Вестник

Ева Соулу, 2015

Когда Алекс получил приглашение на юбилей дальней родственницы, он полагал, что это наименьшая из его проблем. Однако приезд в старый приморский дом тетушки не избавил от галлюцинаций – случилось прямо противоположное: тени смешались с обитателями близлежащего городка, и с тех пор присутствие Алекса досаждало и тем, и другим. Пытаясь выпутаться из чужих секретов, он наткнулся на свой собственный, за разгадыванием которого едва не пропустил конец света.

Глава пятая

Клиника св. Иоанна15:02

Джулия сидела на диване в больничном коридоре и бездумно смотрела в стену. Ей хотелось, чтобы мир ненадолго перестал существовать, чтобы в нем ничего не происходило — тогда бы она смогла спокойно поспать. Мимо скользили люди, оставляя в воздухе движения и голоса, медсестры подсовывала стаканчики с горячим кофе, а Джулия сидела, прижимаясь онемевшей спиной к стене, и изображала фарфоровую куклу, пока Алекса осматривали врачи.

Как будто жизнь началась в тот момент, когда она переступила порог его палаты. Или чуть раньше, в замке, когда он позвал ее. Они ей не верят. Она сама себе не верит. Всё стало неустойчивым — словно происходило с кем-то другим. Джулия уже привыкла спать в гостинице и на больничных диванах, казалось, теперь так будет всегда. Как во сне. То и дело ей мерещилось, что вот-вот настанет утро, она проснется, можно будет немного опоздать в офис, мистер Рональд прикроет, если что… Только она проснется одна. Джулия снова видит голубоватое от потери крови лицо Алекса, темные пятна на одежде, горло заполняет приторный запах старой пыли. Сцепленные пальцы впиваются друг в друга.

Дыхание заклокотало в груди, она мучительно вздрогнула и проснулась.

Кто-то вздохнул рядом. Джулия повернула голову. Слева сидела девушка-подросток и пристально глядела перед собой — в точности, как сама Джулия. Зареванные глаза, опущенные плечи. Джулия поняла, что смотрит слишком настойчиво, и отвернулась. Постороннее присутствие давило камнем. Но стоило ей задуматься, как она вновь проваливалась в полудрему, и реальность вокруг растрескивалась с пугающей быстротой. Память перескакивала с неподвижного тела Алекса на кровати к обрывкам их разговоров — еще там, дома. Временами ей казалось, что она может вспомнить что-то важное, но слова бессмысленными кипами реяли в голове и таяли, таяли. Потом ее тело сталкивалось с чем-то — и она, вздрагивая, как от удара, просыпалась.

Всё время с одной и той же мыслью: если Алекс что-то помнит, почему не доверится хотя бы ей?

Придя в сознание, он часами молчал, лежа с закрытыми глазами. Его редкие слова — слова утешения, простые и пустые, с надлежащей долей безмятежности, будто он говорил с ребенком. Если она упоминала о Горах, он пережидал несколько секунд, потом смотрел на нее и успокаивающе улыбался. Это был понятный им обоим трюк, тем не менее, он срабатывал: боясь спугнуть его улыбку, она какое-то время не решалась заговорить вновь.

Лишь иногда безучастность в его взгляде рассеивалась, словно Алекс действительно пытался что-то вспомнить. Но эти воспоминания и вовсе отстраняли его — он уходил в мыслях так далеко, что его не удавалось дозваться с третьего раза. У Джулии уже почти не осталось сил звать.

— Мисс Грант?

Она подняла лицо и увидела перед собой незнакомца в униформе.

— Да.

— Я приехал по указанию леди Уэйнфорд, чтобы отвести вас в замок.

«Забыла». Ее обожгло мыслью, что придется вставать, держать равновесие и соображать. «Если сейчас уйду, не увижу Алекса после обхода». Было бы неплохо разреветься или упасть в обморок — лишь бы они отстали.

— Завещание будут зачитывать в четыре?

— Да, мисс Грант. В точности в четыре часа.

