Тень: Пробуждение

Евгений Михно

Если внутренний голос – нечто более живое, чем отзвук собственных мыслей. А грань между реальностью и мифическим миром истончается в одно мгновенье. На что ты готов, чтобы сохранить свое сознание, душу и тело? Александр, парень из казахстанского городка, сталкивается с этими вопросами холодным осенним вечером. Необъяснимые исчезновения, загадочные личности – ворох событий бросает Алекса в стремительный водоворот, где он стремится выжить и найти свое место в новом открывшемся ему мире.

Глава 8

Уроки заняли практически весь день. Во время занятий я полностью абстрагируюсь от сторонних мыслей, проблем, целиком погружаясь в процесс — это плюс. Но устаю, как собака — это минус. Потому мыслить разумно после рабочего дня дается с трудом, мозг требует разгрузки.

Я ехал в автобусе с последнего урока, залипая в окно, Линдси Стерлинг уносила меня все дальше и дальше от осеннего пейзажа, на альпийские луга, под нестерпимо голубое небо, где лучи летнего солнца ласкают истосковавшуюся кожу, а вдали зеленеют аккуратные холмы.

Однако, вместе с тем, грязное стекло, мелькают голые деревья, алюминиевое небо без намека на снисхождение, однообразные серо-желтые здания, однообразные люди. Что из этого реальнее в данный момент? Через несколько минут, когда объявят мою остановку, этот вопрос исчезнет, но сейчас я наслаждался моментом.

Ровно до той секунды, когда внутренняя сволочь решила подать признаки жизни. — «Почему Руслан тебе солгал про Альберта? Очевидно ведь, что врал. И не только про него». — «Может, я слишком подозрителен?» — «Вот не надо. Ты видел его реакцию на вопросы, слышал его ответы. Он скрыл что-то, намеренно скрыл». — «Политика конфиденциальности? Совместный проект». — «Мог бы сказать, что знает, и пояснить». — «Ну да». — «А почему ты не спросил прямо?» — «Зачем? Он единственный, с кем я общаюсь, не вижу смысла портить отношения без веской причины. Ну знает он Альберта, и что? Что мне это дает?» — «Клоуны у магазина тоже его знают». — «Ты теорию заговора собрался плести?» — «Тебе не кажется, что слишком много событий последних суток крутятся вокруг одной персоны? Которую ты знаешь те самые сутки». — «Кажется. Но Рус был прав, звонить ему нет смысла, сказать нечего». — «Скажи, что работу ищешь». — «Идея. А дальше-то что?» — «По обстоятельствам, как всегда. Ты же великий импровизатор». — «Угу. Так наимпровизирую, хрен выплывем потом». — «Тем интереснее».

Ничего во дворе больше не напоминало о произошедшей трагедии, когда я шел домой. Все шло своим чередом. Пара бабушек на скамейке, пара собачников с питомцами, пацан лет восьми гоняет мяч в гордом одиночестве. Жизнь идет своим чередом. Жаль, не для всех.

Зайдя домой, хотел написать Веронике, узнать про Алису, однако надобность вскоре пропала. В паблике о пропавших появился новый пост. На фото тепло улыбается белокурый ангел в легком летнем платье. Пара локонов упала на лицо, придавая игривости. Широко распахнутые голубые глаза светятся добротой и радостью жизни. Платье очень элегантно подчеркивает все эффектные части тела, светлая кожа сияет на солнце. Ангел во плоти, даже нимб можно разглядеть.

И этот ангел исчез. Разум услужливо нарисовал картинку с разорванной нежной шеей, окровавленные лохмотья, оставшиеся от легкого платьица, согнутые под неестественным углом конечности. Небесные глаза невидяще смотрят в никуда, рот распахнут в последнем беззвучном крике. Меня передернуло. — «Может хватит? Ты теперь каждого в этой роли представлять будешь? С Алисой гораздо приятнее картины можно рисовать. А ты фантазию на такую хрень тратишь. Еще и себя нервируешь. Рано паникуешь. Может, в следующий раз в том Содоме ее и увидишь. Ты только представь, а?» — Картинка начала меняться. Я помотал головой — «Хватит. Ты чего такой озабоченный?» — «Во-первых, не я, а мы. А во-вторых, ты вспомни, когда с девушкой был последний раз. Это не я, это твои потребности бьют тревогу». — «Угомонись, сейчас совсем не до этого». — «Ты сейчас сам себя пытаешься убедить в этом, и поверь, твои попытки обречены на провал. Иначе я бы думал о высоком». — «Сосредоточимся на другом». — «На другой?» — «На другом. Позвоню Альберту».

