Танец с чудовищем

Ева Маршал (2024)

Я — Аделия Шур, выпускница факультета искусств и гуманитарных наук самого женского университета галактики получила распределение не куда-нибудь, а в военную академию!Вместо школы для девочек — концентрированный тестостерон, погоны и чёрная форма.Вместо добропорядочной жизни скромного учителя — участь единственной женщины на планете, красивой и желанной.Вместо классических танцев — танцы с самыми опасными хищниками вселенной.Они сильные, они умные, но и у меня не один туз в рукаве.

Глава 3

Я пришла в себя резко, рывком, не понимая, что послужило причиной пробуждения. Села на кровати, потрясла головой, открыла глаза. Я находилась… А где я, собственно? Комната выглядела весьма обжитой и совсем не напоминала мою красивую, но всё–таки казённую, без намёка на присутствие личности.

И этот мерзкий, всепроникающий звук сирены… Подъём? Неужели мне придётся привыкать к нему? По всей видимости, да.

Не успела я как следует прийти в себя, как из соседнего помещения вылетел мой кот–спаситель, одетый в чёрную форму без знаков отличия.

— Аделия, извини, не могу побыть с тобой ещё хоть мгновение, тревога! — Он подлетел и, против собственных слов, схватил меня в охапку, впился губами в мой приоткрытый от удивления рот, быстро, жарко, требовательно сорвал поцелуй и рванул к двери. — Твоя комната этажом выше, но ты можешь остаться у меня.

И исчез.

Я же сидела и, мягко говоря, удивлялась происходящему.

Что это, вообще, было?

Спаситель мой оказался наглым похитителем невинных девушек. Хотя я наговариваю. У него ведь нет доступа в мою квартирку. Учитывая, что я выключилась прямо там, на его руках у двери в преподавательскую, мужчина поступил разумно и правильно. А вот поцелуй похитил.

Так странно.

Твёрдые губы. Горячие. И при этом необыкновенно нежные.

Исчезло безумное усталое отупение, я отдохнула, восстановилась и моё тело вновь стало реагировать на голос кота. И его поцелуи. Точнее, один–единственный, но что–то мне подсказывает, далеко не последний поцелуй.

А ведь я даже имени его не знаю! Стыд какой!

Быстро привела себя в порядок и сбежала наверх, к себе. Коммуникатор подсказал номер выделенной мне квартиры и я решила не проверять, доставили ли вещи, сперва обследовать новую жилплощадь. Мало ли, вдруг кто–нибудь позаботился. Хотя здесь помощь ближнему не особо пользуется популярностью, как я успела заметить.

Однако оказалась не права. Сумка со скромными пожитками и личными вещами стояла в кресле, окна заботливо открыты и даже робот навёл порядок и ждал моих указаний.

Первым делом проверила жилплощадь на наличие подглядывающих и прослушивающих устройств. Чисто. Не рискуют связываться с вступившим в должность преподавателем? Было бы неплохо, но я слишком хорошо училась и знала, что нельзя забывать об удивительной изобретательности обучающихся. Захотят — ничто их не остановит. Усыпят бдительность, лучше подготовятся и всё равно рискнут.

— Да уж, весёлые пять лет меня ожидают. Скучно точно не будет.

Приняла душ, разложила вещи — немного расходилась после сна, приготовила чашку кофе с корицей в личном пищевом автомате с отдельно выделенной конфоркой, видимо, какие–то расы питаются не синтезированной пищей и умеют готовить, и разместилась с ногами в кресле. Пришла пора изучить личные дела моих подопечных.

Или сперва посмотреть, что я там подписала в состоянии полной прострации, до которой меня умышленно довели?

Зашла в личный кабинет преподавателя. Раздел «документы» содержал огромное количество подписанных мною соглашений и обязательств, о которых я или не слышала или не помнила. Очень интересно!

С трепещущим сердцем начала последовательно изучать файл за файлом. Всё было чин по чину, никаких подлогов, большинство файлов касались сохранения военной тайны и прочих нюансов, которые автоматически подписывались вместе с рабочим контрактом.

