Приговор без обжалования

Евгений Волков, 2021

Под обломками рухнувшего балкона старого здания гибнет молодой успешный бизнесмен Павел Горелов. Полиция склоняется к версии несчастного случая, – здание, мимо которого вечерами обычно проходил бизнесмен, ветхое, давно расселено и подготовлено под снос. Но Инна, сестра погибшего, уверена, что ее брат стал жертвой умного, жестокого убийцы. Подозреваемых более чем достаточно: конкуренты, компаньоны, уволенные сотрудники, жена – главная наследница погибшего. Желая докопаться до истины, Инна нанимает частного детектива Сергея Сошникова…

Все события, действующие лица и названия организаций наших дней вымышлены, любые совпадения случайны

© Е.П. Волков, 2021

© «Центрполиграф», 2021

Южноград, сентябрь 2018 года

1

Ранняя осень внезапно пришла в город, окрасила в желтый и багровый цвета листья на деревьях, освежила бывший до того душным и жарким воздух, умерила буйство летнего солнца. Отставной подполковник спецслужб, с недавнего времени сотрудник частного детективного агентства «Префект» Сергей Леонидович Сошников медленно шел от парковочной стоянки к офисному зданию в центре Южнограда, в котором размещалось его новое место работы. Сошников наслаждался утренней прохладой сентября, бледно-голубым небом и ностальгической мелодией из открытого окна соседнего жилого дома. В такие погожие деньки хотелось побродить по паркам и скверам, пройтись по набережной, посидеть в уютном кафе с порцией мороженого и чашечкой капучино. Но эти маленькие радости бытия предстояло отложить до выходных.

Задания в агентстве Сошников получал обычно не слишком сложные, они не шли ни в какое сравнение с его прежней деятельностью, обычная рутина — розыски пропавших стариков и подростков, заканчивающиеся, как правило, благополучно, разоблачения мелких мошенников и аферистов, помощь приезжим, ищущим своих родственников и знакомых, с которыми по тем или иным причинам утратили связи.

Но в это ясное утро в кабинет Сергея Леонидовича пришла женщина средних лет, в строгом брючном костюме, с лицом мрачным и недовольным. И он почувствовал, что услышит сейчас нечто необычное.

— Инна Валентиновна Горелова, директор филиала столичного банка «Синдикат», — представилась дама, протянув Сошникову визитную карточку.

— Слушаю вас внимательно, — ответил частный детектив привычными по сериалам о сыщиках и следователях словами, вручая посетительнице свою.

— Я хочу предложить вам найти и разоблачить убийцу моего младшего брата, Павла Горелова. За хорошее вознаграждение, разумеется.

— Такими расследованиями занимаются следственный комитет и уголовный розыск, вам следует обратиться к ним.

— Они закрыли дело, квалифицируя его гибель как несчастный случай.

— Вполне вероятно, что так оно и есть.

Горелова усмехнулась:

— А я уверена совсем в другом. Хотя, действительно, внешне все выглядит похоже — человек оказался не в то время и не в том месте. Послушайте, господин Сошников, мне вас рекомендовали как профессионала высочайшего класса. Я уже договорилась с вашим руководством, что оплачу услуги агентства по тройному тарифу, и пятьдесят процентов этой немалой суммы перечислят лично вам. Так как, выслушаете меня?

— Говорите, — коротко ответил детектив.

— Сначала немного предыстории, а потом дойду и до обстоятельств гибели Павла… Он с отличием окончил физматшколу и с красным дипломом — мехмат университета, за восемь месяцев до смерти, когда брату исполнилось всего тридцать лет, созданный им софтверный стартап «Гортроника» достиг годового оборота в сто с лишним миллионов рублей, и это было только начало. Увы, могло стать началом грандиозного успеха, но теперь он недостижим. В начале сентября, поздно вечером, Паша возвращался домой из офиса в особняке на Сенной улице. Жил он с женой Валерией в высотном комплексе «Преображенский» на Старой Дворянской, так что шел Павел по улице Толстого, это самый короткий и привычный для него маршрут.

— У вашего брата не было автомобиля? — удивился Сошников.

— Да были, конечно, у него две иномарки, служебный «Лексус» и джип БМВ для личных поездок, но Паша предпочитал на работу и домой ходить пешком, чтобы хоть немного подвигаться, у него не хватало времени регулярно посещать фитнес-центр.

— Понятно, продолжайте, пожалуйста.

— В тот вечер, как и всегда, Паша проходил мимо трехэтажного дома на Толстого, его построили еще до революции и сейчас никак не снесут, возможно, будут реставрировать. Дом давно стал аварийным, жильцов расселили, на первом этаже иногда ночуют бомжи, но полиция их гоняет, потому что могут устроить пожар. Когда Паша поравнялся с балконом на третьем этаже, тот внезапно обвалился и похоронил брата под обломками. Один из прохожих, оказавшийся неподалеку, вызвал по мобильному скорую, но врач лишь констатировал травмы головы и позвоночника, несовместимые с жизнью.

Горелова замолчала, заплакала и начала вытирать слезы белоснежным носовым платком. Сошников быстро встал, налил ей воды из кулера в пластиковый стакан, а когда заказчица успокоилась, сказал с сочувствием:

— Уважаемая Инна Валентиновна, я выражаю вам искренние соболезнования в связи с гибелью близкого родственника, но почему вы решили, что вашего брата убили? Простите, но это уж очень экзотический и неординарный способ расправы с человеком, ни с чем подобным я до сих пор не сталкивался. А в нашем городе, к сожалению, довольно много старых зданий, часть из них — настоящие развалины. Балкон мог упасть в этот момент случайно, Павлу просто не повезло.

— Как писал классик, кирпич, как, впрочем, и балкон, никому и никогда ни с того ни с сего на голову не свалится, — с сарказмом сказала Горелова.

Сошников пожал плечами:

— Я с большим уважением отношусь к творчеству Михаила Афанасьевича, но вряд ли оно может служить основанием для возбуждения уголовного дела.

— Послушайте, того самого прохожего, что вызвал скорую, потом допросили как свидетеля, и он сообщил полиции, что в момент падения в открытом проеме, где когда-то располагалась балконная дверь, мелькнула чья-то тень.

— Он твердо в этом уверен?

— Ну, не совсем, он находился на приличном расстоянии, и уже стемнело…

— Вот видите, ему могло показаться, у правоохранителей есть даже присказка — ошибается, как свидетель.

