Глава 1
кресле перед камином блаженно развалился устроитель торжеств господин Шарлизон. Праздник под его руководством удался на славу, и в благодарность король подарил ему свой перстень. Воспоминания об этом согревали сильнее пламени в камине. Господин Шарлизон поцеловал прохладный голубой сапфир в серебряной оправе, полюбовался его сверкающими гранями и прижал к груди руку с дорогим подарком. Но миг блаженства прервал грохот бьющейся посуды.
В первую секунду господин Шарлизон решил, что неуклюжая горничная всё-таки уронила вазу, которую он сам едва не смахнул со стола, в спешке собираясь на праздник. Он сдержал порыв подняться и устроить прислуге разнос, однако его слух вновь пронзил звон разлетающегося на куски фарфора. Звуки доносились из кухни. Кто-то не просто выронил по неосторожности тарелку, а кидал её одну за другой.
— Ансельм, — догадался господин Шарлизон и закатил глаза. Он нехотя поднялся и зашаркал на кухню. — Неужели нельзя найти иного средства выплеснуть гнев?
Каменные плиты пола покрывали осколки посуды. К ним добавлялись всё новые. Высокий худощавый парнишка хватал с полок тарелки и чашки и с яростью швырял их себе под ноги.
— Дорогой мой сын, — окинув взглядом погром, обратился к нему отец. — Надеюсь, у тебя есть убедительное оправдание этому вандализму? Не пощадишь даже любимый матушкин сервиз?
Ансельм замер, держа бокал, украшенный розочками.
— Нет, — шмыгая длинным носом и растирая по лицу слёзы, отозвался сын. — Матушка бы разбила всё!
— Разбей, если тебе станет легче. Но зарабатывать на новую посуду будешь сам.
Господин Шарлизон подошёл к сыну. Под ногами хрустели осколки посуды. Он взял из рук Ансельма уцелевшее напоминание о почившей супруге и убрал в опустевший шкаф.
— Я готов слушать. Рассказывай, — приобнял он сына за плечи. — Я думал, ты празднуешь с друзьями победу Клары в турнире кулинаров. Разве тебя не пригласили?
— Пусть лопнет от своей важности! — сквозь всхлипы прорычал Ансельм и разрыдался, а худенькие плечи задрожали в руках отца.
— Негоже взрослому парню так себя распускать, — строго сказал господин Шарлизон. — Даже если Клара снова тебя обошла, участие тоже почётно. Король тебя заметил.
— Мне нужна победа!
— Почему-то мне кажется, если бы выиграл ты, Клара более достойно пережила поражение…
Сын бросил на отца оскорблённый взгляд:
— Да! А я не умею… Я не Клара, которую вы все так любите. Даже ты ставишь её в пример!
Ансельм схватил очередную тарелку, но сдержался.
— Не сомневаюсь, что дело в Кларе, но ты бьёшь посуду не из-за её победы… Случайно, не ваша компания устроила на днях пожар в королевском парке?
— У меня нет компании…
— Вот как? Расскажешь, что случилось?
Господин Шарлизон заглянул в заплаканные глаза сына. Ансельм опустил голову и нехотя заговорил:
— Она сказала: «Тебе пора заняться тем, что у тебя будет получаться лучше. Согласись, что поварское дело не твоё призвание».
Передразнивая подругу, он изображал её писклявой жеманницей, и господин Шарлизон невольно улыбнулся.
— Да, на утешение и дружескую поддержку не очень похоже, — признался отец и задумчиво добавил: — Но я бы на твоём месте не отказывался от приглашения. Я пошёл бы и устроил себе праздник живота: наверняка там будет гора всевозможных сладостей.
— Что? Какой ещё праздник живота? От их довольных ухмылок меня стошнит!
— Ну, не упрямься. Кроме того, увидишься с Франсисом — с ним же ты не ссорился? И вот ещё что… — Господин Шарлизон открыл ящик стола, достал склянку с измельчёнными травами и покрутил ею перед носом сына. — Чтобы живот не болел от сладостей, завари себе этот сбор.