Некоторое время я сидел, слушая мерный гул компьютера. — «Ты осознаешь, что сейчас принимаешь крайне важное решение?» — «Да». — «И повернуть назад не получится». — «Да». — «И к этой жизни ты уже не вернешься». — «Да замолкни уже». — «Поздравляю, мы сдвинулись с мертвой точки. Теперь вот вопрос, куда мы сдвинулись…»

Я взял телефон, повертел его в руках. Положил перед собой. Поднялся с кресла, вышел на балкон, закурил. Уже стемнело, рано для этого времени года. Фонари зажигать не торопились, экономят, а может, хотят побыстрее загнать людей по домам. Меня эта темнота успокаивала.

Тишина, таинственность, мягкая, успокаивающая тьма — идеальная обстановка для того, чтобы погрузиться в себя или же в другой мир — виртуальный ли, книжный ли, разницы нет. Все лучше, чем здесь. Однако помимо спокойствия, темнота может одарить тебя тем самым огоньком безумия, который и толкает на действие. Любое, на которое не хватает духа в обычном состоянии. И каждый вечер ты делаешь выбор. Сегодня, впервые за долгое время, я сам, без подачи со стороны, сделал выбор в пользу второго.

Вернувшись к столу, взял телефон и набрал нужный номер. Гудок, еще один. С каждым последующим моя уверенность таяла. Наконец, когда я уже решил скинуть, на том конце ответили:

— Добрый вечер, Александр.

— Здравствуйте, Альберт. — Я старался, чтобы голос звучал ровно. — Я на данный момент нахожусь в поиске работы. Помнится, вчера Вы говорили о возможном сотрудничестве. Хотел узнать, есть ли вакансии на данный момент? Или разовая подработка?

— Рад, что Вы позвонили, — ответил Альберт. — Думаю, я могу Вам помочь. Единственное, мне нужно подтверждение квалификации. Резюме не требуется. Посмотрим на Вас в деле.

— Конечно, без проблем, — произнес я достаточно уверенно. По крайней мере, я решил, что достаточно. — Когда Вам удобно?

— Сегодня, — послышалось в трубке.

Я замялся.

— Хорошо, — наконец ответил я, — во сколько, и что от меня требуется?

— Сопровождение иностранной гостьи. Прилетает сегодня. — Альберт чуть помолчал. — Я так понимаю, Вы в курсе вчерашнего инцидента?

— Немного. Амир говорил, произошла авария. — Про видео с регистратора я решил не говорить.

— Да. — Температура его голоса упала на несколько градусов. Даже сквозь трубку этот холод добрался до меня. Холодная ярость. — Это трагедия. Сегодня прилетает глава этого холдинга, решить несколько вопросов. И ей может потребоваться Ваша помощь. Готовы?

— Думаю, да. — Что ж, есть шанс найти хоть какие-то ответы. Пока одни лишь вопросы. — Во сколько мне быть готовым?

— Я пришлю Амира к десяти. — Альберт вернулся к своему спокойному, уверенному тону.

Мы попрощались, он повесил трубку. И в десять я вышел на улицу.

Тишина. Звезд все также не видно, уже привычно, практически полное отсутствие освещения, легкий шелест листвы смешивается с редким шелестом мокрых шин по асфальту. Я заметил лишь парочку припозднившихся горожан, торопливо стремящихся домой, в свои уютные жилища, прочь от сырости, темноты, уныния, и давящего чувства тревоги — типичных спутников человека, оказавшегося вечером на улице. Лишь свет в окнах ближайших домов указывал на то, что ночью жизнь продолжается, что ты не один в этих каменных джунглях.

Все в текущей атмосфере было знакомо и понятно, кроме одного. Где хотя бы один патруль? С самого начала осени, когда только появились новости о первых пропавших, город заполонили люди в синем. Шагу спокойно ступить было нельзя, не наткнувшись на доблестных стражей правопорядка.

