Глава 2
Софья
— А ещё я нарисовал корабль! — захлёбываясь, рассказывает детсадовские новости Вовка. Глаза у него блестят, щёки раскраснелись.
Он похож на медвежонка: нос пуговкой, глаза карие, щёки пухлые, волосы — мягкими колечками. Я люблю, когда Вовка вкладывает маленькую ладошку в мою руку. Это всегда доверчивый, очень важный для меня жест, от которого я ощущаю трепет и укол в сердце, что сжимается от любви. Вовку невозможно не любить — я в этом глубоко убеждена. Жаль, что это понимают не все.
— Ты зачем Лизе Коваленко пластилин в волосы влепил? — пытаюсь быть строгой. Вовка моментально становится тихим, хмурит брови и сопит, как ёжик.
— Светлана Петровна — ябеда-корябеда, — выдаёт с обидой мой медвежонок и забавно дует губы.
Я поправляю ему шапочку и заглядываю в глаза.
— Лизе пришлось волосы выстричь, боюсь, Лизиной маме это не понравится. И ты же знаешь: мне бы всё равно рассказали.
Вовка знает, поэтому вздыхает тяжело и отводит виноватые глаза.
— Она первая, правда! — возмущается бурно. — Из-за неё нас мужем и женой дразнят!
Да, дразнят. Лиза Коваленко и Вова Ковалевский — повод сочинять разные басни, а у детей, как известно, фантазия бурная. В своё время и я выхватила порцию насмешек, особенно если учесть, что с математикой у меня всегда было туго1.
— Как бы тебя ни дразнили, девочек обижать нельзя, — воспитываю Вовку. — Мог бы наоборот — защитить или обидчика обозвать, на худой конец. А ты выбрал того, кто послабее.
Особенно, если учесть, что Лизе Вовка нравится, — добавляю я мысленно. Ох, уж эти пятилетки… Время взросления и первых нешуточных страстей.
Воспитывать у меня получается. Это то, чем я по-настоящему хочу и буду заниматься, если получится. Когда-нибудь у меня будет своя группа, а малыши уважительно станут называть меня «Софья Андреевна».
Собственно, я уже немножко подрабатываю, но пока что ночной няней в круглосуточной группе, потому что днём я учусь. Пока ещё пытаюсь вырулить.
— Сегодня останешься с Алиной Михайловной, — говорю я Вовке за ужином, а я — на работу. Надеюсь, ты помнишь, как себя вести?
Тот активно кивает, наворачивая суп и вожделенно поглядывая на пюре с котлетой. Отсутствием аппетита ребёнок не страдает, а то, что меня дома не будет, его не расстраивает. Это значит, что занятия на сегодня откладываются, а Михайловна разрешит ему мультики смотреть до отвала.
— А ну покажись, — приказывает Михайловна, когда я готова к отъезду, и я покорно застываю перед ней. Ничего такого. Джинсы и всё тот же толстый свитер под горло. Волосы я заплела в косу.
— Эх, яркости тебе не хватает! — заявляет моя бойкая старушка. — Но ничего, там тебе выдадут униформу, немного оттенит твой образ. А со временем научишься правильно себя подавать, хоть и не мешает всё же поработать над стилем.
Она крепко задумывается, видимо, сочиняя тот самый мифический «стиль», которого во мне отродясь не было. Да и не до глупостей мне. Какая разница, в каком образе мыть полы да унитазы?
— Я пойду? — спрашиваю тихо, выдёргивая Михайловну из глубоких размышлений.
— Иди, иди, — царственно машет она рукой. — И учти: такси я вызвала. А то знаю тебя!
Я украдкой вдыхаю, понимая, что Михайловну не проведёшь. Ну, буду надеяться, что всё же сумею заработать и не разориться на транспорт.
— Поездку я оплатила! Карточкой! — несётся мне вслед.
И мне бы задуматься: с чего такая небывалая щедрость? Но на тот момент подозрительность моя ещё не включается в полной мере. Я слишком доверчива, хоть жизнь уже не раз прикладывала меня лицом в асфальт.
Нет, скрягой Михайловна никогда не была, но деньгам счёт любила.
Всё говорило о том, что она не нуждалась в подработке. Квартира большая и уютная, с хорошим ремонтом. Вещи у неё не из секонд-хенда. Да и внешний вид, макияж, бирюльки-висюльки — неплохое капиталовложение в себя.
Я у Михайловны живу почти три месяца и считаю, что мне невероятно с ней повезло. До этого никак не могла найти съёмное жильё, которое было бы мне и по карману, и удобное, чтобы в университет, на работу добираться. И вот, с некоторых пор — и в детский садик.
А то, что она приняла меня «с прицепом» — везение вдвойне. И то, что Михайловна оказалась вполне адекватной и милой женщиной — тоже бонус плюс. В общем, уборщица в клубе — не самое страшное, что со мной случилось в жизни.
Когда я вышла на улицу, такси меня уже ждало. Водитель — улыбчивый и разговорчивый. Трещал всю дорогу и улыбался, а я только кивала да мычала: не очень-то я люблю дорожные откровения. Да и вообще не питаю слабости общения со случайными людьми.
— Эх, такая девушка да без охраны! — заливается пухлощёкий водила. — Что ж вам, молодёжи, в жизни не хватает? Вот сидишь ты — красивая, вся из себя, а тянет вас по злачным местам. Вот скажи, почему?
Он кидает на меня проникновенные взгляды, пытаясь что-то высмотреть или понять. Лучше бы на дорогу смотрел. Но машину он ведёт хорошо, поэтому я не возмущаюсь, а только пожимаю плечами.
— А я тебе скажу: с жиру вы беситесь, вот что! Шляетесь по этим клубам, ищете приключений на мягкое место. Всё вам не так! Нет бы по-нормальному, как положено. То ли дело раньше… Вот в наше время…
Мужика понесло в воспоминания. Он сетовал на времена и нравы, костерил сына и дочь, а я никак не могла понять, чем ему не угодила.
— Ну всё, приехали. Вот твой клуб! — сплюнул он презрительно, заводя машину на стоянку.
Я даже не поняла, что он имел в виду. Посмотрела только на него с недоумением.
— Спасибо большое, — вежливо поблагодарила и с облегчением открыла дверцу. Наконец-то избавилась от его шумной компании. Странный какой-то мужик.
Вечер встретил меня злым ветром, что перехватывал дыхание и сбивал с ног. Колючий снежок сёк щёки. Моментально закоченели руки. Ни варежек, ни перчаток у меня не было.
Клуб неоново сиял, подмаргивал и манил к себе. Прежде всего — теплом. Уж очень погода нынче нелётная.
«Лагуна» — причудливо изгибались буквы, озаряя окрестность каким-то невероятно мертвецким сине-голубым светом, что вышибал невольно слёзы. А может, это ветер старался.
Я почти добежала до входа, когда меня осенило. «Вертеп», «притон разврата», — язвила медсестра. «Вот твой клуб», — презрительно сплёвывал водила.
Чёрт побери, куда я попала?!..