— Вот что, господин сыщик, я вам плачу, и будьте любезны прислушиваться к моим словам. Несколько человек, не буду указывать их имена и фамилии, выиграли в результате этой с виду случайной и нелепой смерти, так всегда бывает, когда уходит из жизни богатый и успешный предприниматель. Еще раз повторяю, Пашу убили, и убили так аккуратно, что полиция поверила в несчастный случай. Ваша задача — доказать, что это не так, выяснить, кто убийца и кто заказчик и главный выгодоприобретатель от смерти моего брата, возможно, это один человек. Вручаете мне результаты своего расследования, а дальше я сама иду к следователю и добиваюсь возобновления дела. Так как, вы беретесь или нет?

— Я готов провести собственное расследование, — ответил Сошников, — но подтасовывать факты в угоду вашей версии не собираюсь, уж извините, ни за какие деньги. Даже если вы правы, то гарантировать установление личностей убийцы и заказчика я тоже не могу, тем более заменить собой полицию.

— Этого и не требуется, мне нужны улики, доказательства преступных действий. Если не найдете их, я больше никаких действий предпринимать не буду.

— Хорошо, идите к директору агентства и оформляйте договор.

— За этим дело не станет, не беспокойтесь. Но я привыкла платить не за процесс, а за результат. Каждое воскресенье, в десять утра, мы с вами будем встречаться в кафе «Шоколадница» на углу проспекта Фрунзе и Лермонтовской улицы. Будете докладывать, что удалось узнать. И еще. Обратите особое внимание на Пашину вдову Леру и его школьных друзей и совладельцев стартапа — Вадика Кротова и Юру Павленко. Все они были заинтересованы в его смерти, все они получили то, к чему стремились.

— Объясните, на чем основаны ваши подозрения.

— Э нет, милейший, я не собираюсь ссылаться на слухи и сплетни. Наводку я вам предоставила, а дальше работайте, это уже ваш хлеб. Можете, кстати, пообщаться с бывшим начальником службы безопасности «Гортроники» Марчуком, он перешел полгода назад в компанию «Техника связи», с братом расстался по-хорошему, там просто зарплату предложили больше. Марчук Пашу уважал, а вот Кротова и Павленко недолюбливал, хорошо разбирался во взаимоотношениях в коллективе. Желаю удачи!

Горелова встала и, не прощаясь, вышла из кабинета. Сошников усмехнулся — «да, у этой дамочки характер мужской, все по-деловому, все по жестким правилам — плачу за результат». Но ведь результат может ее и не устроить, а платить все равно придется. Надо же, подстроить падение балкона, когда существует множество более надежных способов ликвидации преуспевающего бизнесмена, возвращающегося домой поздним вечером без телохранителя, на первый взгляд — это ненаучная фантастика. А со второго? В любом случае необходимо узнать, что за люди окружали Павла Горелова, и попытаться найти каких-нибудь свидетелей произошедшей трагедии, кроме допрошенного в полиции прохожего. А уж потом делать предварительные выводы.

2

Сошников решил для начала обсудить возникшую в связи с гибелью Павла Горелова ситуацию с начальником убойного отдела городского угрозыска Сергеевым. Тот встретил старого знакомого доброжелательной улыбкой и крепким рукопожатием, предложил чаю или кофе, от которых гость вежливо отказался. Затем пошел откровенный разговор по существу.

— Опять решил превысить свои полномочия, Сергей Леонидович, — с иронией проговорил майор, — ведь частные детективы не имеют права работать по убийствам.

— Так ведь официально признан несчастный случай, — с невинным видом развел руками Сошников, — я по поручению сестры погибшего хочу кое-что уточнить, только и всего. Ведь с расследованиями убийства профессора-историка и похищения его аспирантки я вам немного помог, верно?^[1]

Сергеев кивнул:

— Да, конечно, было дело. Ладно, готов пообщаться в разумных пределах. С чего начнем?

— С ваших выводов по осмотру места аварии, Александр Александрович.

— Понимаешь, Сергей Леонидович, мы ведь тоже пообщались с гражданкой Гореловой и приняли во внимание ее подозрения, — стал рассказывать майор, — но ничего криминального обнаружить не смогли. Визуальный осмотр и проверка в лаборатории обломков балкона не выявили наличия каких-либо химических веществ, так что обрушение в результате применения взрывчатки маловероятно. Правда, на одном из них заметен след, напоминающий предположительно нанесение удара железным ломом или деревянным колом, но когда это случилось и случилось ли на самом деле — трудно сказать. Дому этому больше ста лет, строили его в конце девятнадцатого века, за прошедшие годы кто там только не обитал и не выходил на балкон, переживший бомбежки и артобстрелы и в итоге покрывшийся глубокими трещинами. Действительно, ответственные за эксплуатацию и ремонт зданий в этом районе города должны понести наказание за халатность, приведшую к гибели человека, они обязаны были поставить ограждение с надписью «Опасно для жизни», этим занимается сейчас следователь областного управления СК. Но умышленное убийство, да еще и тщательно спланированное… Нет, это просто бред какой-то. Слишком сложно, слишком рискованно.

— А как же показания свидетеля о тени в проеме, Александр Александрович, что ты по этому поводу думаешь? — спросил Сошников.

Сергеев рассмеялся:

— Леонидыч, ты бы видел и слышал этого свидетеля, парень молодой, но с детства носит очки, зрение такое, что в армии служить не может, даже к нестроевой не годен. К тому же очень неуверенный, постоянно сам себе противоречит — то он что-то заметил, то вроде бы заметил, а может быть, и нет. Сам ведь хорошо знаешь, свидетели могут и приукрасить, и даже невольно приврать, выдавая свои фантазии и предположения за факты.

— А лом, арматуру, кол в доме искали?

— Обижаешь, Сергей Леонидович, не только в доме, но и в соседних дворах, в мусорных баках, в канавах. Ничего подобного не обнаружено. А ведь преступники, как правило, тут же избавляются от орудия преступления. Короче говоря, никаких улик в подтверждение версии о спланированном покушении найти не удалось.

— Так дело закрыто?

— Практически да, виновных в нарушении правил безопасности привлекут к ответственности.

— А если я все-таки продолжу расследование, не привлекая твоих ребят?

— Да пожалуйста, действуй, можешь даже ссылаться на наше сотрудничество. Если что-то нароешь — милости прошу, начнем с твоей помощью все сначала.

