Енот и я

Евгений Коган, 2015

Маленький эксперимент, который может себе позволить любой. Купить новый вид хлеба – это не то, что поменять жизнь, начать заниматься спортом, жениться, покрасить волосы в зеленый цвет, сделать ремонт. В конце концов, не понравится – отдашь голубям. Или еще бывает, придут гости, а ты им – смотрите, какой у меня хлеб с добавлением тыквенных семечек! Они все и подъедят. Если жениться, проблем больше – жену просто так голубям не отдашь. Про зеленый цвет волос я вообще молчу. С хлебом легче.

5

Ну вот, а потом я поправился и стал старше. Это как-то само произошло. Детский садик, там, школа, курить начал — не затягивался сначала, а потом уже стал затягиваться. От любви — все вокруг курили, а я нет, да еще и в очках, поэтому стал курить. Сначала мне не нравилось. И, вот таким образом, происходило взросление.

Сначала главным моим воспоминанием была жареная рыба с зеленым горошком, которой нас кормили в детском саду. Мне казалось, что я никогда не забуду, как меня насильно уводили из садика до ужина, и как я плакал и упирался и снова плакал, потом что по коридорам и комнатам садика уже распространился этот прекрасный, ни с чем не сравнимый запах жареной рыбы с зеленым горошком, и вот этого вот пира меня лишали ради чего-то неизвестного.

Я плакал и упирался, но родители, как всегда, были непреклонны. Это я только потом уже понял, что они всегда такие, а первое время я старался бороться с несправедливостью. Естественно, безрезультатно.

И, в общем, меня лишили жареной рыбы с зеленым горошком, и детство закончилось, и тогда уже появились другие воспоминания.

Детские воспоминания, тем временем, стали исчезать. Оставались какие-то наброски — словно художник едва наметил будущую картину блеклыми цветами, да и забыл о ней до лучших времен, а может — и навсегда. Вот эта жареная рыба с зеленым горошком — когда-то незабываемый запах стал еле различимым, вкус забылся, а неповторимое удовольствие, еще недавно такое осязаемое, осталось в прошлом.

Или, например, большая глубокая тарелка гречневой каши. Когда я был совсем маленький, просто крошечный, я хвастался домашним — я очень гордился, что сам, без чьей-либо помощи, съел всю кашу из этой тарелки. Это, мне казалось, был настоящий мужской поступок. Теперь, если бы я съел целую тарелку гречневой каши, меня вряд ли кто-то похвалил бы. Да и гречневую кашу я, признаюсь, не ел с детства. Наверное, мне все еще хватало той большой глубокой тарелки, которая помогла мне совершить мой первый по-настоящему мужской поступок.

В общем, я взрослел. И как раз в этот момент у меня появился енот.