— Я подумаю.
— Вот и славно.
Господин Шарлизон похлопал сына по плечу и, уходя, велел прибрать разбитую посуду. С кислым лицом Ансельм проводил отца, поднял пару черепков. Он поискал, куда бы их выкинуть, и в ящике, где стоял желудочный сбор, заметил ещё одну склянку. Да это же сильное слабительное!
Ансельм вынул из кармана подаренные отцом часы: праздник в доме маркизы только начался. Он забрал из ящика склянку и пробормотал:
— Вот теперь я с удовольствием пойду в гости к дорогой подруге Кларе. Она надолго запомнит праздник. — Ансельм встряхнул пузырёк. — Тут на всех хватит…
Отец не догадывался о новых планах сына, в этом Ансельм убедился, выглянув из кухни. Он спрятал склянку в карман и пошёл за горничной: та была глуховата и вряд ли слышала кухонный погром.
* * *
Маркиза решила скромно отпраздновать победу дочери. Их двухэтажный, но всё же маленький дом не мог вместить всех, кого хотелось пригласить. В уютном кругу собрались только самые близкие друзья семьи. Вдовствующая маркиза рано осталась одна с малышкой Кларой. Она продала огромный холодный замок супруга, часть принадлежавших ей угодий, корабль и поселилась в доме, где жила по сей день с дочерью и тремя слугами.
Маркиза не скупилась на угощение для пятнадцати гостей, ведь её дочь победила в турнире на звание лучшего кулинара королевства. От изобилия блюд пестрело в глазах, объевшиеся гости, лениво развалившись в креслах и на диванах, слушали приглашённых музыкантов. Никто не заметил, как двое детей взяли по вазочке мороженого и уединились на балконе.
— Ты действительно хочешь жить во дворце и готовить для королевской семьи? — спросил Франсис, помешивая кусочки подтаявшего мороженого. — Ты ведь дочь маркизы.
— Готовить для короля — это разве не почётно? Я собой горжусь! — заявила Клара. — Никто из приближённых короля даже одеться самостоятельно не в силах, а уж если оторвётся пуговица, то они мигом теряют голову. А я умею и шить, и немножечко плести кружево, но лучше всего получается готовить.
— И твои кулинарные таланты мы чествуем сегодня! — подхватил друг.
Клара гордо подняла голову и откинула с плеча завитую прядь волос, такую же светлую, как у Франсиса. Они уже привыкли, что их принимали за брата и сестру, замечая в лицах едва уловимое сходство, их светлые волосы лишь усиливали заблуждения. Сами дети часто, не сговариваясь, выбирали одинаковый цвет в одежде, вот и сейчас оба нарядились в голубое. Такие совпадения особенно радовали Клару, она считала, что Франсис одевается так специально, чтобы сделать ей приятное.
— Я тоже тобой горжусь, но не представляю, как ты будешь готовить без нас с Ансельмом, — проговорил Франсис.
— Признайся, ты просто боишься, что придётся видеть меня реже, — стрельнула глазками Клара.
— Не стану отрицать, — чуть смутился Франсис, — но мы всё делали вместе, а теперь…
— А теперь ты сможешь заглядывать в мастерскую отца чаще. Всё ещё хочешь стать художником?
Франсис задумчиво кивнул.
— Или ты думаешь, я не справлюсь без вашей помощи? — Клара с подозрением взглянула на друга.
— Конечно, нет! — воскликнул Франсис. — Ты же будешь не одна на королевской кухне, а с механическими поварятами, которых создал придворный чародей. Наверняка они знают, что делать, тебе останется лишь раздавать приказы.
— Да, я начну их вдохновлять! — заявила Клара. — Без хорошего руководства они всего лишь груда шестерёнок и болтиков, а я стану их кулинарной музой!