— Лады, спасибо за понимание. Тогда до связи, товарищ майор.

— Всегда буду рад твоему звонку, товарищ подполковник.

После этой беседы Сошников поехал в бизнес-центр на углу Старой Дворянской и Редутного переулка. Когда-то здесь располагался небольшой завод автокомпонентов, из открытых летом окон цехов пахло машинным маслом и металлической стружкой. В начале девяностых он обанкротился, не выдержав падение спроса на свою ставшую разом ненужной продукцию. Из одноэтажных серых зданий вывезли старенькие станки, немногочисленных рабочих предпенсионного возраста уволили. Новые хозяева заводской территории оборудовали все помещения под склады и начали сдавать их в аренду. Склады несколько раз горели, принося немалые, не покрываемые страховкой убытки владельцам, но снова и снова возрождались, как легендарная птица феникс. Однако лет десять назад их снесли, и на месте завода появилось современное высотное сооружение из стекла, железа и бетона. В нем и занимала целый этаж известная в городе телекоммуникационная компания, в которой трудился теперь Николай Семенович Марчук, с которым Сошников заранее договорился о встрече, упомянув о знакомстве с Инной Гореловой.

Бесшумный лифт быстро поднял детектива на девятый этаж, здесь уже прохаживался по ковровой дорожке на полу длинного коридора коренастый круглолицый мужчина средних лет, оказавшийся Марчуком. Он пожал Сошникову руку и предложил пообщаться в переговорной комнате.

В ней оказалось прохладно благодаря работе кондиционера. Марчук чай и кофе собеседнику предлагать не стал, сразу перешел к делу:

— Так вы представляете агентство «Префект» и выполняете заказ для Инны Валентиновны?

— Так точно.

— Очень рад быть ей полезным, пережить такое горе… Но Горелова — сильная женщина, она с ним справится. А что, собственно, вас интересует, ведь следствие закончено, не так ли?

— Инна Валентиновна не уверена, что это правильное решение.

— Понимаю, понимаю, и на то есть причины. Задавайте вопросы, Сергей Леонидович, постараюсь на них ответить.

— Я хотел бы побольше узнать о Кротове, Павленко и Валерии Гореловой.

— Лера сохранила в браке девичью фамилию — Листницкая. Что касается взаимоотношений этих людей с покойным Павлом Валентиновичем, то они были непростыми, весьма непростыми. Начну с того, что все четверо учились в одной школе, физико-математической, на углу Лермонтовской и переулка Соколова. Паша, то есть Павел Валентинович, был самым умным, самым способным, тут гены, я полагаю: дед — академик, директор НИИ, отец — профессор на мехмате. Горелов и Лера Листницкая, девушка красивая и неглупая, поступили туда в один год и на пятом курсе поженились. Вадик Кротов тоже учился в университете, но не на механико-математическом факультете, а на экономическом. Что касается Юры Павленко, то он прошел обучение в МФТИ, а потом вернулся в Южноград. В какой-то момент, лет пять назад, парни решили создать собственную фирму. Я в компьютерных науках плохо разбираюсь, но все их системы основывались на каких-то специальных математических методах, разработанных Гореловым. Он стал генеральным, Кротов — коммерческим директором, а Павленко — техническим.

— А Валерия Листницкая также вошла в состав учредителей?

— Насколько я знаю — нет, она прошла дополнительное обучение и работает главным бухгалтером. Ходили слухи, подчеркиваю — только слухи, но я, как начальник службы безопасности обязан был быть в курсе, что в одиннадцатом классе за Лерой ухаживали и Горелов, и Павленко, но она, понятное дело, выбрала Пашу.

— А почему?

— Все просто, коллега, Листницкая очень практична, а Павел Валентинович всегда стремился быть первым во всем. И это у него неплохо получалось.

— И что же, упомянутое вами соперничество продолжалось и после свадьбы Горелова и Листницкой?

— Мне об этом ничего не известно, не думаю. Юра просто стал другом семьи, в хорошем смысле этого слова.

— А сам-то Павленко женат?

— Нет, Юра пока холостяк. Что касается Вадима Кротова, то он — клоун по жизни, любит рассмешить, побалагурить, рассказать веселый анекдот, хоть завтра в «Камеди Клаб». Парни, должен сказать, первое время жили и работали очень дружно, ну прямо как три мушкетера. Но вот год назад на фирме начались проблемы.

— В чем же они заключались?

— По моим данным, Кротов стоял за продажу компании конкурентам-москвичам, те предлагали хорошую цену, и уговаривал друзей избавиться от хлопот ведения собственного бизнеса и зажить после сделки без забот и напряга, в свое удовольствие, Горелов был категорически против, а Павленко колебался.

— А Листницкая?

— Она не имела права голоса, но всегда поддерживала мужа. В общем, начался затяжной конфликт, о котором на фирме мало кто догадывался. Потом я уволился, чем все закончилось между ними, не знаю. Вот и все, что могу сообщить, пожалуй. Еще вопросы?

— А не возникало ли конфликтов при вас у Горелова с кем-нибудь из наемных сотрудников?

— Случалось и такое, как же. В феврале текущего года он уволил начальника отдела сопровождения программного обеспечения Андрея Петровича Белугина, тот ушел со скандалом. Сейчас вроде устроился на кафедру в университете, что-то преподает. Склочный мужик, много о себе понимает, — неприязненно отметил Марчук.

— А за что же его Горелов уволил?

— Тот поругался с заказчиками, что привело к отказу последних от продления договора по сопровождению. Так мне Павел Валентинович объяснил, я с Белугина взял подписку о неразглашении конфиденциальной коммерческой и технической информации, к которой он имел доступ. Извините, но мне нужно идти, много дел. Если что — заходите, может, еще что вспомню, только позвоните перед тем.