— Интересно, что за классы у этих групп? Где–нибудь написано? — бормотала, открывая всё новые и новые файлы, доступные мне по долгу службы.

Или эта информация была секретной или я просто не умела искать, но ровным счётом ничего не обнаружила. Зато изучила личные дела моих «мальчиков» и поняла, как сильно влипла. Особенно, когда увидела одну кошачью морду в списке подопечных. Настойчивую, сексуальную и любящую поцелуи морду.

Тело налилось жаром от одного лишь воспоминания о его голосе, о чувственных губах, жарких, сладких…

— Стоп! Никаких фантазий на эту тему. Табу! — приказала себе строго. Однако не прошло и минуты, как выдохнула испуганно: — И что же мне делать с этими мальчиками–зайчиками? Великие Звёзды, да они же все старше меня едва ли не вдвое!

Как ни крути, стоило бы подготовиться к завтрашней встрече, продумать речь. Не зря коллега рекомендовал. Но мысль не шла. Отказывалась. Сопротивлялась. Я начинала паниковать и никак не могла взять собственные чувства под контроль.

— Надо прогуляться, — решила и, не медля, отправилась инспектировать опустевшую по тревоге территорию академии. За зданием был сад, вот и настал его черёд.

Мышцы гудели, потому я не стала пользоваться лифтом и спустилась по лестнице. Небольшое напряжение пойдёт им на пользу. Тем более, подозреваю, как преподавателю ВАД мне тоже положены физические нагрузки. Чем раньше начну, тем лучше.

И снова ни души. Как умудряется несколько тысяч человек сохранять столь невероятный уровень тишины? Или сейчас здесь никого, кроме меня, постовых и части преподавателей?

В полнейшем одиночестве дошла по чёрной дорожке до парка. Прогулялась. Ни взгляда в затылок, ни дискомфорта. Неужели действительно никто не смотрит? Да не может такого быть.

Успокоилась, посидела у фонтана, намочила руки. До чего приятно вот так просто гулять на далёкой закрытой планете и ни о чём не думать. Была ли я когда–нибудь столь же спокойна? Разве что в периоды коротких каникул во время обучения в университете. И вот сейчас.

Скорее всего, мне стоило волноваться. Но не хотелось. И думать, как я завтра буду общаться с подопечными не хотелось больше всего. Как–нибудь выкручусь. Что только делать с настойчивым котом? Уж не подумал ли он…

Запретила себе думать и о нём.

Мне не нужны любовные приключения. Не здесь. Не на первом месте работы. Ни тем более с собственным учеником.

— Госпожа учитель, не гуляйте долго в парке. Сейчас сезон цветения анфалисов. Это вон те мелкие синие цветочки справа от вас. Они на всех действуют по–разному. Кого–то успокаивают, кого–то возбуждают, но самое страшное — могут усыпить навечно. Вам должны были выдать доступ к справочнику местной флоры и фауны. Изучите обязательно.

Я подняла сонный взгляд на парня. Долговязый и худой. Странный. Моргнула медленно, плохо соображая, что он говорит. Слова доносились словно издалека и не задерживались в сознании.

— Что?

Меня во второй раз за день подхватили на руки и понесли прочь из замечательного и очень красивого, умиротворяющего, расслабляющего парка. Там было так хорошо.

— Верните меня назад! — потребовала, когда мы удалились достаточно далеко от лавки, на которой я наслаждалась природой. Я, можно сказать, впервые в жизни сидела среди цветов и деревьев и хотела назад. Странное сонное наваждение резко прошло. Я встрепенулась, стукнула парня по плечу, резко, зло. — Вы слышите? Я хочу отдохнуть!

— Госпожа учитель, вы слышали, что я вам рассказал про синие цветы?

— Да! Они цветут прямо сейчас, справа от лавки! — начала я недовольно, но тут же стушевалась. Дошло, что к чему. — Наркотик?

— Что–то вроде. Не ходите в парк до конца недели. Как только начнутся дожди, анфалисы опадут и парк станет полностью безопасной зоной для людей. И не ходите туда с котами, они могут потерять контроль.