— Нельзя задержаться даже на десять минут?

На лице шофера возникло растерянное выражение: он явно не мог взять в толк, почему сидящая перед ним женщина не осознает ответственности предстоящего момента. Джулия сникла. Врач собирался обсудить с ней нечто важное сразу после обхода. Возможно, у него родилась очередная гениальная идея, как вернуть Алекса в мир живых. Если она опоздает, то даст фору Элинор; уедет — Алекс снова заснет, и ей придется ждать несколько часов лишь затем, чтобы обменяться с ним парой ничего не значащих слов. Беспроигрышный расклад, чего уж там.

Шофер молчал, почтительно нависнув сбоку. Джулия беспомощно огляделась. Вокруг сновали унылые незнакомцы, и все как один куда-то спешили. Даже медсестра исчезла из-за конторки, а, стало быть, никто не будет знать, как оповестить ее, если что-то случится.

Сидевшая рядом девушка почувствовала обращенный к ней взгляд и подняла лицо. Ее улыбка была такой же потерянной, как и глаза. Джулия сбивчиво объяснила, что ей нужно, и девушка кивнула, согласившись передать доктору Кранцу, которого, к счастью, знала, короткое послание. Шофер снова вежливо возник в поле зрения, недвусмысленно намекая на время. Джулия встала и покорно побрела к выходу. Оглянувшись напоследок, еще раз столкнулась взглядом с незнакомкой, оставшейся сидеть возле стены. Неловко помахала ей на прощанье. Та в ответ подняла руку и отсалютовала на военный лад.

* * *

Астоун15:52

Джулия брела по замку, всё отчетливее сознавая, что ей не стоило соглашаться на просьбу сестер Уэйнфорд и приезжать сюда одной. В висках мерно стучала кровь. Сонливость не прошла, и даже полутьма, оседавшая повсюду пепельной массой, не смогла встревожить ее настолько, чтобы разбудить. Она бы с удовольствием забилась в теплый уголок и проспала до будущей весны. Здесь было тихо, пустынно, повсюду горел электрический свет, на окнах — спущены тяжелые гардины. Если кто-то ненароком задевал их, внутрь падали тени от быстро бегущих облаков.

Казалось, небо обвилось вокруг замка.

Джулия ощущала томительную тишину, подрагивавшую на кончиках пальцев и звеневшую так, что закладывало уши. Дворецкий, сопровождавший приезжих до библиотеки, вышагивал рядом, словно хорошо вышколенный болотный дух: темно-зеленый бархат его ливреи на свету отливал красным, в полутьме растворялся до расшитых серебром манжет. Присутствие старика ничем не наполняло комнаты — даже шорохом шагов.

Воспоминания о маленькой комнатушке в подвале не оставляли Джулию в покое. Замок казался ей замаранным. Она не могла понять, почему Алекс оставался здесь так долго. Он не любил большие, надменные дома, да и местные обитатели вряд ли могли вызвать у него симпатию. Возможно, дело было в Горах.

Джулию пугал Астоун. Она хваталась за причины — за покушение, за слишком вычурный интерьер, за безлюдье, но она лгала себе. С подъездной аллеи начинался другой мир: он был более плотным, более красивым, за каждой линией скрывалось чудо, дрейфовавшее через стены до береговых скал. Джулия вошла в него, но как будто осталась снаружи; нечто по-прежнему скрывало лицо за каменной маской, она чувствовала это, верила и не верила себе. Подобным мыслям можно было сопротивляться, сидя у больничной стены и ставя себе почти утешительные диагнозы, но здесь, в Астоуне, паранойя смотрела на нее во все глаза без малейшего намека на улыбку. За каждой линией — другая линия, за каждой вещью — более длинная тень. Вот так это было в Астоуне.