Они попрощались, и через час Сошников уже оказался дома, в своей уютной однокомнатной квартире на окраине. Он после развода с женой уже несколько лет жил один, о чем совсем не жалел. Книги, рыбалка, посещение футбольного стадиона да игра в шахматы с компьютером — в свободное время всегда находилось чем заняться. Да и времени этого было немного — к работе Сергей Леонидович подходил основательно, старался разобраться во всех деталях, во всех обстоятельствах. Вот и сейчас, еще не увидев вдову и друзей покойного Павла Горелова, он уже мысленно составил о них первое впечатление. Все трое были, по выражению сестры бывшего генерального директора, выгодоприобретателями после его гибели под обломками балкона старого дома. Но совсем не обязательно заказчиками и тем более исполнителями возможного преступления. Листницкая стала богатой наследницей, Кротов, скорее всего, продавит теперь продажу стартапа москвичам, у Павленко появился шанс жениться на любимой женщине. Так что же все-таки привело к таким последствиям — несчастный случай или хладнокровное и тщательно подготовленное убийство? Как и в прежних совместных с уголовным розыском расследованиях, Сошников собирался приложить максимум усилий для ответа на этот непростой вопрос.

3

Покойный генеральный директор ООО «Гортроника» приобрел старинный одноэтажный купеческий особняк на Сенной улице за три года до своей трагической смерти. В советское время в этом доме находилась детская поликлиника, потом она переехала в новое стандартное панельное здание, а в особняке разместился коммерческий медицинский центр, разорившийся в 2009 году, во время очередного финансового кризиса. Дом получил в качестве компенсации за невозвращенный кредит филиал банка «Синдикат», сразу же выставив на продажу, но покупателей долго не удавалось найти, и в итоге Инна Валентиновна предложила своему брату купить его на льготных условиях. До этого стартап ютился в скромном помещении в Восточном жилом массиве, вдалеке от центра города, но Горелов решил, что настало время развиваться и расширяться, и вообще выглядеть посолиднее в глазах заказчиков. Фирма переехала из неказистого полуподвала в респектабельный особняк, генеральный директор вместо футболки и джинсов начал надевать на работу элегантный синий костюм в полоску, белую сорочку и модный галстук. Сменился имидж офиса, сменился имидж его владельца и руководителя, беззаботный и склонный ранее к компромиссам «ботан» превратился в жесткого и хваткого дельца, которого трудно стало на переговорах заболтать, обмануть, подвергнуть давлению, запугать. Потомственный ученый быстро овладел навыками предпринимателя, его аналитический ум сочетался, как оказалось, с железной волей. Но, случайно или целенаправленно, все перспективы Горелова в одно роковое мгновение рухнули, как рухнул злополучный балкон. И теперь его вдове и партнерам по бизнесу нужно было двигаться дальше. Только вот в каком направлении?

В тот самый день, когда Сошников начал выяснять обстоятельства гибели Павла Горелова, в просторном директорском кабинете, который пока никто не занял, собрались Валерия Листницкая, Вадим Кротов и Юрий Павленко. Впрочем, руководители «Гортроники» привыкли к тому, что называли друг друга просто Лера, Вадик и Юра, потому что были молоды и знакомы с первого класса. И сотрудники компании были в основном молодые, и инновационный бизнес их был молод и перспективен.

Листницкая, одетая в черное платье голубоглазая блондинка, скорее миловидная, чем красивая, села в кресло мужа, похороненного две недели назад на Новом кладбище, Кротов и Павленко заняли места за Т-образным столом справа и слева от нее.

— Так что, камераден, вернемся к нашим баранам, — начал непростой для всех разговор Вадим Кротов, худощавый кареглазый шатен в темно-коричневом костюме, кремового цвета рубашке и бежевых мокасинах.

— Вернемся, — согласилась Листницкая, — но только хочу перед тем расставить все точки над «i». Вынуждена напомнить присутствующим, что по завещанию Паши я получаю его должность и долю в компании в размере пятидесяти двух процентов, так что даже в сумме твои и Юрины доли дают всего лишь сорок восемь. Любое ваше предложение я могу заблокировать.

— Да я никогда не забываю об этом факте, радость моя, — ухмыльнулся Вадим, — ты же теперь в нашей карете коренная, а мы так, пристяжные. Но могу я все-таки еще раз высказать свои соображения по обсуждаемому вопросу?

— Конечно, — сухо ответила Листницкая, — высказывай, не стесняйся.

Кротов откашлялся, налил в бокал из стоявшей на столе стеклянной бутылки минеральной воды, отпил небольшой глоток и стал говорить, слегка волнуясь:

— Уважаемые коллеги, наша замечательная фирма сейчас на подъеме, заказы так и сыплются. Предлагаемое нами программное обеспечение для обработки больших данных с последующим анализом и рекомендациями для руководства очень востребовано на рынке в период цифровой трансформации, оно ничем не хуже зарубежных аналогов, зато гораздо дешевле. Но, как показывает мировой опыт, так будет не всегда. Конкуренция в данном сегменте высока, как никогда, с безвременной кончиной Паши, Царство ему Небесное, мы лишились главного — потенциала развития. Увы, Горелов был уникален как математик, заменить его невозможно, а значит, год, от силы два, и нас начнут поджимать. Поэтому, по моему скромному мнению, самое время продать компанию и превратиться в рантье.

Павленко слушал коммерческого директора с отсутствующим видом, все эти аргументы декларировались Кротовым не один раз. А Листницкая, сделав паузу, решительно заявила:

— Этого не будет, даже не думай.

— Но почему, о мудрейшая из очаровательных и очаровательная из мудрейших?

— Не паясничай, Вадик, ты не на сцене и не ведущий стендап-шоу. А почему я против, ты давно прекрасно знаешь. Вспомни, как мы начинали, как занимали деньги у родственников и знакомых, как закладывали собственные квартиры и родительские дачи, как работали по двадцать часов в сутки, как зависали перед мониторами до боли в глазах. И вот теперь, когда дела, наконец, пошли в гору, бросить все и уйти в рантье, не рано ли? Да и пойми, жить на доходы с банковских депозитов сейчас не очень-то и получится при нынешней ключевой ставке, причем такая картина во всем мире. Придется играть на бирже, регулярно покупать и продавать акции и ОФЗ, а это тоже риск, и немалый. Нужно будет нанимать толкового и надежного брокера, мы сами ведь в этом деле плохо разбираемся.

— Согласен с Лерой, — вступил в разговор Павленко, уже начавший седеть плотный брюнет, одетый в стиле casual.

Кротов патетически воскликнул:

— И ты, Брут!

Потом улыбка исчезла с его лица, и Вадим сказал устало:

— Ладно, не будем спорить, так, значит, так. Тогда прошу об одном: я хочу выйти из состава учредителей и вернуть свою долю. Вопрос: когда я смогу получить деньги?

