Аланы Северного Кавказа: этнос, археология, палеогенетика

Д. С. Коробов, 2019

В книге в научно-популярной форме излагаются современные взгляды на происхождение аланского этноса на Северном Кавказе и проблему «аланского наследия». Рассмотрены имеющиеся на сегодняшний день данные лингвистики, антропологии и археологии, касающиеся северокавказских алан. Отдельные разделы посвящены катакомбному обряду погребения, являющемуся основным маркером аланской археологической культуры на Северном Кавказе и Среднем Дону, а также подробно рассмотрен процесс появления носителей этой культуры в Кисловодской котловине. Особое внимание уделено первым результатам секвенирования палео-ДНК представителей среднесарматской и аланской археологических культур, дающих представление о генетическом портрете древнего и средневекового населения Северного Кавказа на фоне имеющихся данных о генетике современного населения региона. В результате обобщения изложенной информации автор приходит к выводу о значительном вкладе местного северокавказского населения в процесс формирования аланского этноса и о его многокомпонентности. Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся археологией и историей Северного Кавказа. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Глава 1

Северокавказские аланы и их историческая судьба

Несколько лет назад во время реставрационных работ внутри Спасо-Преображенского собора Переславля-Залесского была сделана сенсационная находка. Расчистив одну из стен храма, реставраторы открыли надпись, процарапанную на древней штукатурке. С правой стороны надпись гласила: «Месяца июня 29 убиен бысть князь Андрей своими паробкы (слугами), овому вечная память, а сим — вечная мука». В левом столбце приведен список убийц, где было примерно 20 имен. Три первых имени известны по летописи — это Петр Кучков зять (в тексте есть его отчество — Фралович, вероятно, Флорович), Амбал и Яким (Яким Кучкович). Затем значительная часть текста утрачена, а в конце есть три имени, которые известны не были: Ивка, Петрко и Стырята. Окончание столбца пока остается непрочитанным.

Стало очевидным, что надпись практически полностью воспроизводит сведения древнерусской летописи, описывающей убийство суздальского князя Андрея Боголюбского: «В год 6683 (1175). Убит был великий князь Андрей Суздальский, сын Юрия, внук Владимира Мономаха июня месяца в 28-й день, в канун праздника святых апостолов.

…Главарем же убийц был Петр, зять Кучки, Анбал, яс родом, ключник, да Яким, да Кучковичи — всего числом двадцать зловредных убийц, вошедших в греховный сговор в тот день у Петра, у Кучкова зятя, когда настала субботняя ночь на память святых апостолов Петра и Павла».

Среди перечисляемых имен бросается в глаза странное имя «Амбал/Анбал», вошедшее в русский жаргон как синоним слова «громила», «силач». В летописи он охарактеризован как «яс родом». Еще в конце XIX в. В. Ф. Миллером в его знаменитых «Осетинских этюдах» было отмечено, что это имя может переводиться с осетинского языка, в котором оно имеет значение «товарищ», «спутник». Что же касается названия народа «ясы», то со времен доклада Юлиуса Клапрота, зачитанного им в Париже 4 ноября 1822 г. на заседании Азиатского общества, ясы древнерусских летописей соотносились с асами или аланами других средневековых письменных источников. Кто же были эти таинственные аланы, и каким образом они оказались связаны с древнерусскими князьями?

История северокавказского племени алан богата яркими событиями, которые дошли до нас лишь в форме очень кратких и порой противоречивых упоминаний древних авторов. Тем не менее список этих отрывочных сведений столь широк, что стал основой крупного свода, который в начале XXI в. был собран и прокомментирован каталонским историком Августи Алеманем. Существует русский перевод его труда, изданный в 2003 г., в который вошли оригинальные фрагменты текстов и их переводы с латинского, греческого, армянского, грузинского, арабского, русского, сирийского и даже китайского языков (Алемань, 2003). Подробная история алан и их взаимоотношений с Римской империей, Византией, Хазарией, Русью, Грузией и Арменией была опубликована одним из патриархов отечественного алановедения Владимиром Александровичем Кузнецовым. С момента первого выхода его книги «Очерки истории алан» в 1984 г. этот блестящий труд выдержал уже три издания, последнее из которых опубликовано в 2016 г. К этим прекрасным книгам я адресую всех заинтересованных читателей, которые захотят поближе познакомиться с историей алан на Северном Кавказе и за его пределами. В данной главе я лишь коснусь самых основных исторических вех тысячелетней истории этого удивительного народа.