После десяти минут кружения из одной гостиной в другую ее попросили подождать в маленькой комнате, заставленной зеркалами и книжными этажерками. Джулия присела в кресло перед камином, потихоньку начиная согреваться. Вскоре муторная усталость принялась свозить цвета и опрокидывать ее навзничь. Тело требовало закрыть глаза — дать ему передышку. Через несколько минут ей стало всё равно, если ее застукают сопящей в кресле посреди чужого дома. А потом…

…Пестрел берег океана тысячью зеленоватых искр — это светились раскрытые ракушки. У неба был цвет крыльев чайки. На восток шеренгами неслись облака, влажный ветер рвал на Джулии платье. Она услышала чей-то голос. Кто-то тихо говорил с ней, стоя за ее спиной, он просил понять. Негромко нашептывал, и она плакала от тоски, хотя уже в тот миг знала, что забудет каждое слово. Вдалеке над лесом проступала громадная сизая тень, но слезы размывали образ. Берег пляжа лежал перед ней недорисованной картинкой; кто-то выложил на белом песке круг из обугленных костей, в центре стоял ребенок — сквозь его глаза и в крике открытый рот пробивалось ревущее пламя.

Ветер поднял занавес из светлой пыли, и все погасло.

* * *

— Мисс Грант? Простите, что заставили вас ждать.

Джулия встрепенулась. Непонимающе уставилась на Эшби, стоящего возле камина. Его взгляд не выражал ничего, кроме аккуратного смущения.

— Да… — Она выпрямилась. В глазах всё поплыло — то ли из-за слез, то ли от воображаемой пыли. Поклявшись себе как следует отоспаться при первой же возможности, она изобразила внимание и выбралась из кресла-гнезда.

— Лорду Ричарду стало лучше, теперь можно начинать.

«Завещание… Значит, врач уже ушел».

Она вспомнила, из-за чего случилась заминка. За полчаса до оглашения последней воли Каталины Чесбери Ричарду стало настолько худо, что пришлось вызывать семейного доктора. Перед глазами Джулии снова пронеслась фигура Виктории в черном платье, похожая на истеричную птицу.

— Вас ждут в библиотеке. Я провожу вас, мисс Грант.

Путь оказался коротким. Пара поворотов и массивная дверь. За ней — вся честная троица. Джулия распрямила спину и послушно вошла внутрь.

Во главе прямоугольного стола скромно примостился нотариус. По правую руку от него, но в отдалении, лорд Чесбери. Джулия осторожно пригляделась к Ричарду, но заметила лишь бледность и забинтованную ладонь, безжизненно покоившуюся на стопке бумаг: он вежливо отвлекся, обнаружив ее присутствие, поздоровался и даже соизволил встать, хотя его качнуло не в ту сторону. Элинор, сидевшая слева от нотариуса, не проронила ни слова; Виктория присутствовала здесь исключительно ради соблюдения протокола — ее взгляд постоянно метался между испугом и скукой.

— Прошу вас, мисс Грант, присаживайтесь, — беря на себя роль любезного хозяина, произнес Ричард. — Думаю, теперь мы можем начинать.

Нотариус тихо кашлянул и захрустел бумагой.

Джулия сразу же уставилась в центр стола, чтобы никто не смог встретиться с ней взглядом; снова знакомый запах. Аромат духов леди Каталины. Она помнила его слишком хорошо — фиалка и что-то горьковатое. Ей всегда нравилась фиалка, и это повергало ее в уныние. Она чувствовала себя Алисой на сумасшедшем чаепитии. В голове царил кавардак, ее окружение в гробовой тишине выслушивало нотариуса, но стоило ей поднять лицо, как все трое прилипали к ней взглядами. Элинор была наглее всех, она словно спрашивала: «Тебе нравится? Забавно, правда?» Ее красивый рот изгибался, как довольная кошка.

Джулия, сцепив ладони под столом, почти перестала вникать в монолог нотариуса. Она твердила себе, что всё непременно закончится через пару минут. И если она сумеет удержаться от искушения зашвырнуть в Элинор подсвечником, то уже через четверть часа будет свободна — и Алекс вместе с ней. Каталина Чесбери не могла зайти так далеко в ущерб своему выводку. «Она не могла…»

— «…Александру Райну: принадлежащий мне замок Астоун и поместье Чесбери, согласно моему пожеланию и воле». Это всё, господа.