— В декабре, после завершения проекта в Санкт-Петербурге, когда заказчик подпишет технические и финансовые акты приемки и выплатит компании всю сумму по договору, — сразу же ответила Валерия.

— Я не могу ждать так долго, — раздраженно заявил Кротов, — возьмите кредит у Инны, в декабре ей и вернете.

— Я подумаю, — сухо отреагировала на это предложение Листницкая, — но для начала напиши официальное заявление, тогда бухгалтерия рассчитает в соответствии с действующим законодательством и уставными документами, сколько тебе причитается. Учти, что срок выплаты — не позднее трех месяцев после подачи заявления. Еще есть вопросы?

— Сейчас нет, пока-пока, убегаю, у меня деловая встреча, — сказал Вадим, вставая.

Когда он попрощался и ушел, Павленко вздохнул и тихо спросил:

— Мы сможем провести этот уик-энд вместе, любимая?

Валерия отрицательно покачала головой:

— Нет, не сейчас. Возможно, в будущем, но я тебя не хочу обнадеживать, Юра. Мне необходимо какое-то время побыть одной, разобраться в себе, в своих чувствах.

Павленко поднялся со стула, подошел к вдове, поцеловал ее в щеку и тоже вышел из кабинета.

Листницкая бегло просмотрела несколько листов с графиками и диаграммами, а затем закурила, хотя в очередной раз пыталась бросить. Смерть мужа подвела черту под важной частью жизни, но она не закончилась, напротив, все было еще впереди. Тот теплый ласковый вечер с Юрой в дорожном мотеле, его объятия, нежные слова о любви…

Что заставило ее в первый раз (а как выяснилось вскоре, и в последний) изменить мужу, неужели те мерзкие фотографии в белом конверте без подписи, оставленном кем-то за дворниками на лобовом стекле подаренного Пашей «инфинити»? На них не было ничего интимного, компрометирующего, всего лишь столик в каком-то ресторане или кафе, а за ним улыбающийся Паша и юная особа ангельской внешности, не старше двадцати двух — двадцати четырех лет. Кто она, что общего между ними, с какой целью встретились эти двое? Риторические вопросы, на которые не требовалось долго искать ответ. Поэтому, когда муж сообщил, что уезжает с важными партнерами на рыбалку с ночевкой, а Павленко (надо же, имя одного напоминало фамилию другого) посмотрел на нее своими грустными темными глазами и предложил проехаться за город, Лера согласилась.

А потом, на кладбище, у закрытого гроба (травмы головы были ужасны), она вдруг увидела в стороне, за деревьями, ту самую девицу с фотографий, приведших ее в ярость. Или это просто привиделось? Там никого уже не было, когда толпой (пришли почти все сотрудники) направились к выходу. Хотелось ли Лере узнать ее имя, возраст, профессию? Нет, это выглядело после случившегося нелепым и вздорным. Ревновать к мертвецу — глупо и бесполезно, с Пашей уже не поговорить, не объясниться, не поругаться. Во вскрытом нотариусом завещании о незнакомке не было ни слова, а значит, ее необходимо забыть, как дурной сон. И лишь одно вызывало некоторый интерес у молодой вдовы: кто сделал и подбросил ей компрометирующие покойного мужа снимки? И главное — с какой целью? Впрочем, и это теперь было не так уж важно…

После неприятной беседы с совладельцами «Гортроники», оставившей все же хоть какую-то надежду на решение проблемы, дамокловым мечом нависшей над ним (будь жив Горелов, надежды вообще не существовало бы), Вадим Кротов пообедал в дорогом рыбном ресторане, прогулялся по набережной, и ближе к вечеру поехал на другой конец города, в Заводское поселение. Машиностроители получали здесь квартиры еще с тридцатых годов прошлого столетия, когда возведение корпусов будущего предприятия объявили Всесоюзной стройкой. Машзавод в девяностые выстоял, а ныне успешно развивался, поставляя промышленные трактора, экскаваторы и грейдеры как на внутренний рынок, так и за рубеж. Часть пятиэтажек снесли, на их месте выросли жилые высотки с магазинами, кафе и парикмахерскими на первых этажах.

Кротов припарковался на платной стоянке у супермаркета, вышел из автомобиля и проследовал вальяжно к двадцатиэтажной башне. Он старался внушить себе, что все идет по плану, все в порядке, неприятности и трудности вот-вот завершатся. Подойдя к двери подъезда, набрал на домофоне нужный код, назвал себя и открыл разблокированную дверь.

На девятом этаже Вадим вышел из лифта, позвонил в одну из квартир, защищенную от внешнего мира массивной железной дверью с глазком. Кротова впустил в прихожую пожилой мужчина с обрюзгшим лицом, в домашней пижаме и комнатных туфлях.

В просторной гостиной стояли у окна еще двое немолодых гостей, сдержанно поздоровавшихся с Вадимом. Приведший его владелец квартиры достал из ящика секретера колоду игральных карт, предназначенную для покера. Когда все расселись за круглым полированным столиком, мужчина в пижаме вкрадчиво сказал:

— Любезный Вадим Валерьевич, не могу не обратить ваше внимание на то, что к сегодняшнему дню вы задолжали Роману Викторовичу и мне довольно солидную сумму, называть точный размер которой мне не позволяет врожденная деликатность. Но я ее могу вам напомнить по первому требованию, заметьте. Позвольте задать в этой связи один нескромный вопрос: когда вы вернете долг?

— Скоро, очень скоро, уважаемый Иннокентий Андреевич, — бодрым голосом ответил Кротов.

— Очень рад это слышать, мой юный друг, вы ведь знаете, у нас тут не налоговая инспекция, со злостными неплательщиками поступают очень грубо, уж таковы правила, — со зловещей улыбкой произнес хозяин катрана.

— Я все верну, не беспокойтесь, — широко улыбнулся Вадим, — ведь карточный долг — долг чести, как говорили наши дворянские предки.

Его партнеры по покеру лишь молча переглянулись, и игра началась. Кротов, внимательно рассматривая полученные при раздаче карты, снова с тоской задумался о том, как он втянулся в эту азартную круговерть, неумолимо затягивающую его в криминальную пропасть. Чего, ну чего ему не хватало? Напряженные деловые переговоры, стресс и возбуждение требовали, казалось, последующего отдыха, релакса. Но нет, Вадиму хотелось взбодриться, рискнуть, поднять адреналин. Первый раз, приглашенный в эту квартиру случайным знакомым, он просто хотел проверить свою удачу, но потом втянулся, попал в зависимость. И в итоге крупно проигрался. Теперь только деньги за долю в «Гортронике» могли спасти Кротова от неминуемой расправы в случае невозврата долга.

