем она приходила?»

После ее ухода позвонил Данька и предложил встретиться в баре.

— А в чем дело? — спросил Микки, смотря на ту самую чашку в раковине. Он ее так и не вымыл.

— Есть идея выбраться на свалку. Алло, ты меня слышишь?

— Да-да. Я еду, — и дал отбой.

Микки вновь обратил внимание на чашку, залитую водой. Она, чуть завалившись на бок, стояла в раковине. Ему показалось, что этот нехитрый столовый прибор сейчас воплощает его жизнь.

…

— Слушай, — сказал Микки, обращаясь к Палычу. — Ты зачем здесь?

— А что, нельзя?

— Мне казалось, ты дома по вечерам отсиживаешься. Нет?

В диалог ввязался Данька:

— Ты не подумай, он завсегда с народом.

Микки огляделся по сторонам, рассматривая интерьер бара, будто танцующий в желтых, красных, синих и зеленых отсветах, смешанных с мельканием искр от зеркального шара под потолком. Ему на мгновение показалось, что это еще один остров в океане времени, омываемый волнами неопределенности. Ощущения размыты, звуки — какофония, а люди подобны теням. Завсегдатаи бесшумно скользят в безвременье. Цветные картины плоски и бездушны. Почти царство мертвых.

Микки, отогнав странные мысли, обратился к старшему дозорному:

— Короче, тут Данька, как я понял, жаждет на свалку, а я, Палыч, как раз хочу поговорить о свалке.

— То есть насчет доклада?

— Нет. Именно о свалке.

— Ага… А что конкретно?

— Помнишь, ты недосказал о тенях? Тогда в столовой. Данька упоминал о них.

— Да, помню.

Палыч произнес последнюю фразу с неохотой. Он машинально цедил маленькими глотками жидкость, погружаясь в зеленый морок своих мыслей. Старший дозорный, задумавшись, сказал, растягивая: «Если тебе интересно, Микки, то слушай. Никто не скажет, давно ли появилась свалка. Кажется, что она существовала всегда…»

По крайней мере, я, продолжил говорить Палыч, когда устроился работать в патрульную бригаду двадцатилетним юнцом после службы в армии, многие говорили о свалке в неопределенном времени. Это звучало странно. Суеверием пропитался воздух: «Люди приходят и уходят, а свалка остается». Даже среди старого руководства не было тех, кто помнил бы истоки. Да они и не должны были помнить, так как нет у свалки начала, а, значит, не будет ей и конца. Она исчезнет с прекращением жизни на Земле, а в это верится с трудом. Хотя те же мусорщики настаивали, что были времена, когда о свалке никто не слышал, то есть ее еще не существовало. А что тогда было? Даже они внятно не могли ответить на этот вопрос. Одни утверждали одно, другие — иное, и никто не мог прийти к единому мнению, внося еще больший разлад в умы.

Никто не ходит на свалку без нужды. Лишь уборщики мусора попадают на ее территорию. Именно они и видят теней. На первый взгляд это невозможно, ведь туман скрывает все, только перед тенями он расступается, поэтому и возникло предположение, что те сущности вовсе не являются тем, чем кажутся. Они есть неизвестные науке существа из параллельного мира, но вот каким Макаром пришельцы оказываются на свалке, неизвестно. Да и что им нужно? Мусорщики же говорят иное: «Это не существа из параллельного мира, они имеют вполне земное происхождение. Это либо мираж, созданный туманом, либо зомби — воскресшие мертвецы». Последнее предположение родилось из слухов, что когда-то давно, когда не было свалки, на ее месте располагалось кладбище. Однако воскресшие не агрессивны. Черные силуэты их возникали далеко от мусоровозов и бродили вокруг, словно любопытствовали, но держались на расстоянии. Затем зомби скрывались в тумане. Никто из мусорщиков не приближался к мертвецам. Не смотря на полное безразличие к живым, пришельцы внушали потусторонний страх.

— Вот и вся история о тенях, — закончил Палыч.

