Дорогие мои девочки

Ева Лисицкая

Быть женщиной, и непременно – разной. Ответственной или безбашенной. Учиться на ошибках и наступать на грабли, отвечать за всё вокруг и «забить» на мораль. Бесконечно искать предназначение. Каждый год снова выходить замуж. Прожить с одним мужем в одной квартире, на старом диване всю жизнь. Главное, быть СЧАСТЛИВОЙ. У моих героинь нет имён. Каждая из нас встречала их под разными именами. Или сама проживает похожую жизнь. Поэтому совпадения с реальными фактами и людьми прошу считать случайными.

Редактор Анна Вербилова

Дизайнер обложки Эдуард Микалин, Lakim.ru

Сайт evalisica.ru

Instagram @eva.lisica

© Ева Лисицкая, 2021

© Эдуард Микалин, Lakim.ru, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0051-4298-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарю своего мужа за веру и поддержку. Благодарю родных и подруг за чудесные вдохновляющие отзывы в самом начале пути. Благодарю всех женщин, встретившихся мне в жизни, и желаю им добра.

А.

Жила-была девочка. В детстве ей сказали, что если долго жевать невкусную кашу, то случится чудо: ты её полюбишь. Жевала девочка, жевала ту самую невкусную кашу, но так и не полюбила. К сорока годам только выплюнула. А могла бы и до пенсии пытаться полюбить…

А. Датешидзе

Маленький посёлок на берегу большой реки, в котором она родилась, был окраиной небольшого провинциального города. Это был отшиб отшибов. Чтобы добраться хоть до какой-то цивилизации, надо было во что бы то ни стало успеть на рейсовый автобус. Иначе проблема. Таксисты сюда не ехали, у места этого давно была дурная репутация. А если ехали, то брали двойную таксу.

Весь посёлок состоял из пяти пятиэтажек по три подъезда и немного покосившегося частного сектора, одного магазина, школы и детского сада. В последние годы здесь активно начали строиться городские, скупая дешёвые участки враз по несколько штук. Но радости от этого было мало. На фоне новеньких коттеджей родные места казались ещё более убогими. Жизнь местных полностью подчинялась расписанию проходящих судов и барж, большинство из которых просто шли мимо, не останавливаясь на ветхой пристани. Из года в год перед открытием судоходства они латали свои судёнышки, на которых потом всё лето ходили за рыбой. Казалось, жители посёлка уже рождались со знанием, что жить и работать им придётся здесь. И сквозила во всём этом какая-то беспросветная обречённость.

Отец А. был залётным гастролёром, который непонятно чем занимался, непонятно где жил, мотало его во всей стране от Владика до Калининграда. И никто не знал, где его дом, а где настоящая семья. Мать же, маленькая стройная женщина татарских кровей с быстрым и усталым взглядом, всю жизнь работала в местной столовой: около еды голодным не останешься. И тащила двоих детей, рождённых от большой любви в надежде привязать непутёвого возлюбленного, как могла.

У А. был ещё младший братишка. С малых лет он отличался от сверстников любознательностью и жаждой знаний. Хорошо учился, даже поступил в местный вуз на бюджет, что для выходца из здешних мест считалось чуть ли не подвигом. Но потом как-то жизнь не заладилась. Повстречал не ту девушку, непонятно от кого она родила. А. даже уговаривала брата сделать ДНК-экспертизу. Но как-то всё утряслось. И теперь у него своя, хоть и не гладкая, жизнь.

С самого детства А. с братом были бы предоставлены сами себе, и покатились бы, наверное, по скользкой дорожке, если бы не Бабуля. Хваткая, бойкая, она не боялась жизненных трудностей, потому что сама когда-то без мужа подняла троих детей. Всё могла, всё умела. Так что внуки её находились под неусыпным контролем день и ночь.

А. росла бойкой, весёлой, готовой к любым авантюрам. Все местные мальчишки были в неё влюблены, хотя не была она писаной красавицей. Как и женщины её семьи, она с детства привыкла полагаться только на себя, на свои силы. Мужчинам не доверяла. Мечты уносили её далеко от этих мест, в тёплые края, в большие города.

Тут на горизонте нарисовался Клим. Спокойный, молчаливый, взрослый. Для него вертлявая и кокетливая А. была совершенным НЛО, приземлившимся на его пустынную безрадостную планету. Чего от неё ждать, он не знал, но Климу было до жути интересно, как же ОНО устроено. Он молча, но настойчиво начал ухаживать. Цветов не носил, слов ласковых не говорил. В какой-то момент А. стала замечать, что он всегда рядом, а остальные ухажёры самоликвидировались, что рядом с ним ей многое сходит с рук. Он не упрекал, не пытался воспитывать, только если вдруг она с кем-то слишком уж флиртовала на его глазах, становился угрюмым и долго молчал. А. это особо не беспокоило. Чувств она к нему не испытывала. Она быстро сообразила, что Клим отходчивый. Стоило только ей улыбнуться, нежно взглянув ему в глаза, сердце его таяло, как мороженое на горячей сковородке, и от прежней обиды не оставалось и следа.