4

За долгие годы службы Сергею Леонидовичу Сошникову пришлось общаться с непохожими друг на друга людьми, у каждого из которых были индивидуальные особенности. Не имея диплома психолога, он освоил эту область знаний практически, научился быстро и достаточно точно устанавливать психотип собеседника и определять, рассказывает ли тот всю правду, что-то утаивает или лжет. На основе полученного опыта Сошников пришел к одному важному выводу. Если человек в ходе опроса считал, часто безосновательно, что в чем-то подозревается, то вел себя, как правило, настороженно, замыкался, был немногословен. Если же его удавалось убедить в том, что он интересен и важен как свидетель тех или иных инцидентов или ЧП, то уровень тревожности постепенно снижался, и удавалось узнать много важного о событиях и причастных к нему.

После встреч с Инной Гореловой, майором Сергеевым и бывшим начальником службы безопасности компании «Гортроника» Марчуком частный детектив выделил четверых, кто мог в принципе быть связан в той или иной степени с гибелью генерального директора: его вдову Валерию, школьных друзей и совладельцев стартапа Кротова и Павленко, а также уволенного начальника отдела эксплуатации Белугина. Со всеми требовалось встретиться и поговорить, причем начать Сошников решил с Листницкой. Но прежде он посчитал необходимым по старой привычке провести «рекогносцировку», то есть лично посетить место, где произошел несчастный случай. Или хорошо спланированное преступление.

Дом на Толстого действительно выглядел удручающе, он походил на больного в состоянии предсмертной агонии. С первого на третий этаж вела лестница, некогда прочная и надежная, а ныне грозящая в любой момент обвалиться, что и случилось с балконом, погубившим Павла Горелова. Сошников, осторожно шагая по ступенькам, поднялся наверх, заглянул в комнату, ныне несуществующая дверь из которой ранее вела на балкон, прошелся и по другим опустевшим и унылым квартирам. Ничего примечательного, ничего подозрительного, типичное строение под снос.

Когда Сергей Леонидович вернулся на первый этаж, то увидел там бомжа неопределенного возраста, в женской кофте, рваных брюках и сандалиях. Бродяга опасливо поглядел на детектива и хотел уже уйти, но Сошников подмигнул ему и спросил по-дружески:

— Мужик, выпить хочешь?

— А ты что, поставишь? — с недоверием поинтересовался бомж.

— А то! Ты меня только подожди немного, я в магазин смотаюсь и сразу вернусь, посидим, выпьем, поговорим.

— И о чем нам с тобой говорить?

— Потом узнаешь. Да ты не бойся, брат, неприятности с любым могут случиться, да ведь и жизнь наша вроде зебры — сегодня черная полоса, а завтра белая. Может, когда-нибудь и ты меня угостишь.

— Это вряд ли, — скептически протянул оборванец, — но вообще-то кто его знает, если что — накрою тебе поляну.

— Да я и не сомневаюсь, жди.

У Сошникова был уже опыт похожего общения на Почтовой улице при выяснении причин смерти артиста Театра музкомедии Заварзина, и тогда сведения, полученные от дворника, а в прошлом инженера и бродяги Федотова, оказались очень важными. А вдруг и этот бедолага может рассказать что-то интересное?

Через десять минут отставной подполковник и лицо без определенного места жительства пили водку из пластиковых стаканчиков и закусывали холодными чебуреками, расположившись в помещении, когда-то бывшим кухней. Давно утративший работу, семью и квартиру электрик, представившийся Федором, притащил откуда-то потертый стол и пару чурбанов, заменяющих табуретки. От бомжа попахивало, и отнюдь не одеколоном.

— Как же ты, Федя, до жизни такой печальной дошел? — сочувственно спросил частный детектив.

Бомж тяжело вздохнул и доверчиво пояснил:

— Все алкоголь проклятый, дорогой товарищ. Запойный я, жена терпела-терпела, да и прогнала. Такие дела. А работник был хороший, пока трезвый, это тебе каждый подтвердит.

— Ночуешь в этом дворце?

— Ну да, бывает. Тут еще Васек кантуется частенько, корешок мой. Только сейчас опасно стало, гоняют нас.

— Не был ли ты здесь в тот вечер, когда балкон рухнул и прохожего раздавил?

Федор поглядел на собутыльника с подозрением:

— Так ты чего, это самое, из органов, что ли?

— Да нет, не дрейфь, из страховой компании. Решается вопрос о выплате семье погибшего, нужно выяснить, следили ли представители РЭУ за состоянием здания, — туманно объяснил свой интерес Сошников.

Бомжа эти заверения вполне устроили, он заявил с возмущением:

— Как же, следят они! Как пригрозить полицией бедным людям, так пожалуйста, а как ремонт организовать, так нет никого. А вечером, когда мужика приплющило, я внизу кемарил после пьянки, Васек как раз спирт где-то надыбал.

— Он с тобой был?

— Нет, он после того на реку пошел, захотел окунуться.

— Ты слышал грохот с улицы?

— Само собой, тут же проснулся. Громыхнуло капитально, я уж подумал было, что землетрясение началось. Хотя их, слава богу, в наших краях никогда не случалось.

— А может, это вы с Васьком по пьяни балкон завалили?

— Да нет, ты что, мы даже наверх не ходим по лестнице, она вот-вот на части разлетится, на честном слове только и держится. Такие дела, брат.

— Полиция тебя допрашивала?

— Я сразу рванул отсюда, мне лишние заботы не нужны, только вчера вернулся. Днем спал в подвале дома на Сенной, по ночам мусорные баки инспектировал, жрать-то хочется. Ну и фуры на набережной разгружал под утро, там платят неплохо.

— Заметил в тот вечер что-то необычное в доме, кто-нибудь спускался с третьего этажа?

Федор задумался, потом сказал не слишком уверенно:

— Вроде спускался. Так, тип один.

— Какой из себя?

— Вроде длинный, в плаще. Но, может, мне спросонья и с похмелья померещилось.

— А перед этим ты никого незнакомого возле дома или внутри не встречал?

— Художник какой-то рисовал дом цельный день, стоял на улице с деревянной доской на ножках.

— С мольбертом?

