Развод. Счастье из прошлого

Ева Ель, 2023

– Что здесь происходит? – запоздало спросила я. Грозно не получилось, внутри закипали слезы.– А ты как думаешь? – с усмешкой произнес Алексей, открыл ящик и смахнул туда забытые секретаршей кружевные трусики.– Думаю, нам с тобой следует развестись, – произнесла я, слыша свой голос словно со стороны. – Уходи из моего дома. И из моей жизни. Я больше не хочу тебя видеть. Сообщи, где остановишься, я пришлю туда твои вещи.– Даже и не мечтай. Никакого твоего дома больше нет, он давно переписан на меня. И бизнес, и все имущество, включая обе машины и квартиру твоих родителей. Так что, если не хочешь ночевать на улице, закрой рот и не рыпайся.Лёшенька, мой любимый муж, предал меня и нашу любовь. Все, что мне осталось – это уйти. Жизнь закончилась.Или все-таки нет?

Глава 4. Соседка

На следующий день меня перевели в общую палату. Соседок оказалось всего две: одна — таджичка Амина, не говорящая по-русски, и потому молчаливая, вторая — Ирина, крашеная блондинка неопределенного возраста, большая любительница поболтать.

Все еще чувствуя слабость, долго я разговаривать не смогла, и она, поняв, что собеседницы из меня не выйдет, убралась к подружкам в соседнюю палату.

Возвратилась полная новостей, которые нужно было срочно рассказать, поэтому отдохнуть удалось мало. Попытка притвориться спящей провалилась. Спасло меня появление Ильи.

Его внеплановый визит и обращение на «ты» не остались без внимания соседки.

— Ты знакома с завотделением? — спросила Ирина, когда Илья ушел. Вид у нее был такой, словно она застукала меня на месте преступления и теперь жаждала вывести на чистую воду.

— Да, знакома, — ответила я, не спеша вдаваться в подробности.

— Поня-атно. Давно?

— Да.

— Я-асно.

Не знаю, до чего бы она доспрашивалась, но тут появилась малышка Катерина, и настырная соседка умолкла, навострив уши.

Впрочем, о ней я скоро забыла, нашлись дела поинтересней — знакомство с тем самым зайцем Степаном, который оказался потерт, но мил, как и все любимые игрушки.

— Степан тебе подарок принес, — громким шепотом сказала Катерина. — У него дырка в боку, там тайник. Доставай, — она протянула мне игрушку. В тайнике обнаружилась подтаявшая, слегка помятая конфета Красная шапочка. — Вкусная, я попробовала.

— Катенька, хочешь яблочко? — произнесла Наталья, врезаясь в наш разговор, словно атомный ледокол, резко и неумолимо.

Катерина оглянулась и посмотрела на нее сердито.

— Тётя, детям нельзя ничего брать у незнакомых взрослых. Вы такая большая, а не знаете!

Улыбка у Ирины вышла слегка кривоватой.

— Так давай познакомимся. Меня зовут тетя Ира. А ты — Катя?

— Катерина, — поправила ее девочка.

— А мама тебя как называет?

Катерина напряглась, посмотрела на нее исподлобья, словно загнанный в угол зверек… и тут послышался звон — Амина, которая все это время тихонько вязала, уронила спицу.

Девочка вздрогнула, выныривая из затянувшейся паузы.

— Пока, я к тебе потом зайду, — обернувшись ко мне, сказала она и умчалась прочь из палаты.

— Чего это она? — Ирина впилась в меня взглядом. — Я же просто спросила.

Я посмотрела на забытого зайца, затем на соседку. И покачала головой.

— Не нужно лезть к ребенку с расспросами.

— А что такого? — вскинулась та, глянув на меня с вызовом. — Уж и спросить нельзя! Раз она тут везде бегает, значит можно!

Подивившись ее логике, ответить я не успела — вскочив, Ирина поспешила убраться из палаты. Судя по быстро затихшим шагам — к соседкам.

Я осталась одна, не считая молчаливой Амины. Тихое позвякивание спиц успокаивало, заяц Степан, лежащий на кровати, с многозначительным видом глядел в никуда. Конфета в моих руках призывно алела фантиком. Посмотрев на нарисованную девочку, я подумала — не засунуть ли конфету обратно, но потом развернула, улыбнулась, увидев надкушенный край, и съела. Вместо нее в тайник отправились две лимонные карамельки и сердечко с надписью «спасибо», которое я нарисовала на вырванном из блокнота листе, мысленно поблагодарив врачей скорой помощи, которые вместе со мною из машины забрали и мою сумку.

Ирину я увидела только на обеде, сидящую за столом с подружками. Почувствовала, что на меня смотрят, оглянулась, и четыре товарки дружно уткнулись взглядами в свои тарелки.

В тот момент я не придала значения этому разглядыванию — ну смотрят и смотрят, что с того? Но когда доела и отправилась обратно в палату, почувствовала себя очень неуютно — казалось, что на меня уставились все, кто еще оставался за столами.

В тот момент я списала это на обычную мнительность, подумала, что показалось — ну откуда такое внимание к моей скромной персоне. Однако во время полдника история повторилась, а к взглядам прибавились еще и шепотки. Теперь, уходя, я уже не сомневалась, что действительно стала объектом всеобщего внимания.

От размышлений обо всех этих странностях меня отвлекла малышка Катерина, которая забежала за забытой игрушкой.

— Степану пора домой, — сказала она, забирая мехового друга. — Он потом еще придет, а пока надо ехать, а потом мыться, кушать и баиньки.

— У Степана для тебя подарок, — ответила я. И шепотом добавила: — В тайнике.

— Поняла, — смешно, по-деловому кивнула малышка и, попрощавшись, убежала.

Какая славная, в который раз подумала я, глядя ей вслед. И поймала себя на том, что улыбаюсь.

На ужине меня разглядывали уже в открытую, не таясь. Кто-то с любопытством, кто-то осуждающе. Но и это оказалось не всё — после ужина медсестра, которая пришла раздавать таблетки, почему-то глянула на меня так мрачно, словно я была ее кровным врагом.

— Что происходит? — спросила я чуть позже у Ирины, уверенная, что уж она-то точно знает причину, но та сделала удивленное лицо.

— Ты о чем?

— Почему все так на меня смотрят?

— На тебя? Смотрят? Да брось, тебе показалось, — заверила она, отведя бегающий взгляд. — Просто ты новенькая, вот всем и любопытно.

Причину столь нездорового внимания к своей персоне я узнала следующим утром.