— Спасибо, Уоррен, — Ричард поспешно забил последний гвоздь.

Всё закончилось. Никто не был удивлен. Джулия молчала.

— Вас интересуют подробности, мисс Грант?

— Нет. — Потом, опомнившись, добавила: — Но Алекса наверняка заинтересуют. Просто я ничего не смыслю в нотариальных делах.

Вошел Эшби, аккуратно разнес чашечки с кофе и незаметно скрылся. Ей только показалось, или лорд Чесбери действительно выглядел всё лучше с каждой минутой? Он поднялся из-за стола и размял плечи. Его пальцы, держащие китайский фарфор, ни разу не дрогнули.

— Что ж, тогда будем считать вопрос решенным. — Ричард прошествовал к окну и красиво облокотился о закрытый стеллаж. — Мы поможем мистеру Райну, если у него возникнут затруднения. В любом случае, он всегда может рассчитывать на мистера Грэхама.

Нотариус вежливо кивнул в знак согласия и принялся собирать документы:

— Мы обсудим формальности при личной встрече с мистером Райном, когда ему будет угодно, — учтиво сообщил тот. — Позвоните мне, как только он изъявит желание. Вот моя визитная карточка.

Он поспешно очутился возле Джулии и вручил ей тисненый кусочек картона. Затем раскланялся и молниеносно прошмыгнул в коридор. Джулия тоскливо посмотрела ему вслед.

— Может быть, останетесь на ужин, мисс Грант? Вам незачем жить в гостинице. В замке достаточно места, и теперь, когда ваш жених стал его полноправным владельцем, вы можете перебраться сюда.

— В Астоун? — несмотря на все усилия, она не смогла скрыть оторопи. Встретив ее взгляд, Ричард улыбнулся — да, можно считать, что это была улыбка. Джулия не без оснований решила, что он над ней издевается.

— Вижу, вам не по душе наш бывший дом, как жаль… — Он обмакнул губы в кофе. — Поверьте, вы передумаете. Не спешите говорить «нет». Мистер Райн тоже поначалу дичился, но в итоге… Нда, итог получился неудачный. Я не это хотел сказать.

Он бросил взгляд на Элинор, та опять промолчала. Несколько минут назад, услыхав о наследстве Алекса, она не выразила ни разочарования, ни гнева — она определенно не была сражена новостью. Но сейчас с ней что-то происходило: ее лицо сделалось похожим на хищную венецианскую маску. Она посмотрела на Ричарда долгим взглядом и он неприкрыто смутился, отвернулся к окну, но не найдя за ним ничего интересного, передвинулся поближе к Виктории.

— Ты думаешь, Александр сможет вернуться сюда? — тихо спросила та, ухватившись за его рукав. — Он, наверное, разочарован.

— Напуган, ты хочешь сказать? — усмехнулась Элинор.

Она поднялась из-за стола. Правда, лишь затем, чтобы неторопливо направиться к выходу, не стесняясь говорить на ходу:

— Честно говоря, мне нет до этого дела. Пойду собирать вещи. — Она посмотрела на брата, на сестру, сломала их взгляды и спокойно вышла вон. Дверь за ней осталась незакрытой.

— Элли расстроилась. Она слишком любит Астоун. — Виктория вопросительно заглянула Ричарду в глаза, затем обернулась к Джулии. На ее красивом беспомощном лице отразилась странная нежность: — Не бойтесь этого дома, мисс Грант. Замок не сделает вам ничего плохого, это только камень. Главное, кто в нем живет и для чего. Здесь столько прекрасных вещей — цветы, океан. Без дурных воспоминаний быть счастливым так просто. Забудьте о том, что здесь случилось. Ради вашего же блага.

