Давид и Глорья
Летнее утро. Что может быть прекраснее? Солнце поднимается рано, и все оживает с его первыми лучами. Птицы заводят свою суетливую трель, сперва это робкий возглас одинокого скворца, затем к нему присоединяются его друзья-соседи, и вот ты уже желанный гость на этом празднике жизни. Ничто так не поднимает утреннее настроение, как мягкий солнечный свет, льющийся сквозь витиеватые переплетения тюля, яркая зелень за открытым окном и пение неунывающих птах. В такие минуты я всегда вспоминаю свое детство. Малогабаритная квартирка на пятом этаже краснокирпичной пятиэтажки, открытая форточка, курлыканье голубей и звуки заводящегося трактора где-то внизу, за воротами коммунальной конторы. В этот момент меня всегда переполняло чувство бесконечного счастья. Летние каникулы, впереди весь день с его открытиями и приключениями — подготовленными или спонтанными. Чашка черного чая, бутерброд с маслом и обязательный просмотр захватывающего фильма. Как правило, во время летних каникул именно такой фильм шел по телевизору в районе одиннадцати утра. По-ребячески потянувшись в постели, я издал возглас, соединяющий в себе приветствие нового дня, радость пробуждения и наличие благостного утреннего настроения.
— Ну наконец-то! — прозвучало слева от меня.
Я дернулся, мгновенно подобрав под себя ноги и подтянув одеяло к шее.
— Слушай, а после двух бутылок ты выглядишь бодрячком. Регулярные тренировки?
Чуть раскосые темно-карие глаза, небольшой рот, весьма аппетитные губы, смоляные волосы, ровными линиями стекающие до плеч, длинная шея и практически отсутствующая грудь. Все остальное было прикрыто клетчатым покрывалом. Я поставил ноги на пол и поднял брошенные джинсы. После нескольких моих попыток не глядя попасть ногой в штанину, незнакомка, сведя брови, произнесла:
— Это мои, кинь их сюда.
Я послушно швырнул джинсы в ее сторону и начал осматриваться вокруг в поисках своей одежды.
— Твои на кресле, — она указала рукой в сторону двери, — там, где я их с тебя стащила. Ты что, совсем ничего не помнишь?
— Нет, — самопроизвольно вырвалось у меня.
— Та-а-ак, — протянула девушка, а потом с легкой усмешкой и удивлением добавила: — Может, ты и имя мое не помнишь?
— Ты, пожалуйста, прости меня, но, похоже, я и своего-то не помню.
— Да ладно? А выглядишь прям очень бодро и свежо.
Я встал с кровати, добрел до кресла, натянул джинсы и вышел из комнаты. В прихожей на вешалке обнаружил пиджак, обыскав его карманы, нашел бумажник. Внутри лежало несколько банковских карт, некоторая сумма наличными, водительское удостоверение и техпаспорт. Рядом с фотографией мужчины лет тридцати пяти — сорока я прочел вслух:
— Богданов Даниил Викторович.
Взглянул в зеркало и сравнил увиденное с фотографией в удостоверении. Неожиданный щипок за ягодицу привел меня в чувство.
— Айша, и после такой ночи это имя должно навсегда сохраниться в твоей голове, Даниил Викторович.
Я обернулся и в то же мгновение ощутил на своих губах всю сладость страстного поцелуя, признавшись себе, что ничего вкуснее в своей жизни не испытывал.
— Сегодня вечером в семь жду тебя в кофейне «У Коня», на набережной.
— В Астане?
— В Астане, приляг, проспись.
Она шмыгнула за дверь и захлопнула ее за собой. Я присел на пуфик в прихожей и обхватил руками голову, а потом резко на выдохе выкрикнул что-то невнятное, вскочил на ноги и бросился к окну в кухне. Я увидел закованный в бетонную оправу изгиб реки Есиль, набережную, немного футуристический пешеходный мост и левее, на противоположном берегу, огромное здание пятизвездочного отеля.
— Я в Астане, — сорвалось с моих губ.
* * *
— Говоря откровенно, Макс, мне не совсем понятна эта ваша смерть, — Виктор вновь закурил сигарету, бросил на стол зажигалку и внимательно посмотрел на собеседника. — Какая-то нестыковка получается. Вы не попали в ДТП, не прыгнули с высоты, не нарвались на поножовщину, какова же причина вашей смерти?
— Мне очень приятно, что вы внимательно следите за моим рассказом, Виктор. Вот именно с этого момента я начал запоминать все мелочи и детали своей жизни. Вечером того же дня я отправился в Щучинск, там меня могла ждать очень важная встреча. Встреча с человеком, который мог мне поверить, с которым я наконец-то смог бы объясниться и рассказать обо всем том ужасе, который происходил со мной последние две недели.
— Почему же вы просто не позвонили ей? — спросил Виктор.
— Вы смотрите на меня в упор и не верите ни одному моему слову, а предлагаете, чтобы человек поверил незнакомому голосу, рассказывающему все это по телефону? — Макс криво улыбнулся и развел руками.
— Так почему же вы умерли на этот раз?
— Я узнал причину своей смерти немного позже, после роковой встречи с проводником Глорья.
— С каким проводником?
Щелкнул механизм дверного замка, и Макс рухнул на пол. В комнате стояла тишина.
Виктор заглянул под стол:
— С вами все в порядке?
Макс присел на корточки, потом осторожно выпрямился и, стараясь создавать как можно меньше шума, подошел к двери. Взялся за дверную ручку и потянул ее на себя: дверь оказалась запертой.
— Наверное, сквозняк, — пробормотал он.
— Вы кого-то ждете? — вслушиваясь в тишину, шепотом спросил Виктор.
Макс вернулся, сел в кресло и наклонился над столом:
— Я же вам говорил, у меня очень мало времени. Мне нужно все успеть.