Дети так увлеклись друг другом и будущим Клары, что не увидели, как во двор вбежал взъерошенный Ансельм. Он вошёл в дом маркизы, поприветствовал хозяйку и гостей, а затем отыскал друзей на балконе. Балкон был настолько широким, что Ансельм без труда спрятался у входа за кадкой с чайной розой. Когда Клара заговорила о кулинарной музе, Ансельм скривился, стараясь ничем себя не выдать.
— Я не сомневаюсь, ты умеешь вдохновлять, — чуть смущённо сказал Франсис, украдкой разглядывая Клару, когда девочка устремляла мечтательный взгляд к вечернему небу. — А твоей уверенности позавидовал бы любой.
— Если честно, я не настолько уверена в себе, — смутилась и Клара. — Поэтому нашла тайное средство. Оно и помогло мне выиграть в турнире, а теперь поможет не разочаровать короля в будущем.
— Тайное средство! — оживился Франсис. — О чём ты говоришь?
Ансельм едва не обнаружил себя: подавшись вперёд, он накололся на шипы роз и чуть не вскрикнул, но успел зажать рот ладонью и затаился. Клара с подозрением посмотрела на цветы, которые как будто шевельнулись.
Показалось — решила она. Разве кто-то мог стоять там и подслушивать их разговор? На всякий случай она продолжила тише:
— Я же сказала, это тайное средство. Когда-нибудь поделюсь, а пока я доверила секрет только своему дневнику…
— Теперь буду думать об этом постоянно, — почти обиженно отозвался Франсис.
— Зато ты единственный, кто знает, что секрет моего успеха всё-таки существует! — В устах Клары утешение прозвучало весьма ободряюще. — Франсис, а принеси мне ещё мороженого?
— Могу уступить своё.
— Ну нет, твоё уже раскисло, а я хочу нормального…
Ансельм вжался в розовый куст, закусив губу, чтобы вытерпеть его шипы, и проводил недобрым взглядом Франсиса. Едва друг прошёл мимо и скрылся где-то в глубине дома, Ансельм помчался в комнату Клары на поиски её дневника.
Когда Франсис вернулся с новой порцией мороженого, Клара встретила его решительным взглядом:
— Я не могу хранить тайны от тебя. Мне станет гораздо легче, если я всё расскажу лучшему другу.
— Ого, — Франсис счастливо улыбнулся.
— Помнишь, как мы год назад нашли волшебную картотеку чародея? Я на память взяла одну карточку, — взволнованно призналась Клара. — Я так боялась состязаться с известнейшими кулинарами королевства, что произнесла заклинание…
— Но мы же договорились не трогать картотеку!
Клара взволнованно съела половину принесённого мороженого. Франсис терпеливо ждал. Наконец, расправившись с десертом, Клара рассказала ему всё.
— Я очень хотела выиграть в турнире, и Ёлочная фея дала мне пыльцу еловианских цветов, которые растут в её волшебной стране, — призналась Клара. — Эта пыльца сделает кулинарным шедевром любое блюдо.
— Фея так легко согласилась тебе помочь?
— Если бы… У Ёлочной феи всегда всё с подвохом, — тяжело вздохнула Клара. — Идём, я покажу…
* * *
Комната Клары напоминала шкатулку, обшитую шёлком, рюшечками и бантиками. Внутри этой шкатулки стояла огромная кровать с высокой периной под пышным балдахином. Была здесь и отдельная полка для подарков Франсиса. Он узнал музыкальную шкатулку, подаренную Кларе на прошлые именины. Подруга сохранила даже дракона, которого Франсис сплёл из веточек давным-давно. На полке лежала и красная коробка из-под пирожных, которые Франсис привёз для неё из островного королевства. Именно её взяла Клара и, присев на пуфик в изножье кровати, положила себе на колени. Она похлопала по второму пуфику, приглашая друга сесть рядом.
— Ты ведь не осуждаешь меня? — на всякий случай спросила она, чуть приоткрыв коробку.
— Осуждаю? За что? — С озадаченным видом Франсис плюхнулся на пуфик.