Она поцеловала брата и направилась к двери. Но возле Джулии остановилась и робко коснулась ее запястья: — Прощайте, мисс Грант. Надеюсь, вы будете здесь счастливы. — Неуверенная улыбка, шаг назад; в заведенных за спину руках и болезненном блеске глаз было нечто, что заставило Джулию опустить лицо. — Ричард обо всём позаботится.

Виктория выбежала из библиотеки.

Джулия обнаружила у себя озноб и поняла, что сейчас было бы неплохо проснуться. Даже на больничном диване.

Звякнула кофейная чашка — Ричард слишком резко поставил ее на каминную доску.

— Я распоряжусь подать вам машину.

— Не стоит, меня уже ждут.

— Тем лучше.

Он приблизился к ней, настойчиво заглядывая в лицо:

— Викки права — вам нечего здесь бояться.

— Скажите, это представление специально для меня, или у вас так заведено? Иногда кажется, что вы все немного… не в себе. — Она смутилась. — Простите.

— Думаете, в себе нам было бы лучше?

— Вот опять.

— Привычка. Это как с иголкой. Что нужно, чтобы спрятаться в странном месте? Верно, не нужно выделяться. Вы этому месту подойдете.

— Теперь пытаетесь меня напугать? Честное слово, не хочу вас обидеть, но ваш дом вгоняет меня в тоску.

— Теперь это ваш дом.

— Он принадлежит Алексу.

— А разве это не одно и то же?

— Вы… действительно…

Она отвернулась и пошла к выходу. Он догнал ее и схватил за руку.

— Пообещайте мне кое-что, Джулия. Прошу вас, пообещайте, что вы не откажете, когда я попрошу вас об одолжении!

— О каком одолжении?

— Просто дайте слово!

Джулия стало по-настоящему страшно — лицо Ричарда заострилось. У нее мелькнула мысль, что он и в самом деле безумен. От его ладони шел жар, пальцы то сжимались, то ослабевали, словно он не мог решить, ломать ей предплечье или нет. Не зная, как себя повести, она едва не разрыдалась у него на глазах.

— Обещаю, — пролепетала она, изо всех сил молясь, чтобы кто-нибудь заглянул в библиотеку и отвлек лорда-психопата. Но Ричард отступил так же внезапно, как и набросился на нее. Он медленно, будто по линейке, дошел до телефона и уткнулся в трубку:

— Эшби проводит вас. До свидания.

— Прощайте!

Не дожидаясь, пока появится мажордом, она бросилась в коридор.

* * *

Джулия бегом миновала две винтовых лестницы — сперва в одном конце замка, затем в другом. Ни одна не привела ее к выходу. Вскоре стало ясно, что дорогу она запомнила плохо. Заскочив в первую попавшуюся гостиную, девушка захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, с трудом переводя дух. Ей нужно было остановиться и подумать — хотя бы минуту. Чувства сбились в кучу и мельтешили, как напуганные кролики; перед ней по-прежнему стоял Ричард Уэйнфорд с глазами сварившегося окуня и просил об одолжении. «Кто-то из нас точно псих. Знать бы, кто».

Она прижала ледяные ладони к вискам, стараясь успокоиться. Инцидент в библиотеке крутился в голове, будто ее посадили на карусель возле старой шарманки. Но остались только слова, которые накатывали снова и снова, с каждым разом всё больше фальшивя. В конце концов она начала сомневаться, было ли это на самом деле. Возможно, она просто заснула на папке с адвокатскими бумагами — на радость всему выводку Чесбери.

Пощупав руку ниже локтя, Джулия поморщилась: большой будет синяк, хватка у Ричарда оказалась совсем не джентльменская. Что ж, невелика плата за веру в собственную вменяемость. Раньше ей не приходилось изводить себя бессонницей и страхами, сомневаться во всём; она даже не подозревала, что настолько уязвима. Хотелось поскорее сбежать из Астоуна, из Англии, из историй о больничных буднях и убийствах. Ей пора домой, спать. Просыпаясь, видеть солнечные прямоугольники на полу, оранжевую бегонию и восемнадцать стеклянных кошек на стеллаже. Джулия покраснела, припомнив, как всего минуту назад металась по замку, словно огретый полотенцем щенок. «Только бы придумать, как вытащить Алекса из этого дурдома». Кролики внутри засновали шустрее.