Меня поставили на землю, придержали, проверяя, достаточно ли крепко держусь на ногах. И я увидела, что этот долговязый, но накачанный и сильный мужчина, тоже отличается немалым ростом. Захотелось надеть высокие каблуки, чтобы выглядеть чуть более представительно.

Мы стояли почти вплотную друг ко другу и я испытывала потребность увеличить дистанцию. Сделала шаг назад, покачнулась, возможно, от действия местной дурман–травы, ухватила мужчину за предплечье. И почувствовала жар под форменной курткой.

— Вы — изначальный? — спросила недоверчиво.

— Изначальный, — не стал скрывать долговязый. — Вы удивлены, что такой худой?

— Ну–у–у, да.

— Это особенность моего дара. Лет до ста буду вот таким стройным, можно есть что угодно, — пошутило это обаятельное чудовище.

— Такая сильная звезда? — шёпотом спросила я у создания, с которым и не мечтала познакомиться, стоять вот так рядом, разговаривать. Но любопытство… К сожалению, оно всегда было моим спутником и советчиком.

— Вроде того, — заговорщически прошептал изначальный.

— А вы случайно не тот самый сын императора? — спросила я бестактно и тут же ойкнула, ужаснувшись самой себе. Иногда девочка с Раймосса высовывала голову и говорила вместо новой, цивилизованной, версии меня. — Простите.

— Случайно он самый. Не волнуйтесь, уважаемая Аделия Шур, сейчас за вас говорят вон те цветочки. — Он махнул головой в сторону парка, но я всё равно смутилась и покраснела. — Пойдёмте, я вас провожу к общежитию. Скоро вернутся экипажи, вам не стоит прогуливаться, когда мужчины возбуждены схваткой. Вреда никто не причинит, но могут напугать, спошлить или соблазнить по незнанию. Расы разные, отношение к женщинам тоже.

Соблазнить по незнанию — ну надо же! Это что–то новенькое. Срочно! Срочно выдайте мне форму преподавателя, чтобы никто не обознался!

— Благодарю вас, что предупредили. Простите, я не совсем ещё разобралась во всех тонкостях жизни и общения в военной академии, но как мне к вам обращаться?

— В академии всё просто. Смотрите, ректор у нас господин Арстон Цай или лорд Цай. Офицерский состав, речь только о преподавателях, — фер или фера. Когда вы примете присягу, вас станут называть фера Шур.

— Присягу? — тонким голосом спросила я, хотя всё прекрасно слышала, да и, в общем–то догадывалась, что вряд ли гражданские преподают в ВАДе.

— Да. Это обязательно. Вас не предупредили?

— Распределение в ВАД стало для меня огромной неожиданностью и я, видимо, не справляюсь с потоком обрушившейся на меня информации, — признала неохотно. А ведь сама же говорила Мо про погоны, но на тот момент вся эта военщина казалась такой далёкой, что на себя погоны я не примерила даже в воображении.

— Ничего, привыкните со временем. У нас здесь довольно мирно и дружно.

— Да, я заметила. Особенно мирно, — вставила ехидно.

— Мирно. Те схватки, что вы сидите, — это имитация. Настоящие военные сражения у нас на других планетах, здесь простые тренировки. Так вот, к обучающимся первых двух лет необходимо обращаться или по фамилии или просто кадет. К остальным — курсант или так же по фамилии.

— А какая разница? И как вас отличать друг от друга? Простите, что я столь беззастенчиво пользуюсь вашим вниманием и временем.

— Кадет — это птенец. Курсант — боевой элемент. Военнообязанный. Видите у меня на правом плече нашивку из полосок? Количество полосок равно количеству начисленных боевых лет.

— То есть могут начислить и несколько полосок за год, к примеру? — заметила я.

— Совершенно верно. И, леди Шур, вы можете задавать нам какие угодно вопросы. Вы — наш единственный цветок, мы будем вас оберегать, защищать, соблазнять, — с игривыми нотками закончил этот… курсант!

— Что вы себе позволяете? Вы ведь сын самого императора! Пример для подражания! — возмутилась я, но тут же уточнила, всё испортив: — А как, кстати, я могу обращаться в свободное время к обучающимся? Могу, к примеру, назвать вас нахалом, если вы будете позволять себе вольности?