— Итак, вы отправились в Щучинск?
* * *
В кармане пиджака вместе с документами и деньгами я обнаружил ключ от машины. Быстро закупившись продуктами в ближайшем маркете, я поспешил выехать из города. Вновь десятки вопросов буравили мою голову, я мысленно репетировал свое обращение к ней, хотел, чтобы было как можно меньше пустых слов с моей стороны, что, по моим же соображениям, могло бы убедить ее в правдивости сказанного. Это очень сложная задача. Как суметь расположить ее к себе и заставить поверить мне? Второй вопрос, который никак не хотел покидать мою голову: почему я умер на этот раз? Что произошло и в чем причина? Пока что ответ был только один: моя теория бесконечных перерождений, судя по всему, оказалась ошибочной. Получается, что в следующий раз я могу стать другим человеком не по причине своей физической смерти? Этому должно быть какое-то объяснение, ведь не один же я…
И в этот момент словно сотни небесных молний вонзились в мою голову. От этого озарения руки дрогнули, и машину стало кидать из стороны в сторону.
— Стоять, стоять! — заорал я во все горло. — Еще не хватало именно сейчас оказаться в Лондоне!
Преодолев сопротивление руля, я выровнял ход машины и съехал в ближайший «карман». Джип остановился, я выскочил наружу и стал нарезать круги возле автомобиля. Потом сел на асфальт, поднял глаза к небу и громко рассмеялся.
Действительно, я никогда не рассматривал вероятность того, что я не одинок в своей ситуации. Возможно, таких, как я, много, мне стоит только просчитать алгоритм их вычисления. Возможно, другие владеют большей, а может быть, и всей информацией касательно моего положения. Но как их найти? Как обнаружить подобного себе человека из миллиона людей, ежедневно окружавших меня? В горле мгновенно пересохло, и я с трудом сглотнул, потом встал, открыл заднюю дверь, вытащил пакет с продуктами, откупорил бутылку с водой и жадно, глоток за глотком, влил ее в себя. Открыв дверь багажника и выудив из пакета сэндвич, я расположился на заднем бампере. Ничто так не приводит мысли в порядок, как вовремя сделанный перекус. Через некоторое время я обратил внимание на одинокий силуэт, отделившийся от линии лесополосы. Он явно направлялся в мою сторону. Возможно, бомж или лесник, но кто бы он ни был, это явно человек преклонного возраста, судя по его фигуре и прихрамывающей походке. Я оглянулся и обнаружил, что мой автомобиль на стоянке один-единственный. На всякий случай я пошарил рукой за спиной и, нащупав что-то напоминающее баллонный ключ, подтянул находку поближе к себе. Силуэт приближался, и по истечении некоторого времени я убедился в своей правоте. Это был мужчина лет семидесяти с седой окладистой бородкой, в старом потертом брезентовом плаще, в брюках не первой свежести и коротких кирзовых сапогах. Его глаза прикрывал козырек замусоленной черной кепки. Мужчина остановился в трех-четырех шагах от меня и сквозь глубокую одышку произнес:
— Сынок, угости водицей.
Я молча вынул из пакета поллитровку и протянул незнакомцу. Он взял бутылку, отвинтил крышку и, сделав несколько глотков, с удовольствием крякнул:
— Ах, хороша.
Потом снял с головы кепку, наклонил голову и полил из бутылки себе на темя.
— Долгий путь, смотрю, проделали? — с облегчением выдохнув, произнес я и убрал руку от заготовленного орудия самообороны.
— Да, ты даже не представляешь, каким долгим был этот путь.
— Куда направляетесь?
— Здесь все зависит от отрезка времени, который интересует тебя. — Мужчина вытер платком лицо, подошел поближе и, по-свойски подтолкнув меня в сторону, уселся рядом.
— Сейчас шел к тебе, через час буду идти в сторону Алексеевки, а к среде нужно быть в Кургальджино.
— Для пенсионера вы ведете довольно активный образ жизни, — по-доброму съязвил я.
Старик оказался человеком очень острого ума и парировал, как по домашней заготовке:
— До пенсионера мне, как до Иерусалима на полусогнутых.
Я замешкался, мне даже показалось, что мой рот слегка приоткрылся, что очень позабавило незнакомца. Он громко рассмеялся скрипучим старческим смехом, оголив желто-коричневые редкие зубы. Через мгновение я сам взорвался хохотом, после чего протянул старику сэндвич.
— Угощайтесь, отец, наверное, сегодня еще не обедали?
Старик отхватил кусок и стряхнул ладонью крошки хлеба с усов:
— Спасибо, Давид. Это очень учтиво с твоей стороны.
Судорога сковала мое лицо, вода из бутылки потекла мимо рта прямо на сорочку. Я дернулся и отвел бутылку от себя.
— Спокойней, сынок, все хорошо.
Я стал нервно шарить позади себя, нащупал приготовленный ключ, развернулся и замахнулся на незнакомца.
— Откуда? Откуда ты знаешь мое имя? Кто ты такой? Откуда ты взялся? Что происходит, черт побери? — я заорал так неистово, что мой голос тут же сорвался на писк.
Старик отыскал в пакете еще одну бутылку воды, открыл ее, сделал пару глотков, прополоскал рот и сплюнул в сторону.
— Опусти железку, нам есть о чем поговорить, и, поверь мне, в этом разговоре больше заинтересован ты, нежели я. — Он помолчал, а затем продолжил: — Посмотри на меня, ну неужели ты думаешь, что такой старик, как я, может причинить тебе вред? Садись, давай поговорим. У нас затевалась весьма недурная беседа, до того как ты стал прыгать здесь козликом.
Конец ознакомительного фрагмента.