Микки задумался.

— Слушай, Палыч, вспомнил о твоем предложении. Я действительно напишу доклад о современном состоянии свалки.

Данька хихикнул:

— Похоже, ты перебрал.

— Пиши. Только вот о чем конкретно? — поинтересовался Палыч.

— Так само напрашивается: тени. О них писать буду. Только мне нужно попасть на свалку. Я хочу увидеть своими глазами зомби, или как их там называют?

— Не боишься?

— А чего мне бояться? Мертвяки же не нападают на людей. Сам же сказал.

— Следует заранее договориться с мусорщиками.

— Ребята, вы серьезно? — удивился Данька. — Зря потратите время. Давайте нелегально. Ладно, ладно. Шучу. Но не думаю, что тени появятся, когда вы окажетесь на свалке. Были случаи, они не высовывались подолгу.

Но Даньку не послушали. Палыч предложил поехать к нему домой и обсудить будущую кампанию.

…

Они уже были дома у старшего дозорного. Палыч, рассуждая вслух, мерил комнату шагами:

— Появляться на территории свалки не запрещается. Официальных распоряжений на этот счет нет. Но руководство не рекомендует без особой нужды ходить туда. Вот если бы можно было затесаться в бригаду мусорщиков в качестве помощников…

Палыч, остановившись перед столом, вынул из ящика телефонный справочник и набрал номер.

— Ты куда звонишь? — спросил Данька.

— Начальнику бригады мусорщиков.

— Как же! Думаешь, будет он тебя слушать?

— Ты забываешь, что любой дозорный в соответствии с должностным артикулом стоит выше начальника уборщиков, я уж молчу о себе, о старшем дозорном.

— А как вышестоящее руководство на это посмотрит?

— Это уже моя головная боль, — произнес Палыч, вслушиваясь в гудки. — Алло, здравствуйте. Мне бы поговорить…

Судя по обрывкам телефонных фраз, все прошло гладко.

— Ну, как? — спросил Микки.

— Порядок. Послезавтра будет наша смена, и мы отправимся с мусоровозами на территорию свалки. Я договорюсь, чтобы вас временно подменили.

Микки и Данька не поверили словам. Не могло же быть так все просто: один звонок — и договорились. То, что создали люди вокруг свалки — легенды о тумане и мертвецах — не соответствовало сейчас происходящему в квартире. Все так буднично и обыденно. «Нет, не с нами, — возникла мысль, — три человека пытаются разрушить миф, подойти всех ближе к их носителям, дотянуться рукой до теней».

Сейчас Микки почему-то захотелось бросить все на полпути, не смотря на то, что желание разглядеть свалку вблизи, а не через окуляры бинокля, не прошло.

— Палыч, может не стоит? Отменим? В следующий раз?

— Я тебя не понимаю. Сначала ты хотел, а сейчас… Чего заметался?

— Я в смысле не надо рисковать лишний раз.

— Ты боишься, не спорю. Наслушался баек о зомби, а возможно, зомби — всего лишь мираж в тумане, оптический эффект — во-первых. Во-вторых, нет официального запрета на посещение свалки. Тебе кажется, что это авантюра? Но мы же не проникаем на закрытый объект. В-третьих, если руководство будет интересоваться, скажешь, что собирал материал, хотел написать доклад на тему свалки. Поверь, так делали многие. В-четвертых, наша цель — не пускать простых граждан на территорию свалки. Сами же мы может там появляться. В-пятых, я уже все уладил, как говориться, места в зрительном зале куплены.

Микки прекрасно понимал доводы, но не давал покоя непонятный статус свалки. С одной стороны, она — место, куда свозят отходы. С другой стороны, почему столько внимания уделяется ей, словно это военный объект. К чему именно такой пропускной режим? К чему излишняя номенклатура? К чему такая вычурная иерархия должностей? Откуда это? Будто кто нафантазировал, ей-богу. Только фантазия была извращенной.

За этим скрывается нечто большее? Или все есть красивый фасад, за которым находится пустота?