Так прошёл год. Других претендентов на сердце А., готовых увезти её подальше из этих мест, так и не обозначилось. А Клим настойчиво звал замуж, обещал отдельную жилплощадь. И А. решилась: хоть какие-то изменения в однообразной и унылой обыденности.

На свадьбе гулял весь посёлок, здесь все приходились друг другу если не родственниками, то друзьями-приятелями. Весело, с размахом, с выкупом невесты и со стриптизом подвыпивших друзей на банкете в столовой. Мама расстаралась. Стол ломился от разнообразия закусок. И только одному человеку было не до веселья. От каждого взгляда сына на юную невестку у его матери сжималось сердце. Видела она прозорливым взглядом, что не любит Клима его новоиспёченная жена, но и слова поперёк сказать не могла. Сын с детства был упёртым, и уж если решил, то так тому и быть.

Сразу наступила беременность, родился сын. Не было для А. на всей земле существа дороже сыночка. Всю нерастраченную любовь отдавала она ему самозабвенно.

Шли годы, жизнь с Климом не радовала. Его молчание и упрямство из достоинств превратились в недостаток. Говорить с ним было не о чем, мечтать — тем более. Сын рос, уже стал самостоятельным, и более не нуждался так, как раньше, в своей матери.

Каждый раз с тоской А. смотрела на проходящие мимо суда. Ведь где-то там, куда они идут, есть совсем другая жизнь, где красивые люди живут в красивых домах, и всё в их жизни красиво. Неужели это всё? Так и придётся остаться здесь, в этой дыре?

Работа в городе стала её спасением. Благодаря своей коммуникабельности и рвению А. довольно быстро продвигалась по карьере и стала неплохо зарабатывать. Работа её увлекала, давала удовлетворение и возможность общаться с совершенно другими людьми.

Как это часто бывает в подобных ситуациях, чем успешнее становилась жена, тем хуже обстояли дела у мужа. Клим и так никогда не стремился к карьере, крутил баранку, обеспечивал семью. Ему неведомы были мечты о другой жизни. Всё его устраивало: стабильная работа с понятными функциями, по пятницам и субботам баня с пивом с друзьями.

Как случился тот первый раз, когда она, отдавшись страсти, закрутила роман с женатым коллегой? Голову сносило вихрем чувств, сердце бешено колотилось и готово было выпрыгнуть при каждом его появлении. «Вот он, — думала А., — мой человек, с ним я буду счастлива!» Всё оказалось более прозаично. Постепенно бурный роман сошёл на нет, и теперь при каждой случайной встрече на общих совещаниях она с ожиданием смотрела ему в глаза, а он стыдливо отводил взгляд и старался с ней не пересекаться.

Жизнь снова стала серой и унылой. Потом был следующий, про которого она тоже думала, что именно он — тот единственный, потом следующий.

Романы и романчики, интрижки и одноразовые встречи закрутились в бесовской пляске. И искала она в них не любви для себя, а встретить хотела того, кого сама бы смогла беззаветно полюбить всем сердцем.

Клим всё чувствовал, доказать не мог и предъявить ничего не мог, но чувствовал. Она впархивала домой после своих свиданий ласковая к нему, весёлая, немного во хмелю. По воскресеньям готовила ему запечённых сазанов и пекла пироги. Только в пьяном угаре, возвращаясь домой из бани, где все друзья, уже не скрывая, говорили ему, что жена ему неверна, он остервенело рычал и, сжимая кулаки, набрасывался на неё. Наутро всегда просил прощения. А. понимала, что виновата, молча проглатывала обиду, густо замазывала синяки и снова жила своей жизнью.

Сын, любимый её сыночек, видя такие муки самых близких ему людей, всё чаще закрывался в комнате с компьютером. Ничем, кроме игр, не интересовался и мечтал только об одном: чтобы все оставили его в покое.

* * *

Наконец случилось! В её жизни появился Кот. Мужчина с повадками кота. Ласковый, нежный, красиво ухаживал, дарил подарки и цветы. Был одинок! Даже детьми в свои почти сорок не был обременён. И деньги, как казалось, водились. А. не думала долго. Когда, если не сейчас? Да и любит она его, и он её. Ещё не решив вопросы с Климом, начала присматривать квартиру в городе, Кот обещал купить. Мечтала, как они заживут — хорошо, душевно, весело и богато. Только сыну как сказать? Об этом решила подумать позже.

День икс настал. Свершилось. Климу всё сказала быстро. Не дала ему ни слова вставить, ни вопрос задать. Выслушал молча, не проронив ни звука. Не смотрела ему в глаза, было страшно. Сумка с вещами уже стояла в шкафу. Заранее собрала всё необходимое.