— Ну да, наверное, я таких и слов-то не знаю, доска и доска. Худой, костлявый, волосы и борода седые.

— А больше ты его не видел здесь с тех пор?

— Не, не видал.

Сошников поставил на стол стаканчик, который лишь чуть пригубил, достал из кармана куртки бумажник и вручил бомжу пятисотенную купюру со словами:

— Спасибо за информацию, Федор, но ты только водку не покупай, уж постарайся, а лучше поешь досыта чего-нибудь свеженького. И вот еще что, сходи на железнодорожный вокзал, там рядом волонтеры открыли для таких, как ты, помывочный пункт, может быть, и одеждой теплой снабдят, зима не за горами. А вообще — лечиться тебе надо от алкоголизма и возвращаться к нормальной жизни, волонтеры и с этим помогут, я надеюсь.

— Схожу, отчего же не сходить, — ответил с довольным видом бывший электрик, пряча полученный бонус.

Усевшись в автомобиль, Сергей Леонидович оценил результат своей поездки как весьма успешный. Удивительно, но недоверие Инны Гореловой к официальной версии гибели ее брата получило подтверждение, хотя основывалось оно на показаниях сомнительного для правосудия очевидца. Да и описание бомжом предполагаемого преступника выглядело весьма скудным, по нему никакой словесный портрет не составишь. Но вот упомянутый Федором художник мог заметить и запомнить человека, возможно осматривающего здание перед убийством для планирования преступных действий. Только вот где этого художника, подлинного или мнимого, искать, разве что в городском саду, на одной из аллей которого по выходным выставляли свои картины местные живописцы. Если незнакомец действительно был художником, а не тем самым убийцей или его помощником…

Отложив этот вопрос на будущее, Сошников набрал на мобильном номер офиса ООО «Гортроника» и попросил соединить его с Валерией Листницкой. Услышав о поводе для встречи, вдова пригласила его к себе домой, назвав адрес и код электронного замка в подъезде.

5

В ожидании визита частного детектива Лера уселась в гостиной в мягкое кресло, накинула плед, включила проигрыватель. Ностальгическая мелодия, грустные звуки саксофона и своеобразный, непохожий на другие голос Жанны Агузаровой, поющей о полупустом ночном вагоне метро и старом отеле, в окна которого смотрит полная луна, навеяли воспоминания, приятные и горькие одновременно.

…Знакомые по школе и универу посчитали их брак мезальянсом для Павла Горелова. Сын профессора и внук академика, уважаемых и известных в Южнограде ученых, выбрал в жены дочь водителя троллейбуса и кондуктора, старшую в большой многодетной семье. С детства Лера слышала от родителей, что она должна помогать им в воспитании двух братьев-близнецов и сестры. Должна, должна, должна… Нужно было перед школой завести детишек в детский сад, после занятий забрать их, привести домой, накормить, уложить спать, если отец и мать задерживались. Как она все успевала, и при этом хорошо училась в физико-математической школе? Наверное, давало силы осознание того неоспоримого факта, что только образование могло открыть ей доступ к социальному лифту в иную, не похожую на родительскую, жизнь. И еще — непонятно откуда взявшиеся способности к точным наукам.

В восьмом классе началась их дружба с Пашей, постепенно переросшая в любовь. Стройный юноша, с мужественным лицом и со спортивной фигурой, Горелов постоянно побеждал на олимпиадах по физике и математике, успешно участвовал в шахматных турнирах, неплохо играл в теннис, превосходно плавал, посещая бассейн три раза в неделю.

Родители Леры умерли вскоре после ее свадьбы, братья поступили в военную академию и теперь служили на Дальнем Востоке, младшая сестра после окончания колледжа тоже вышла замуж и переехала в Санкт-Петербург, общались все они между собой в основном в соцсетях, поэтому настоящей ее семьей стал муж. Его вышедший на пенсию дед скончался от инфаркта пять лет назад, родители еще раньше переехали на ПМЖ в Канаду, где смогли устроиться на преподавательскую работу в университет и вдобавок занялись написанием пособий для студентов и аспирантов. Инна Валентиновна, старшая сестра мужа, успешно продвигалась в своей банковской карьере, на недвижимое имущество деда не претендовала. Павел и Валерия заняли пятикомнатную профессорскую квартиру в дореволюционной постройки многоэтажном доме на Лермонтовской, обставленную ставшей уже винтажной, хорошо сохранившейся мебелью середины двадцатого века. В книжном шкафу в гостиной на полках стояли собрания сочинений отечественных и зарубежных классиков, учебники и монографии по математическому анализу и теории вероятности, старинные напольные часы громко отбивали каждый новый час, паркетный пол каждую неделю натирала мастикой приходящая прислуга, именуемая теперь клининг-менеджером.

Поначалу семейная жизнь Павла и Валерии складывалась счастливо. Одержимость наукой, создание стартапа, поездки на заграничные курорты, дайвинг и виндсерфинг, прогулки по реке на собственной яхте… Но постепенно возникло с его стороны некое отчуждение, не сразу ставшее ей заметным. Так оно часто и бывает, сначала веет прохладный ветерок вроде бы случайного невнимания, постепенно переходящий в ледяную стужу равнодушия. Нет одиночества тоскливее, чем одиночество вдвоем, под одной крышей, формально самых близких друг другу людей.

Лера вдруг ощутила, как обожание и страсть переходят в уважение и доброжелательность, они больше обсуждают на работе доход и прибыль, чем дома — общие бытовые мелочи, планы совместного летнего отдыха, нашумевшие фильмы или книги. Она даже тайком от мужа сходила на консультацию к психологу, вежливый и внимательный специалист посоветовал поговорить откровенно о возникших проблемах с Павлом, попытаться совместно найти их решение. Но причины охлаждения Валерии были и так понятны, и вряд ли задушевные беседы могли бы что-то изменить к лучшему. У них никогда не будет собственного ребенка, и не Паша был тому виной, а он мечтал стать отцом. Как-то раз по телевизору шло шоу о приемных детях и суррогатном материнстве, муж резко отрицательно отнесся к такому выходу из положения, приемлемому для многих молодых семей. Так что это окно возможностей оказалось для них наглухо закрытым. Что говорила о ней Павлу его старшая сестра Инна, с первых же дней после свадьбы демонстративно игнорировавшая Леру, последняя только догадывалась.