Ничего не могла с собой поделать. Дотошность — моё второе имя. И я могла контролировать это «замечательное» качество только в том случае, если была не сильно заинтересована в чём–то. А сейчас мне было интересно.

— Можете. Вы всё можете. Вы ведь женщина.

— Не поняла.

— Леди Шур, женщины — главное богатство изначальных, особенно землянки, — непонятно закончил этот загадочный курсант.

— Я не землянка.

— Землянка. Вы с Раймосса, бывшей планеты–тюрьмы с неприличным названием, где как раз содержались каторжане с Земли. У меня есть опыт общения с вашей замечательной расой. Моя мать оттуда. Я очень люблю землян.

Синие глаза императорского сыночка блеснули и я сделала шаг назад. И эти подозрительные нотки в голосе…

— Вы меня пугаете.

— Вам не стоит бояться, ни моё внимание, ни даже моя страсть для вас не опасны. И я практически уверен, что вас сюда прислали для меня.

— Прислали? Вот так взяли, положили подходящую вам девицу на блюдо и подали?

Я разгневалась. Серьёзно разгневалась. Он прав. Это могло быть правдой и, вполне вероятно, было ею, раз уж я — исключение, эксперимент. Игрушка для наследника императора.

— Да. Но не для того, чтобы я вас съел, — довольно сообщил мужчина. Он не скрывал, что данная ситуация доставляла ему огромное удовольствие.

— Это утешает, — процедила недовольно. — Тем не менее, можете забыть обо мне, как о девочке для снятия стресса. У нас с вами будут сугубо деловые отношения. Точнее, отношения офицер — курсант!

— Вы ещё не приняли присягу, — Он провокационно улыбнулся и взял меня за руку.

— Я ускорюсь.

— Не выйдет, — прошептал паршивец на ухо, — для присяги есть специальный день и он пока не наступил.

— Отпустите меня.

Я чувствовала, как жар от его звезды ползёт по руке, поднимается по предплечью к плечу, перетекает на грудь, живот, спускается вниз.

Мне трудно дышать.

Хватаю ртом воздух.

И возбуждаюсь. Неприлично. Прямо на улице. Вот так сразу, без предварительных ласк или просмотра неприличного кино.

— Отпустите, — шепчу, почти умоляю. — Пожа–а–а! — вскрикиваю от охватившего меня острого удовольствия. Сама хватаюсь за него, прижимаюсь грудью к груди. Ноги не держат.

— Ты темпераментная. Яркая. Красивая, — произносит наследник императорского дома, поглаживая меня по голове, утешая, успокаивая. — Но ты зря противишься, Аделия. Все воины по натуре своей хищники, этим ты лишь раззадориваешь первобытные инстинкты, которые никакая цивилизация ещё не подавила.

— И что же, мне никому не отказывать? — шепчу слабым голосом. Хотела бы, чтобы в нём чувствовались злость, раздражение, ярость. Но тело всё ещё содрогается от полученного удовольствия и я не могу контролировать вообще ничего.

— Отказывать всем, кроме меня. А уж я способен позаботиться о своей женщине, — шепчет мне на ухо этот прохвост.

— Отпусти меня. Пожалуйста, отпусти, — прошу снова. И на этот раз он отстраняется. Блестит синими глазищами.

Красив, негодяй. Красив, умён и до невозможности хитёр. Но и мы не лыком шиты. Да и, вроде бы, в себя пришли.

— Благодарю за науку, больше я к вам, курсант, на пушечный выстрел не подойду! До нескорой встречи! Надеюсь, вас переведут куда–нибудь подальше от меня!

— Аделия!

— Не Аделия, а госпожа учитель или леди Шур! — отчитала я отработанным по специальным методикам учительским тоном.

— Леди Шур, боюсь, вы не сможете так легко от меня избавиться. Я — Энран Даргасс. Моё имя есть в списке ваших, — он выдержал театральную паузу, — воспитанников.

— Человек и планета, — хмыкнула я, сообразив, что к чему.

— Нечеловек и планета, — уточнил он педантично. — Вам пора бежать, госпожа учитель, птенцы возвращаются. Я проведу.

— Я сама!