— Теперь ты знаешь мой секрет и, наверное, думаешь, что я не совсем честно выиграла турнир…
— Такая мысль мне в голову не приходила, — признался Франсис. — Наверняка и другие участники использовали связи и прибегали к разным хитростям, чтобы победить.
— Возможно. Но ни у кого не было волшебной пыльцы…
— А кто откажется, если ему предложить?
— Никто, — Клара повеселела.
— Кроме того, обращаться за помощью к фее не запрещалось, — воодушевлённо продолжил Франсис.
— Конечно, нет.
— А уж если фея согласилась помочь, значит, тут нет ничего плохого!
— Или она преследовала свои цели, — огорчённо вздохнула Клара.
— Ты о чём?
— Ёлочной фее нравится кого-нибудь воспитывать. Она исполняет просьбу, а человек потом сожалеет, что к ней обратился.
— Наверно, она так поступает, если кто-то загадывает неудачное желание.
— Да, чтобы проучить, — подхватила Клара. — Вот я и думаю, что Ёлочная фея помогла мне не просто так…
Она закусила губу и погрустнела.
— Что она тебе сказала? — с участием спросил Франсис.
— Фея предупредила о волшебной пыльце, — осторожно заговорила Клара. — В неумелых руках она может навредить. В полночь пыльца обретает совсем иные свойства: слова, сказанные над ней, воплощаются в реальность без участия феи.
— Пыльца исполняет желания? Это же здорово!
— Да, звучит неплохо, но почему-то, когда фея об этом сказала, мне стало невесело, — призналась она. — Я записала её предупреждение в дневник, сейчас прочитаю.
Клара отложила коробку и выдвинула ящик трюмо. Поискав в нём, с удивлением открыла второй ящик, третий. Затем подняла перину, перерыла все подушки и даже заглянула под кровать. Дневника нигде не было.
— Куда он подевался? — Клара обвела взглядом комнату. — Я же всегда храню его в одном месте… Дневник кто-то взял. Это единственное объяснение…
— Когда у меня что-то пропадает, матушка говорит, что это проделки домового. Надо сказать: «Домовой, домовой, не серчай. Вещь взял, поиграл и отдай».
— Очень ему нужен мой дневник! — Клара фыркнула. — Надеюсь, хотя бы пыльца на месте.
Она открыла коробку из-под пирожных: дневник, перемотанный розовой лентой, лежал внутри.
— Ну вот, а ты говорила! — обрадовался Франсис, но Клара перебила его:
— Её украли! Украли пыльцу!
— Она точно была здесь? — осторожно спросил Франсис.
— У меня нет проблем с памятью! И лента была завязана на бант!
Клара принялась разматывать ленту на дневнике. На последней заполненной странице вместо закладки лежала записка: «В полночь жду на башне ратуши. Приходи одна и готовься рассказать всем правду!»
— Это почерк Ансельма, — помрачнел Франсис, заглянув в записку. — Поверить не могу…
— А я не сомневаюсь! — вспыхнула Клара. — Он всегда мне завидовал! Какой же он подлый, мстительный…
Сдерживая неприличные слова, Клара затрясла руками, готовая что-нибудь разорвать.
— Я не буду ждать полночи, — заметалась по комнате девочка. — Я пойду к нему сейчас и отберу пыльцу. И ты идёшь со мной!
— Не думаю, что Ансельм сидит дома в обнимку с украденной пыльцой, — сказал Франсис.
— Ты не хочешь мне помочь?
— Хочу! Хочу, конечно. Но не лучше ли всё рассказать взрослым?.. Твоя мама поговорила бы с господином Шарлизоном, а он заставил бы Ансельма…
— Я посвятила в тайну только тебя, — резко оборвала Клара. — Каким-то образом о ней узнал Ансельм. Но я не хочу, чтобы это стало известно кому-нибудь ещё.
Личико Клары раскраснелось от негодования, и Франсис, чтобы успокоить её хоть немного, согласился. До полуночи оставалось около пяти часов. Друзья надеялись отыскать Ансельма до того, как пыльца обретёт опасные свойства.