Паша неожиданно увлекся далеким от математики и программирования направлением — историей и культурой древних кельтов. Он начал посещать соответствующие сайты и общаться в чатах с такими же энтузиастами из разных стран, завел свой собственный, в котором поместил подробную информацию о себе и своем хобби, побывал в Москве на праздновании Дня святого Патрика и на пресловутом Хеллоуине, регулярно приглашал заказчиков для проведения неформальных переговоров в шотландский паб на северной окраине Южнограда. Лера искренне удивлялась столь странному выбору, муж же объяснял, что хочет немного отвлечься от разработки сложных алгоритмов и ведения бизнеса, занять голову чем-то совершенно другим.

Они все реже встречались на работе, да и домой Павел стал приходить и приезжать поздно вечером, ссылаясь на огромный объем новых проектов, встречи с потенциальными партнерами на природе, вдали от городского шума. А рядом тосковал влюбленный в Леру со школы Юра Павленко. А когда она увидела те фотографии, случилось то, что случилось…

Воспоминания прервал звонок в дверь. Детектив оказался ничем не примечательным пожилым мужчиной с короткой армейской стрижкой, он стал расспрашивать ее о погибшем муже, его друзьях и коллегах, отношениях в коллективе. Лера отвечала охотно, делая вид, что скрывать ей совершенно нечего. Конечно, можно было и выставить гостя за дверь за эти бесцеремонные и назойливые вопросы, но тогда у нанявшей его Инны укрепятся нелепые подозрения, что гибель ее младшего брата стала результатом чьих-то злонамеренных действий. А в материальном плане больше всех выиграла от смерти Павла именно она, Лера. Так что спрашивайте, доморощенный Шерлок Холмс, интересуйтесь всякой ерундой, безутешная вдова сообщит вам все, что знает. Или почти все…

Сошников слушал внимательно, изредка просил кое-что уточнить, рассказать поподробнее. Валерия тепло отозвалась о Кротове и Павленко, уволенного Белугина охарактеризовала тщеславным и самовлюбленным нарциссом, явно переоценивающим свои довольно скромные возможности.

— А не мог ли он отомстить вашему мужу? — прямо спросил Сергей Леонидович.

Лера расхохоталась:

— Кто, Андрей Петрович? Да нет, ерунда, у Белугина для такого поступка кишка тонка, как говорится. Он скандалист, но при этом трусоват.

Сошников вспомнил пословицу о тихом омуте. Но он не стал говорить о своих сомнениях, а вместо этого задал еще один вопрос:

— А чем занимался ваш покойный муж незадолго до своей смерти?

Листницкая пожала плечами:

— Да чем и обычно. Руководил проектами по созданию нового ПО, готовил сделки с заказчиками, в августе слетал на неделю в турпоездку в Эдинбург, он увлекался шотландскими и ирландскими мифами, историей Шотландии, кельтской музыкой…

— Без вас?

— Я в это время обучалась на курсах по новым требованиям подготовки годового баланса, да и скитаться по холодным замкам и вересковым пустошам мне не очень-то хотелось, предпочитаю пляжи Коста-Брава и Коста-дель-Соль.

— В каком настроении вернулся Павел Валентинович, все ли прошло благополучно во время его поездки?

— Он был в отличном настроении, ни о каких сложностях не говорил. Скажите, а разве гибель мужа не признана несчастным случаем, ведь полиция закрыла дело?

— Лишь приостановила. Инна Валентиновна уверена, что его убили, причем очень профессионально, не оставив следов.

Лера не смогла сдержаться:

— Я понимаю, вы на нее работаете и должны ей верить, но всему есть предел! Знаете, эта особа давно меня ненавидит, не имея на то никаких оснований, просто невзлюбила, считает хитрой выскочкой. Сама в разводе много лет и нашу семью пыталась разрушить. А теперь пытается причинить мне побольше неприятностей. И, скорее всего, в чем-то подозревает, не правда ли?

— Мне она ничего подобного о вас не говорила. Еще один вопрос. Я слышал, что вашу фирму готова купить некая столичная компания, но при жизни Горелова такая сделка никогда бы не состоялась. Не могло ли желание устранить препятствие в его лице стать причиной заказного убийства?

Листницкая нахмурилась и ответила сдержанно:

— Стартап и после смерти моего мужа никому продан не будет, это совершенно исключено. А вообще участники нашего сектора рынка IT являются законопослушными гражданами и привыкли действовать цивилизованно, не верьте тому, кто утверждает обратное.

Сошников поблагодарил вдову за уделенное ему время, попрощался и ушел, а Лера не спеша проанализировала произошедший разговор. Итак, расследование обстоятельств гибели Павла, возможно, продолжится. Кто же войдет в число подозреваемых? Она сама, разумеется, как единственная законная наследница, родителей и сестры в завещании нет. Как нет и той девицы, у которой хватило наглости явиться на похороны. Да, а что, если ее прежний ухажер и подбросил фотки, желая тем самым вызвать скандал между Лерой и Пашей с целью прервать отношения последнего со своей бывшей, а не добившись этого, убил счастливого соперника или нанял убийцу? Очень даже может быть, но пусть уж полиция сама с этим разбирается. А вот Кротов, возможно, надеялся уговорить ее и Юру продать компанию после похорон друга и получить поскорее зачем-то срочно потребовавшиеся ему деньги, Павленко мечтает стать ее мужем, так что у обоих имеется мотив. Нелепый и обиженный на весь белый свет Белугин в роли мстителя за свои нарушенные права — это просто смешно, хотя как знать…

Ладно, пусть копают, ей бояться нечего. Если даже всплывет информация о романе с Павленко, то супружеская измена — это не преступление. Но что-то еще в вопросах сыщика встревожило Леру. Ах да, настроение Паши после возвращения из Шотландии. Оно действительно было приподнятым, но только ли из-за туристических впечатлений? Возможно, во время поездки он и познакомился с этой девчонкой, снятой позднее с ним уже в Южнограде. Но так ли важно размышлять сейчас о супружеской измене покойного?

Лера включила запись своего самого любимого диска группы «Пинк Флойд», ей требовалось забытье, уход от суровой действительности, то, что на английском языке звучит как escape. И музыка уносила куда-то вдаль, ее звуки и голоса исполнителей в очередной раз очаровали Листницкую, ей представилась загадочная и безмолвная «Темная сторона Луны».

Примечания

1

История этого расследования рассказана в книге «Тайна древнего кургана».