Проверки документов, однообразные расспросы, эпизодические экскурсии в отделение — рутинные проблемы, с которыми ты мог столкнуться, просто выйдя в магазин. Я и сам часто их встречал во дворе, или наблюдал за ними с балкона, однако уже несколько вечеров не наблюдается ни одного персонажа в униформе. Я живу в довольно благополучном районе, возможно, перебросили патрули в другие занимательные части города. Если бы не одно «но» — я тут труп во дворе сегодня нашел! Хотя бы пару дней здесь ведь кто-то должен дежурить. Просто в успокоительных мерах, создать какую-либо видимость контроля над ситуацией. Но во дворе ни души.

По крайней мере, мне так казалось до того момента, как чья-то рука легла мне на плечо. Чуть не подавившись сигаретой, я стремительно развернулся всем корпусом, одновременно отступая назад и сжимая кулаки. Неприятные моменты последних дней оказывали влияние на психику.

Однако передо мной стояла лишь девушка. Гораздо ниже меня, худенькая, длинные темные волосы. Что-то шевельнулось в мозгу. Неземные глаза, тонкие черты лица, чересчур идеальные для того, чтобы выглядеть красивыми. Моя похитительница собственной персоной. Только сейчас в одиночестве. Я выдохнул, успокаивая сердцебиение, и вопросительно поднял брови, мысленно готовясь к худшему. Потом понял, что в темноте мой немой вопрос будет не так уж и просто уловить, потому произнес:

— Снова?

Девушка лишь продолжала смотреть на меня, ни говоря ни слова.

— Кто Вы? — реакции вновь не последовало. Разговор определенно не клеился. К тому же, в груди начинал формироваться клубок беспокойства.

Сомневаюсь, что миниатюрная девушка может представлять серьезную угрозу, но я уже убедился, что компания у нее не очень дружелюбная. — «А представь, к тебе бы вместо нее сейчас маленькая девочка в белом платьице и медвежонком в руке подошла, и также уставилась. Сомневаюсь, что ты бы пережил этот перфоманс». — «Благодарю за поддержку». — «Беги, дурак! Тебе мало вломили вчера?»

Я уже решил было последовать дельному совету внутреннего голоса и избавиться от столь пристального и нездорового внимания, как вдруг она произнесла:

— Интересно.

Я уставился на нее, ожидая продолжения. Его не последовало.

— Что именно интересно? — спросил я, когда молчание вновь неприлично затянулось. Девушка сделала еще шаг навстречу. Мне стоило больших усилий оставаться на месте и создавать вид полной невозмутимости.

— Интересно, почему он выбрал тебя… — наконец задумчиво проговорила незнакомка. — В тебе ведь нет ничего необычного, я ничего не чувствую… — У меня создалось ощущение, что меня в разговор приглашать никто не собирается. Она будто размышляла вслух.

— Что тебе нужно от меня? — ситуация сильно начинала действовать на нервы.

Еще шаг. Теперь я мог разглядеть ее лицо лучше. На вид вряд ли старше меня. Вкупе со стройной фигуркой, обтянутой узкими джинсами и легкой кожаной курткой, как перчаткой, впечатления от встречи с такой девушкой у меня были бы самые положительные, происходи это в более подходящей атмосфере и не в таком странном ключе. А также не после произошедшего вчера.

Она склонила голову набок, рассматривая меня, и чуть улыбнулась:

— Ты не единственный, кто может принять участие в Охоте, — глубокий бархатистый голос не очень вязался с ее внешностью, — но единственный, кого подводят к ней мягко. Тебя защищают даже Фералум, а они ни во что не вмешиваются. Здесь что-то не так… нужно убедиться самостоятельно, раз он молчит…

Дальше я уже не слушал. Бездна ее глаз, чарующий голос, обволакивающий, как пьянящая паутина, легкий аромат парфюма — я просто перестал воспринимать все вокруг, находясь в полнейшем ступоре, не в силах отвести глаз от засасывающего меня темного омута. Нас уже разделяло не более нескольких сантиметров, я ощущал ее руки на своих плечах, близость ее тела лишь усиливала мою неспособность фокусироваться на чем-либо, кроме тех сгустков тьмы, в которые превратились ее глаза…

Прикосновение нежных губ к шее. Возможно, я застонал. Я не чувствовал ни ветра, ни капель, предвещающих скорый дождь, ни фильтра непотушенной сигареты, обжигающего пальцы. — «Мне это не нравится!» — «Не мешай». — «Хватит стоять, как истукан! Я никогда не против женской ласки, но сейчас нас хотят использовать совсем не по этому назначению!» — «Пусть делает, что хочет». — «Да очнись ты уже! Стоишь, как паралитик! Ночью! На пустой улице! Получил ожог и даже не реагируешь! Это абсолютно неправильная ситуация! Давай же, двигайся, прошу!»