Кот ждал в машине у подъезда. Сердце клокотало в горле, пульс зашкаливал.

— Ты как? — он озадаченно посмотрел на А.

— Нормально.

Слеза блеснула на щеке. Не думала А., что так будет трудно вырывать из сердца нелюбимого мужа.

Ехали дальше молча.

Всё открылось в течение месяца. Кот оказался котом в мешке. Больные племянники и племянницы, престарелые родители — всем им нужна была от него финансовая поддержка и защита. Планы на собственное жильё откладывались на неопределённый срок. Куда она могла привести своего сына? В съёмную малосемейку? Отношения совсем разладились. Не было ни страсти уже, ни нежности. Только досада, обида и безысходность.

Клим никак не проявлял себя почти три месяца. Когда А. приезжала к сыну, уходил из дома, чтобы не видеть её.

Только работа её спасала. Только здесь она чувствовала себя значимой. Рабочие моменты отвлекали от тяжёлых мыслей, дни были суетливые, полным ходом шла подготовка к Новому году.

Клим позвонил неожиданно, предложил встретить с работы. Он стоял возле новенькой машины с букетом, сиял и светился, но смотрел неуверенно. А. съёжилась от холода: зябко как-то, и с недоверием подошла ближе.

— Привет, ты чего такой? Цветы? Мне? Спасибо.

— Садись в машину, холодно. Может, по кофе?

— Давай. Как сын? Я звонила, он трубку не взял.

— Нормально всё. Ни с кем не хочет общаться, ты же знаешь, у него временами бывает.

Сидя в кофейне, за столиком у окна, А. смотрела на Клима уже совсем другими глазами. И чего ей не хватало? Нормальный мужик. Приехал с цветами, машину даже поменял, сколько она его просила! А Клим сидел, и, казалось, даже дышал через раз. Вдруг резко поднялся и полез в карман.

— Вот, это тебе. И это, давай, возвращайся. Я не буду вспоминать.

В его руке была бархатная коробочка, а в ней — колечко с бриллиантом. А. думала, что он и не знает, что это такое. Слезы наполнили глаза, вот-вот предательски покатятся по щекам. Хотелось прижаться к нему и зарыдать. Но сдержалась.

— Прогресс. Спасибо. Я подумаю.

Кот стал совсем чужим. Однажды пришёл в три ночи, даже не предупредил, что задержится. Наутро она решила вернуться к Климу. Собрала вещи, пока Кот спал, оставила ключи и уехала на работу.

* * *

Постепенно прежняя жизнь вернулась. Работа — дом, дом — работа. Сын рядом, это главное. Клим, как и обещал, не вспоминал, не упрекал, был прежним.

А. чувствовала, что рана его никогда не затянется, любви у неё к нему так и не было. Только огромное чувство вины за произошедшее, и ещё большее — за то, что никак не может его полюбить, разрывало её изнутри. Ещё и на работе начались проблемы.

Сменилось руководство, всех подбрасывало из-за очередного кризиса. Нервное напряжение и недовольство подчинёнными росло. А. чувствовала, что скоро её тоже смоет этой волной, мониторила рынок труда. Но подходящих вакансий не было. И тогда она решила ехать в столицу. Работа нашлась, слетала на пару собеседований, и ура, её взяли. Жить в столице было негде. Но желание сбежать из своего медвежьего угла было таким всепоглощающим, что ничто не удерживало. О сыне думала: «Два года осталось доучиться, как раз два года, чтобы я успела обустроиться. Приедет, поступит, будет со мной».

И началась новая гонка. В столице все жёстче в разы. За первые полгода мытарств измоталась так, что организм начал давать сбои. А ведь ещё только тридцать пять! Сын слышать ничего не хотел про поступление в столицу. Влияние Клима сказывалось. Он сразу понял, что это бегство жены уже навсегда. И никогда она не вернётся к нему, что бы он ни делал. И такая порой накрывала его вселенская тоска, и боль рвала сердце на куски. Всё-таки права была мать…

* * *

А. сидела в офисе и смотрела в чистое большое окно. Всё вокруг сияло чистотой. Офис бурно растущей компании был обставлен по проекту модного московского дизайнера. Люди за окном спешили по своим делам. Все они выглядели элегантно и ухоженно — деловой центр столицы. Сейчас и она стала такой. Может позволить себе многое из того, о чём раньше и мечтать не могла. У неё есть мужчина, крыша над головой и, самое главное, её работа — её Бог. С сыном тоже потихоньку решается. Пока договорились, что будет отправлять запросы и в московские вузы. А дальше… что будет дальше, никто не знает. Только о том, как ей жилось в забытом всеми маленьком посёлке на берегу большой реки, она вспоминать не хочет.