Впервые аланы попадают в поле зрения римских и армянских авторов в середине I в. н. э. в связи с их военными походами в Закавказье и участием в иберо-парфянских войнах. Ко II в. они становятся столь опасной военной силой, что одним из римских военных наместников в Каппадокии, Флавием Аррианом, который столкнулся с конными атаками аланских всадников, был написан специальный трактат «Тактика», включавший главу «Диспозиция против аланов». В ней он подробно описывает, каким образом нужно построить римские войска, чтобы удержать натиск тяжеловооруженных аланских всадников, наступающих лавой в виде своеобразного клина.

Казалось, никто не может противостоять столь мощной военной силе, владевшей северокавказскими равнинами, низовьями Дона, доходившей в своих походах до Закавказья и Малой Азии. Однако к концу IV в. у аланов появляется мощный враг, пришедший с востока, — это были гунны. Неукротимый народ, прославившийся своей воинской силой и страшной жестокостью, столкнулся с аланами около 370 г. н. э. Вот как описывает это событие очевидец, римский историк и профессиональный военный Аммиан Марцеллин: «И вот гунны, пройдя через земли аланов, которые граничат с гревтунгами и обычно называются танаитами, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе» (Аммиан Марцеллин, 2000. Книга XXXI, 3, 1). Следует отметить, что разгром пришелся на аланские племена, обитавшие возле низовьев Дона недалеко от греческого города Танаис и потому получившие прозвание «танаиты». Вероятно, именно этих алан описывает Марцеллин в другом разделе своей знаменитой книги, известной под названием «Res Gestea» («Деяния»). Приведу полностью это красочное описание, наверное, самую подробную характеристику облика и быта алан накануне гуннского нашествия: «Аланы, разделенные по двум частям света, раздроблены на множество племен, перечислять которые я не считаю нужным. Хотя они кочуют, как номады, на громадном пространстве на далеком друг от друга расстоянии, но с течением времени они объединились под одним именем и все зовутся аланами вследствие единообразия обычаев, дикого образа жизни и одинаковости вооружения. Нет у них шалашей, никто из них не пашет; питаются они мясом и молоком, живут в кибитках, покрытых согнутыми в виде свода кусками древесной коры, и перевозят их по бесконечным степям. Дойдя до богатой травой местности, они ставят свои кибитки в круг и кормятся, как звери, а когда пастбище выедено, грузят свой город на кибитки и двигаются дальше. В кибитках сходятся мужчины с женщинами, там же родятся и воспитываются дети, это — их постоянные жилища, и куда бы они не зашли, там у них родной дом. Гоня перед собой упряжных животных, они пасут их вместе со своими стадами, а более всего заботы уделяют коням. Земля там всегда зеленеет травой, а кое-где попадаются сады плодовых деревьев. Где бы они ни проходили, они не терпят недостатка ни в пище для себя, ни в корме для скота, что является следствием влажности почвы и обилия протекающих рек. Все, кто по возрасту и полу не годятся для войны, держатся около кибиток и заняты домашними работами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховой ездой, считает позором для мужчины ходить пешком, и все они становятся вследствие многообразных упражнений великолепными воинами. Поэтому-то и персы, будучи скифского происхождения, весьма опытны в военном деле. Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые, взгляд если и не свиреп, то все-таки грозен; они очень подвижны вследствие легкости вооружения, во всем похожи на гуннов, но несколько мягче их нравами и образом жизни; в разбоях и охотах они доходят до Меотийского моря и Киммерийского Боспора с одной стороны и до Армении и Мидии с другой. Как для людей мирных и тихих приятно спокойствие, так они находят наслаждение в войнах и опасностях. Счастливым у них считается тот, кто умирает в бою, а те, что доживают до старости и умирают естественной смертью, преследуются у них жестокими насмешками, как выродки и трусы. Ничем они так не гордятся, как убийством человека, и в виде славного трофея вешают на своих боевых коней содранную с черепа кожу убитых. Нет у них ни храмов, ни святилищ, нельзя увидеть покрытого соломой шалаша, но они втыкают в землю по варварскому обычаю обнаженный меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют. Их способ предугадывать будущее странен: связав в пучок прямые ивовые прутья, они разбирают их в определенное время с какими-то таинственными заклинаниями и получают весьма определенные указания о том, что предвещается. О рабстве они не имели понятия: все они благородного происхождения, а начальниками они и теперь выбирают тех, кто в течение долгого времени отличался в битвах» (Аммиан Марцеллин, 2000

Конец ознакомительного фрагмента.