Настойчивые крики внутреннего голоса все громче звучали сквозь окутавшую меня пелену. Сознание стало постепенно возвращаться, мягкая тьма вокруг начала рассеиваться, я выбирался из этой ямы беспомощности, сантиметр за сантиметром.

Время замедлилось, каждая секунда тянулась просто вечность, но реальность вокруг вновь начала приобретать очертания. И осознание того, что я сейчас являюсь тем самым бандерлогом перед таинственным Каа, пусть и в очень даже привлекательной чешуе, взбесило.

Собрав всю волю, которую только мог, я с неимоверным трудом заставил руки подняться и упереть их в грудь доморощенной цыганке. Это было действительно сложно. Мышцы не слушались, клочья тумана все еще цеплялись за остатки моментально уставшего мозга. Однако именно злость позволила сделать финальный рывок и оттолкнуть ее. Хотелось, конечно, не меньше, чем на пару метров, но получилось гораздо слабее. Будто котенок лапками уперся.

Что удивительно, девушка отпрянула. Сомневаюсь, что от моей богатырской силы, ибо на лице даже в темноте отчетливо отразился шок. Глаза утратили таинственность, уступив место полнейшему, неподдельному смятению, рот приоткрылся, брови поползли вверх и там замерли. Она старалась произнести что-то, но попытка оказалась неудачной. Я же, вспомнив, как дышать, пользовался моментом, чтобы перевести дух.

— Какого черта это было? — наконец произнес я дрожащим голосом. От испуга, или от гнева, а может и все вместе.

— Значит, способен сопротивляться… — Тихим, задумчивым голосом произнесла она. — Я чувствую, что ты абсолютно чист, а значит, не мог. Только если…

— Да кто ты вообще? — Я взорвался. — Что вам всем надо от меня? Кто вы такие? Почему все вокруг загадками разговаривают? — Я сделал шаг навстречу. Злость, боль и усталость испепелили остатки страха и осторожности. Я добьюсь ответов здесь и сейчас. Хоть и угрожать девушкам неэтично. Тем более, больным, судя по всему.

Я хотел ухватить ее за плечи, сделал шаг вперед и протянул руки, но схватил только пустоту. Секунду назад предо мной стояла миниатюрная девушка, а в следующий момент она просто исчезла. То есть, буквально, исчезла! — «Представляю сейчас твою рожу». — Комментарий должен был прозвучать едко, но получился испуганным и сбитым с толку. Ответить мне было нечего, даже самому себе. Есть пределы объяснимому. Этот эпизод вышел далеко за рамки.

Свет фар осветил двор и меня, все еще стоящего на дороге в растрепанных чувствах. Амир остановил машину прямо передо мной. Ему даже пришлось пару раз помигать, чтобы я отреагировал и занял место на пассажирском сидении.

— Здравствуй. — Мы обменялись рукопожатиями. Я откинулся на спинку и прикрыл глаза. Амир не трогался с места, пристально наблюдая за мной. Затем потянул носом воздух. Нахмурился. — С тобой все в порядке?

— Да. Нет. Не совсем. — Я сделал глубокий вдох.

— Что случилось? — Удостоверившись, что я, по крайней мере, способен понимать человеческую речь, Амир наконец нажал на педаль газа. Капли дождя успокаивающе забарабанили по стеклу, я вновь закрыл глаза, стараясь не думать о вновь разболевшемся плече, ноге, а теперь еще и обожженных пальцах.

— Сам не могу понять, — ответил я, не открывая глаз. — Много событий не особо приятных, а объяснений им найти не могу. Мои самые задаваемые вопросы в последние пару дней — это «Вы кто?» и «Что происходит?». А в остальном все нормально. Кстати, — вспомнив свой волшебный вечер у магазина, я открыл глаза и повернулся к Амиру. — Тут мне одни интересные ребята провели разъяснительную беседу о вреде прогулок в одиночестве по ночам. Довольно убедительную беседу. Они упоминали Альберта.

Амир искоса взглянул на меня. Я видел, как у него напряглись желваки. Однако проговорил он абсолютно спокойно:

— Расскажи поподробнее.