— Сейчас вернусь в коридор, встречу мистера Эшби и через пять минут буду на свободе. Не реви, ради бога… Вот дура!

Кажется, она не разговаривала сама с собой с начальной школы.

— Только куда идти?

Джулия застыла посреди круглой комнаты, обставленной низкой плетеной мебелью; шторы были приспущены, в воздухе всё так же пахло океаном и цветами. Слева на стене висела картина в узкой раме.

Джулия подошла поближе. Вглубь убегала желтая река, полускрытая берегом и нависающей зеленью; в поднимавшейся от воды дымке рассыпался птицами восточный храм. Казалось, воздух рядом слегка дрожит. Джулия протянула руку и провела ладонью возле картины.

— Нравится?

Она обернулась. За ее спиной стояла девочка лет восьми, деловито раскачивая кружева на подоле почти кукольного платья — несобранные рыжие волосы, в глазах откровенная детская наглость; она возникла ниоткуда и теперь пристально изучала Джулию, радуясь тому, что застала ее врасплох. Джулия едва не раскрыла рот от удивления: раньше ей не приходилось встречать рыжих кучерявых азиаток с голубыми глазами.

— Она никак не называется. Хочешь, подарю? — девочка приблизилась и, остановившись рядом, тоже посмотрела на картину. — Хочешь?

— Да. То есть… зачем?

— Ну, как зачем? Для чего дарят картины?

— Для чего?

Девочка рассмеялась и прижалась к ее руке:

— Ты милая.

Потом сделала полукруг по ковру и забралась на диван, поджав под себя ноги.

Повисло молчание. Джулия вернулась к двери, но у нее редко получалось уйти, не задавая вопросов. Под горло немедля подступило любопытно: откуда взялся этот ребенок? О ней не упоминали ни полицейские, ни Чесбери, ни их нотариус — а уж скольких она допросила, пытаясь подобраться к загадкам Алекса. Даже человек, знавший о замке Чесбери больше других, оказался не у дел. Или он просто схитрил; тогда это был ее шанс изменить счет в свою пользу. Девочка могла ей помочь.

Джулия развернулась, чувствуя, что улыбается с тем самым видом, за который мать в детстве окрестила ее «плотоядной белкой»:

— Извини?

— Мм? — Девочка охотно подалась вперед.

— Ты давно здесь живешь?

— Ну…

— Я плохо знаю расположение комнат… Честно говоря, я заблудилась. Ты меня спасешь, если проводишь до выхода.

Энтузиазм малышки мгновенно улетучился. Она обиженно надулась и принялась теребить рыжую прядь. — Нет.

Джулия поняла, что прокололась.

— Я тебя обидела? Чем?

Она подошла к девочке и, переборов секундные колебания, ласково погладила ее по волосам; та не сопротивлялась. Джулии стало стыдно. Она присела рядом: — Я не хотела. Честно.

Девочка вскинула подбородок и уставилась в пустоту. Ее взгляд оказался неожиданно жестким. Несколько секунд она мрачнела и щурилась, как ночной зверек, которого Джулия застала в своем саду пару лет назад (он загрыз всех ручных хорьков в округе). Потом потянулась к Джулии и принялась раскачивать ее сережку.

— Я… не могу тебя проводить. Тебя проводит Дед.

— Дед?

— Ага. Его здесь не любят, а мне он нравится. Он добрый и невредный. — Она принялась копировать чьи-то встревоженные мины. Джулия рассмеялась.

Малышка притихла. Посмотрела ей в глаза исподлобья и едва слышно прошептала: — Я тебя видела. Ты пришла посмотреть на то, что я делаю.

Она стремительно спрыгнула с дивана и схватила Джулию за руку.