Я рассказал, стараясь вспомнить все детали того злополучного вечера. Единственное, о чем умолчал, так о том, что случилось после моего падения. Сам не знаю, что мне там привиделось.

Когда я закончил, мой собеседник некоторое время вел машину в молчании. Я не торопил, все еще стараясь прийти в себя. Наконец Амир заговорил:

— Если честно, Алекс, я не тот человек, который должен тебе прояснить эту ситуацию. — Подумал и добавил. — И все остальное, что происходит вокруг тебя сейчас. Единственное, что могу сказать, так это то, что ты попал в водоворот, который навсегда изменит твою жизнь. — Он говорил медленно, старательно подбирая слова. — Не только твою, всю жизнь вокруг. Ты не мог не заметить, что город уже другой.

— В чем же?

Амир повернулся ко мне, в свете фонарей настороженно блеснули голубые глаза. Как и в первую поездку, он выглядел предельно собранным. Сосредоточенное лицо, густые брови, острый взгляд будто постоянно сканирует все вокруг в поисках скрытой или явной угрозы, узкие губы плотно сжаты, вообще, все черты лица острые и хищные, умело вырезанные. Он напоминает ястреба на охоте, я таких на Нат Гео Уайлд видел. А ястребы охотятся всегда.

— Сам видишь, — проговорил он, — от меня просто хочешь услышать какие-то дополнительные детали. — Он отвернулся и вновь сосредоточился на дороге. — Но их не будет. Пока.

— На самом деле, — сказал я, — мне нет особого дела до того, что творится в городе. Моя хата с краю, как и у большинства. Мы начинаем шевелиться лишь тогда, когда грозятся прищемить пальчик непосредственно нам, любимым. В остальных же случаях просто эффект трех обезьян. Проблема в том, — я посмотрел на него, — что сейчас, по всей видимости, именно мой пальчик под ударом. И мне бы очень хотелось знать, кто собирается его прищемить, и как этого избежать.

— Иногда излишнее знание может повлечь за собой еще большие проблемы, — все также спокойно и размеренно произнес Амир, — и большую ответственность. Ты к этому готов?

Я уже хотел ответить утвердительно, но замер с полуоткрытым для ответа ртом. Проблемы — пусть, они и сейчас есть, а вот ответственность… Всю свою сознательную жизнь я ее избегаю, старательно перекладывая этот груз на других. На работе, в личной жизни — я не тот человек, который станет принимать решения за других, я за себя их принимать даже не хочу, предоставляя эту возможность другим. Хочется выглядеть твердым и решительным. Но лишь выглядеть, по факту остаюсь в том подростковом возрасте, когда хочется всех прав и возможностей, а ответственность за что-либо пусть берут взрослые. Настоящие взрослые.

С другой стороны, возможно, именно из-за такого отношения к жизни я и отдалился ото всех, потому сейчас и проблемы свои, и ответственность за их решение только на мне. Может, пора начинать взрослеть?

— Я лишь хочу узнать о гоблинах, которые хотели проломить мне череп, — наконец ответил я.

По лицу Амира скользнула тень улыбки, но голос прозвучал предельно серьезно:

— Это были не гоблины.

— Манер точно у них нахватались.

— Банальные вышибалы, не обремененные интеллектом, — на его лице не возникло никаких эмоций, однако мне послышалось затаенное презрение в его голосе. — Альберт не единственный, кто развернул деятельность в этом городе. И у него есть конкуренты. Некоторые не слишком избирательны в выборе средств для достижения своих целей.

— А я тут при чем? Мы разговаривали минут десять от силы, и я уехал, ничего не сделав, сам знаешь.

— Я знаю, они — нет.

— Этот Султан говорил про Фералум и Орден. Слышал о таком что-нибудь? — Спросил я.

Амир прекрасно умеет владеть мимикой, как я уже заметил, но напряжение можно увидеть не только на лице. Его пальцы сильнее сжали руль, он стал прямее и строже, хотя поза и не изменилась. Я бы и не обратил внимания, однако события последних дней заставляют быть в постоянном напряжении, потому я замечаю гораздо больше, чем в расслабленном состоянии. И когда Амир вновь заговорил, голос звучал чересчур ровно:

— Говорит.

Я продолжал смотреть на него. С ярко выраженным интересом. Амир искоса взглянул на меня:

— Давай так. Ты сегодня закончишь работу, а после мы поговорим. — Затем он включил музыку, давая понять, что разговор окончен.