— Идем!

— Подожди! Подожди минуту… — Девушка удержала ее и развернула к себе лицом. Но заглянув в голубые, как у Ричарда, глаза, она поняла, что паника никуда не делась. Говорить себе, что это детская игра, не имело смысла. Ей снова стало страшно. От напряжения свело ногу, и она неловко села прямо на ковер.

— Ты меня знаешь? Откуда?

— Ты — Джулия. Ты приехала, потому что он позвал тебя. — Девочка ответила таким тоном, словно это объясняло всё.

— Он? — Джулия попыталась повторить ее интонацию.

— Он. И мне это не нравится. Совсем! Не нужно было, у нас бы и так всё получилось… Но он никого не слушается, когда боится за хозяина.

Джулии очень хотелось услышать вразумительный ответ. Но что можно было считать разумным в понимании малолетнего ребенка, решившего поиграть… во что? Она не знала. Оставалось зайти с другой стороны.

— А кто же ты?

— Изабелла.

Девочка кивнула в такт своему имени и нетерпеливо потянула ее за рукав свитера.

— Идем, — захныкала она. — Если я должна показать тебе, я так и сделаю… Даже если мне не нравится!

Джулия нерешительно поднялась. Холодная детская ладошка обвилась вокруг ее пальцев — стало ясно, что из этого капкана ей не выбраться. Но она уже исчерпала лимит глупостей на сегодня, кидаться с воплем «Бесы!» от ребенка с глазами одного из местных сумасшедших будет слишком даже для нее. Ей хотелось в это верить.

Сперва робко, затем всё настойчивей, Изабелла потянула ее за собой. Чувствуя в голове воздушный шарик, Джулия пошла следом — по пустым коридорам, всё дальше вглубь замка. Они миновали с десяток галерей и лестниц; Изабелла вела ее всё выше и выше — и в конце концов они очутились под самой крышей, в одной из угловых башен. Внезапно стало слышно, как снаружи бубнит ветер. Сухие, как песок, снежинки бились о пыльный витраж, отскакивая в пропасть за окном. В комнате было сумрачно и прохладно. В центре, посреди разномастного хлама, громоздился высокий покореженный стул, на спинке которого висела сорванная портьера.

— Где мы?

Здесь словно кто-то прятался.

Джулия огляделась. У стены скособочилось несколько мольбертов, рядом возвышались коробки, накрытые плотной тканью. Изабелла отошла в дальний угол и принялась возиться с наставленными друг на друга банками.

— Тебе помочь?

В полутьме что-то опрокинулось, по полу разлетелись не то пуговицы, не то гвозди. Не получив ответа ни на один из вопросов, Джулия загрустила. Изабелла снова чем-то зашуршала, потом неразборчиво пискнула из темноты. На сей раз промолчала Джулия. Застыв посреди изломанных линий старой мебели, она нервно ежилась, замерзая от прикосновения собственных рук. Расстояние до замковых ворот увеличилось вдвое, и она понятия не имела, когда маленькой принцессе надоест таскать ее за собой. Если так пойдет дальше, следующим этапом станет встреча с Элинор или ее братцем-истериком, и уж тогда Джулия точно выпрыгнет в окно.

Девочка будто прочла ее мысли, вернулась к окну и тщательно его зашторила оставшейся портьерой. Минуту царила темнота, затем резко ударил свет. Он выплеснулся, как горячее масло, и Джулия на время ослепла. Когда она снова смогла открыть глаза, то увидела перед собой Изабеллу с огромной керосиновой лампой.

— Сюда, — прошептала та.

Джулия шагнула сквозь радужные пятна. Нетрудно было догадаться, что это место — чья-то художественная мастерская. Поначалу всё вокруг дрейфовало в полумраке, но теперь под серой тканью у стены проступили углы небрежно сваленных картин. Некоторые были прислонены к стеллажу с красками и перемазанными палитрами. Джулия присела на корточки возле первого попавшегося полотна.

Конец ознакомительного фрагмента.